Затишье после бури

Говорят, что время не щадит никого. Даже вечных существ. Хранитель Добра понимал это как никто другой. Мироздание заслонило его тело и разум от разящих стрел старости, от увядания, которого так боятся все живые существа. Но взамен каждый день безжалостно, словно тиранозавр, вырывало с невыносимой болью куски души. Дракон был в отчаянии. Пролетая над кристально-чистыми озёрами, ловя крыльями холодные потоки ветра, едва задевая хвостом истерзанные проливными дождями склоны вековых гор, он думал о том, что ждёт его впереди. Казалось, совсем недавно миновал двадцать шестой век. Человечество постепенно входило в новую эпоху, которая в любой день могла стать последней.

Крылья устали. Дракон слегка выдохся. Нужно было отдохнуть. Он плавно спустился вниз, едва не задев брюхом высокую зелёную траву, и осмотрелся. Вокруг не было ни одной живой души. Дракон прислушался и на мгновение закрыл глаза. Тишина… Он уже и забыл, когда мог по-настоящему ей насладиться. Он всё продолжал и продолжал смотреть, погружаясь в пучины мыслей.

– Наслаждайся, пока можешь… – ехидно усмехнулся кто-то. Дракон медленно открыл глаза. Лёгкая дрожь охватила тело. Страх, боль, ярость и отчаяние вспыхнули в душе, будто гигантский квазар в тёмном омуте Вселенной. – Ведь не пройдёт и нескольких месяцев, как повсюду вырастут поляны атомных грибов. И виноват в этом будешь только ты…

– Прочь из моей головы… – еле сдерживая дрожь в голосе произнёс дракон.

– Ты всё продолжаешь со мной бороться? Упорства тебе не занимать… – из камня слева появилась его чёрная, словно мазут, копия. Ярко-жёлтые глаза смотрели прямо в душу. С потрескавшихся когтей и зубов капала кровь. – Столько лет прошло, а ты всё борешься, борешься, борешься… Столько попыток, столько неудач, столько смертей… Ради чего? – Хранитель Добра почувствовал, будто сердце вспороли ржавой заточкой. – Смирись, Хладокрыл. Ты один. Один-одинёшенек в этом мире. Безумец, который хочет остановить гоночный болид, но всё равно время от времени подливает бензин. Всегда был и будешь. Вокруг тебя умирали и будут умирать все, кого ты когда-либо любил и ценил. Они всегда убивали и будут убивать друг друга, резать друг другу глотки, потому что это их природа, – дракон посмотрел перед собой. Воображение рисовало страшные картины: поляна атомных грибов, крики тысяч умирающих, захлёбывающиеся в агонии души. Они вопят и рвут на части убийцу. Убийцу, который когда-то поклялся их защищать. – Ты же сам показывал им пример. Рязань, Рим, Девичье поле, Грозный, Афганистан… Я могу так долго продолжать… Эту бурю не унять. Но никогда не поздно стать её частью.

Хранитель Добра сжал кулаки. Зубы заскрипели. Злоба от собственного бессилия струилась по венам, ярость безысходности заполняла потрескавшиеся сосудики рассудка. В сознании понеслись тысячи страшных картин: взрывы, воронки, окровавленная колючая проволока, ошмётки конечностей, мольбы о помощи, города, стёртые в пыль… «Дядя, а где моя мама?»… «William… Adrian? Where are my sons?» (Англ.: Уильям... Эдриан? Где мои сыновья?) – вновь голос матери, потерявший двух сыновей в гражданской мясорубке северян и южан, превращал рассудок в кашу. «Пятый, пятый, я двенадцатый… «Мухи!» У них «Мухи!» Миша! Вытащи меня отсюда!»; трупы в ярко-красных штанах висят на проволочных заграждениях, рвутся снаряды, свистят пули, вороны выклёвывают глаза… Голоса, крики, хрипы, стоны… Князь Юрий… Его кровь на покрытом пеплом снегу… Вот дракон уже у врат Иерусалима… «Вперёд! За Господа!» – кричат и те, и другие. Лязг, сталь налетает на сталь… Предсмертные вопли… «Огонь!» – сквозь свист картечи орёт командир расчёта, но бойцы у лафета его уже не слышат… Цепи всё идут и идут, всё редеют и редеют порядки, падают они, как колосья… Дети… Дети примотанные проволокой к деревьям… Догорающий силуэт солдата на горящем «Тигре»… Немецкие штыки с хлюпаньем пронзают плоть женщин и детей… Плач, мольбы и крики затмевают сознание… Персы налетают на сарисы… И вот, когда гладиус едва прикоснулся к шее невинной женщине…

– Хватит! – вопль взорвался, словно спящий вулкан, и раскатами покатился по предгорьям. Дракон размахнулся и от отчаяния со всей силы ударил скалу. Тяжёлое дыхание… Гнев утихает… Свет озаряет разум. Вновь вокруг горы. Вновь он один среди скал и травы. Треск пулемётных очередей превратился в плеск крошечного ручейка. Хранитель Добра тяжело вздохнул и сел на камень. Дракон был разбит. Он вздохнул и осторожно достал из-за уха свёрнутую газетную вырезку.

– «Полночь близится», – гласил заголовок. – «Часы судного дня показали без одной минуты полночь. Корейские войска стягиваются к границе, западный берег реки Иордан в огне, Пакистан и Индия утопают в крови за Кашмир, ядерные державы говорят о роспуске ООН. Мир сошёл с ума?»

Дракон понял – нужно было действовать как можно быстрее. Он смял газету, расправил крылья и полетел к небольшому поселению, едва различимому на фоне исполинских гор Тянь-Шаня.

