Что в ядре Земли

- Подумайте, профессор над тем, что я Вам предложил. Я не тороплю, в вашем распоряжении две недели. А потом, в понедельник, перед заседанием, в девять часов утра скажете мне принятое Вами решение. Так сказал директор ЦГУ (Центральное Геологическое Учреждение).

Матвеев вышел, закрыв за собой дверь.

Профессор Стрельченко в раздумье опустился на софу. Это был человек лет пятидесяти, довольно-таки умный, с высшим образованием. Именно он дал ответ на многие геологические вопросы. Профессор проработал в ЦГУ уже двадцать лет. А в этом году сменился директор в учреждении. Почти весь коллектив души не чаял в новом начальнике. Говорили, что этот гораздо лучше бывшего Ребцова, но профессор Стрельченко считал иначе. С новым руководителем пришли и новые порядки. Последним было то, что директор запретил работникам скрывать цель и идею своих исследований. Сейчас перед Профессором стояла нелегкая задача: либо на заседании он во всеуслышанье объявляет свою догадку, либо промолчит и навсегда отрекается от нее.

            В чем же причина? О какой догадке идет речь? Дело в том , что уже пять лет Профессор наблюдает геологическое строение земной коры и эволюцию животного мира.

Особый интерес у Профессора вызвали проблемы: состояние  Байкала и сероводородное содержание в Черном море, а так же неизвестность параметров глубочайшего в мире тихоокеанского желоба. Весь коллектив учреждения чувствовал, что Профессор что- то открыл, но не говорит,  Что! И через нового директора, неохотно согласившегося, решили заставить Профессора рассказать о том, что же тот открыл. Пять лет работать, исследовать, разыскивать,  все ради того, чтобы где-то на половине пути, всю накопленную информацию выдать половине сотни людей.  Это поставило

Стрельченко почти в безвыходное положение. И вот сейчас он сидел и думал, как выйти из этого положения. Профессор снова и снова возвращался к снимкам, глядя задумчиво на «точку»   в середине Тихого океана.

«Ну что будем делать?» - задавал он порой, сам себе вопрос.

Как многие ученые, Стрельченко постоянно старался все невозможное или недоступное пониманию, сделать простым и реальным.  И теперь он  размышлял, что предпринять, чтобы и догадку раньше времени не обнародовать, и никто не мешал продолжать исследования, и не было проблем в работе. Но так как ничего не придумывалось, Стрельченко встал и вышел в темный длинный коридор, в конце которого находился  офис директора. Постучавшись, профессор вошел в кабинет и сразу начал: 

-Станислав Григорьевич, вы не забыли о том условии, которое поставили мне? Но, тем не менее, если выслушаете меня, то поймете мое нынешнее положение.

-Хорошо. Я готов Вас слушать.

-Ну, так вот. Однажды я попробовал разгадать, почему же желоб в Тихом океане по данным меркам не заканчивается. И решил, что он проходит куда- то внутрь, или соединен с каким- то другим выходом. Так же известно, что ядро внутри Земли – холодное.  Я изучал аэрофотосъемки Земли, которые охотно предоставил мне бывший директор ЦГУ, а ныне, просто опытный геолог, Ребцов Остап Федотович. Внезапно у меня появилась мысль, что земное ядро до сих пор холодное только потому, что оно связано с атмосферой. Именно поэтому лава, из которой частично состоит ядро, не заполняет этот центр. Далее я считаю, что именно через этот желоб воздух проникает в центр ядра. А так же, я думаю, что именно через этот желоб можно попасть туда!

-Куда  «туда»?

-В центр, в ядро Земли. Не исключаю, что освещение слабее, чем у нас. Там нет смены дней и ночей, но животный мир – есть! Я думаю, что там сохранилась флора и фауна мезозойской эры.

-И что же Вы от меня хотите?

-Получить разрешение на экспедицию и за одно,  команду для экспедиции.

-Мезозой – это опасно!

-Я в курсе.

-А как же заседание?

-Это после экспедиции. Тем более, что неизвестны еще все подробности.  Да и исход экспедиции.

-Ну, ладно. А когда Вы хотите начать экспедицию?

-Через неделю.

-Давайте договоримся так: Вы выберете себе команду из шести человек и подготовите их. Возьмите все необходимое для экспедиции. Накануне девятнадцатого июля вся ваша бригада самолетом отправится на остров Новая Гвинея. Я распоряжусь, чтобы вас там встретили . А так же договорюсь об аренде подводного аппарата высокой терморегуляции и приспособленного к очень сильному давлению воды. Оплата арены аппарата будет производиться через два месяца. Если ваши догадки верны, мы спасены. В противном случае, мы разорены. Если вы будете отсутствовать больше двух месяцев, вышлем разведывательную экспедицию.

-Спасибо, Станислав Григорьевич!

-Не за что.

В течение всей недели Профессор готовил команду к предстоящему путешествию. Команда состояла из  преданных науке  членов коллектива: Конькова Евгения Петровича, Зуева Алексея, Ершова Владимира, бывшего директора Ребцова Остапа Федотовича и бывшего капитана подводной лодки Горикова Валерия Игоревича. Конечно же, возглавлял экспедицию Профессор Стрельченко Аркадий Геннадьевич.

