Сказ о мальчонке, из чурки кровавым пальцем деланном

В одной сельской местности пожилая пара чуток тронулась умом на почве долгой жизни. Молодёжь разъехалась в поисках лучшей доли, так они под это дело решили ещё ребёночка завести.

Возможно, дед оголодал по женскому телу или сметаны переел, а может, и бабка загуляла, кто знает. В общем, возлегли, попробовали, поржали и уснули. На утро тот же результат: гнётся, морщинит, нет полноценного соития. Стыковка не происходит. Шаттл не в ту сторону вращается. Тоннель…в общем, понятно.

Ну, от огорчения бабка в огороде внаклонку, а дед решил новую ложку вырезать. Сидит, сублимирует, пыхтит. Баклушу надыбал, обточил, вошёл в раж, только рука мелькает. Полирует свою заготовку. В кульминационный момент брызнуло. Кроваво. Органы зрения уже не те, вот и полоснул по пальцу ножичком, вскрылся.

Перевязка прошла успешно, стопочка легла на здоровую пищу, а дед – на чистое бельё. Утром глядь, шебуршит кто-то в вещах. Ухватом по хребтине не получилось, вёрткая тварь забралась. От пыли прокашлялась, вылезла и молвит человеческим голосом:

– Что ж вы, старичьё, выкаблучиваете? Родили, а теперь метелят! Покайтесь, признайте дитё, в помощь рождённое!

Разбираться стали, а баклуша, вдоволь кровушкой напитанная, за ночь хлопчиком обернулась липовым. В смысле, из липы чурочка была, а не хлопчик липовый. Хотя в штаники ему никто и не заглядывал. Но на вид как есть мальчонка, смекалистый да борзый самую чуточку.

Вот так дед кровавый обряд совершил и внука сварганил, сатанист хренов. Руки у того не из задницы оказались, раз за ночь себе одёжку сшил. Тут и запрягли мальчика-кровавопальчика в быт, нагрузили работой. Дома за два дня всё переделал, в огород вышел, только бабка его шуганула, опасаясь, что ягоды зелёной дитё объестся да обсеренится.

А тут дед пахать надумал, поле целинное в пшеничное превращать. Ну, соху в руки, а лошадь не слушается по причине строптивости характера и непрезентабельного вида пахаря. Мальчонка коняшке в ухо влез и грязно выругался. Посулил на консерву пустить, ежели артачиться не завяжет. Пошёл жеребчик как по маслу, дед аж соху бросил.

Так и продолжили без взрослых. Конь по команде из уха сам идёт, сам поворачивает и удобрять не смеет, терпит. Тут мимо мажор местный проезжал, известный на деревне шкуродёр. Где бы что ни лежало, тут же сворует. Укороту на него нет, фискальных органов. Глядит это падло, а на поле лошадёнка сама пашет. Ровно так, будто разумная. Бороздит просторы и не жалуется на трудную долю.

Меркантильное земноводное крепко мажора за горло ухватило и ну давить. Диковинное вьючное, ничего не скажешь! И не гадит на паханное, что само по себе редкость! Побежал к деду, в пояс поклонился.

– Ты, старый сударь, где такое раздобыл? Конь-самопах у тебя откель, спрашиваю? Продай, седая макушка, мне его!

– Продай, не жмись, - шепчет мальчишечка, незаметно домой пробравшийся. – Куш сам в руку просится, наварись, подними деньжат!

– Ну, чего ж не продать, коли есть покупатель? Чё платите, вашескобродие?

Сторговались деньгами. Дед ещё дочку мажора требовал, но тот как-то замялся, заикаться начал, что замуж её отдать планирует непорочной, зато стольник накинул. Сделка совершена и обмыта, пока бабка не вернулась.

Конь был выпряжен и уволен с сельхозработ, умчался за мажорским шарабаном. Ну, шабашники за малую долю деду допахали и засеяли, а остальное он на старость отложил, заначили с бабкой под проценты. Только мальчик делся куда-то по своим молодым делам. Это он богатею в карман залез, проследить, где тот барыши хронит. Ночью, как все уснули, прокрался в комнату дочки, подсматривал до утра, как она спит, а спозаранку снова к коню в ухо залез, ему там нравилось.

Вывели самопаха в поле, понукают работу начинать. Паренёк тут и говорит:

– Доколе, товарищ, вы меня, скотинку, мытарить будете? Я ещё с прошлого сеанса не отдохнул, а вы туда же. Что я, лошадь, что ли? Дай передохнуть, и я распашу тут всё.

Ещё больше удивился мажор. Конь говорит, эка диковина. Разве ж можно такого заставлять работать? Пусть лучше умными беседами гостей развлекает, денюжку зарабатывает. Так что сам перепахал, не побрезговал. А после собрал таких же мажоров и анонсировал необычное зрелище. Ну, выпили, чтоб кого кондратий не хватил, пригласили коня. Начали вопросы задавать о том, о сём да о политике.

– Граждане зажиточные, - молвил из уха мальчонка. – Ну, сами подумайте, разве ж может такое случиться, чтобы кобыла разговаривала? Смеётся над вами мой хозяин, как есть разыгрывает в расчёте на серость и общий низкий уровень интеллекта.

Слово за слово, настропалил гостей, те в мордобой. Клубок тел по зале катается, только кости трещат. Под шумок мальчик коня со двора и свёл. Домой прискакали как раз к вечернему кофию.

А богач тот выжил, да. Умишком только поехал, инвалидность получил. Дочка через девять месяцев родила, так что замуж не вышла. И жили втроём: отец-полудурок, дочка и внучок. Ребёночек шустрый оказался, прибрал усадебку к ручонкам и лавку открыл, табачную.

Вот так добро снова победило зло. А мальчонку того с лёгкой руки дочки богатея мальчик-с пальчик прозвали. Ей виднее почему