Гора Проклятых

— Вот здесь, — сказал принц. Мужчины смотрели на замок, от которого их отделяла широкая голубая река. Замок горного царя сиял на солнце гранями стен из драгоценных камней. Принц Благодарии Садор и его друг и охранник Мер искали этот замок, по правилам сказок – побывав в гостях у Месяца, Ветра, Солнца (где Мер чуть не остался на службе у Солнца), Ночи и Дня. И к горному царю они шли, конечно, за принцессой, дочерью этого царя. А почему так полагается в сказках? Потому что сказки, это старые истории, просто дело происходило так давно, что и уклад и правила изменились, а воспоминание осталось, обросло мнениями рассказчиков. Вот и получается сказка.

Но Благодария живет и здраствует поныне, вовсе это было не давно, вы можете сами посетить эту сказочную страну, где уклад все тот же, что в знакомых вам сказках, и все посмотреть. Ну, конечно, если вы хорошо разберетесь в квантовой физике, и, став осознанным мультивидуумом, сможете по своему осознанному выбору гулять по мультиверсу. Так что я расскажу вам все, как было, без прикрас.

Поехал Садор за принцессой, вовсе не потому что услышал о ее красоте, и не потому что увидел ее портрет, подброшенный вороном, и даже не потому, что отец-король сказал, что ему нужно жениться, и именно на этой принцессе.  Нет, Горное Царство было волшебным, и царь его – могущественный и богатейший Дингир Кур-лугаль, — был чародеем. Каждую Весну, по миру летела Песня Сирены, сладкий зов, которую пела мать горной принцессы, на нее отзывались лучшие мужи миров, и ехали пробовать заполучить принцессу Мавис. И столько многие из них не вернулись. Многие, но не все. Те, кто вернулся, без принцессы, говорили, что Горное Царство дикое, и принцесса там пленница, говорили, что выжить там невозможно. И больше они зов сирены не слышали, только в иную весну, почему-то тиранили свои царства больше, чем обычно. Благодария сначала была совсем маленьким королевством, тогда еще отец Садора был юным и получил разрушенную страну от деда. А стала сильным государством, благодаря тому, конечно, что отец Садора счастливо женился, а королева была такой милой и хозяйственной, что в стране наступили покой, мир, равенство и братство.

Вот, Садор с другом, и решили узнать, что происходит в этом царстве. Потому что Садору скоро на трон, а все самые лучшие, самые благородные короли исчезают, остаются только те, с которыми и дела иметь не хочется. Поэтому, принцесса принцессой, любовь – не сильно-то популярное дело у принцев, принцесс много, а хороших соседей мало. Так что, чистая политика, конечно. Хотя и Песня Сирены, конечно, красивая, и принцесса Мавис – наверняка, красавица, принцесса же, в сказках они, обычно, красавицы. И породниться с Кур-лугалем дело хорошее.

Горный царь, известный своим богатством и могуществом, был нелюдимым, жил в своем горном царстве, обычно, ни на кого не нападал, но горы защищал, а как царства без гор? Там и руда, и драгоценности. Вот ему и клялись все в вечной дружбе. Тем более, горный царь был удобным политическим другом – воины у него были отборные, настолько, что с той стороной, на которой выступал горный царь и воевать никто не хотел. Тем не менее, сам царь в политических делах не пользовался своим могуществом, ничего ни от кого не требовал, но все дары принимал.

Замок царя был спрятан в горах и показывался путникам, только если точно знать с какой стороны смотреть. Вот это и узнавали Садор и Мер у слуг природы.

Но теперь они на месте.

Садор смотрел на замок. Мер лег под дерево, достал свирель и начал наигрывать простой мотив. Кони мирно щипали траву.

— Я снова Мавис видел во сне, – высокий статный принц опустился на траву рядом с другом.

— Знаю, – кивнул Мер.

— Это хорошо. Раз ты тоже видел, значит, это было по-настоящему. Она звала меня и вела по коридорам замка, – темные глаза Садора задумчиво устремились вдаль.

— Ага, вот карта, – Мер достал зарисованную им карту.

В этом ничего удивительного не было, Мер хорошо делал свою работу и защищал Садора даже во сне. Поэтому сны принца друг видел. Когда это были настоящие сны. Когда Садор просто смотрел образы своего сознания, Мер, конечно, мог и сам куда-нибудь прогуляться во сне.
— Мне кажется, я уже ее люблю, — сказал принц.