            Девятнадцатого июля, загрузив все необходимое, команда села в самолет отправилась к месту назначения. Во время полета обсуждали: длительность и собственно,  само путешествие. После двухчасового спора все увлеклись едой, которую принесла стюардесса. Оставшееся время каждый думал о своем.

Когда самолет приземлился в Новой Гвинее, все дружно решили не откладывая, тронуться в путь. Тем более, что подводный аппарат был готов и ждал их. На все приготовления и загрузку ушло восемь часов. И наконец – отплыли!

Аппарат погрузился в воду. С помощью карты дна Тихого океана определили путь, по которому будут плыть в глубину желоба. На поиски глубины  по расчетам Профессора должно было уйти трое суток, так и вышло на деле. За эти дни никаких приключений у путешественников не было. Только при приближении к щели, попали в сильный водоворот, в котором аппарат швыряло  из стороны в сторону. И,  наверное,   разбились, если  бы Гориков не дал задний ход. После чего машина стала медленно погружаться. Но от этого «погружаться» в действительности было лишь то, что аппарат шел вниз, постепенно набирая скорость! На самом деле никто из членов команды не мог спокойно вздохнуть: то и дел нужно было регулировать реакцию аппарата на изменение давления воды, которое резкими скачками повышалось. Если бы Ершов, следивший за регулировкой, хоть на шаг отошел или на момент забыл о приборе, то аппарат раздавило бы в лепешку. Но это не все! Кроме давления нужно было регулировать подачу воздуха в помещение. На первый взгляд , все просто : сиди и открывай или закрывай (в зависимости от надобности) клапаны специальных датчиков. А в действительности эта работа тоже требовала напряженного внимания, ведь избыток кислорода так же опасен, как и недостаток. И при всем при этом, сила подачи кислорода, полностью зависела от давления. Как только Ершову приходилось открывать все защитные клапаны, Конькову в этот же миг нужно было закрывать датчики подачи кислорода. Горикову приходилось лавировать между скалами, буквально выраставшими на пути и в это же время следить за скоростью, чтобы аппарат не размозжило о стену скалы. Зуеву была поручена терморегуляция, а Ребцов фотографировал местность, которая с каждой минутой менялась. Стрельченко был взаимозаменяемым, и в нужный момент ему приходилось подменять кого-нибудь. Но

приключениям было только начало. Чем глубже аппарат опускался внутрь, тем скуднее становились  растительный и животный миры. И казалось, погружению не будет ни конца, ни края.

У путешественников, как у любого другого человека, имелись часы, но никто во время работы не взглянул на них, а ведь работа длилась ровно восемь часов с момента попадания в водоворот. Когда голод, давно мучивший путников, дал о себе знать, Горикову пришлось увеличить задний ход до предела. То есть практически остановить погружение, а Ершову, Конькову и Зуеву закрепить клапаны своих приборов. Затем все сели поужинать. После многих часов утомительной работы, ужин,  состоящий из вареной картошки, соленых огурцов, яиц, сала зелени, хлеба и чая, показался таким изысканнейшим блюдом, что путники даже причмокивали от удовольствия.

Но так как аппарат не мог постоянно находиться в неподвижности, он потихоньку шел вперед. Это «потихоньку» продолжалось во время всей трапезы, которое абсолютно никто не уловил до тех пор, пока машину резко не бросило вперед. Гориков бросился к своему рабочему месту, Ершов к своей, как он называл «давлерегуляции», Коньков завертел разными клапанами подачи кислорода, Зуев и Стрельченко старались помочь Горикову остановить аппарат, летевший с огромной скоростью на скалу, утыканную пиками, а Рябцов быстро менял пленку в фотоаппарате.

Попытки были тщетными, и капитану не оставалось ничего другого, как направить машину в одно из отверстий, которое разделяло эту загадочную стену. Отверстие выбрали машинально, чтобы было меньше риска растянуться по стене, но это оказалось ошибкой. Оно оказалось просто пещерой, образовавшейся от мощных ударов воды и имеющее всего один вход. Получилось так, что машина должна была врезаться в стену, которая оказалась ближе, чем рассчитал капитан и его помощники.

Однако их спасла от сильного удара одна странность: у самой стены, чуть ударившись, машина сама остановилась. Катастрофы и повреждений не было, только на носу аппарата образовалась вмятина. Пришлось разворачиваться и выходить из пещеры так, чтобы еще раз куда-нибудь не

врезаться. Гориков сменил скорость на медленную. Когда пещера закончилась, перед глазами путников возник обвал. Гориков прибавил скорость и развернул машину в соседнее отверстие. Попали в черную бездну. В кромешной тьме нашарили пульт выключателя и зажгли внешние прожекторы. Все увидели интересную и в то же время жуткую картину: черные языки породы высовывались из стен. Машина остановилась. Замигала красная лампочка компьютера. Ребцов включил текст,  и все прочли разительную новость: «Языки состоят из магнитной смолы, аномалия, которая притягивает и разрывает аппарат».  В этот момент в компьютере появилось жужжание, сменившееся щелчком, и экран погас. Все стояли, как пораженные громом и молнией. Тут Стрельченко не выдержал:

-Да пропади ты пропадом, аномалия несчастная! Водоворот прошли, давление прошли, обвал, и тот не повредил! И теперь из-за какого - то магнита будем сидеть и ждать, когда нашу лодку разнесет в щепки? Тем более, что положение не совсем безвыходное. Нужно попробовать найти выход.