***

В тускло-белой юрте всё ещё мерцал свет. Вокруг не было ни одной живой души. Из дверного проёма осторожно выглянул мальчик с загипсованной рукой. Он пригнулся, осторожно открыл дверь и вышел на улицу. Ильясу стало душно в юрте, он никак не мог уснуть, поэтому, чтобы не тревожить дедушку, он решил немного развеяться. Родители уехали по делам только пару дней назад, а Ильяс уже скучал по ним. Он вздохнул, достал телефон и не спеша поплёлся к большому камню. Ильяс никак не хотел уезжать из города и поначалу возмущался, когда родители решили отправить его к дедушке. «Мам, ты серьёзно? Что может быть интересного в юрте? На дворе тридцать первый век!» – возмущался он, наблюдая, как мама с тревогой смотрит новости, в спешке собирая вещи. Он мало понимал про то, что твердили с экранов, слабо представлял себе, что такое Совет Безопасности, резолюции, право «вето» и ДНЯО. Почему какая-то Генеральная Ассамблея не может прийти к консенсусу и почему все твердят о каком-то роспуске, но он прекрасно понимал несколько слов, что в последние дни заполонили новости: «новая война», «конец эпохи» и «неизвестность». Последнее слово пугало его больше всего. Ильяс не знал, что будет завтра. И будет ли оно вообще…

Погружённый в мысли, мальчик не заметил, как дошёл до камня. Он уселся поудобнее, поджал коленки и осмотрелся. Вокруг – тишь да гладь. Камни, трава, горы, пасмурное небо. Обычный скучный пейзаж, который он наблюдал каждый раз, приезжая в гости к дедушке. Но в этот раз кое-что сильно выбивалось из общей картины. Ильяс вдруг встрепенулся, улыбка испарилась с лица: в небе показался чей-то большой силуэт с огромными крыльями. Сперва мальчик принял нечто за большую птицу, но чем быстрее оно приближалось, тем больше сомнений закрадывалось в разум. Как только нечто стало снижаться, Ильяс смог получше разглядеть его. Он потерял дар речи, отказывался верить в увиденное.

– Ажыдаар! – восхищённо прошептал мальчик, но тут же восторг сменился страхом: дракон вдруг резко спикировал вниз и приземлился возле камней. Он попытался встать, но тут же, обессиленный, устало сел рядом с огромным булыжником. Ильяс осторожно выглянул из-за укрытия и продолжил таращиться на неожиданного гостя. Облик незнакомца на мгновение лишил Ильяса дара речи: ультрамариновая чешуя, покрывавшая крепкое тело, была ярче тысяч сапфиров, белое брюхо, крепкая грудь, массивные лапы с острыми чёрными когтями, длинная морда, острые, словно клинки кочевников, зубы, массивный хвост; широкие крылья закрывали свет луны. Как только Ильяс уловил на себе взгляд ярких ультрамариновых глаз, он испугался и вмиг схоронился за камнем. Он всё никак не мог отдышаться. Так это не сказки? Так драконы – не вымысел? Но как же… Почему он здесь? Кто он такой?

– Мальчик, постой! – раздался голос со стороны. Ильяс вздрогнул и ещё крепче вжался в землю. «Только не двигайся, Ильяс!» – думал про себя юнец, затаив дыхание. Страх сковал его тело. Что же делать? Бежать? Спасаться? Звать на помощь? Тысячи мыслей кружились в голове, словно рой разъярённых пчёл. Холодок пробежал по спине. Может позвать дедушку? Со стороны вновь раздался голос: – Как тебя зовут? Я… Я не хочу навредить тебе. Помоги…

Ильяс осторожно высунулся из-за камня. Дракон встал и медленно пошёл вперёд. Но не пройдя и нескольких шагов, он вдруг оступился и рухнул оземь. Ильяс испугался и бросился к незнакомцу. Дракон лежал среди камней, словно труп. Сколько бы мальчик ни старался его расшевелить, Хранитель Добра так и не пришёл в себя. Ильяс растерялся. «Ему нужна помощь!» – подумал юнец и бросился к деревне. Дракон мог только слышать, как к нему приближаются чьи-то шаги, затем к шагам прибавились невнятный говор и взволнованные возгласы. Вокруг него засуетились люди. Он почувствовал, как его взвалили на что-то мягкое и потащили прочь. Куда, зачем и кто – дракон не знал. Хранитель Добра был не в силах даже мыслить. Сущность внутри высасывала все соки из его души. Дракон не заметил, как оказался посреди множества юрт. Почему-то сразу вспомнились походы Тимуджина и Ермака… Он видел, как к нему из юрт выбегают зеваки, как дети прячутся за спины матерей. Все таращились на него. Дракону показалось странным, что в их глазах не было страха. Лишь удивление и любопытство. К чему всё это? Кто они? Дракон не успел ответить на эти вопросы: он тут же отдался в объятия пустоты.

***

Хранитель Добра почувствовал запах съестного. Он оклемался и прищурился. Перед глазами – потолок, похожий на зонтик, на нём мерцает тускло-алый свет. Тепло… Дракон посмотрел влево и понял, что находится в просторной юрте, в центре которой –тёплый очаг. Дым играючи уходил через тундюк, растворяясь в чистом ночном небе. Хранитель Добра почувствовал какую-то странную благодать. Впервые за эти изнурительные месяцы. Но тяжесть никуда не ушла: тёмное «оно» всё ещё было внутри, терпеливо, будто тарантул в норе, ожидая, пока «Сверх-Я» не уснёт насовсем. Дракон чувствовал это. Когти отчаяния заскреблись в дверь души. Вдруг Хранитель Добра услышал, как кто-то приближается. Шаги становились всё отчётливее. Вскоре дракон смог разобрать речь: «Дедушка, ажыдаар нас не тронет? – Не знаю, Ильяс. Да, выглядит он грозно, но думаю, он не хочет нам навредить. Пойдём, он наверняка проголодался». Дверь в юрту отворилась. Прохладный воздух на мгновение всколыхнул пламя от костра. Дракон увидел, как порог перешагнул тот самый мальчик, которого он встретил ранее. За ним в юрту вошёл старец с тростью в правой руке. На нём был синий распашной халат кементай с красивыми золотистыми узорами, похожими настеблиплюща; голову украшал белый колпак с чёрными краями, на макушке колпака – кисточка, на гранях переплетались искусно-вышитые узоры. Дедушка посмотрел на дракона и улыбнулся:

