Код будущего

Меня зовут Рена Дека, и я живу в идеальном городе.

Меня убеждают в этом глянцевые киноактриски, позирующие на рекламных плакатах. Щебечет с телещитов ангелоликая мелочь, под тошнотворно-приторную музыку демонстрируя кадры элитных кварталов. Трындят свинорылые директора предприятий, отчитываясь о перевыполненном плане за месяц. Твердолобые индюки-лаборанты в отутюженных халатах раздуваются от гордости за очередной сиюминутный прорыв.

Мне парят мозги белозубые менеджеры корпорация «Нео-Ковчег», чьи чистенькие светлые пирамиды из стекла и пластика возвышаются над Иригейтом неприступными вершинами, влезть на которые отбросы вроде меня не должны даже мечтать. Помойная крыса, обитающая среди пропахших мочой и гниющим мусором подворотен, куда после заката не рискнет сунуться ни один патруль правопорядка, я в совершенстве владею лишь двумя языками — кредиток и кодинга. А законы улиц изучила тщательней, чем Уголовный Кодекс, на который мне плевать с небоскрёба Скайтауэр.  

Даже в идеальном городе существует своя клоака. И даже в клоаке можно жить, если умеешь вертеться.

Меня зовут Рена Дека. Мне тринадцать. Я долговязый нескладный подросток с глазами болотного цвета, копной кислотно-желтых,  саморучно обкорнанных волос и скрытым под ними уродливым допотопным разъемом, которыми Фонд Информационного Равноправия бесплатно обеспечивает всех малоимущих.

У таких, как я, три пути: стать подстилкой для более удачливого отребья, имеющего на счету пару лишних сотен; сдохнуть на столе подпольного торговца органами; или же убедить, что можешь быть полезна тем, кто правит бал на теневой стороне. Среди каменных джунглей — и на дне, и везде — ты либо хищник, либо добыча. Я доказала, что охотница, пусть мелкая, зато с очень острыми зубками.

Меня зовут Рена Дека, и сегодня я открою вам истину, ради которой живёт Иригейт.

Личный дневник Рены. Мемо-запись № ...1010101.

— Раздевайся.

Я взялась за слип-молнию куртки, огрызнулась.

— За просмотр сисек полагается платить.

— Было бы на что смотреть, плоскодонка! — оскалился Механикус в жутковатой ухмылке терминатора. Окуляр правого глаза похотливо блеснул.

Мужчина ловко развернул меня спиной к себе, провел холодными титановыми пальцами по позвоночнику — я поёжилась от омерзения! Кредиток крысы не жрут, купил бы нормальные протезы или заказал регенерацию конечностей, нет, пользуется этим порождением футуризма. Небось втирает про аварию, сам руку и ногу отпилил в дикой фантазии о человеке-машине — с Механикуса станется, он безумный гений.

Я охнула: штепсель вошёл в разъём между лопаток — интерфейс был нелегальный, а потому позволяющий гораздо больше, чем та дрянь, что мне вплавили под ухо в семь лет. Линзы заполнили ряды цифр. Спину припекало. Регулярная калибровка — один из минусов моей нынешней профессии.

— Эй, ты нежнее там! Я еще девочка!

— Потерпишь... крошка Рена.

Металлические пальцы, поддерживая дурацкую — кто меня за язык тянул?! — игру, ласково провели под мочкой. С кем-то другим пора было начинать вибрировать, но Механикус любил исключительно технику и кредиты. И мышиный город.

Ярко освещённая стеклянная конструкция в десяток кубических метров занимала целую стену. Чёртово царство чистоты и порядка среди коробок с запчастями, стеллажей инструментов, хаоса пыльных трансформаторов, системных блоков и прочего хлама непонятного назначения, завалившего подпольную лабораторию.  

Упитанные белые мыши сыто дремали на последних этажах, тощие злые грызуны шуршали на нижних. Между ними расположился целый лабиринт ловушек, играющих роль естественного отбора, — прорва напрасно убитого времени: свора внизу не сильно стремилась наверх, предпочитая цапаться между собой за падающие крохи.