            Каждый начал что-нибудь предлагать. Всяческие попытки заставить аппарат сдвинуться с помощью скорости , оказались неудачными. Все молчали. В этот момент Ребцов сказал: «Ну,  вы, братцы, даете! Тоже мне, геологи нашлись. Вам, случайно, никто не говорил «Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет»? А то, как пятилетние дети с топливом играете. Кислорода у нас , пожалуй, больше чем топлива, а вы сидите и носы повесили.»

Однако ни до кого не дошел ход мыслей Остапа Федоровича. Поэтому, тот искренне огорчившись, промолвил:

- Эх, вы, лунатики. Хоть бы кто-нибудь догадался пустить мощную струю кислорода вокруг аппарата. Вполне возможно, что действие этой чудовищной аномалии так велико, потому что вокруг вакуум.

И вполне возможно, что машина сдвинется.

            Но последние слова никто не расслышал, так как все рванули к управлению, испробовать предложенный вариант.

И…. сдвинулись!

Однако  оказалось, что магнитный импульс способен двигаться. Языки «вышли» из стен и поплыли за машиной. Это было что-то вроде фантастики: полный вакуум, по нему плывет аппарат, а за ним малиново-черные языки. Зуев и Стрельченко пошли посмотреть , как выглядит эта аномалия, но увидели только воду , движение которой напоминало электрокардиограмму. А в некоторых участках – воды не было вовсе. Когда все было тщательно сфотографировано, машина двинулась дальше. Впереди виднелся поворот и экипаж предположил, что за ним аномалия может кончиться.  Но только аппарат вошел в поворот, оказалось , что там тоже есть аномалия. Вот только расположение ее было вверху.

Внизу течение воды было нормальной формы, и вода куда-то текла, но куда! Это было для всех загадкой, так  как впереди была снова стена. Чтобы понять, что к чему, путники решили глубже погрузиться в воду. Подплыв к стене, все увидели в ней небольшое отверстие, за которым виднелся тусклый свет. Что делать? Возвращаться назад на Новую Гвинею никому не хотелось. Да и по времени, пошла уже вторая неделя, пока доплыли до этой стены. А теперь возвращаться обратно? А как же открытие, аренда аппарата, достижение Цели, наконец?

            И тут Профессору пришла в голову идея: «А что если использовать лазер? Он же имеется на аппарате!» Так и поступили. Прожгли лазером отверстие в стене размером с машину, когда облако породы и частиц стены рассеялось, все увидели.. воду! Поплыли дальше. Еще трое суток пришлось потратить на движение по новому направлению. Плыли тоже не без приключений. То им на пути встречались огромные рыбы, то осьминоги величиной с порядочный дом, то водоплавающие змеи, покрытые ярко-синей с голубыми прожилками чешуей, похожие на бревно столетней сосны.

            Один раз аппарат заглотила медуза. Сначала никто не заметил. Плывут себе по воде и раз! Машину мягко качнуло вверх. Изображение в иллюминаторах стало мутным. Серые и черные прожилки постоянно плавали возле иллюминатора. Через какой-то момент опять толчок, но уже очень резкий и вниз.  Изображение стало чистым и ясным. Путники

недоумевали, что это могло быть? Для выяснения решили подняться на десяток метров и еле рассмотрели медузу, которая, то раздувалась до размеров осьминога,  то резко сжималась.

-Вот это дааа! – воскликнул Зуев. Кажется, ей наша лодка не по вкусу пришлась. С нами сократиться было непросто, вот и выплюнула, чтобы избежать неудобств.

-Интересно, куда это мы заплыли, уж ни в ядро ли? - Предположил Профессор.- Я такую медузу впервые вижу, но читал в энциклопедии о подобной, существовавшей в доледниковом периоде. Еще там говорилось, что ее принимали за видение, так как размер резко менялся, и ее почти не видно было. А недавно о чем-то похожем написано было в газете.

-А, помню, - перебил рассказчика Ребцов, - она возле Курильских островов появилась и решила закусить человечком, поймавшим ее на удочку. На пляже сначала не поняли , что происходит. Сидел рыбак в лодке , вдруг серая вода тонким слоем поднимается и в мгновение драгоценный рыбак повис в воздухе, а затем стал погружаться.

-А затем, - включился в диалог Зуев, - ее у берега нашли мертвой. Говорили, что она то ли замерзла , то ли на солнышке перегрелась.

- М-да, ты, Гориков, поосторожней будь в следующий раз,- промолвил Профессор, а то нас не медуза, так осьминог какой-нибудь проглотит.

-Если на Земле эта медуза солнца испугалась, то вряд ли ей понравится лазерный луч,- усмехнувшись, заметил капитан.

            Дальше около часа аппарат плыл без помех. Когда местность вновь стала пустынной, участники экспедиции закрепили свои приборы и решили покушать. После еды работа пошла своим чередом. Так проплыли еще часов пять. Внезапно Зуев, следивший за терморегуляцией, вдруг вскочил и побежал к компьютерному управлению. С полчаса сидел и набирал какие-то цифры. Затем обратно пошел к рабочему месту и с видом знатока стал настраивать терморегулятор. В этот момент к нему подошел Стрельченко и вкрадчиво спросил:

-Что, товарищ, неполадки в оборудовании? Может помочь?