— Это, несомненно, хорошо, — согласился Мер, откинул назад светлую прядь, которую швырнул ему на лицо ветер, провел над лбом ладонью, не касаясь его, словно трогая чью-то руку. – Лучше жениться на том, кого любишь, ну, или, хотя бы, хочешь полюбить. Но ты помнишь, да, что красавица во сне может быть не Мавис, а сирена?

— Да-да, Мер, конечно, — согласился Садор, но друг видел, что принц считает иначе. Конечно, это его принцесса. – Может, у нее есть сестра или подруга, и ты тоже найдешь свое счастье, а?

Зеленый взгляд Мера стал колким.

— Я уже нашел.

— Да? – обрадовался Садор. – И кто?..

Принц наткнулся на взгляд Мера и осекся, вспомнив. Когда-то давно была у его друга возлюбленная, Мер ушел в очередной военный поход, а ее отравил один из возжелавших правителей, своими руками, но не хотел ее убивать, думал, что это приворотное, а невеста этого правителя поменяла, купленное у ведьмы приворотное, на яд. Обычные сказочные дела. Мер вернулся, и узнал, что Шайлих его мертва. Правитель повинился, был готов умереть, ни минуты он после смерти красавицы без боли не провел. Мер узнал, кто настоящий виновник, но и от невесты-убийцы карающий меч обезумевшего от горя правителя отвел. Сказал, что месть не такой должна быть. Месть должна вводить в поражение того, кому хочешь отомстить. Смерть ничему не учит, убийство ничему не учит. Стань счастливым, — посоветовал Мер правителю. – Лучшая месть тому, кто хотел украсть твое счастье.

С тех пор, Мер со всей красотой из всех миров, был нежен, как любящий брат, но никому мужем быть не хотел.

Садор тепло улыбнулся другу.

— Итак, что мы скажем горному царю? – заговорил он о другом.

— Правду, – пожал плечами Мер.

— Разве мы не должны придумать коварный план? —  с сомнением посмотрел на него принц.

— Ты знаешь, какой я воин, Садор.

— Знаю — непобедимый. До сих пор не знаю, почему ты решил служить у моего отца, ты бы мог легко заполучить любое царство, – красиво, хищно пожал плечами Садор.

— На что мне царство? – хмыкнул Мер, вытягиваясь на траве.

— Чтобы никто тебе не указывал, что делать.

— А мне никто и не указывает, – усмехнулся Мер.

Друзья выглядели как темная и светло-золотая линии, разные, конечно, но объединенные одними целями и одним взглядом на мир, они для всех выглядели, как братья. Часто такое бывает. Люди чувствуют же только то, что излучают другие. И если идея одна – то и людей не различают. Тем более, некоторые и отличаются на уникалинку – кто ее заметит со стороны?

— Непонятно это, но мне повезло, что ты так думаешь, — ярко улыбнулся принц.

— Пожалуй, — лениво улыбнулся Мер, в зеленых глазах смеялось солнце. – Так вот, самых коварных противников я победил правдой.

— Ложь иногда сильнее, – вздохнул Садор.

— Никогда, друг, никогда. Именно поэтому лжи, чтобы жить нужно постоянно пополнять ряды, ей всегда нужны обращенные, всегда нужны няньки и защитники. Потому что она слаба и выживает только за счет обманутой толпы. А правда самодостаточна и сильна. Она просто есть. Ложь – это только временное отклонение от правды. Правда никуда не девается и живет по своим законам. Вся суета направлена на то, чтобы ее скрыть, исказить, не смотреть на нее. И, конечно, страдать.

— Ты мог бы стать поэтом, друг, или проповедником.

— Я был. Поэтом, – улыбнулся Мер, легко поднялся. – Ну, отдохнули. Вперед?

— Вперед! – поднялся Садор.

ХХХ

Юная красавица с синими, как сапфиры, глазами, светлыми волнами волос, в которых запутались лучи солнца, сидела на широком балконе и складывала мозаику из драгоценных камней. Ветер играл с ее платьем, простым и легким, вовсе не похожим на яркие и расшитые платья королев и принцесс. Но, как я уже говорил, у горного царя гости бывали нечасто и жители дворца могли ходить в чем хотят. Конечно, это была Мавис.

Девушка положила последний камень, чудесная яркая птица на сияющем полотне сверкнула на солнце и вспорхнула ввысь. Мавис радостно рассмеялась и вскочила на ноги. На ногах принцессы были легкие ботиночки с толстой и твердой подошвой, в них было так удобно бегать по горам. На балкон вышел высокий худой мужчина.