Не знаю чем, но город Механикуса выбешивал меня. Руки так и чесались схватить разводной ключ и шандарахнуть по стеклу, превратив дорогую игрушку в груду сверкающих осколков. Останавливали последствия.

— Рена, ты тут?

В помещение ввалился очередной любитель халявного стриптиза. Растрёпанный высокий парень с черепом-тату на правом предплечье нагло уставился на мои оголившиеся ключицы. Я дёрнулась, прижимая к груди сползающую футболку, получила разряд-предупреждение от Механикуса.

— Норт, отвали! Я занята!

— Майклу ты тоже самое скажешь?  

Майкл — держатель района, большой босс, мой нынешний работодатель, источник кредитов и гарантия безопасности.

Мой шанс жить немного выше подвала.

Личный дневник Рены. Мемо-запись № ...0101010.

«...на протяжении веков одной из важнейших тем, рассматриваемых литературой, была безусловная ценность свободы. Многие поэты и писатели в своих работах утверждали постулат, что без свободы самому выбирать судьбу человек не мог бы быть человеком в полноте и силе его свойств, а являлся лишь высшим животным, живущим по инстинктам...»

У интерактивной доски училка с добрыми усталыми глазами спаниеля втюхивала нам лекцию про поэзию какого-то там столетия. Молодая, зелёная, недавно из колледжа, она наивно верила, что научит нас чему-то доброму, чистому, светлому.

Слюнтяи на первом ряду изображали вежливый интерес, полагая: дипломная корочка ещё имеет вес в этой жизни. Прагматичная галёрка даже не пыталась слушать, занимаясь своими делами.

Я, подключившись к Единой Информационной Сети Иригейта, листала новостную ленту. По правилам школьные домены изолировались от  города, на деле же взломать простенькую защиту мог любой второклашка.  

«Открытие голотеатра после реконструкции». Там не реконструкция нужна, а смена директора, помешанного на морализаторстве.  

«Запрет на органических питомцев: быть или не быть?» То есть, ожидать ли появления элитной кошатины в консервах?

«Организация новой автоматической линии... увеличение производственной мощности на тридцать процентов...» Какое счастье! Сколько людей потеряют работу, а их семьи средства к существованию, как всегда, скромно умолчали.

Следом шла статья под заголовком «Рост фонда общественной защиты», не вызывавшая ничего, кроме презрительного фырканья. Лозунг «В идеальном городе никто не брошен!» на деле оборачивался малосъедобными брикетами сухпайка, одеждой из секонд-хенда и десятиметровой комнатушкой в общаге, которую приходилось делить с тараканами, крысами и чёртовой матерью.

Я раздраженно закрыла новости. Часы, убитые на социальную школу, можно было потратить с куда большим толком. Но приходилось набирать норму посещаемости — не хотелось лишний раз привлекать внимание службы опеки.  

Следующая закладка — официальный сайт «Ковчега» с их неизменным ванильным девизом «Будущее за совершенством! Раскрой свой потенциал на благо города!». Ну и чем сегодня нас порадуют чистоплюи от науки, ради которых и отгрохали Иригейт? Внутренние новости... это не интересно. Пальцы чесались запустить скомпонованную ночью программку: пробовать на зуб защиту белохалатников давно превратилось в  своеобразное хобби. Но я прекрасно понимала, что не время — не с официально зарегистрированного за мной порта с личной цифровой подписью, по которой раз плюнуть вычислить абонента, и не здесь, в госучреждении, под прицелом видеокамер.

Хотя тем же играм видеокамеры ничуть не мешали. Рубиться в стрелялки, как сосед справа, мне никогда не нравилось. Зато на сайте корпорации иногда встречались занятные головоломки. Я открыла условия сегодняшней задачи — совсем просто! От нечего делать вбила ответ — всё лучше, чем запоминать имена давно издохших стихоплётов. 

Сайт тормознул, переваривая, и выкатил новое уравнение, сложнее.

Без труда одолев десять уровней, я подвисла на одиннадцатом — дешёвенькие линзы в глазах не давали нужного разрешения, сливая буквы «о» и нули в один символ. Через пару-тройку дел окончательно расплачусь за интерфейс, тогда подумаю о чём-нибудь реально крутом — с лета заглядываюсь на MakeWorlds, которыми пользуются профессиональные дизайнеры.