-Да нет. Почти ничего. Терморегуляция на какое-то время работать перестала. Но когда я через компьютер послал ей подзатыльник, она с прежним рвением заработала.

-Ну,  будь на чеку. Если опять откажет, зови меня. Возможно, все обстоит гораздо серьезнее, чем ты думаешь.   

-Понял.

Но стоило Аркадию Геннадьевичу отойти, как Зуев крикнул:

-Профессор, опять -  то же самое!

-Что такое?

-Шкала увеличивает с поразительной быстротой температуру воды!

-Так, расскажи по подробнее.

-Глянул на экран - температура воды минус двадцать пять градусов. Через некоторое время цифра мигает и настолько быстро начинает увеличиваться, что показания не видно.

-А внутренний показатель реагирует?

-Нет, он тоже мигает.

-Укрепи постоянную внутреннюю температуру на плюс двадцать два градуса. Посмотрим, как отреагирует на это внешний термометр.

-Сейчас сделаю.

В этот момент электронный цифровой показатель высветил: температура воды – плюс семьдесят пять градусов Цельсия.

-Ну, это не опасно,- сказал Профессор, - тревогу можно бить, если будет плюс две тысячи градусов. Металл машины охлаждается автоматически, поэтому пока опасности нет.

Но сам остался следить за прибором. Через какое то время температура воды стала понижаться до минус тридцати градусов и в иллюминаторе показался лед.

            Впереди было еще одно препятствие, сомнений не оставалось. Сразу решили выпустить лодочные лыжи, но они скользили плохо. Пришлось Стрельченко и Ребцову в скафандрах выходить наружу и привинчивать к лыжам лезвия. Машина заскользила, как на коньках. На ровном льду времени много бы не затратили, но так как всюду попадались ледяные кочки, времени затратили больше, чем предполагали. Вначале лед был похож на какие-то окаменелости, потом представлял собой ледяное море,  мгновенно заледеневшее во время сильного шторма. Но лед закончился, и машина опять выплыла на воду. Через какое-то время температура воды стала снова быстро повышаться. Коридор, по которому плыл аппарат , превратился в узкий тоннель. Наконец, температура воды достигла плюс ста градусов , а узкий тоннель заслонила сосулька из лавы. Решили ее «сбить» лазером. Но как только сосулька упала, из отверстия потекла лава. Гориков быстро дал машине задний ход. В эту же минуту замигала красная кнопка.

            Через компьютер выяснили, что часть лавы попала в отсек и прожгла трубу с углекислым газом. Чинить пошел Ершов, но в спешке взял почти пустой кислородный баллон. Взяв в рот трубку, он пошел к месту аварии. Начав работы по устранению поломки, Ершов почувствовал нехватку кислорода. Быстро побежал к двери и с ужасом  почувствовал, что она не открывается. Силы быстро исчезали,  из носа потекла кровь. Собрав последние силы, он затарабанил в дверь и сделав шаг в сторону, потерял сознание.  Услышав стук, Стрельченко сначала подумал, что Ершов забивает клин в трубу, но красная лампочка продолжала мигать , и в отсеке наступила полная тишина. Профессор решил помочь Ершову. Выйдя , ученый чуть не споткнулся о тело геолога. Вставив тому в рот кислородную трубку, быстро втащил в помещение. Ершова сменил Ребцов. Пока он возился с трубой, Стрельченко приводил в чувство пострадавшего.

Через некоторое время бывший директор управления вернулся и с порога заявил:

- В лаве сероводород, проветрите отсек. 

Так и сделали : помещение проветрили, а дыру запаяли.

Все пришло в норму. Профессор сел за отчет, Ребцов проявлял снимки, Гориков суетился возле управления, Зуев следил за температурой , Коньков возился со своими «закрывателями» , а Ершову поручили приготовление еды. Через два часа после приема пищи, Рябцов , сушивший снимки и явно довольный результатами, предложил плыть дальше. Возражений не было.  Водное пространство было пустынным и биологически чистым. Приборы не фиксировали никаких органических существ и в микроскоп, распознающий микроорганизмы никто не заглядывал. Но через некоторое время, Ершов подошел к прибору и глянул в штатив.

-Профессор, - воскликнул он,- взгляните сюда!

-Что такое?

-Смотрите сами.

 Аркадий Геннадьевич сначала явно ничего не видел. Но потом, прищурившись, стал рассматривать. Ребцов, заметив это, перестал любоваться своими снимками, быстро подошел к Стрельченко, по привычке спросив:

-Что, товарищ, затруднение?

-Да, не могу понять, действительно ли это те самые комочки , породившие жизнь? Какая температура воды?

-Минус сто тридцать градусов.

-Ну-ка дай мне посмотреть, - подошел Ребцов к ученому и принялся озвучивать все, что видел.- О, вполне возможно, но те, первые микроорганизмы… Смотри-смотри, шарик раздваивается, а тот проглотил первого и такой большой стал! А третий.. ,- тут бывший директор отвлекся и спросил, - Вы что сделали с микроскопом?

-Ничего, - ответили хором Стрельченко и Ершов.

-А в чем же дело , почему выключился аппарат?

-Это я выключил, - подошел Гориков.

-Ну и зачем? Ты хоть представляешь, что я сейчас видел?- набросился на него Ребцов.