— Отец, у меня снова получилось! – кинулась к нему девушка. Это был Кур-лугаль, горный царь. Мужчина улыбнулся, и темно-золотые глаза улыбнулись, правда, в них остался осколок грусти. Кур-лугаль посмотрел на мозаику, в которой контур птицы был пуст.

— Молодец, — погладил он Мавис по волосам.

— Мама сказала, что у нас скоро будут гости? Да? Кто? Эльфы? Гномы? Гарпии?
— Нет, люди, — рассмеялся Дингир.

— Люди? Снова будут просить камни, да? Люди любят камни. Больше, чем людей. Раз убивают за них. Или это снова за мной?

Если вы подумали, что Мавис, это юное невинное создание, как можно подумать при первом взгляде, это не так. Она росла в суровых горах, общалась с трудолюбивыми и угрюмыми гномами, с высокомерными и коварными эльфами, с некромантами и магами, со всеми горными жителями. Даже  изгнанники из царств и сел, которые приходили в горы, и, чаще всего, либо нанимались в воины Кур-лугаля, или, если злоба мешала им жить, были поглощены горами, не пугали ее. Она могла за себя постоять, Дингир и воины учили ее выживать в суровых горах. А… а вот и она… на балкон вышла красивая женщина. Дивные глаза ее переливались, как река, в которой отражается солнце. Райна, сирена. Она учила Мавис петь и колдовать. Так что принцесса могла наслаждаться невинными радостями, только обсуждая жизнь со своими учителями.

— Нет, эти не будут просить камни, — улыбался Дингир, обнимая жену. – Это благородные спасители.

Сирена улыбнулась.

— Это очень хорошие люди, – сказала Райна.

— Тогда пора встречать дорогих гостей, – Кур-лугаль обнял женщин за плечи и повел в замок.

ХХХ

Садор и Мер нашли брод и перешли реку.

Замок казался совсем рядом, но вдруг на друзей налетел странный порыв ветра, тяжелый и сильный, как будто друзья пробирались сквозь незримую толпу.

Тот же странный ветер толкался, порывами, как толчками, а ветви деревьев так шумели, что шелест складывался в какой-то, казалось, осмысленный шепот.

— Что это, Мер? Колдовство? – Садор был готов сражаться с невидимыми монстрами.

Скорее, скорее, возвращайтесь, скорее, — шелестел странный ветер. – Меня, меня, возьми меня! Это буду я! Я пойду с тобой! Нет, я!

— Да, видимо, какая-то Долина духов. Спросим у Кур-лугаля, – сказал Мер и вдруг резко остановил коня.

Я устала быть мертвой! Скорее! Я хочу жить! – услышал Мер.

— Кто ты? – спросил Мер громко. Но шелест вел разговор с собой, игнорируя живых, но, очевидно, видя друзей.

Моя очередь, моя! Я долго жду!

Шелест становился все громче, толчки невидимок все сильнее, Мер достал свирель, и заиграл. И через несколько мгновений, шелест резко смолк. Мер играл, пока они не подъехали к самым воротам замка, затем обернулся на долину, задумчиво глядя на мирный зеленый вид.

Больше их никто их не остановил, хотя друзья были готовы к этому.

Садор усмехнулся. Ворота в замок были высокие и составные, встроенные в них двери разного размера, вероятно, учитывали гостей разных, и великанов, и гномов. Дверь для людей открылась, не успел Садор постучать.

Хозяин вышел встречать гостей сам.

— Добрый день, путники, – поздоровался горный царь.

Не похож на обманщика и тирана, подумалось Садору.

— Добрый день, Кур-лугаль. Я принц Садор Благодарийский. Это мой друг – Мер, – представился Садор. – Мы посетили тебя, услышав Песню Сирены.

— Рад видеть вас, — улыбнулся Кур-лугаль. – Что ж, проходите, гости.

Как полагается не только в сказках, горный царь предложил гостям обед и отдых. И к столу вышли обе женщины. Садор сразу узнал ту, которая снилась ему. Горный царь представил женщин – Райну и Мавис.
Мер охотно разговаривал с Кур-лугалем, рассказывал про Благодарию. Садор вежливо отвечал на вопросы, но не сводил глаз с девушки из сна.

А после обеда, Мавис повела гостей в их комнаты. Комнату. Мер сказал, что он охранник принца, и комнаты достаточно одной.

— Хорошо, что вы к нам приехали, я люблю гостей издалека и их истории. И загадки, – заговорила по дороге Мавис.