Ещё пять уровней. Система добавила ограничение по времени, отводимому на одно задание. Я окончательно выпала из лекции, азартно погрузившись в мир математических головоломок. Вытащила из потрёпанной сумки записной блокнот и ручку — атавизм, но бумага всегда помогала мне думать. Листы один за одним расчерчивались сложными схемами, заполнялись столбцами мелких цифр...

— Рена!..

Тридцать пятый уровень, рекордное время: Герберт Флип, три минуты сорок две секунды. Посмотрим, кто быстрее! Вектор-функция, нечётное натуральное число. Интересно, сколько всего задач? Пятьдесят? Сотня? 

— Рена!

Физически оборванное подключение никому никогда не приносило удовольствия. 

— Обязаловка закончилась, а ты сидишь. Вирт-наркоманка!

— Норт, ты покойник! — процедила я сквозь зубы, сгребая блокнот и ручку в рюкзак. Больше всего меня выбешивали две вещи: когда ломали кайф и шутки на тему нариков. И Норт только что назло сделал их обе.

— Э, Рена, не кипятись, — парень миролюбиво поднял руки, зная, что ничего ему не грозит, даже шутливого вирусняка в порт. Во-первых, Майкл не приветствовал хай между напарниками. А во-вторых, Норта я считала каким-никаким, но корешем.  — Ты сейчас куда? На хату?

Я с отвращением подумала о заросшей грязью и паутиной комнате, помотала головой.

— Нет. Снова предки на мозги капают, так что лучше закончу с подготовкой. А после перекантуюсь где-нибудь, как обычно. А что?

На секунду показалось, что Норт хочет пригласить меня к себе. Просто показалось. Парень накинул сумку на плечо, махнул на прощанье.

— Бывай. До вечера.

Личный дневник Рены. Мемо-запись № ...10101.

Машины далеко внизу казались набором байт, бегущих вечером от сервера «работа» по улицам-каналам связи к устройству «дом», а поутру обратно. Всегда в одно и то же время, всегда по заданному маршруту — я как-то натыкалась на статистику Центра Управления Логистикой, данные пассажиропотока за много лет. Ежедневная погрешность отклонения не более трёх процентов.

Забавно. Люди обожают кричать о свободе, но большинство без колебаний принимают навязанные обществом рамки и ценности, «играют по правилам», ведь жизнь по расписанию проще и удобнее, определённее, спокойнее. Стабильность всегда ценилась гораздо выше, чем пресловутое право выбора.

Болтая ногами, я сидела на парапете — внизу чертова дюжина этажей спального района — наслаждаясь одиночеством и раздвинувшимися горизонтами. Покачивалась на ветру вскрытая — раз плюнуть! — дверь. Пара голубей подбирала остатки  хот-дога, съеденного мной на обед.

Эфир над головой выцветал, превращаясь в кусок бледно-голубой ветоши. Я ухватилась руками за край бортика, откинулась назад, нависнув спиной над бездной улицы, смотря в режущую глаза высь, замерев между небом и землёй. Втулки-наушники гремели джазом.  

Казалось, так просто оттолкнуться и хоть на несколько секунд познать ощущение полета, разорвать нить предопределенности роковым выбором. Освободиться... Представляю, как засуетятся «байтики» внизу. Кто-то с наигранным отвращением пройдёт мимо, бросая исподтишка любопытные взгляды. Кто-то полезет в сеть, делясь новостью. Кто-то пустится в бурное обсуждение. Впечатлений людям хватит до... вечера.

Подтянувшись, я спрыгнула на крышу, вырубила плеер. Обрушившаяся тишина оглушала. Пусть прозвучит претензионно, Рена Дека собирается стать чем-то большим, нежели безликая цифра в официальной сводке самоубийств.

Жужжание сбоку привлекло внимание, секунду спустя над краем показался квадракоптер. Я отвернулась, подняла воротник куртки, не давая «срисовать» лицо. Чёртов Наблюдатель, обычно они летают ниже, небось, привлекли мои «акробатические трюки». Пора убираться, а то, чего доброго, вызовет патруль правопорядка. У меня намечались более приятные планы, чем объясняловка с инспекторами по делам несовершеннолетних.