Но закончить он не успел. Так как в эту минуту его перебил капитан:

-Нечего всякую слизь рассматривать, нам еще обратно выбираться нужно будет. А вы топливо на всякие микроскопы тратите. У нас уже меньше половины осталось, а ведь всякое может  случиться.

-У нас есть запасное топливо, - парировал Остап Федотович.

-Оно лишним никогда не будет. Его очередь тоже придет. А на микроскопы я его тратить много не дам. Фотографии- другое дело. Снимайте , проявляйте сколько душе угодно, а про микроскопический увеличитель можете вспомнить только после того, как выйдем из Мариинского желоба.

Целый час Ребцов дежурил у иллюминаторов , но кроме воды да застывшей лавы, ничего не увидел. И уже собрался уходить к своим, наверное, высохшим фотографиям, как увидел то, от чего у бывшего директора ЦГУ волосы встали дыбом. Мимо иллюминатора проплыло чудище метров пяти черно-фиолетового цвета, отдаленно напоминающее дельфина. Сходство было только в строении тела. Зубы, глаза и язык на столько отличались жестоким и злым выражением, что, пожалуй, именно это стало причиной временного онемения Остапа Федотовича. Сидишь себе, сидишь как вдруг выплывает нечто, зубы которого величиной в полпальца постоянно облизывает мертвенно-синий язык . Глаза чудища выражали такую свирепость, что бывший директор не без основания испугался  за судьбу машины. Если эту рыбку разъярить, она так ударит хвостом, что вполне возможно, согнет ее пополам. Но к счастью замешательство Рябцова было недолгим. Его привел в себя голос Профессора : «В чем дело?»

-Посмотрите в иллюминатор,- промолвил все еще ошеломленный Ребцов.

Но подходить близко к иллюминатору Стрельченко не пришлось, так как два великолепных экземпляра были на лицо. Первый полудельфин плыл мордой к стеклу, а второй медленно скользил вдоль машины. Впечатление на всех эти чудища произвели такое же, как и на Остапа Федотовича. Однако через некоторое время увидели, что  возле свирепых гигантов, плавают метровые рыбы с таким же выражением, плавники которых прикреплены ни к туловищу, а к отросткам, наподобие конечностей. Они имели бледно-коричневую окраску чешуи и серую в районе головы и плавников. Какая у этих водяных существ была голова! Казалось, что в череп вставлены желтые глаза, а усы, развивающиеся по бокам чуть ниже ноздрей, походили на прутья, толстые у основания  и тонкие на конце. Рот был в прямом смысле «от уха до уха» хорошо вооружен неподходящими по размеру зубами, большими и широкими. По этим зубам Профессор определил, что рыбы были исключительно травоядными. По его словам, такие зубы служат для перетирания травы, а не разжевывания мяса. В это время одна рыба подплыла к водорослям и стала жевать свой обычный корм. 

-Теперь немного об этом корме: оно представляет собой своеобразную пальму, стебель которой окрашен в ярко-зеленый цвет. Листья буро-зеленые, но не свисают, а стоят, что и придает ей форму пальмы. - Заключил Стрельченко.

Возле них суетилось множество моллюсков, окрас и форма раковин, которых напоминали панцирь мидий, только значительно больших размеров. Дальше показались устрицы, защитная оболочка которых выглядела необычной, она была вытянутой, черно-серой, а на конце оранжевое круглое пятно, что придавало им форму пальца. Этими головоногими и питались лжедельфины. Проплыв дальше, путешественники увидели , что к пальмам как - бы прирастают кораллы, они были значительных размеров и окрашены в самые необычные цвета: сине-желтые, фиолетово-розовые, ярко-кровавые.

-Красиво! – восхищенно сказал Ершов.

-Неужели мы в ядре? – не веря своим глазам, воскликнул Стрельченко, - но кто тогда эти гиганты?

-Давайте глянем в энциклопедию, - предложил Ребцов.

Огромным чудищем оказался ихтиозавр. В отношении рыб сомнений не было – кистеперые травоядные. Через полчаса машина остановилась

-Приехали! Доложил Гориков.

-Куда?- спросил Профессор.

-Куда ехали, туда и приехали. Дальше суша. Вы забыли цель экспедиции? Ведь именно Вы, а ни кто-то другой предложили плыть в ядро Земли.

-Но я не ожидал.. Впрочем, - быстро вышел из ситуации Профессор, давайте подкрепимся. Отдохнем,  как  следует, и пойдем на берег.

Обед прошел в полном молчании. Каждый думал о том, что увидел, и что еще предстоит увидеть на берегу. Но долго думать не пришлось, так как обед закончился и все, за исключением Горикова стали собираться для выхода на берег. Температура и давление на поверхности оказались приемлемыми. А небольшой избыток кислорода по заверению  Ершова, не представляет угрозы для организма.  Каждый старался захватить с собой то, что считал нужным. Стрельченко напомнил, что они могут задержаться на берегу, и посоветовал прихватить провизии и воды. Ребцов положил фотоаппарат, пленки, фонарь, а так же вспышку, чтобы при необходимости можно было ослепить животного. Стрельченко не забыл про ружье, словарь и энциклопедию. Коньков решил, что спички и пистолет пригодятся. Провизию, воду и спальные мешки взяли все. Когда команда была готова, Гориков открыл люк.

Геологи встали , … и вышли!    

