Почти по Булгакову
Аннушка на кухне щи варила.
Что-то прибавляла, вычитала.
В холодильник дверцу приоткрыла:
"Где же масло?" Масла было мало.
И не то чтоб очень сильно надо,
И нельзя без масла обходиться.
Аннушка сама из Ленинграда,
Жутко экономная девица.
Всё у ней по полочкам, с запасом,
Всё по списку и согласно списка.
Мёд стоит за маком, рядом с квасом,
С ними рядом маленькая миска -
В ней орехи, те, что грызла белка.
В кладовой лишь веники да швабры.
На двери висит цветная грелка...
Эх, ей литр маслица хотя бы.
Нацепив калоши (иль галоши?),
Занавесив шею длинным шарфом.
Смело в день ненастный, но хороший
Аннушка шагнула с Полиграфом.
Полиграф - он кот пушистый, серый,
Обитает у седых соседей.
Служит кот им правдою и верой,
Ловит крыс, как комнатных медведей.
Где-то председатель МАССОЛИТа,
Берлиоз, что звался Михаилом,
Услыхал, что Аннушкой пролито
Масло. А потом с немалым пылом
Обсуждал с чертями обстановку
В городе, в стране, в литературе.
Эх, ему бы знатную винтовку,
Он навел порядок бы в культуре:
Слишком мыслить всяк изволит вольно,
Позволяет критику и взгляды.
С Берлиоза этого довольно!
Лучше возглавляли бы парады.
Аннушка шагает по проспекту,
И в её авоське масло с хлебом.
Знойно улыбаясь для эффекту,
Аннушка залюбовалась небом.
И... дошла ни разу не споткнувшись,
Не пролив ни капли из бутылки.
Бегемот вкушает с сыром груши,
Чешет лапой в шерстяном затылке.
Нет, все верно, масло не пролито,
Аннушка сопит спокойно дома.
Где же председатель МАССОЛИТа?
С Берлиозом приключилась кома?
Не ошибся Воланд, все свершилось,
Грустен Бегемот за чашкой чая.
Это все же не Господня милость,
Просто Аннушка была другая.