— А сама ты не хотела бы поехать далеко? – спросил Мер.

— О, нет, я и отсюда могу попасть, куда угодно, – рассмеялась Мавис.

— Как это? – спросил Мер.

— В западной башне есть Дверь Миров, и я могу оказаться в любом месте, где захочу.

Друзья переглянулись. Мавис не выглядела пленницей, ждущей освобождения.

— Вот ваша комната. Если что-то нужно… — Мавис задумалась.  – Я пришлю кого-нибудь. Мы живем без слуг. Нам служит волшебство. Не бойтесь только. То, что к вам придет, будет не живое, не мертвое. Как живой стул.

— Значит, Кур-лагуль, действительно, волшебник? – спросил Садор.

— Ученый, – улыбнулась принцесса и собралась уходить, но Садор поймал ее за руку.

— Скажи, ты помнишь, что снилась мне?

Мавис чуть вздрогнула, посмотрела на принца, задумалась и помотала головой.

— Ты приходила и пела!.. – сказал принц.

— Это не я, — рассмеялась принцесса. – Это моя мать, она сирена, и она передает в песне мой образ. Поэтому, меня видят во снах. Чтобы благородные гости знали, стоит ли ехать. Мы никого не неволим.

— Мы отдохнем с дороги и еще поговорим, — сказал тепло охранник. – Дворец горного царя было непросто найти.

Мавис улыбнулась ему, улыбнулась и Садору.

— Значит Дингир хотел, чтобы вы пришли, раз вы нашли наш дом.

И принцесса ушла.

— Ты же говорил, что скажем правду, – посмотрел Садор на друга.

— Вот царю и скажем. А Мавис не беспокой пока. Не так что-то тут. Не знаю в чем дело. Не похожа твоя принцесса на пленницу.

Садор сел на кровать и откинулся назад, уставившись в потолок балдахина.

— Но это точно она приходила во сне.

— Или кто-то в ее образе. Возможно, Райна.

Садор резко сел, цепко посмотрел на друга.

— Но то, как она себя вела, как пахла, — задумался он, выдохнул яркую улыбку, повел головой. – Как думаешь, получится увезти принцессу? А?

— Или заберем Райну? – рассмеялся Мер.

— Ага, не одну, так другую! – развеселился Садор.

ХХХ

В комнату, где отдыхали принцы, аккуратно постучали. Мер открыл. За дверью стоял молодой человек.

— Я пришел служить вам, – сказал он.

Мер внимательно смотрел на спокойного молодого человека. Одет обычно, как житель города, приятный. Было в нем что-то странное, лицо не выражало ничего. Он смотрел прямо в глаза, но взглядом не встречался.

— Как тебя зовут? – спросил Мер.

— Теник, – ответил молодой человек.

— Это кукла на горном языке, — сказал Мер Садору. Принц кивнул, подошел тоже поближе посмотреть на голема, созданного магией.

— Нам ничего сейчас не нужно, когда царь будет готов нас принять, проводи нас, – сказал Садор.

Теник кивнул и остался стоять у стены.

— Жутковато, — хмыкнул принц.

Мер пожал плечами.

— Волшебство.

— А Мавис мне понравилась, — сказал принц, улыбаясь сам себе. – Мы бы поладили. Хотя, конечно, если ей хорошо с Кур-лугалем, я не буду мешать.

— Я думаю, хорошо все кончится, получишь ты свою принцессу. – Мер задумался о своем.

— Кур-лугаль ждет вас, — вдруг сказал Теник.

За ужином Садор, наконец, рассказал, зачем они тут. Вернее, сказал, что услышал зов сирены, что видел Мавис во сне. Хотел сказать и про пропавших принцев, но Мер его перебил каким-то вопросом к царю и Садор не стал продолжать.

Кур-лугаль слушал, не перебивая, когда принц закончил, горный царь заговорил.

— Я всегда соглашаюсь, когда цари мирские меняют людей на камни. Ничего ценнее жизни нет. Но поменять дочь на царство…

— Мавис снилась мне, – признался Садор. – Я полюбил ее во сне.

Принц улыбнулся.

— Я думал, конечно, что ее нужно вызволять из плена отца-тирана, но Мавис выглядит счастливой здесь. Но, может, тогда ты согласишься отдать мне свою дочь?

Кур-лугаль покачал головой.

— Она у меня одна. Я не могу отдать ее просто принцу. Ты говоришь, что полюбил ее во сне, но ты увидел ее только в замке. Если ты хочешь мою Мавис, тебе придется остаться здесь, узнать ее.