– А-а-а! Очнулся, наконец. Ну здравствуй, улуу ажыдаар (кирг.: великий дракон)! Как хорошо, что такой гость почтил нас своим визитом.

– Я… Спасибо, что приняли меня, – улыбнулся дракон и учтиво кивнул. – Не знаю, что бы со мной было… В последнее время я очень плохо себя чувствую.

– Эх, каждому бы так «плохо» себя чувствовать! – засмеялся старец, присел на подушку и с любопытством начал осматривать дракона. – Сколько же лет-то тебе?

– Около… – задумался дракон. – Восьми тысяч лет. Наверное… Я уже сбился со счёта.

– Ого! – удивился Ильяс. Он чуть не опрокинул казан с пловом. – Да тебя бы… Это… В книгу рекордов Гиннеса взяли! Очуметь!

– Да, – засмеялся дракон. – Только вот кто бы поверил…

– Ильяс, ты болтай поменьше, – нахмурился старец. – Гость голодный.

– Да, да, дедушка, – заторопился мальчик, схватил тарелки с пловом и быстро поставил их на столик. – Вот, угощайтесь.

– Спасибо, – улыбнулся дракон, показав острые зубы. Ильяс выпучил глаза от удивления.

– Вот это зубы! – усмехнулся мальчик. Хранитель Добра засмущался и быстро спрятал зубастую улыбку.

– Перестань, Ильяс! – посетовал дедушка. – Это некрасиво! Это ведь великий Хранитель, дух добра, что помогает каждому и оберегает нас от бед и несчастий. Для нас честь приютить такого гостя! Меня зовут Самат.

– Рад знакомству. Как Вы узнали? – удивился дракон. – Я же вроде не говорил…

– Я чувствую в тебе великую силу, – старец мягко прикоснулся к чешуйчатому плечу. – Силу благодати и света, что защищает наш мир, помогает отчаявшимся и слабым, тем, кто потерял надежду. Но… Что-то гложет тебя, что-то злобное, тёмное отравляет твою душу, затуманивает разум… Я чувствую великую скорбь в твоём сердце.

Дракон приуныл. Он потупил взгляд и тяжело вздохнул. Ильяс увидел, как в глазах дракона промелькнула боль миллионов душ.

– Не бойся, – мальчик успокоил дракона. – Тебе станет легче, когда ты расскажешь.

– Я… – только успел промолвить Хранитель Добра, как вдруг его голос осёкся. Душевные раны вновь закровоточили. Из глаз полились слёзы. – Я повидал тысячи войн. Видел, как рушатся империи, гремят революции. Прошло уже столько лет, а я всё ещё не могу забыть всех тех, кто сражался рядом со мной, всех тех, кто погиб в этих бессмысленных и безжалостных мясорубках. Их окровавленные тела, предсмертные хрипы и стоны, взгляды их матерей, детей, которые стали сиротами, выжигают крупицы моего рассудка каждый день. Их голоса сводят меня с ума. И от этого крепчает мой демон. Тёмная сущность, моё бессознательное животное «я», что норовит вырваться и поглотить мою душу. И сейчас, когда мир катится в пропасть, когда люди, которых я поклялся защищать, готовы стереть себя со страниц истории, я беспомощен. Я не знаю, что мне делать… Как я могу защищать других от зла, если оно сейчас бьётся внутри меня?

Ильяс и его дедушка увидели, как дракон схватился за голову и еле слышно заплакал. В этот момент они ощутили всю боль, что разрывала сердце дракона. Его беспомощность, отчаяние…

– Расскажи, мы выслушаем, – Ильяс внимательно посмотрел на дракона. Тот мокрыми от слёз глазами уставился на мальчишку. Искренность и желание помочь подкупили Хранителя Добра. Он кивнул и начал свой рассказ:

– В XIX веке, когда я был не настолько стар, как сейчас, Александр Николаевич отправил меня в США. Я был в составе дипломатической миссии под началом Эдуарда Андреевича фон Штёкля. На дворе был 1861 год, несколько месяцев назад в России отменили крепостное право. В Штатах уже вовсю бушевала гражданская война, войска Севера и Юга бились насмерть в десятках сражений, проливали кровь на суше и на море. Это случилось в четверг вечером, 11 июля. Погода была прекрасная, вечер, прохлада, где-то трещат сверчки, на улицах – никого. Мы с Эдуардом Андреевичем решили немного развеяться и пошли прогуляться. Настроение было превосходное: мы беседовали о жизни, политике, доме, даже для анекдотов место нашлось. Хотя, казалось бы, совсем не до шуток было. Вдруг к нам подбежала женщина. Она была в отчаянии, вся в слезах, в глазах был неподдельный животный ужас. Она схватила меня за плечи и стала умолять помочь. Мы с Эдуардом Андреевичем успокоили её, я спросил, как её зовут и что случилось. Она представилась Хелен, сказала, что она жена бывшего владельца местного бара. У неё было двое сыновей – Кевин и Оуэн. Оба уже взрослые, разъехались, кто куда. Несколько дней назад к ней пришли два письма. Братья писали, что их отправляют на фронт, что они скоро сразятся за будущее Америки. Вот только проблема была в том, что одно письмо пришло с лозунгом «E pluribus unum», а второе – «God save the South». И тогда я всё понял… Я посмотрел ей в глаза и пообещал найти сыновей и привести домой, – дракон на мгновение стих. Горло будто бы сдавило. – Эдуард Андреевич согласился. На следующий день он проводил меня и сказал: «Найди их, Миша. Она надеется на нас. За посольством я присмотрю». Женщина дала мне фотокарточку. Она сказала, что эта их последняя совместная фотография. Я взял лошадь и незамедлительно помчался к месту сражения. Кевин написал, что они направляются к реке Чит, это была Западная Верджиния. Как только я отъехал от города, я дождался ночи, принял свой истинный облик и решил уже добираться по воздуху. Я летел, летел и летел, и добрался до места только 14 июля… – голос дракона осёкся. Ильяс увидел, как из глаз дракона полились слёзы. – Войск на месте уже не было. Лагерь конфедератов был пуст. Поле боя было усеяно трупами. Бездыханные тела солдат в серых и синих окровавленных мундирах были повсюду. Вокруг были разбросаны винтовки, сабли, покинутые пушки, укрепления. То тут, то там мне попадались флаги Конфедератов и США. Рядовые, капитаны, лейтенанты – им не было числа. Всё было залито кровью. Царила гробовая тишина. Пробирался всё дальше и дальше, пока вдруг… – дракон еле смог совладать с собой. – Я сравнил их лица по фотокарточке. Я… Я не мог поверить, что это они… Оба сидели друг напротив друга на коленях. Они вогнали друг в друга штыки так глубоко, что стволы винтовок зарылись в плоть. Кевин и Оуэн даже не успели понять, что убили друг друга… – дракон вспомнил, как упал на колени и огласил отчаянным воплем, полным боли и бессилия, безлюдное поле боя, как каркание испуганных воронов эхом раздалось по соседним лесам. Вспомнил, как труден путь назад, с каким трудом давался каждый шаг, вспомнил, как передал неотправленные письма с пятнами крови, вспомнил истошный вопль и плач, вспомнил как в миг разбилось материнское сердце. Он не успел… Он не успел… Дракон сжал зубы. Лапы задрожали. По щекам заструились слёзы. – Я никогда не забуду взгляд матери. Не забуду этих криков. Не забуду этой боли. И таких историй тысячи… миллионы… Каждый день, каждую ночь образы сгинувших в пучине ненависти и равнодушия терзают мой рассудок. Мужчины, подростки, женщины, девушки, дети – их души пожирают меня изнутри. И я не знаю, что мне делать, не знаю, как избавиться от кошмаров. Я злюсь. Злюсь на себя. На своё бессилие. А он, – дракон показал на грудь, – становится всё сильнее. Мой демон рвётся наружу, и я не знаю, сколько ещё смогу сдерживать его.

– Твоя история полна невыносимой боли и скорби, – Самат прикоснулся к плечу дракона. – Спасибо, что поделился ей. Твой демон питается твоими страданиями, он становится сильнее каждый раз, когда ты вспоминаешь о своих неудачах. Ты должен сразиться с ним. Один на один.

– Что? – не понял дракон. – Но как? Его нет в этом мире, он неосязаем. Как я буду сражаться с ним, если не могу даже увидеть?!

– Ты прав, в этом мире тебе его не достать, – согласился Самат. – Ты сразишься с ним на его территории. В его логове. Его обители.

– И как я туда попаду? – спросил Хранитель Добра. Старец ухмыльнулся и последовал к выходу из юрты.

– Следуй за мной, – Самат открыл дверь и вышел на улицу. Дракон нерешительно обернулся. Ильяс улыбнулся и подбодрил дракона:

– Пойдём. Не бойся. Дедушка тебе поможет.

Хранитель Добра улыбнулся и решительно последовал за старцем. Самат повёл дракона через деревню, попутно собирая народ. Дракон видел, как из юрт робко выходят жители, с удивлением и опасением рассматривая гостя. Вскоре за старцем образовалась толпа, которая смиренно следовала за ним к большому горному озеру вдалеке. На дворе уже была глубокая ночь. Лишь звёзды-блёстки да полумесяц освещали небосвод. Люди зажгли факелы. Нагорье вмиг озарил тусклый рыжий свет. Дракон немного волновался. Он не знал, что ожидает его впереди. Наконец, процессия дошла до места. Перед драконом открылся вид на огромное озеро с чистой бирюзовой водой. Сперва дракону показалось, будто поверхность сияет на свете Луны, будто в нём только что растворили малахит, – настолько прекрасен был вид на это чудо природы. Дракон присел на корточки и прикоснулся лапой к водной глади.

– С ума сойти… – дракон не в силах был скрыть восхищения.

– У меня были такие же мысли, когда я впервые увидел его, – засмеялся Самат. – Ала-Куль во истину великое озеро. Наши предки искали здесь мудрость, истину, приходили сюда, чтобы очистить разум и душу от мирских пороков. Они перерождались…

– Я помню, как однажды со мной случилось нечто подобное, – признался дракон. – Это было далеко отсюда. Тогда я стал Хранителем Добра. Значит и сейчас мне придётся…

– Другого выхода нет, – кивнул Самат. – Только перерождение спасёт тебя от боли, что скребётся внутри тебя. Ты должен встретиться со своим страхом лицу к лицу, чтобы добраться до того, кто затаился внутри твоей души.

– Ясно, – дракон попытался скрыть страх. – Но… Как я вернусь обратно?

