Братьям "ролевикам"
Мы будем судимы дважды,
И первый суд — человечь.
Как жертвы извечной жажды
Геройства, как щит и меч.
Как голос средь тьмы могильной,
Посмевший воспеть закат.
Как та, что, слывя бессильной,
Смелее была в стократ.
И будет в неверствии мира
Звучать инквизиции глас.
Меняются нравы? Но лира —
По-прежнему ересь для вас.
Средь выкриков черни и знати,
Всё той же влекомы звездой,
Идут несмирившихся рати
Печальной своей чередой.
Полки, поцелованных небом
И проклятых им же подчас,
Мы вскормлены долгом как хлебом,
И долг этот действует в нас.
Мы юные «рыцари в шторах»,
Мы «эльфы» с гитарой в руках.
Наш дом в средиземных просторах
Затерян, а подвиг — в веках.
Не станет Земли однажды,
Но раньше всё ж — нас на ней.
Мы будем судимы дважды.
И совести суд важней.
И первый суд — человечь.
Как жертвы извечной жажды
Геройства, как щит и меч.
Как голос средь тьмы могильной,
Посмевший воспеть закат.
Как та, что, слывя бессильной,
Смелее была в стократ.
И будет в неверствии мира
Звучать инквизиции глас.
Меняются нравы? Но лира —
По-прежнему ересь для вас.
Средь выкриков черни и знати,
Всё той же влекомы звездой,
Идут несмирившихся рати
Печальной своей чередой.
Полки, поцелованных небом
И проклятых им же подчас,
Мы вскормлены долгом как хлебом,
И долг этот действует в нас.
Мы юные «рыцари в шторах»,
Мы «эльфы» с гитарой в руках.
Наш дом в средиземных просторах
Затерян, а подвиг — в веках.
Не станет Земли однажды,
Но раньше всё ж — нас на ней.
Мы будем судимы дважды.
И совести суд важней.
— Милый, прости, но к твоему приходу я приготовила только вареную картошку. Лень…
— Ничего. А пойдем, купим шаурму и покатаемся с горки на щитах?
— Я за, но у нас гости. Приехала подруга-монахиня.
— Так мы и для нее щит найдем!
Я выпала… Помоему это просто не лечится. Сама такая