— Это была…

— Рейна! – сказал горный царь. — Да, моя жена, сирена, каждую весну поет о Мавис, чтобы услышавший зов пришел, и, может, полюбил мою дочь. – Сказал Кур-лугаль. – Останешься на год, через год, в день, когда Лето сменяет Весну, я устрою тебе испытание. Если пройдешь его – получишь Мавис, если нет – уедешь… без нее.

Мер едва заметно напрягся, теперь внимательно слушая каждое слово царя.

— Конечно, если за этот год ты захочешь уехать – уедешь, если за этот год ты полюбишь кого-то другого – ты будешь свободен от нашего договора. Если за этот год Мавис полюбит кого-то, и это будешь не ты, — ты будешь свободен от нашего договора. – Продолжал Кур-лугаль.

— Я согласен! – кивнул Садор.

Только его друг выглядел взволнованным, и не было понятно – радостное это волнение или тревожное.

ХХХ

Так и остались друзья в горном царстве. Первое время, Садор и Мер были царскими гостями, но Мер быстро подвизался помогать в замке, а за ним и принц.

Мер все пытался выпытать у горных жителей – что за испытание готовил Кур-лугаль. Но жители замолкали, при упоминании испытания. Садор же беспечно относился к грядущему, он считал, что честность и храбрость помогут пройти любой экзамен. Принцы всегда беспечнее их друзей.

Садор каждый день виделся с Мавис, каждый вечер вел беседы с Кур-лугалем, и старался понять, любит ли он эту яркую и счастливую девушку, и сможет ли он сделать ее счастливее в Благодарии, чем она есть, здесь, в своем горном царстве.

А Мер день ото дня становился все задумчивее, словно и ему что-то пела по ночам сирена. Он целыми днями ходил по горному царству, возвращаясь только к беседам с Кур-лугалем. А царь говорил о жизни, о терпении, часто говорил, что одна человеческая жизнь должна быть ценнее царства, и что король должен всегда это понимать. И что важно, чтобы король умел делать так, чтобы эта жизнь стала такой, достойной целого царства.

И вот, однажды, Мер, гуляя по горам, вышел на плато, к красивым видам он привык – не только здесь, Мер долго бродил по свету, видел многообразие миров. Даже в другие сказки заходил. С одной стороны был пологий склон, а под ним селение. Нет, не селение, там не было ни одного дома, но было много людей. Они все одновременно говорили и двигались. Выглядело это, как какой-то обряд, и Мер спустился к ним.

Чем ближе подходил он к людям, тем тревожнее и печальнее становилось у него на душе. Он чувствовал отчаяние этих людей.

Мер приблизился к ним, и увидел странную картину, множество мужчин ходили, сидели, и разговаривали с Мавис, у каждого была своя принцесса. Красавицы были в простых одинаковых голубых платьях, в основном, некоторые были в других нарядах, которые как-то неестественно на них сидели. Девушки отвечали невпопад, невпопад смеялись. Мужчина поежился. Он начал понимать, в чем дело. Да и ты, читатель, наверняка, догадался уже. Но Мер решил узнать все подробно, он подошел к мужчине, который сидел под деревом, и расчесывал светлые волосы своей Мавис.

— Я гость Кур-лугаля, Мер, — назвал он себя. – Что это за странное селение принцессы Мавис?

Красивый мужчина, гораздо старше Мера, поднял на него усталые темные глаза.

— Добрый человек, это не селение, это Гора Проклятых. И не сестер принцессы ты видишь, а порождения разума Кур-лугаля. Мы все отозвавшиеся на зов сирены, рыцари, короли и принцы. Все полюбившие принцессу во сне. Кур-лугаль всем нам давал год на то, чтобы узнать принцессу и полюбить ее. А потом… потом было испытание. Нужно было узнать настоящую Мавис среди призраков-образов. Иногда выбор из двух образов, иногда, из десяти, каждому Кур-лугаль назначал разное количество для выбора. Когда ты выбирал Мавис, Кур-лугаль предлагал отказаться от выбора, говорил, что если ты не угадал, и выбрал призрак, он будет нежной Мавис только в горах, а за пределами, образ станет легкой добычей для нечисти, которая может одержать бездушную оболочку. И злобного духа нельзя будет убить, нельзя убить образ оживленный душой, пусть и обиженной, но можно привести существо обратно в горы, где дух будет заперт и бессилен. И его можно будет воспитать и обучить жить среди людей. Горный царь спрашивал – согласны ли самые лучшие, самые благородные, самые ученые мужи рискнуть и получить либо принцессу, либо потратить, возможно, целую жизнь на обиженного духа. Скоро и духи прознали про то, что Кур-лугаль дает им возможность жить, и стали поджидать желающих уйти с принцессой, у выхода из Горного царства. Может, конечно, повезет, и придет не злобная душа, но никому еще не везло. Самые сильные духи, обычно, самые злобные.