– Мы поможем тебе, – успокоил дракона Самат. – Мы окружим твою душу и не дадим ей вырваться из нашего мира, пока ты борешься со своим демоном. Но помни – победить его ты должен сам.

– Хорошо, – выдохнул дракон. – Я готов.

Самат кивнул. Хранитель Добра осторожно вошёл в воду. Тем временем вдоль берега, взявшись за руки, выстроились жители деревни. Самат последовал за драконом.

– А теперь ложись на спину, – приказал Самат. Дракон молча согласился. Было страшно. А вдруг не получится? Вдруг всё пойдёт не так? Вдруг он проиграет? Вдруг ему не повезёт? Много мыслей вертелось в его голове. Хранитель Добра всё никак не мог отдышаться. Всё! Долой сомнения! Дракон взял себя в лапы и послушно лёг на воду. – Помни: там мы ничем не сможем тебе помочь. Ты будешь биться с ним один на один. Но что бы ни случилось, не смей отчаиваться и ни на секунду не забывай, кто ты. Готов?

– Да, – только и успел сказать дракон, как Самат тут же что есть силы надавил посохом ему на грудь. Хранитель Добра тут же исчез под водой. Он даже не успел вдохнуть. Из пасти наверх устремились пузырьки воздуха. Лёгкие начали гореть. Дракон закричал, пузырей стало больше. Он пытался вырваться, но старик удерживал его с какой-то неимоверной силой.

– Великие духи мироздания, – громогласно начал Самат, – я взываю к вашей милости. Помогите духу порядка очиститься от скверны отчаяния, выбраться из бездны бессильной злобы и гнева! Ведь только ему под силам спасти нас от неминуемой гибели! Мы просим вас!

– Ойлонуп көргүлө! – хором воскликнули люди. (Кырг.: Славьтесь духи!)

– Взываем к вашей великой силе! – продолжил Самат.

– Ойлонуп көргүлө! – ещё громче повторили люди.

– Помогите нашему защитнику разбить оковы скверны, засевшей в его душе! – вскинул правую руку Самат.

– Ойлонуп көргүлө! – возглас эхом раздался по горам.

– Помогите победить злого духа и вернуться назад! – ещё громчезакричал Самат. Ильяс видел, как пузыри воздуха разбиваются на поверхности. Ему стало страшно. Дракон уже не мог больше терпеть. Его охватила паника. Лёгкие горели, будто огромный лесной пожар. Дракон начал дёргаться, крик вырвался из глотки вместе с огромными пузырями. Всё тело билось в конвульсиях. Нет сил больше терпеть. Дракон вдохнул. Вода попала в лёгкие. Кашель… Ещё вдох. Вода заполняет всё внутри. Сознание мутнеет. Мышцы слабеют. Сердце замирает. Ещё вдох. Сознание обволакивает пустота. Пустота… Пустота…

***

Дракон распахнул глаза. Он всё ещё под водой. Она почему-то стала красной. Дракон посмотрел наверх и увидел поверхность. Нет! Нельзя тонуть! Нельзя! Надо плыть! Хранитель Добра неуклюже погрёб наверх. Крылья тянули вниз, мешали двигаться. Ещё немного, ещё чуть-чуть! И вот – поверхность! Дракон жадно вдохнул и откашлялся. Он с трудом выбрался на берег и осмотрелся. Всё вокруг было ярко-алым, словно кровь. Полуразрушенные дома, покорёженные машины, вереницы колючей проволоки, взорванные доты, сгоревшие танки, разбившиеся самолёты, разбросанное оружие, напротив, были чёрными, словно уголь. Вокруг кружился чёрный пепел. Всё казалось мёртвым, холодным, безжизненным. Дракон осторожно пошёл вперёд. Под ногами что-то хлюпало. На пути ему попадались воронки, искорёженная техника, сгоревшие танки, грузовики, бронетранспортёры, колючая проволока, он перепрыгивал через окопы, перелетал через развалины домов.

Чем дальше дракон шёл, тем тревожнее ему становилось. Внезапно что-то заставило его остановиться. Хранитель Добра почувствовал неладное. Нечто таращилось на него, сверлило холодным, прожигающим взглядом. Дракон затрясся от страха. Он медленно повернул голову вправо. Что-то словно сдавило шею, животный ужас охватил тело. Перед ним было дерево, к которому колючей проволокой были примотаны окровавленные маленькие дети в изодранной одежде. У некоторых не было глаз.

– Почему ты не спас нас? – раздался жуткий хор. Дракон попятился назад. Он почувствовал, как сердце сжалось. Он бросился в другую сторону, но там его остановил труп девушки в римской тунике. На её груди виднелся страшный окровавленный рубец.

– За что ты убил меня? – не своим голосом прошептала она. – Что я тебе сделала? А ведь я просто хотела отблагодарить тебя… Так ты отвечаешь на благодарность?

– Нет, нет, прости, я… – затараторил дракон. В голове понеслись воспоминания страшных дней.

– Ты убил нас, ты виноват в нашей смерти! – разгневанные голоса раздавались отовсюду. Дракон в ужасе огляделся. К нему со всех сторон стекались толпы изуродованных мертвецов. Римские легионеры, спартанские гоплиты, персы, арабы, сирийцы, обгоревшие советские танкисты, солдаты Кайзера, тощие узники концлагерей, красногвардейцы, белогвардцейцы, китайские добровольцы, сгинувшие на Окинаве американские морпехи, корейцы, японские самураи, польские солдаты, британские лётчики, дружинники, жертвы бомбардировки Хиросимы, выхаркивающие лёгкие французские солдаты в красных штанах, крестьяне, горожане, дети, женщины, солдаты Первой Мировой, солдаты Афганистана, перемолотые вьетнамскими ловушками морпехи, истерзанные картечью уланы Наполеона, изрубленные артиллеристы Кутузова, британцы в красных мундирах, рыцари столетней войны, крестоносцы, ацтеки, майя, индейцы, конкистадоры, шотландцы – огромной толпе не было конца.