Личный дневник Рены. Мемо-запись № ...01010.

Выбрав пару для скрещивания, я дождалась загрузки, скептически изучила получившегося уродца. Не задумываясь, наугад выставила параметры «жилой зоны»: всё равно зверь сдохнет. Подняла взгляд от проекции, окинула улицу.

На противоположной стороне два нетрезвых пижона пытались затащить в машину длинноногую девчонку в миниюбке. Сжавшаяся «жертва» испуганно отнекивалась, парни наседали: в ближайшие пять минут разгорячённые выпивкой самцы перейдут от слов к действиям. Прохожие равнодушно брели мимо, даже не думая звонить СОБакам[1] — себе дороже.

Переключился светофор. Между рядами замерших машин хромал «ветеран войны», выпрашивая милостыню «на лечение». Не знаю, какой процент отстегивается «крыше», но, похоже, бизнес прибыльный, раз до сих пор процветает.      

Я вернулась в «Эволюцию», выбирая новую пару — простенькая игрушка, но забавная. Как раз мозги проветрить перед серьёзным делом.

— Привет! — Норт надул и лопнул мятно-розовый пузырь жвачки.

— Опаздываешь, — недовольно буркнула, вырубая приложение и закладывая руки в карманы куртки. Побрела по направлению к торговому центру, высящемуся через полквартала. — Майкл не любит ждать, а мы уже три дня возимся с его чёртовым заданием.

Вечер стирал палитру, превращал улицу в чёрно-серую картинку с битыми пикселями фонарей и украшавших фасады гирлянд. Норт пристроился рядом. Неожиданно спросил.

— Рена, тебе не охота завязать, бросить всё это?

— Мне охота точить нормальную хавку, а не поролон в пластиковых контейнерах, носить модные тряпки и когда-нибудь обитать в пентхаусе верхнего города, а не в съёмном углу коммуналки. 

Прозрачный лифт поднял нас на седьмой этаж, в небольшое кафе, многолюдное по случаю часа пик. В полутёмном зале мигали жёлтые галогены, тренькал примитивный ненавязчивый мотивчик, гудели разговоры. Норт заказал столик у стены в интим-зоне. Плюсом выбранного места было отсутствие любопытных взглядов, минусом — приглушённое освещение, подходящее для поцелуев, но не для задуманного.

Я дождалась, пока робот, напоминающий пенёк на колесиках, выдаст заказ — две колы, миску картофеля фри и куриных наггетсов — задёрнула занавеску. Прищурилась и медленно повела молнию на куртке вниз. Томно облизнула губы.

— Готов поиграть, малыш?

 Мне нравилось дразнить Норта, и особенно пьянило чувство безнаказанности. Парень усмехнулся, не поддаваясь на провокацию. Снял кабель со стены. Шершавые пальцы скользнули по позвоночнику, нащупывая  разъём. По спине побежали волнительные мурашки — абсолютно другие ощущения, чем с Механикусом. Возможно, когда я наконец решусь расстаться с девственностью... Я прикусила губу, напоминая себе о работе.

Норт тоже подключился. Взламывать сервер предстояло мне, напарник же подстраховывал: его задача — вовремя выдернуть нас из вирта, если что-то пойдёт не так.

Я вытащила из сумки несколько листков с записями: внешние еиси-адреса, публичные сетевые службы, протоколы — всё, что удалось нарыть на тематических форумах. Честно говоря, информации оказалось не густо.

Вошла в вирт. Моя «рабочая комната» — серый куб с гранью в четыре метра без всяких заморочек. Анимация, конечно, выглядит забавно, но зверски жрёт ресурс и скорость.

Первыми активировались прокси. Микрочипы, что мы с Нортом раскидывали по городу последнюю пару дней, гарантировали нашу «невидимость» для служб безопасности. Получив отклик и убедившись, что устройства в порядке, я отдала приказ о трассировке c «немого» узла...

После двух часов работы, трёх стаканов колы и потери шести! из десяти прокси мне удалось обойти параноидальный брадмаузер и проникнуть во внутреннюю сеть. Там меня ждал неприятный сюрприз — ещё один маршрутизатор...

