Родиться богатым

Родиться богатым

Через пять дней пребывания на Чумбе мой ушной переводчик опустился с приятного тенора до грозного баса. И это притом, что трехметровые чумбайцы пищат, как новорожденные комары. Одно из двух: или язык у местных аборигенов слишком сложный, или мне всучили бэушный прибор. Надеюсь, на пару дней его хватит. Больше я в этих пещерах не выдержу. Черт меня дернул сунуться сюда за этим чертовым богатством!..

***

Чувствуя приближение конца цикла, старый чумбарец выходит из подземного монастыря на поверхность. Из последних сил он доползает до солнечного пригорка и там, на припеке лопается, умирая. При этом из его чрева на свет выползает один, реже два, новорожденных. Они орут, и по голосу их находят верхние чумбарцы. Интересно, что в темноте или даже в тенечке, сколько бы ни прошло времени, ничего подобного не происходит. Чумбарцы не лопаются, детеныши не рождаются.

Верхние жители, пока не наберут вес, очень агрессивны. Примерно к столетнему Юбилею, устав от грехов и трудов праведных, они уходят в пещеры. А еще через сорок лет выползают под свое Солнце, чтобы родить и умереть. Такие вот они дети Солнца.

Эти сведения я почерпнул на Земле из Интернета. Еще я узнал, что нижние чумбарцы, как и все беременные, очень сентиментальны и миролюбивы. С каждым годом все больше раздувающиеся в районе чешуйчатой талии великаны-пацифисты не могут даже слизней раздавить. Так и едят живыми.

– Эй, не надо меня этим кормить!

Зато их детям наверху лучше не попадаться. Пятый день у меня с ними «переговоры». Я пару гранат бросил, они огнеметом в пещере дезинфекцию провели. Я лазером сиреневые кусты срезал, они какой-то гадостью еще один проход закупорили. Я сильно не высовываюсь, они в катакомбы не лезут. «Переговариваемся».  

А эти, беременные табуретки, терпят, вздыхают, отростки на макушках в фиги складывают, по животам себя хлопают. Ждут, когда я свалю. А как я свалю, если меня не выпускают снаружи?! Извините, братья по разуму, еще чуть попользуюсь вашим гостеприимством. Или сестры? Ну, если беременные…

О, опять делегация по мою душу! Две чумбарки подкатили, пиликают скрипочками. Мой переводчик в ухо контрабасит:

– Любимый наш гость, не сочти за… наглость.  Тебе надо уходить.

– Ага. Куда?! Ваши солнечные детки, мать их так, меня не выпускают.

– Мы подумаем над этой проблемой. Мы тебя очень умоляем пока не шуметь сильно.

Если эти пацифистки «очень умоляют», значит, я точно их достал до печенок.

***

Темно, тесно, мокро и жарко. Постоянная качка убаюкивает. Где-то тут вплотную к моему кокону покачивается в такт мамкиным шагам пока не рожденный крохотный чумбарчик. Кокон, в котором я болтаюсь, мягкий, не боится никакой кислоты, радиации, невидим радарами и практически непробиваем. У него есть еще много замечательных качеств. Как меня в него запихивали и через какую дырку – это отдельная песня. Никому не расскажу! Плохо лишь одно – такой материал больше нигде во вселенной не встречается. Только здесь на Чумбе. А его кусочек с ноготь стоит столько же, сколько мой корабль, сиротливо болтающийся на орбите в ожидании меня.  

Сейчас чумбарка, раскачиваясь и спотыкаясь, доплетется до ритуального пригорка, на котором я оставил свою капсулу. Расслабится, подставляя чешуйчатое брюхо горячему светилу, и лопнет, произведя на свет двойню. Я быстренько рожусь и упакую в контейнер чудесную плаценту. Мой «братик» за секунды впитает в себя свой кокон, который станет питательной энергией до того времени, пока малыша не найдут. А я стартую… самым богатым человеком во вселенной! А всего-то надо было похулиганить, а потом намекнуть беременным монашкам, как от меня избавиться.