– Ты оставил меня на растерзание монголам! – раздался голос князя Олега Ингваревича. –Как ты мог, Добромир?

– Ты ведь обещал, что я вернусь домой, – со спины к нему подошёл Коля. В памяти дракона понеслись страшные воспоминания штурма Грозного. На окровавленном лице солдата не было даже белков глаз. Он шёл на ощупь, заплетаясь в перемолотых ногах.

– Но как я найду туда дорогу, если я ничего не вижу?

Дракон не знал, куда ему деваться. Он не мог сбежать от своих кошмаров. Он чувствовал, что вот-вот сойдёт с ума. Когда казалось, что хуже уже быть не может, он увидел, как из окровавленной земли восстаёт нечто огромное. Дома посыпались, словно карточные домики. Тысячи мертвецов упали в трещины. Через мгновение из разлома показалась огромная лапа, сотканная из мириад разорванных тел; её когти состояли из сотен острых штыков, мечей и сабель. Затем показалась голова. Это была морда гигантского дракона, состоящая из окоченевших трупов, вместо зубов – ножи гильотин, гигантские мечи, сарисы, копья, пики и стрелы, вместо ноздрей – ямы, из которых каждую секунду валил жёлтый хлор; огромные крылья, сотканные из кожи освежёванных еретиков, изорванных знамён, флагов и полосатых роб затмевали небо. Вместо чешуи – изодранные в клочья щиты, каски, кирасы, тысячи, сотни тысяч щитов, касок и кирас. Исполинский длинный хвост, состоящий из миллионов черепов, разрушал руины домов. Вместо глаз горели гигантские печи. Хранитель Добра застыл от ужаса.

– И всё-таки ты сам пришёл в мои владения… – гробовым, демоническим, скрипучим голосом сказала сущность. Дракону показалось, что он состоял из криков миллионов погибших душ. – Посмотри, как здесь всё уютно! Я должен поблагодарить тебя за столь комфортную обитель. Как жаль, что вскоре мне с ней придётся расстаться.

– Ты как никогда прав! – воскликнул дракон. – Ведь я пришёл, чтобы уничтожить тебя!

– Неужели? – из глотки исполина раздался дьявольских смех. – Я поаплодирую твоему упрямству! – демон начал хлопать. Каждый хлопок раздавался тысячами криков, взрывов снарядов и свистов бомб. Хранитель Добра закрыл уши лапами. – Как же ты жалок! Ты поклялся защищать человечество, а в итоге подтолкнул его на грань вымирания. И так будет со всеми остальными расами. Не сомневайся. У меня на них большие планы!

Дракон разозлился. Он почувствовал, как внутри разгорается пламя неутолимой животной ярости, как в жилах вскипает кровь. Хранитель Добра сжал зубы. Он закричал от гнева, растолкал окруживших мертвецов и ринулся к демону. Всё сильнее и сильнее машет он крыльями, всё ближе и ближе он к врагу. Убить, убить, разорвать, уничтожить! Стереть в порошок! Дракон сделал глубокий вдох и опалил демона ледяным дыханием. Горю Хранителя Добра не было предела: исполин лишь засмеялся и ответил мощным залпом огня. Пламя опалила дракона. Невыносимый жар охватил его. Поток буквально впечатал его в кровавую гладь. Чешуйчатый защитник простонал и уже вскочил на на ноги, как мощный удар хвоста впечатал его в дом. Здание обрушилось. Обломки придавили дракона. Хранитель Добра застонал от боли, собрал остатки сил и выбрался из-под завалов. Не успел он оклематься, как тут же его схватили огромные челюсти. Мечи, штыки и копья вонзились в плоть. Дракон закричал от невыносимой боли. Он попытался разжать челюсти, но всё было тщетно. Тогда он заморозил их потоком ледяного дыхания и разбил оковы. Свобода! Дракон расправил крылья и полетел прочь, чтобы развернуться для очередного удара, но тут же получил удар огромной лапы. Разбив телом руины дома, Хранитель Добра рухнул на окровавленную гладь.

Только он хотел встать, чтобы ринуться в бой, как вдруг его со всех сторон обхватили руки. Десятки, сотни рук потащили его вниз. Они хотели утопить его в крови. Дракон всеми силами пытался вырваться, но попытки были безуспешными: он чувствовал, как медленно погружается в пучину своих кошмаров. Он был не в силах сопротивляться.Не в силах бороться со столь могущественной сущностью.

– Сынок, я здесь, – раздался откуда-то знакомый голос. Дракон опешил. Он посмотрел перед собой и увидел драконью лапу ультрамаринового цвета. Переведя взгляд чуть выше, Хранитель Добра увидел дракониху. Она улыбалась, нежно смотрела на него и умилялась. В душе чешуйчатого героя будто бы расцвёл сад.

– Мама? – промолвил дракон.

– Хватайся, сынок, ты должен подняться, ты должен победить его, – сказала Амтея. – Ты всегда приходил на помощь тем, кто в тебе больше всего нуждался. Ты защищал их, бился за них, жертвовал своим счастьем, чтобы подарить его совершенно незнакомым людям. Ты должен победить. Весь мир смотрит на тебя с надеждой.

