Про ёлочную игрушку

Шарик помнил, как он родился – из стеклянной трубочки, на огромном заводе. Шарик помнил женские руки и кисточку, что блестящей краской выводила на его боку алую звезду.

Но лучше всего шарик помнил, как детские руки достали его из коробки. Озорные карие глаза смотрели радостно и ясно.

— Мама, какой красивый шарик! Это будет моя любимая игрушка!

—Маруся, осторожно! Надо с ним обращаться бережно, и тогда он прослужит много лет.

Первая ёлка в жизни шарика была замечательной. Среди самодельных игрушек из фольги, ватных фигурок и бумажной гирлянды он был самым главным и ярким.

Потом было ещё много таких праздников. Весь год Шарик спал, укутанный ватой. И только на пару недель его доставали из коробки и вешали на ёлку. Все также, бережно и ласково, на самое заметное место. Ведь он оставался любимой Марусиной игрушкой – не смотря на то, что с каждым годом девочка становилась всё старше.

А однажды зимой шарик не достали. Он лежал в странно притихшем доме и ждал, ждал... Напрасно. Вместо привычных звуков праздника он услышал громкий вой и оглушительный взрыв. Да ещё звон бьющегося стекла – это в доме вышибло окна.

Ему не было страшно — в конце концов, он был всего лишь стеклянной игрушкой.

Но смутная тревога прорывалась сквозь полудрему. Если Маруся никогда не достанет его из коробки, он что, больше не увидит праздничную ёлку? И счастливых людей?

Было ещё много взрывов и много пропущенных праздников – шарик чувствовал это. Когда он уже совсем отчаялся, за коробкой пришли люди. Он помнил долгую поездку и размеренный стук колес, а когда его наконец достали, шарик увидел повзрослевшую Марусю. Уже не девочку —девушку.

— Мой любимый шарик... — выдохнула Маруся. Из её глаз капали слёзы. Шарик подумал, что, наверно, Маруся плачет из-за всех этих неотпразднованных новых годов.

С тех пор шарик вновь был ежегодным украшением в новом доме. Но Маруся взрослела, а шарик почему-то стали доставать всё реже и реже. А потом он и забыл, когда в последний раз висел на колючей еловой ветке. Много лет он дремал в коробке, смутно надеясь вновь когда-нибудь побыть украшением новогодней ёлки. Но его всего разок извлекли из ваты, протерли от пыли и положили обратно. Шарик лишь успел увидеть морщинистое лицо со знакомыми, ясными Марусиными глазами.

Еще пару лет шарик пролежал в коробке в чулане, прислушиваясь к негромким звукам жизни. Потом в доме стало совсем тихо. И шарик уснул надолго.

Разбудили его голоса подростков.

— Жалко даже, что такую хорошую избу забросили. Баб Машины дети разъехались, хоть бы продали кому. А то тут уже всё растащили.

— Нет, не всё! — раздалось над коробкой шарика. — Ух ты, тут целые игрушки на ёлку!

— Кокнем? — лениво предложил кто-то.

— Я тебе кокну! — насупился паренёк, держащий в руках шарик. — Племяшке отдам. Пусть на ёлку повесит.

Коробку с шариком куда-то несли – он слышал скрип снега под ногами человека, мальчишеский смех да лай собак.

В другом доме, тёплом и шумном, шарик взяли маленькие ручки. Кареглазая девчушка лет пяти завороженно рассматривала игрушку.

— Какой красивый... На нем звезда, мам! Это как на рождество?

— Нет, Леночка, это совсем другая история. Я расскажу тебе потом.

Спустя пару дней шарик неспешно раскачивался на еловой ветке, среди дождика, мишуры и новых, необычных пластиковых игрушек.

С телевизора – большого и яркого — серьезный мужчина говорил знакомые речи. Мол, в этом году все хорошо трудились, но чтобы прожить следующий – придётся трудиться ещё лучше.

За праздничным столом была привычная для шарика картина. Та же, что и много лет подряд в в другом городе и в стране с другим названием. Под бой часов люди поняли бокалы и громко и радостно поздравили друг друга с праздником.

Шарик неслышно радовался очередному Новому году.

Что ж, еще поживём!