            Первое, что они увидели - это небо коричневого цвета. По нему плыли оранжевые облака. Солнца, как и говорил Профессор, не было. Поверхность суши освещало небо! Путешественники стояли на берегу древнего моря, а их взору открылось все великолепие мезозойской эры. Под ногами находились пучки листьев, росших прямо из почвы и имеющих темно-зеленую окраску. А за поляной из этих листьев, могучей стеной стоял лес! Такого, пожалуй, и в тропиках не сыщешь. Почву леса покрывал папоротник, листья которого

были украшены причудливой резьбой.

Папоротник путешественникам был не в диковину, за то деревья геологи видели впервые. Одни по своему внешнему виду  напоминали ананас, другие - кактус Мексиканского нагорья, третьи - бутылочное дерево. Ананасом оказался саговник с пальмовыми листьями зеленого цвета. Ствол бутылочного дерева напоминал бочонок, украшенный чешуйками и цветами. Причем, чешуя была исключительно песчаного тона, а цветы бледно-розовые. Достигало это растение в высоту метров восемь. «Ананас»  имел высоту небольшую, за то листья были такими огромными и мясистыми, что путники приняли саговник за крону пальмы, посаженную в ананас больших размеров.

Дерево в виде кактуса названия не имело, и путники назвали его Мексиканской пальмой, так как крона его напоминала пальму, а ствол-кактус. Предок теперешнего бутылочного дерева отличался тем, что у него не было веток, и листья росли вдоль всего ствола. Особенно красиво выглядели гигантские секвойи. Их яркая красно-коричневая древесина резко выделялась среди пальм, а темно-зеленая листва казалась совсем черной. Рябцов, фотографируя разные растения и пейзажи, не заметил, как углубился в лес.

Наводя объектив на очередное место, геолог задом наткнулся на что-то твердое. И опершись на это «что-то», восторженно произнес:  «Вот это да!».  Не успел фотограф налюбоваться очередным пейзажем, как его твердая опора зашевелилась. Обернувшись, Ребцов чуть не лишился чувств: перед ним стоял двухметровый детеныш. «А вот это – нет!» - ошеломленный геолог и не менее удивленный малыш, стояли и рассматривали друг друга. Затем детеныш неспешно пошел к матери.

            Остап Федотович застыл в немой позе, зная, что некоторые животные, если не двигаться, теряли интерес к  людям и уходили. Это был, по всей видимости,  стегозавр, с маленькой головой, хвостом с шипами и большим неповоротливым, имеющим горб, телом. Роговые пластинки, имеющиеся у каждого взрослого динозавра, у малыша только-только пробивались. Шкура, окрашенная в серо-зеленый цвет с коричневыми пятнами, прекрасно маскировала животное между предками бутылочного дерева. Малыш снова посмотрел на человека, которого видел впервые, затем решился подойти. Но

когда попробовал покушать неизвестного, тот вдруг достал из рюкзака пистолет и выстрелил.

            Пуля со снотворным попала в лоб. Сразу после выстрела животное взвизгнуло и побежало неуклюже к своей, как потом понял Ребцов, матери, гораздо больших размеров. Увидев мамашу, геолог потерял всякое желание фотографировать и что есть силы, припустил к своим товарищам.  Однако его коллеги  не теряли времени даром.  Каждый занимался своим делом. Профессор изучал породы, из которых состояли холмы и их подножия.

            Формы пригорков были самыми разнообразными: одни похожи на небрежно брошенный камень, в них Стрельченко обнаружил целый склад радия. Другие напоминали по форме зубчатые пирамиды, в них содержались драгоценные и активные металлы: серебро, платина, калий, цезий, цинк. Подножия были усыпаны песком, прикрывающим йод, магний и марганец.  Третий холм, форма которого была похожа на огрызок яблока,  полностью состоял из медно-алмазного вещества. Когда Аркадий Геннадьевич не без труда добрался до верха, оказалось, что тот состоит из золота, а  поверхность усыпана изумрудами и аметистами. Те, которые откололись, Профессор прихватил с собой. Установив, что песок состоит полностью из кремнезема, он довольный вернулся к исходному месту.

Коньков, Зуев и Ершов изучали животный мир. Сначала они следили за огромным летающим ящером, который выслеживал добычу. Но никто из них не догадывался, что добычей были они сами. Внезапно ящер начал кружить, описывая круги. Тут-то они и разглядели ящероптицу во всей красе. Было чувство, что летит скелет с натянутой на него кожистой коричневой пленкой. Даже глаза, и те почти не отличались от шкуры. Скелет напоминал человеческий, только большие челюсти напоминали клюв и имели множество зубов. «Живой скелет», как назвали его путники,  при полете поджимал ноги к туловищу. Огромные крылья парили, словно не принимали участие в полете. На   середине крыльев  находились четыре когтя, которыми ящер цеплялся за деревья. Скелет, постепенно увеличивая скорость, стал быстро приближаться к земле. Спустя несколько минут, ящер поднялся в небо, держа что-то в когтях. Пролетая над путниками, те хорошо разглядели добычу, это был Ребцов!

-Остап Федотович, - хором закричали геологи.

-Помогите, - отозвался бывший директор.