Очередной чип сдох, убеждая: сисадмины, клепавшие защиту, не дураки и повторяться не собирались. Я впервые сталкивалась с такой степенью оборонки — неожиданно для захудалой фирмы по изготовлению дизайнерской одежды! Круче разве у «Ковчега» и банковской системы.

Выругалась: Майкл будет сильно недоволен, когда завтра я припрусь ныть об отсрочке и новых расходниках. Ладно, ещё разок. Сегментированная змейка склёпанного ночью вируса ввинтилась в канал, уходя в сеть.

Секунда, вторая...

Два прокси вырубились одновременно. Дьявол! Последний... Ощущая себя псиной, которую подтаскивают за поводок, я в панике попробовала обрубить канал, вывалиться в реал. Кнопка выхода из «вирта» растаяла под пальцами. Взяли контроль над линзами?..

Стены заколыхались волнами, поехали навстречу друг другу, словно в фильмах про средневековые замки с ловушками.

Мир схлопнулся в чёрную точку.

— Рена! Рена, очнись!

Меня трясло или трясли. Где-то выли сирены. Перед глазами красной лампочкой противопожарной системы мигало «сенситивная перегрузка». Кто-то до боли сжимал предплечье, куда-то тащил. Я спотыкалась о ступеньки, едва не падала. Потом меня рвало...

В себя я пришла на коленях в каком-то переулке. Виски ломило, спина ныла, во рту царил гадкий привкус желчи. Одежда безнадёжно испортилась. Зато в глазах прояснилось. Линзы целы, и это радовало — не хватало только ослепнуть.

— Сколько пальцев видишь, Рена?

— Катись к чёрту, Норт, — прохрипела я, подымаясь на ноги.

Ничего себе «непыльная» работёнка!

По стеночке я побрела к выходу из переулка. Сейчас хотелось только одного — забиться в нору, и пусть никто не трогает.

— Тебя проводить до дома?

Не хватало, чтобы Норт целый час любовался на «Рену всмятку». Или ещё хуже, увидел, как я живу.

— Отвали. Сама доберусь.

Личный дневник Рены. Мемо-запись № ...101.

Драный день! С третьего раза попав ключом в замочную скважину, я пинком распахнула дверь, грохнув ею по стене, ввалилась в темную комнату. Электронное табло в углу показывало без пяти десять — успела до комендантского часа.

За картонной перегородкой в соседской квартире орал от голода  ребёнок. Новый винтик нашей человеколюбивой системы. Если раньше не разберут на запчасти.

Тускло и привычно горел моник — единственный источник света.

Моя мать — вирт-наркоманка. После увольнения с фабрики три года назад — «Поздравляем с введением новейшей роботизированной линии! Вы нам больше не нужны!» — она целыми днями сидит в собственном дерьме, пуская слюни и уставившись в пол, заблудившись в искусственно созданных грёзах о светлом будущем.

Тоже своего рода свобода... Свобода саморазрушения. Интересно, как это соотносится с утренней лекцией «человек звучит гордо». Тьфу, привязалось же!

Надо разбудить её, покормить. Помрёт — ведь загребут в приют.

Запах тухлятины из холодильника вызвал новый приступ рвоты. Я едва добежала до туалета, согнулась над толчком, выворачиваясь наизнанку.  Перед глазами поплыли красные круги. Виски заломило.

Ох-ох, что ж я маленький не сдох!

Стиснуть зубы. Держись, Рена, не из такой помойки выбирались. Пережили и первые голодные недели на социальном пайке, и штамп «0HCV13», прозванный убийцей детей: «слабак, вот и помер». Я с трудом доползла до тюфяка, свернулась калачиком под тонким пледом. Знобило.

Монитор отражался в стекле старой фотографии. Темнота съела изображение: улыбающаяся женщина в дешёвом, но опрятном платье канареечного цвета, серьёзная школьница в новенькой с иголочки форме. Пятилетний мальчишка с выбитым зубом... Тупиковая ветвь «Эволюции».

Прошлое сдохло и даже отвоняло. Давно пора избавится от мусора. От дурацкого куска фотопластика и от той желтой, застиранной до дыр тряпки в шкафу тоже.