Мер вспомнил шепот в Долине, сердце болезненно сжалось.

— Этот шепот? Это духи, которые ждут?

— Да. Узнать, правильно ли ты выбрал, можно только за пределами Царства. Как известно, Мавис до сих пор во дворце, а мы, все здесь.

— Почему вы не бросите духа здесь, и не уедете домой, одни?

Мужчина улыбнулся.

— Мы тут все рыцари чести. Другие не проживают год в Горном Царстве. Их либо поглощают горы, либо они возвращаются ни с чем.

— Но кто-то ушел отсюда, с Горы Проклятых, с призраком?

— Рассказывают про таких, я не видел, возможно, сказки, чтобы мы не теряли надежду, – пожал плечами мужчина.

Мер вспомнил тех, кто возвращался из Горного царства ни с чем, те, которые при Песне Сирены начинали злобствовать, потому что больше не могли ее слышать. Вспомнил тех, кто возвращался из долгого путешествия, которые лишь упоминали Горное царство, как одно из мест своего путешествия. Может, это те, кто смог покинуть Гору Проклятых?

— А кто достался тебе? – кивнул Мер на девушку.

— Утопленница, ее обманул какой-то мужчина, из дома ее выгнали, за бесчестье, она утопилась и стала мстящим духом, соблазняющим и убивающим мужчин. А потом решила вселиться в плоть живую, чтобы не быть привязанной к своему озеру. Даже у духов есть свои сказки, – усмехнулся мужчина. Мер узнал его, это был исчезнувший король Южных земель – Ургус. Семья давно оплакала пропавшего короля, который поехал выручать Мавис. А народ складывал сказки, что король вернется и рассудит обиженных.

— Она слышит нас? – спросил Мер, кивая на девушку, та смотрела перед собой, невидящим взглядом.

— Только если к ней обратиться.

Мер коснулся плеча Ургуса.

— Почему вы не скроете их в своих царствах? Так же, обучая, только дома?

— Здесь ничто не отвлекает. И здесь духи ведут себя тихо, потому что знают, если их бросить в горах, они не смогут выйти сами. Образ Мавис рассеется и они снова станут духами за пределами царства Кур-лугаля. Их нужно вывести за руку. Вот такое проклятье.

Мер кивнул и пошел дальше, среди проклятых королей. Всматриваясь в каждую Мавис.

ХХХ

С тех пор, Мер стал приходить сюда, и смотреть, смотреть, как короли лечат души духов. Он вглядывался в призраков, и в один день, вдруг понял, что видит, за образом принцессы разных существ – вампиров, монстров, русалок, всякую нечисть.

Он сразу побежал к другу. Тот гулял с Мавис и вел очередную дружескую, романтичную беседу.

— Ты никогда не гуляешь с нами, Мер, — улыбнулась принцесса. – Почему? Тебе со мной совсем неинтересно? Ты ведь тоже можешь пройти испытание за меня.

Мер солнечно и вежливо улыбнулся Мавис в ответ, глядя в синие сияющие глаза юной ведьмы. Конечно, она знает про испытание. Конечно, она знает про Гору Проклятых. Но зачем? Зачем Кур-лугалю пленить королей нечистью?

— Одного испытания мало, нужно еще полюбить взаимно, – сказал Мер. С каждым жителем Горы Проклятых провела она год, вот в таких дружеских беседах. И никого не полюбила, не сказала в последний день, что не любит. – А что за испытание, Мавис?

— Узнать меня, Мер, и только. Что и делает Садор, да? – нежно посмотрела она на романтичного влюбленного принца, подняла драгоценные глаза на Мера. – И ты можешь.

Мер покивал, по форме честно, по сути обман. Садор рассмеялся.

— Я тебя уже знаю, – снова рассмеялся Садор. – А Мер у нас и так всех насквозь видит, ты берегись его, Мавис.

— Узнаешь ли ты меня, если я к тебе прилечу птицей, или приду солнечным лучом? – смеялась Мавис.

— Узнаю, — Садор подхватил девушку на руки и закружил. Принцесса смеялась. Видимо, не первый раз у них был этот разговор, слова звучали, как заклинания, как обеты данные друг другу.