            Команда помчалась в том направлении, куда устремился птеродактиль. Долго бежать не пришлось. Гнездо ящера оказалось недалеко. По пути к гнезду, бежали и ломали голову, как спасти коллегу.  Тут Конькова осенило: Вспышка! Вспышка! Подбежав к месту, он крикнул Остапу Федотовичу: «Сфотографируйте его со вспышкой!» Тот дрожащими руками навел фотоаппарат и нажал кнопку. От яркого света ящер ослеп. Ничего не понимая, хищник высоко взлетел, затем раздался пронзительный визг и «летчик» рухнул на землю. Понимая, что ящер для них в данный момент не опасен, все четверо побежали ближе к лесу.  Встретились члены команды в условленном месте, на поляне. За обедом путники обменивались информацией о  том,  что они успели увидеть. Но через несколько минут Ершов сделал знак «замолчать», прислушался. Все последовали его примеру. Где-то вдали раздался глухой рев, сменившийся впоследствии треском. Наконец все смолкло. Исследователи продолжили трапезу.

            Звуки снова повторились, но на них никто уже не обратил внимания  кроме Ершова, застывшего с соленым огурцом в руке. Зуев, взглянувший на товарища, обернулся и увидел, что на краю поляны стоит громадный динозавр, ростом метров пятнадцать. Морда свирепая, глаза зеленые, сам светло-бурый, а огромный рот усеян множеством зубов. Передние конечности по сравнению с задними были короткими, но для того, чтобы оглушить, хватало и таких. Тут чудовище открыло пасть и издало рев. Динозавр пошел в сторону обедающих, раскрыв пасть и явно намереваясь тоже пообедать.. новыми существами. Ни у кого не было сомнений. Перед ними самый известный всему миру вымерший хищник – тиранозавр.

-Смываемся, - крикнул Ребцов.

И все как по команде вскочили и побежали за ближайший холм.   Динозавр шел за ними, и от его шагов, казалось, сотрясается земля. Когда все скрылись за холмом, Коньков спросил:          «А где же еда?»

-Да ну, твою еду, - ответил ему Ершов,  – мне лично жизнь дороже.

-Кажется этот ужастик уже близко! - Вслух подумал Зуев.

Профессор не успел сказать ни слова, так как холм на их глазах стал быстро погружаться в землю.

-Ох,  и ненадежные же здесь горочки.- С досадой промолвил Стрельченко. Бежим к машине.

Однако Ребцов остановился:

-   Ну-ка улыбнись, мое золото! – сказал он шагающему навстречу великану. И щелкнул фотоаппаратом. Но,  то ли лампа не сработала , то ли гигант не различил вспышки, но факт остался фактом. Динозавра это только разозлило. Тот взревел и еще быстрее зашагал за убегающей добычей. Бежавшим казалось, что подводный аппарат отдаляется от них, но внезапно крышка люка поднялась и все прибавили скорость.

-Быстро в машину, - скомандовал Гориков, и завел мотор.

Аппарат мягко развернулся и поплыл на середину древнего моря.

-Отстал? - спросил капитан.

-Нет! В воде догоняет, - объявил ученый. 

Горикову ничего не оставалось, как направить аппарат в отверстие, из которого они выплыли.  Тут раздался удар.

-В чем дело? – озадаченно спросил Ребцов.

-Наш сопровождающий ударился ногой об отверстие. Сейчас ему лава пятки поджарит, - улыбнулся Профессор.

И действительно, раздался мощный рев, от которого у путешественников по коже пошел мороз.

-Что будем делать? – спросил Стрельченко у команды.

-Подождем, когда застынет лава и вернемся обратно, - ответил ему Зуев.

-Вот и вернись, - передразнил его капитан, - а я посмотрю, как ты без лазера в это отверстие пройдешь.

-А что с лазером?

-Да один горе-дельфин решил прожектор лазера на вкус попробовать.

-И отравился? – съехидничал Зуев.       

-Нет. Но энергопроток окончательно оторвал.

-Тогда будем возвращаться на Землю. Да, но  половину пищевых запасов мы в ядре оставили. Нам точно  оставшегося  провианта хватит  на обратный путь?

Все ждали, что скажет Профессор. Тот хорошо подумав, предложил вернуться.

-А без энергопротока никак луч не заставить действовать? – осторожно поинтересовался Остап Федотович.

-Заставить можно, но надо холодную температуру и высокое давление. Лазер оживет, но ненадолго, - ответил капитан.

-И как долго будет работать эта штука? – спросил Профессор у Горикова.

-До того, как мы попадем в атмосферу.

-Ну,  тогда в путь, - скомандовал Стрельченко.

Все заняли свои места и занялись делом, ставшим уже для них привычным. Температура за бортом была близка к кипению и признаков живых существ не наблюдалось. Через некоторое время внешний термостат показывал уже минус тридцать градусов. К тому, чтобы «идти» по льду, все уже были готовы. Как и прошлый раз,  машину «обули в лыжи-коньки». В конце ледяного покрова виднелся поворот. Гориков, попросивший воды,  отвлекся в тот момент,  когда нужно было поворачивать. И ему ничего не оставалось, как  остановить подводный аппарат. Однако, вместо того, чтобы нажать кнопку «Стоп», капитан включил сигнал лазера, о чем и не подозревал. Так как внешнее давление и пониженная температура не соответствовали

требуемым  для работы лазера, тот бездействовал.  Пока бездействовал! 