– Я… Я не могу, – отчаялся дракон. – Он слишком силён. Одному… Одному мне не победить…

– Но ты не один, сынок, – возразила Амтея. Дракон посмотрел вокруг и обомлел: его обступили старые друзья, которым он помогал всё это время. Вот девушка с подросшим сыном, спасённые в Рязани, вот стоят лейтенант Сорокин, старшина Пуказов, все тридцать три защитника-сталинградца перед ним, вот Мари, которую он спас из горящего дома, вот Боря с Женей, ещё молодые, какими он их запомнил, вот стоит польский мальчишка-гусар, вот юный австриец и Бусыгин, которых он спас возле Перемышля, за ними улыбается Джозеф Байерли.

– Ну, чего ты разлёгся-то? – от внезапно раздавшегося голоса дракон посмотрел вправо. Это был Эзраэль. – Давай, чешуйчатый, сейчас мы твою тушку-то вытащим. А ну, ребятки, взяли!

Дракон ощутил, как его тело постепенно освобождается от оков смертельной ловушки, как кровь расступается, освобождая увязшие в трясине лапы. Наконец, друзья вытянули его из оков вечной скорби. Дракон отдышался и посмотрел вокруг. Все улыбались и восхищенно перешёптывались.

– It’s not your fault, – сказал солдат в тёмной форме с походным рюкзаком и винтовкой наперевес. За ним вышел другой, в светло-сером мундире. Дракон понял – это были Кевин и Оуэн. – We doomed ourselves. You tried to help, did’t turn your back on us. On any of them. You are the worthiest of all creatures ever existed. (Англ.: В том нет твоей вины. Мы сами обрекли себя на гибель. Ты хотел помочь, не остался равнодушным к нашей судьбе. К судьбе каждого из них. Ты достойнейший из достойнейших.)

– Because you always cared (Англ.: Потому что тебе никогда не было всё равно), – сказал Кевин. Духи улыбнулись. Дракон потерял дар речи. Они все были благодарны ему. Никто не сказал ему плохого, никто не корил его за неудачи и промахи.

– Ты сможешь, сынок, я верю в тебя, – сказала Амтея и нежно провела лапой по морде сына. Дракон почувствовал, как в нём вновь пробудился огонь борьбы, как он вновь ощутил силу, что дала ему судьба. Он вспомнил своё предназначение. И вновь забурлила в его душе отвага, вновь воссиял праведный свет в его сердце, вновь заструилась благодать по венам его. Дракон собрался с духом, поднялся и гордо посмотрел на огромного монстра. Исполин расправил гигантские крылья и засмеялся:

– Как это трогательно! Что ж, надеюсь, ты всё рассказал своим друзьям, потому что эти слова будут последними. Ведь твоё место займу я!

– Слишком долго ты терзал мою душу, – спокойно ответил дракон. – Мешал выполнять священное предназначение. Я навеки отказался от личного счастья, чтобы его обрели другие. Потому что это моя судьба!

Хранитель Добра увидел, как его правая лапа увеличилась и замерцала ярко-синим светом. Этот свет, казалось, озарил вселенскую тьму, даже самая большая чёрная дыра не смогла бы его поглотить. Гигантский дракон зарычал и приготовился раздавить непокорного защитника порядка. Хранитель Добра понял – нельзя терять ни секунды. Он выбросил последние капли страха из сердца и бросился навстречу демону. Шаг… Шаг… Шаг… Бежит сломя голову дракон. Не взлетает, не торопится он. Злой двойник зарычал и изрыгнул жгучее пламя. Вот-вот поглотит оно отважного героя! Но не сдаётся Хранитель Добра. Ледяным дыханием остановил он смертельный огонь. Всё ближе и ближе дракон к двойнику, всё бежит и бежит он вперёд, уклоняясь от смертоносных мечей, стрел и копий. Минует колючую проволоку дракон, огибает он противотанковые ежи. Демон разозлился и метнул в дракона смертельные заряды. Со свистом пролетели они сквозь воздух. Взрыв потряс разбитую улицу. Рвутся вокруг мины, снаряды, осколки разрезают воздух, свистит картечь, свистит шрапнель, а дракон всё бежит и бежит вперёд. Гонит его вперёд воля, гонит его вперёд решимость, нет больше в душе его страха, нет больше в нём скорби.

Видит демон взгляд дракона, видит – нет больше в нём страха, нет больше в нём отчаяния, не искрится в нём всепоглощающая боль. Лишь решимость, твёрдость и верность долгу пылает в его уверенном взгляде. Испугался демон. Пятится назад в страхе. Чувствует это дракон. Но не спешит он. Он спокоен и твёрд. Он победит. Во имя всех, кто отдал жизни за мир, во имя всех тех, кто не родился, во имя будущего, во имя человечества, во имя всех рас, что населяют мир. Дракон оттолкнулся от земли, расправил могучие крылья и устремился навстречу врагу. Вот-вот опалит его пламенем демон! Но не успел исполин изрыгнуть пламя, как дракон замахнулся и мощным ударом огромных когтей распорол гиганту горло.

Полетели на землю каски-чешуйки, разлетелись в стороны наконечники копий и стрел. Тёмный дракон схватился за шею. Из раны заклубился едко-жёлтый газ. Монстр замотался туда-сюда, отчаянно борясь за жизнь. Хранитель Добра приземлился и спокойно смотрел на то, как демон разваливается на куски: вниз полетели штык-ножи, мечи, каски, винтовки, мёртвые тела превращались в прах; тёмная сущность, что мешала дракону жить, растворялась на глазах, уходила в небытие. Отвалились крылья, рассыпались лапы, исполин с грохотом упал на землю. Он пытался дать отпор, пытался огрызаться и бороться, но Хранитель Добра не обращал на это внимание. Дракон подошёл к поверженному демону и наступил ему на голову. Тот лишь беспомощно огрызался и всё твердил:

– Это… Это ещё не конец! Я нужен тебе! Я всегда буду жить в тебе! Ты никогда от меня не избавишься!