Живот снова скрутило, заставив всхлипнуть от боли и... досады.

Драный день! Грёбаный город!

Стереть бы его, как кусок неправильного кода. Блестящие башни «Ковчега», голливудские улыбки пиар-менеджеров, жирного кровососа Майкла — всё стереть! Delete! Ctrl+A, delete!

 Отключение системы.

Личный дневник Рены. Мемо-запись № ...010.

Утром я почувствовала себя лучше. Настолько, что решилась доковылять до Механикуса. Выпалила.

— У меня проблемы!

— Ты чертовски права, крошка, — мешок гаек вытащил из лабиринта всклокоченного, истошно пищащего пасючонка, секунду подумал и закинул на верхний этаж.

— Мисс Дека? Рена? — навстречу шагнул незамеченный мной сразу собовец, предъявил корочку. — Вы поедете со мной!

— В чём меня обвиняют?  — я попятилась, уткнулась спиной в нагромождение каких-то коробок. — Я... я несовершеннолетняя и требую присутствия законного представителя!

— Вряд ли ваша мать в курсе, откуда вы взяли нелегальный интерфейс, — спокойно заметил безопасник, демонстративно поигрывая флешкой. — Здесь логи всех ваших действий в сети. В том числе вчерашнего вечера.

Сдали с потрохами?..

Дверной проём светлел в двух шагах. Рвануть? Наверняка шавка не одна. Да и потом? Куда бежать? Порты засвечены, счёт арестован. На хате, точно, засада. В городе облава: если уж они в вотчину Майкла рискнули вломиться, на улицах тем более достанут.

Норт за спиной безопасника виновато отвёл глаза. Мозаика сложилась, кусочки пазла заняли свои места: и необычная заботливость, и душеспасительные разговоры, и высококлассная оборонка у захудалой фирмы. «Плёвая» работёнка, значит?

— Ты знал! Знал, что это подстава!

Я рванула к предателю. Собовец не зевал: перехватил запястье, щёлкнули наручники.

Твааари!

Личный дневник Рены. Мемо-запись № ...01.

— Подожди здесь.

Безопасник вышел из комнаты. Дверной проём за ним мгновенно зарос, будто его и не существовало. Я не сдержала любопытства, провела ладонью по стене — шершавые обои, а под ними бетон. Шельмы! И как теперь выбираться?

— Декамашины, — парень, листающий журнал, поднялся с дивана, приблизился. Протянул руку, представляясь. — Герберт Флип. Ты первый раз внутри «Ковчега»?  

Фамилия показалась знакомой.

— Рена, — буркнула, изучая исподлобья собеседника.

Шестнадцать лет, совершеннолетний. Костюм идеально подогнан, ткань дорогая. Волосы прилизаны. На губах благожелательная, чуть снисходительная улыбка. Отпрыск обеспеченной семьи, привык к славе, уверен в собственных силах, а потому дружелюбно относится к прочим людям, не считая их соперниками. Поваляла бы его жизнь по-настоящему, небось враз бы утратил гонор.

— Это трудно осознать, но всё здание состоит из декамашин, — богатея не смутила моя угрюмость. — Любой человек, подключенный к системе «Ной», может произвольно менять конфигурацию комнат: от мебели  до полной перепланировки помещений. Впрочем, чего ещё ждать от передового храма науки, ведь здесь разрабатывается...

— Герберт, умница, спасибо, что развлёк нашу очаровательную гостью.

— Добрый день, мадам Линкс, — Флип кивнул появившейся женщине. Типичная бизнесвумша в деловой тройке, волосы забраны в пучок, на лице неброский макияж, вокруг запах легких духов. — Я рад, что «Ной» наконец-то по достоинству оценил мои заслуги, и в свою очередь заявляю, что готов подписать контракт.

— Контракт? — подозрительно уточнила я. — Какой контракт?

Почему меня привезли сюда, а не в отделение СОБ?! Что за хрень тут творится?! Зачем я вообще понадобилась «Ковчегу»?!.. Сволочи! Они же меня заказали! Подстава с фирмой одежды, несомненно, их рук дело!