Мер остался с парой, слушая их воркование и думая о своем. А когда Мавис ушла к себе, друг повел принца к Горе Проклятых.

— И никому не говори, что знаешь, ни Кур-лугалю, ни Мавис своей, — рассказал Садору все, что знал, Мер.

Садор долго молчал, думая. Конечно, во всех сказках, принцессы чужих государств были коварны, все цари преследовали свои цели. Что говорить, сам Садор поехал больше, не ради зова сирены, а ради будущего политического благоденствия. Но что теперь делать? Как вызволить узников собственного благородства? Ведь если они вернутся домой, оставив духов в горном царстве, они не будут уже лучшими королями. Может, запустить сюда учителей, а королей вызволить? Но кто захочет возиться с озлобленными мертвыми? А Мавис? Вот так любезничала с каждым? А теперь оставила их у Горы? Или ходит сюда и продолжает ворковать с ними? Может, оставить это царство, уехать домой? Он теперь знает тайну Горного царства. И может предупредить остальных. Но как же плененные короли? И принцесса? Сердце Садора синие глаза Мавис уже разъели, но, наверное, его можно починить. Есть много королей с раненными сердцами, но это не мешает им хорошо править.

— Слушай, Садор, смотри внимательно. Тебе нужно научиться видеть за образом принцессы суть, – прошептал Мер.

Друзья пришли на Гору Проклятых ночью, короли спали в волшебных шатрах, вот почему не было здесь домов, все необходимое создавало волшебство. Вероятно, утром шатры рассеивались, и все вместе присматривали за призраками. А призраки устроили свой шабаш, им не нужно было разговаривать, они шелестели, как в Долине, им не нужен был костер, у них у всех горели глаза, только теперь глаза у них были не синие, как у образа принцессы, а разные, у каждого свои. Зрелище, конечно, жуткое. Не все были тут, некоторые лежали подле спящих людей или в объятиях их, мерцая горящими глазами, и вперив взор в свой мертвый мир.

На Садора и Мера призраки смотрели заинтересованно, но держались поодаль.

— Вы… выведи меня! – вдруг осмелилась одна ламия, подойдя к Меру и беря его за руку. Ладонь призрака была холодной и сухой.

Садор вздрогнул и потянулся за ножом. Мер его остановил.

— Их нельзя убить, – сказал он принцу, улыбнулся призраку. – Да и не надо. Куда ей идти? Снова в Долину Шепота?

Вампирша дрожала от ненависти, щурила красивые глаза принцессы, открывала рот. Милое лицо Мавис искажала злобная гримаса, та гримаса, которая была у ламии.

— Как только ты избавишься от зла, тебя выведут. Разве ты не знаешь, что горы поглощают зло? Ты пленница гор, потому что злоба и обида, как цепи приковали тебя к горам.

Ламия зашипела, выдернула руку и отошла, что-то шипя.

— Ругается, — усмехнулся Мер.

Садор помотал головой.

— Гиблое место.

— Да, Садор. И я не знаю, будет ли сама Мавис на испытании. Но тебе нужно приходить сюда и учиться видеть.

ХХХ

Так и повелось, Садор тоже стал приходить на Гору Проклятых. А Мер теперь начал ходить в Долину Шепота, а ночами, часто, приходил на шабаш призраков, разговаривая с ними, а больше слушая.

Друзья все пытались понять, зачем же нужно это Кур-лугалю, но как-то Мер видел, как королева Райна ходила в Долину Шепота, и шелестела с призраками. И лицо у сирены было нежное, как у любящей матери. Она утешала мертвых, обещая им скорую новую жизнь. Мер понял, что заманивали сюда королей специально, чтобы они нянчились с подопечными сирены.

Мер стал следить за сиреной, и как-то услышал, как она поет своим мертвым любимцам, сирена сзывала неуспокоенные души в долину, рассказывая про новую жизнь.

А потом, как-то сам Мер пришел в Долину и стал наигрывать на своей свирели песню зова Райны. Немного иначе звучала песня Мера, но это была та же песня.

Садор тоже научился видеть нечисть за образом Мавис. Теперь они иногда вместе с Мером ходили на шабаши призраков.
Конечно, он всмотрелся и в саму принцессу – в сказках никогда не знаешь, кто перед тобой. Но Мавис была одинаковой снаружи и в сути.
День испытания близился.

И вот, вечером, накануне испытания, как обычно, Кур-лугаль позвал друзей за стол.