            Зрелище было по - истине захватывающее:  аппарат на лыжах с огромной скоростью летит на ледяную глыбу! Но внезапно вспыхивает лазерный луч, который тут же прожигает отверстие в ледяной стене. Машина на скорости проскальзывает в это отверстие. Через некоторое время дыра медленно стала  снова затягиваться льдом.

Ребцов, наблюдавший эту картину воскликнул:

-Ребята, лазер действует!

            Тем временем, вода, куда они попали из ледяной пещеры, была теплее. Но все так же, без признаков животного и растительного мира. Путешествие продолжалось без приключений. Изредка попадались единичные скалы. Так прошло несколько дней. На следующий день приборы ожили, температура резко понизилась, давление поднялось,  а скорость течения воды быстро увеличивалась.  Обстановка снова стала в рабочем режиме, разговоры прекратились, комментарии относились исключительно к рабочему процессу.  К обеду  напряжение спало, и команда решила подкрепиться. Немного расслабившись, геологи шутили, смеялись и просто отдыхали.

Первым пошел на рабочее место Гориков. Веселый и довольный он, вдруг нахмурился  и быстро крикнул:

-Приготовьтесь, сейчас снова будет сильное течение, сконцентрируйтесь и…

Закончить он не успел, не хватило времени. Да и слушать уже было некому, все заняли свои места.

            Машину швыряло из стороны в сторону. Несколько раз экипажу казалось, что все! Это конец. Но благодаря быстрому течению, успевали увертываться от сплошных стен и внезапно «выросших» на пути скал.  Их вынесло в легкий водоворот. Снова нужно пускать в ход лазер, чтобы проделать вход для машины.  Но лазерный луч стал слабеть, рассеиваться,  а после непродолжительного использования и вовсе перестал работать.

-Смотрите, скат! – воскликнул Ребцов.

-Нереально, - не поверил глазам Стрельченко.- Природа, вроде как современная! Вода совершенно чистая.

Подойдя к сонару, определявшему форму вместилища воды, как бы,  между прочим,  пробормотал:

-И жизнь, и вода , и дно… Ну вылитое озеро Байкал!

Затем он поинтересовался параметрами давления , температуры и содержанием кислорода.

Немного помолчав, Профессор пошел к Ребцову и они о чем-то разговаривали с полчаса.

-Уважаемые Господа! Наша экспедиция завершена. Закончилась она весьма успешно. Позвольте вас поздравить с удачным окончанием путешествия.

Путешественники молчали. Почти два месяца непрерывной работы под водой,  экстремальные условия, события насыщенные разными эмоциями.

Тем временем подводный аппарат плыл в сторону берега. Взяв свои вещи, приведя в порядок свои места,  геологи вышли на землю.  Глянув на голубое небо, ярко-желтое солнце, мелкий зеленый травяной покров, они поняли,  наконец, в каком чудесном месте живут…

Власти Иркутска, куда попали наши герои, связались с Московским  ЦГУ. Вылетевший за командой самолет, ждали несколько часов. Но что такое «несколько часов» на Земле!  Сплошное удовольствие.

Профессор спал практически сутки. Вечером позвонил новый директор, Станислав Григорьевич. Справился о здоровье и поздравил с успешным возвращением. И напомнил:

- Когда будем слушать доклад на заседании?

-Завтра.  Все расскажу, - заверил Стрельченко.

Наконец этот миг настал. Аркадий Геннадьевич привычным шагом вошел на кафедру.

Профессор вдруг улыбнулся, вытер очки и нацепил их «на нос»:

«Дамы и Господа! Вам всем известно, что я в течение пяти лет что-то исследовал, изучал, выяснял.

Так вот!  Сегодня я вам открою секрет моих исследований. Многие знают, что Марианский желоб не закончен, то есть глубина не установлена.  Мне пришла в голову идея, что он идет в ядро земли. Есть предположение, что ядро Земли внутри холодное. Я могу это подтвердить! И объяснить. Разгоряченное газовое облако, в последствие ставшее планетой, постепенно остывало, покрываясь и обрастая корой. От резких колебаний  и перепадов температуры, кора сворачивалась, образуя сферу. Но ядро имело связь с атмосферой, пока геологические процессы почти не перекрыли доступ.  Почти!  Я предположил, что это и есть Марианский желоб. Раз на земле есть мир животный и растительный, значит и в ядре, вполне возможно существует Жизнь. Так же, вы уже знаете, что «вышли» мы обратно через Байкал.

Следовательно, океан от озера отделяет лед. Но лед постепенно тает, источник пресной воды исчезает вместе со льдом. Под воздействием вулканизации,   землетрясений и цунами Байкал будет углубляться.  Сероводород в Черном море пройдет в промежуток между мантией и земной корой.

Это значит, что вполне возможно, мир в ядре земли, и тот, в котором мы живем сейчас, однажды пересекутся. Тогда наступит новая Эра. Нас ожидает кропотливая, но интересная работа – провести ряд исследований и изучений, для того, чтобы суметь объединить два разных мира, две Эры. Понять, чем это грозит нам, и  как сохранить популяцию гигатнов и растительности под воздействием солнечной радиации.

            Но Профессора уже мало, кто слышал. Снимки,  сделанные бывшим директором ЦГУ Ребцовым Остапом Федотовичем,  постепенно переходили из рук в руки, ученые с удивлением и интересом рассматривали сотни фотографий, запечатлевших путь и яркие события путешествия в ядро Земли.                                                                                  

«Написано 1998 г.»