– Да, ты прав, – согласился дракон. – Пока жив я, будешь жить и ты. Но впредь ты больше никогда не затуманишь мой разум, никогда не возьмёшь надо мной контроль. Потому что как бы ни было тяжело, какие бы напасти не падали на мои плечи, я всегда буду помнить о своём предназначении. Я Хранитель Добра, защитник слабых и отчаявшихся. Это моя судьба.

С этими словами дракон опалил голову ледяным дыханием и раздавил её. В этот момент всё вокруг преобразилось: вместо разрушенных домов и крови перед драконом открылся вид на цветущую поляну, на которой распустились тысячи душистых цветов. Хранитель Добра осмотрелся вокруг. Теперь он мог вздохнуть спокойно. После долгой и свирепой бури в его душе воцарилось долгожданное затишье. Наслаждаясь победой, дракон не заметил, как его лапа перестала светиться. Подле него вновь возникли души старых друзей. Дракон улыбнулся:

– Спасибо, друзья. Без вас я бы ни за что не справился.

– Ты всегда был особенным, сынок, – сказала Амтея. – Ты сделал то, что было не под силу твоему отцу. Я безмерно горжусь тобой.

Дракон улыбнулся и крепко обнял маму. В разговор вмешались Оуэн и Кевин.

– You are the only hope for this world, – сказал первый. – It needs you. (Англ.: Ты единственная надежда этого мира. Ты ему нужен.)

– Now go, – сказал второй, – and save humanity once and for all. (Англ.: А теперь ступай и спаси человечество.)

С этими словами все прикоснулись к Хранителю Добра, и он почувствовал, как проваливается в пустоту. Дракон открыл глаза и выплюнул отставки воды из легких. Он закашлялся и тут же жадно схватил горсть воздуха. Вокруг столпились жители деревни. Рядом с ним сидели Ильяс и Самат. Мальчик заулыбался и тут же бросился обнимать дракона:

– Ты живой! Смотрите, он жив!

– Ильяс, Ильяс, подожди, – успокоил внука Самат. – Дай ему прийти в себя.

– Я… Я в порядке, – отдышался дракон. – Его больше нет. Всё кончено.

– Мы знали, что ты справишься, – поздравил дракона старик и обнял его. Жители деревни огласили окрестности радостным криком. Все, от мала до велика, радовались возвращению защитника слабых и отчаявшихся, радовались, что смута скоро исчезнет, что к ним вернулась надежда. В тот день они поняли, что она не умирает никогда.

***

– И что, они действительно в это поверили? – спросил мужчина в парадном одеянии, сотканном лучшими портными человечества. Позади него развевался длинный синий плащ – символ власти в Империи Солнечной системы.

– Ну… Не сразу, конечно, – усмехнулся дракон. – В такую историю трудно поверить сразу. Благо у меня были помощники. Они не дали всем разбежаться сразу. Совет Безопасности совещался пять часов. А в это время члены Генеральной Ассамблеи подходили, чтобы поговорить со мной. Мы многое обсудили. Они поняли перспективность идеи объединения и разделяли мои убеждения. Все поняли свою ошибку, осознали весь ужас своих изречений. Потом Совет Безопасности вернулся. Я стоял, будто на расстреле. Было очень страшно. Но когда меня назначили Генеральным Секретарём и раздались аплодисменты, я выдохнул. Постепенно враждующие государства отозвали войска от границ. К счастью, войны удалось избежать. Ну а дальше… Дальше пошёл процесс объединения: один язык, одна судьба, одна вера и одно будущее. Он шёл довольно долго, нудно, какое-то время ещё были мелкие стычки, но мы вовремя их гасили. И всё это свелось к этому дню, Ваше Величество, – дракон улыбнулся. Циальфор засмеялся и замотал головой. В это время на Кульмьинском мысе народ ждал своего правителя.

– Ну, Ваше Величество, теперь Ваш черёд, – улыбнулся дракон. Император кивнул, выдохнул и уверенно пошёл к народу. Дракон медленно пошёл за ним. Циальфор нервничал. Ему, конечно, приходилось выступать перед толпами народа и до этого, но такое он делал впервые. Он всё ещё не мог поверить, что вот-вот станет правителем всей человеческой расы. Император вышел на трибуну. На него смотрели миллиарды глаз по всему миру. Все ждали, когда с его словами начнётся новая эра в истории. Циальфор собрался с духом, положил руку на Конституцию и процитировал семьдесят шестую статью:

– Я, Циальфор I, клянусь уважать и охранять права и свободы гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Империи Солнечной системы, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства, вести свой народ к процветанию, свято чтить идеалы единства, добра и нравственности, оберегать государство от угроз, быть верным Кульмьинским соглашениям, чтить подвиги своих предков и править, советуясь с Хранителем Добра, Советом Девяти Губерний и своим народом до тех пор, пока смерть не посчитает нужным изъять у меня этот дар. Да восславится народ Солнца и предки его вовеки веков!

Народ встретил выступление императора бурными овациями. Человечество вступило в новую эру. «Примитивная эпоха» завершилась. Впереди людей ждали великие свершения, освоение планет солнечной системы, терраформирование Меркурия, Венеры, Юпитера, Сатурна, Урана, Нептуна и Плутона. Ну и встреча с давними союзниками, ведь где-то там, среди звёзд жили орки, эльфы и гномы. Дракон смотрел на небо и думал о светлом будущем. Теперь он мог вздохнуть с облегчением и наконец поддаться всеобщему ликованию. Ведь для него, как и для всего человечества наступило долгожданное затишье. Затишье после многовековой бури.