Пролог.

Самый обычный, суматошный день подходил к концу, незаметно перетекая в самую обычную ночь. Добравшись, наконец, до кровати я вытянулся, с радостью почти граничащей с наслаждением. Понемногу опускала усталость, позволяя, наконец, сознанию уплыть в сон. Закрывая глаза, я увидел, нет, скорее почувствовал, как полная, нереально близкая луна заглядывает в окно…

1.

«Опять Варга толком не закрепила оружие», – мысль эта вывела меня из почти бессознательной монотонности бега, вереницей потянув за собой и другие.

О том, как десять дней назад на наших границах появился человек, причем он ждал, пока его заметят. Вообще-то на земли нашего клана другие существа, особенно эльфы, стараются не заходить. Разве что по глупости или заплутав. Да еще ради наживы, мы живем высоко в горах в гномьих копях.

Ничего не скажешь, смелый для человека. Дозорные-то особо не церемонятся, ну человек – добыча как добыча. Но его привели ко мне в логово. А пришел он напомнить о старом договоре и нанять на службу. Давно это было, но мы помнили.

Человек сказал, что князь Лаон, правитель Мавена, города в долине реки Нивен призывает его охранять. Да, это предложение было очень-очень, кстати, близилась зима и по всем приметам очень суровая зима, возможность же заработать была не лишней. У нас было катастрофически мало золота. После того как ляжет снег станет трудно охотится и чтобы не голодать мясо придется покупать у людей.

Собрать отряд дело трех дней. Я выбрал восемь родичей. Трое стариков − матерых и опытных, двое средних лет – закаленные в боях, и молодежь − горячая и боевитая, порой до безрассудности. Вооружился каждый на свое усмотрение. Скажем прямо, оружие было самое разношерстное – гномьи топоры, человеческие мечи, эльфийские кинжалы, стрелы и метательные ножи. Припасы, походный сундук для самого ценного (нашего секрета  - огнестрельного оружия), личных вещей отряда и самого необходимого − на мой взгляд.

Вот только сестра уговорила взять с собой Варгу − племянницу. Молода, совсем еще щенок. Дома никакого сладу с ней не стало, того и гляди сбежит, а так хоть под каким-то присмотром. Да и добычу в семью принесет.

Три дня и три ночи шли мы на запад – пересекли практически бесплодное высокогорье, горные луга, редколесье. Остановок почти не делали, только чтобы утолить жажду, подкрепиться, недолго передохнуть и назначить новых носильщиков для сундука. Но как не коротки были привалы, Варга доставала из сундука зеркальце и гребешок, чтобы причесать (ну, по крайней мере, попытаться причесать) свою мохнатую рыжую гриву.

Когда же отряд приблизился к дремучим, вековым лесам, землям эльфов, переходы стали только ночными. Днем же устраивали тайные лежки. Под корнями упавших деревьев, в валежнике или в оврагах под навесом корней. Умение прикинуться ветошью и не отсвечивать необходимый навык. Неведение дичи или противника о тебе, резко повышает шансы на успех.

Близился конец ночи и окончание нашего путешествия. Запахи окружающего леса изменились. Все явственнее чувствовались люди, эльфы и даже немого гномы. Город был совсем рядом.

До рассвета, я решил, к городу не подходить, а оставшееся время использовать для отдыха и последних инструкций относительно того как себя вести. Достал из сундука и выдал всем по миске и ложке, строго-настрого приказав пользоваться ими для еды, делать это только за столом и прилюдно не есть сырого мяса. А самое главное − эльфы здесь не дичь и охотиться на них нельзя. Решения вожака, конечно, не оспариваются, по крайней мере, в «лицо», но недовольно бурчали почти все.

Оставив отряд (пусть переварят приказы и успокоятся), я отправился на разведку. Город стоял на возвышенности над широкой долиной на левом, более пологом, берегу реки. Правый берег, насколько хватало глаз, представлял собой практически отвесную скалу, возвышавшуюся уступами до самых снежных вершин.

Дремучие леса, через которые мы пришли, подступают к самым городским стенам (десять-двенадцать метров высотой). Разделяет их только ров, когда-то широкий, но теперь уже изрядно заросший кустарником. Наблюдения с опушки дали массу полезных сведений – по верху городской стены ходили двое часовых. Ну как ходили, один забросив, щит за спину прогуливался, волоча по каменным плитам древко копья, другой спал сладко похрапывая. Над воротами по бокам были полубашенки, для лучников, которых, впрочем, видно не было. Непосредственно перед воротами стояли еще двое часовых, незадолго до этого вышедших из калитки, которую за ними сразу же заперли.