— Рабочий, — из пола вырос невысокий полированный столик и три плетёных уютных кресла. Мадам Линкс, приглашая, повела рукой. — Корпорация «Ковчег» заинтересована в ваших способностях, Рена. И в способностях мистера Флипа, конечно же.

— Я вообще-то несовершеннолетняя, — уцепилась я за привычную отмазку. Дотронулась до сидения, ощущая под пальцами шершавое дерево. С опаской села. Кресло скрипнуло, будто, и правда, сплетено из лозы.

— Не беспокойтесь, — на поверхности стола возник лист бумаги. — Мы получили согласие вашей матери.

Я скептически изучила написанные от руки скачущие строки. Наркоманка чёртова! Продала собственную дочь и, небось, даже не заметила!   

— А если я откажусь, — уточнила.

Как пить дать начнут угрожать неприятностями с законом, штрафами, на выплату которых у меня нет денег, исправительным госучреждением.

— Нам бы хотелось рассчитывать на добровольное сотрудничество, Рена,  — мягко заметила мадам Линкс. — Если ты... разрешишь на ты?.. откажешься, мы, конечно, не сможем принудить тебя. Но, пожалуйста, сделай одолжение: хотя бы изучи условия, прежде чем принимать окончательное решение?

— Контракт стандартный? — уточнил Герберт, пробегая глазами свой экземпляр.

Я неохотно взяла протянутую папку. Срок действия: пожизненно?! Цифра в графе оклад заставила поперхнуться. Условия впечатляли: ежеквартальные премии, улучшенная медицинская страховка, корпоративная квартира в здании «Ковчега», отпуск за счёт фирмы на престижных курортах, социальные пособия членам семьи.

 Бесплатный сыр, как известно, лежит в очень неприглядных местах.

— И в чём будет заключаться моя работа? — хмуро уточнила я.

— Это определит «Ной». Не волнуйтесь, ничего сверх ваших способностей, но и не ниже их. Компания заинтересована, чтобы вы полностью раскрыли свой потенциал на благо человечества.

Герберт начеркал размашистые пижонские инициалы. Приложил к металлизированной полосе указательный палец, подтверждая согласие цифровой подписью.

Я медлила. Чувство протеста требовало швырнуть листки на стол и удалиться. Здравый смысл ехидничал, что фраза «Я послала на детородный орган «Ковчег»» не стоит глупости отказываться от шанса, который выпадает раз в жизни.

Роскошные апартаменты, нормальная еда, стильная одежда, возможность развязаться с Майклом… реабилитационная клиника для мамы. В конце концов, я же всегда собиралась выпотрошить кулуары корпорации, а теперь мне предлагают их тайны на блюдечке! Не понравится, так и слинять недолго — главное, выбрать подходящий момент, и это явно не «сейчас», когда налички на нуле, а мой портрет украшает коммуникаторы половины СОБак города.

— Спасибо, Рена, — улыбнулась мадам Линкс.

Женщина взяла со стола инъектор, которого секунду назад там не было.

— Что это?

Чёрт! Глупо было полагать, что удастся легко отделаться. По спине побежали опасливые мурашки. Меня и обязательные прививки напрягали, а тут непонятная хрень. Ситуация, поманив сладкой булочкой, вполне вероятно, снова решила показать задницу, но вряд ли теперь нам позволят дать обратный ход.

— Простая формальность, — успокоил Герберт, закатывая рукав. — Нас подключат к системе «Ной».

Я вздрогнула, когда игла вонзилась в вену.

Раствор проник в кровь. 

— Теперь мы коллеги, Рена. Счастлив работать вместе.

Герберт улыбнулся.

И рассыпался, словно изображение на пиксели.

Инстинктивно зажмурившись, я ждала, что меня постигнет та же участь. Но секунды бились ударами пульса, и ничего не происходило. Я приоткрыла глаз, изучила собственные дрожащие руки.

Мадам Линкс доброжелательно кивнула мне.

— Добро пожаловать в «Ковчег», Рена.

Она с сожалением посмотрела на пустое кресло, где минуту назад сидел Герберт, пробормотала.

