Пролог

Предрассветный час — самое лучшее время для размышлений. Обычно, в это время не спят либо творческие личности, либо крайне несчастные люди. В то время, когда небо нерешительно начинает впускать на свою гладь первые отблески солнца, человечки принимают судьбоносные решения, касающиеся дальнейшей жизни.
      Белокурая красавица сидела на подоконнике своей съемной квартиры и, попивая горячий кофе, рассуждала о хитросплетениях судьбы, враз превративших её из девочки-мажора в простую официантку, вынужденную прислуживать тому, с кем еще недавно и рядом стоять отказалась бы.
      Кофе был дешевый, самый обычный — растворимый, который не имел никакого отношения к благородному напитку, в честь которого его окрестили. Сахар кончился еще три дня назад, а вместе с ним и деньги. Про холодильник гринписовцы давно уже написали во всех некрологах как о последнем пристанище несчастных повесившихся мышек. В хлебнице, впрочем, оставались какие-то крошки и надкусанный кусок горбушки, покрывшийся от старости неприятным серым налетом, именуемым в народе плесенью.
      Еще совсем недавно Василиса была завидной невестой в высших слоях общества, у неё были друзья, трехэтажный дом в элитном поселке и шикарная спортивная машина. С самого детства в неё вложили такое огромное количество любви, что сейчас, находясь в пустой квартире, Вася чувствовала себя неуютно и одиноко. Она не позволяла себе раскисать, несмотря на множество неудач и потрясений. В памяти еще живо воспоминание об истинных причинах своего поспешного бегства из отчего дома.
      Помотав головой, словно отряхивая прилипшие мысли, она вновь поднесла кружку ко рту. На улицу неспешно выползали сонные граждане, то ли ведущие питомцев на прогулку, то ли ведомые ими. Василиса наблюдала за деловыми мопсами, одетыми в смешные комбинезоны и малюсенькие ботиночки. Они так забавно поджимали свои хвосты, скрученные бубликами, словно показывали возмущение хозяевам. Бодрые пекинесы, радостно вывалив языки, мотались по окрестностям, оглядывая все вокруг выпученными глазками. Большие ротвейлеры гордо вышагивали в намордниках, периодически оглядываясь назад, на хозяина, словно подгоняя его.
      Город потихоньку начинал оживать, повсюду раздавались различные звуки. Вася, в принципе, успела привыкнуть к постоянному гулу и гаму, сопровождающему её повсеместно. Да, это очень отличалось от их тихого особняка, который был обнесен высоченным кирпичным забором. Однако, выбирать не приходилось.
      Вымыв кружку в раковине, девушка поплелась в комнату — нужно собираться на работу. Очередной день в забегаловке высшего сорта, где собираются драные кошки, увешанные жемчугами и бриллиантами и счастливые обладатели пивных брюшек и жирных бочков, считающих себя повелителями вселенной, направо, и налево показывая толщину кошелька. Именно так теперь считала Вася, понимая, что еще совсем недавно, она сама была фифой, повсюду следующей за своим отцом-толстосумом.
      — Знатный скандал тогда получился, не находишь? — с сарказмом спросила Вася у своей рыбки, взирающей своими огромными глазищами через стекло аквариума. Питомец достался ей по наследству, так сказать, от прежних хозяев. Они хотели слить воду в унитаз, отправив, таким образом, черного телескопа в свободное плаванье, но девушка вступилась за него и оставила себе. Все лучше, чем жить одной.
      Насыпав корм своему молчаливому другу, она принялась собираться. Еще одного опоздания ей не простят. Управляющая, в последний раз, когда Вася опоздала, орала как помешанная, грозя применить к девушке административное взыскание, а впоследствии и увольнение. Василиса лишь посмеивалась с этих угроз, но проверять на своей шкуре не планировала: финансовое положение нынче не то, да и интуиция подсказывала, что Ирина Федоровна с радостью исполнит то, что обещала.
      Натягивая пуховик и пряча волосы под шапкой, Вася решительно шагнула за порог. Новый день — новая борьба на выживание.