Спустившись, под прикрытием кустов и тени от моста, по достаточно пологому берегу рва, я приблизился, по колено в воде, к воротам. Охранники службу несли не слишком ревностно − щиты и копья стояли у ворот, а сами служивые, болтовней убивали время до смены караула. О нас они говорили тоже. О том, что ждут уже два дня, хотя время еще не вышло, о том что уже скоро утро, это безусловно хорошо и в их вахту мы,  по всей видимости, не придем. Были еще всякие россказни о нашем племени, из тех, что люди обычно травят, если речь заходит о «волках». Я навострил уши – наш слух намного лучше человеческого, поэтому определить, что часовые за воротами не сачковали, не составило труда. Потом один из привратников, стоявших на мосту, достал трубку и кисет с эльфийским табаком (пряным почти удушливым), а другой сказал: «Хорошо бы поделится». Набив трубки, они молча курили, наблюдая, как первые лучи золотят верхушки столетних деревьев.

Пора. Скрываемый тенями, я вышел на дорогу, и стал ждать пока, солнце осветит меня. Сказать, что для часовых мое появление было полной неожиданностью, а стоял я от них метрах в пяти, значит ни сказать ничего. Один из них даже выронил трубку изо рта, а они оба судорожно бросились к оружию, едва не столкнувшись. Ветерок же донес липкий запах паники.

Выждав, пока они возьмут оружие и встанут по местам, сказал: «Я Рэм. Князь звал». Тот, что стоял справа, стал изо всех сил, стучать руками и ногами в калитку, выкрикивая, что пришли «волки», к тому же перемежая это ругательствами в адрес тех, кто был за воротами.

Калитка распахнулась, и из нее выбежали еще двое солдат во главе с начальником караула. Меня провели внутрь. За воротами стояли еще трое в полной боеготовности, явно ждали нас. Да такой наглости, как спать в присутствии офицера, они себе не позволяли.

Город был почти круглым, не больше пары километров, пожалуй. От тех ворот, через которые я пришел, на юго-запад, до других шла широкая, мощеная камнем практически прямая улица. Она делила город на две равные части. Направо − были высокие, до пяти этажей, каменные дома, расположенные без какого либо порядка. Почти на всех были вывески разных лавок и мастерских. Слева от ворот, вдоль крепостной стены, а как потом выяснилось и внутри нее, были казармы. Далее − солдатская кухня, вдоль нее, прямо на улице, просто под навесом, стояли длинные дощатые столы и лавки. Еще дальше были конюшни, вначале солдатская, а потом и княжеская. И наконец, около самых ворот, собственно княжеский дворец. Большое каменное здание с несколькими башнями под шатровыми крышами. В центре города находился большой круглый колодец, вокруг которого была рыночная площадь.

Не считая меня, двух солдат и  начальника караула на улицах еще никого не было. Оно и не удивительно, люди в отличие от нас плохо видят в темноте, а только-только встающее солнце не разогнало еще сумрак внутри городских стен. Однако мои провожатые не взяли фонарей, по-видимому, за ночь сожгли все свечи. Пройдя вдоль казарм и кухни, через площадь, меня провели во дворец через черный ход возле конюшни.

Во дворце тоже еще спали. Начальник караула отчитал задремавших часовых, стоявших у черного хода. И один из них, с фонарем пошел впереди нас по длинному, не слишком широкому коридору вглубь дворца освещая дорогу. Распахнув одну из дверей, мы оказались в достаточно большой полукруглой комнате с высоким потолком. Под высокими и узкими окнами стояли длинные резные лавки. На одну из них и указал мне офицер, солдаты сели слева и справа. Сам он уселся у противоположной стены, где между дверей, кроме лавок, были еще и столы. Держались они бодрячком, однако от внимательного взгляда не укрылась нервозность и явная усталость. Тот, что был с фонарем вышел в ту же дверь, оставив нас в темноте, по человеческим меркам, конечно, мне света было вполне достаточно.

­Вскорости через другую дверь с фонарем вошел явно не рядовой солдат. По всей видимости, из личной охраны князя, потому что говорили они на равных, а слова начальника караула о том, что князя надо немедленно разбудить, выслушал очень надменно, но пошел-таки. Комната снова погрузилась во мрак, к неудовольствию людей.

На этот раз ждать пришлось довольно долго. Было слышно, как в коридорах началась суета. Немного времени спустя из маленькой боковой двери, освещая дорогу фонарем со свечой, вышла пожилая женщина, лет шестидесяти. Невысокого роста, полноватая, но еще крепкая. На ней было мышиного цвета шерстяное вязаное платье, подпоясанное тонкой шелковой лентой, плечи прикрывала коричневая шаль, а на ногах были шлепанцы, мехом внутрь, на кожаной подошве. Седые волосы были распущены. Ступая тихо, но уверено она дошла до середины комнаты, когда глаза, блеснувшие желтым, (в них отразился свет) выдали мое присутствие. Резко подняв фонарь, она ойкнула и отпрянула, увидев меня целиком. Однако заметив солдат, а потом и начальника караула успокоилась, прибавила шаг и вышла из комнаты.

Прошел почти час. Свет поднимающегося солнца проник через стрельчатые окна, осветив комнату.