— А выглядел таким перспективным кандидатом. Системы оценки до сих пор несовершенны, и только полное слияние позволяет выявить истинных носителей «кода будущего».

— Какого чёрта тут происходит?!

— «Ной» счёл, что индивидуальность Герберта Флипа не имеет ценности, и включил его в коллективное сознание, — с готовностью ответила мадам Линкс. —  Досадно, но скот для того и разводят, чтобы он приносил пользу. Сильный пожирает слабого — естественный закон бытия.

 — Скот? — я непроизвольно отшатнулась перед циничной искренностью, сквозившей в улыбке женщины. Она действительно верила в то, что произносила.

— Не понимаешь? Я объясню, — бизнесвуменша продефилировала к окну, замерла, любуясь видом на город. — «Ковчег» — средоточие человеческой мысли, венец его развития. Уже сейчас технологической мощи «Ноя» достаточно, чтобы уничтожить бедность, войны и болезни по всей Земле, сделать людей практически бессмертными. Посмотри на Иригейт. Если поступит команда, через полчаса весь город будет поглощен декамашинами, станет продолжением «Ковчега», при этом жители не ощутят видимой разницы. Сразу не ощутят.

— Вы можете превратить Землю в... рай? — не поверила я. — И не собираетесь это делать?!

Мадам Линкс брезгливо поморщилась.

— «Рай» — это стазис. Стазис равносилен вырождению, а затем и гибели. Жизнь — непрерывная борьба. Сама система «Ной» существует до тех пор, пока не прекращает развитие.

Женщина сделала паузу, продолжила лекцию.

— Во все времена человечество вели гении. Светочи, стоявшие во главе серой массы. Платон, Сократ, Леонардо да Винчи, Пушкин, Менделеев... Землю населяли миллиарды homo sapiens, но история сохранила лишь несколько сотен имен, — мадам Линкс вздохнула, покачала головой. — Ген гениальности... Мы вдоль и поперёк изучили геном человека, подбирали идеальные условия — образ жизни, воспитателей, развивающие программы. Всё напрасно! «Ною» до сих пор не удалось добиться самодостаточности, наладить технологию выращивания гения из пробирки. Тысячи попыток обернулись фиаско! Приходится действовать по наитию, тратить драгоценные ресурсы на поддержание существования аморфной человеческой массы, создавать точки напряжения и процеживать кучи бесполезного песка в поиске золотых крупинок.

— Значит, весь город — поле для ваших экспериментов! — задохнулась я от возмущения, вычленив из потока услышанной бредятины главное. Майкл и его банда, безработица, социалка, на которую не выжить, вирт-наркотики, «0HCV13» и многое-многое другое — пресловутые точки напряжения!

— Только представь, Рена, — как ни в чем не бывало продолжила мадам Линкс, — чего сумеет достичь общество, избавившись от балласта посредственности. Общество, каждый член которого занимает активную социальную позицию и несет полезную для эволюции функцию.

— Под высшую расу решили закосить?! Ну вы и гады!

— Мы. «Ной» признал тебя. Ты одна из нас, Рена.

— Да катитесь вы! — я снова посмотрела на свои руки. Декамашины, значит? Наверняка ведь и сервер есть, который контролирует всю эту лабудень. Вот взять бы и отформатировать его как следует! — Не боитесь, что я уничтожу вашу дурацкую систему?

Женщина улыбнулась.

— Возможно, коллективное сознание выбрало тебя именно с этой целью.

Меня зовут Рена Дека, и мое тело более чем на две трети состоит из декамашин. Сегодня я успешно провалила сто одиннадцатую юбилейную попытку взлома системы «Ной». Запросив отчёт службы безопасности, я слушала приятный мужской баритон, мысленно отмечая ошибки, и любовалась, как золото утра растекается по улицам Иригейта. Чёрные правильные квадраты домов напоминали с высоты тридцать седьмого этажа микросхемы на материнской плате, в которых зарождаются импульсы будущего. Загоны для скота, где выводят породистых носителей гениальности. Мышиное королевство Механикуса.

Меня зовут Рена Дека, и я живу в идеальном городе.

В городе, где нет людей.

________________________________________________________________________________________________________________

[1]              СОБ — Система Общественной Безопасности