— Ну что, Садор, не надоело ли тебе у нас? – спросил царь.

— Нет, я благодарен, что попал в твое царство, Дингир.

— Все еще хочешь увезти мою Мавис? – сжал руку дочери Кур-лугаль.

— Если поедет, — улыбнулся Садор принцессе. Мавис улыбнулась в ответ и опустила глаза. Сколько раз она так делала?

— Хорошо. Завтра испытание – день решений. Если ты узнал Мавис, то тебе будет легко его пройти.

— А испытание-то скажешь, какое? – спросил Садор.

— Скажу, — помедлив, ответил царь. – На испытании две девушки будут выглядеть  точно, как Мавис. Одна Мавис, другая призрак бесплотный. Тебе нужно будет выбрать, где настоящая Мавис. Но если ты выберешь и засомневаешься – у тебя будет еще выбор, отказаться от Мавис и уехать одному. Если ты не откажешься, то возьмешь то, что выбрал и уедешь. И только за пределами моего царства узнаешь, правильно ли ты выбрал. Или ты можешь уехать сегодня, один.

— Что если я уеду с призраком? – спросил Садор, хотя прекрасно знал ответ.

— Призрак за пределами царства может стать легкой добычей для духов и прочей нечисти. И ни призрака, ни духа нельзя убить. Можно привести будет призрак обратно и бросить в горах, – сказал Кур-лугаль.

— И он умрет? Будет жить в твоем царстве? – спрашивал принц.

— Не жить, творить зло, – улыбнулся Кур-лугаль. – Если ты не останешься с ним, и не научишь его жить с людьми.

— Я согласен,  – кивнул Садор.

ХХХ

А вечером к ним в комнату прибежала Мавис.

— Милый, Садор, откажись и уезжай. Ты слишком молод, ты навсегда останешься в горах с призраком, – сказала принцесса.

— Почему? Твой отец обманет меня? Тебя не будет на испытании?

— Нет, я буду, но… как же ты узнаешь? Я бы хотела подать тебе знак, но у нас тогда такая проклятая будет жизнь! Я всегда буду думать, что сам бы ты меня не узнал, – вздохнула принцесса.

Садор усмехнулся.

— И ко скольким многим ты прибегала и говорила эти слова? – не выдержал он.

— Садор!.. – вмешался Мер.

— Подожди, Мер, теперь самое время!

Мавис побледнела.

— Ни к кому я не прибегала!

— Да? А все эти люди на Горе Проклятых? Разве не ласкалась ты год с каждым? Чтобы упыри твоей матери обрели плоть? – жестко говорил принц.

Сказочные принцы иногда бывают и такими.

Мавис расплакалась, протянула руки к Садору.

— Да, я знаю всех этих людей, и никто из них не узнал меня, но ты первый, кому мне захотелось подать знак, Садор!

Мы можем верить принцессе, сказки складываются про, так сказать, последнего принца. Сказка – это всегда уже решение. Но это мы знаем, что нам рассказывают что-то, что изменит ход вещей. А Садор – участник сказки, он не знает, что он последний принц.

— Я тоже буду участвовать в испытании, — вмешался Мер. – Девушки две, мы уедем с обеими. Одну выберу я, другую ты.

— Ты?  — удивились хором Садор и Мавис, воззрившись на Мера.

— Да. И выбирать я буду первым.

— Но зачем? Я выберу Мавис, я уверен, – сказал Садор. – У меня совсем другие терзания. Что делать со всеми пленниками Горы Проклятых? Я приехал освободить тебя, но и их. Причем, ты в этом не нуждаешься, а они нуждаются.

— Ах, Садор, — принцесса села в кресло. – Мой отец могущественный чародей, он замыслил сделать мир лучше. Но он не стал его завоевывать и кроить по своему чертежу. В мире есть и бедность, и жадность, и зависть, и вражда. Сильные правители не могут подружиться друг с другом, все меряют выгодой, якобы, для царства, но люди в этих царствах живут убого и непонятно, для кого эта выгода – выгода. Сколько раз моему отцу привозили дочерей и сыновей, продавая их за камни из наших пещер. Сколько предательств было, когда, так называемые друзья, пытались договориться с моим отцом, за спиной друг у друга, о поддержке, при нападении. Тогда он решил отобрать лучших – это те, кто смог выжить в горах год, — и показать им заново, что такое зло и добро. Все их время уходит тут на понимание обид и причин злобы, они учатся помогать друг другу, учатся дружить. Те, кто уехал с воспитанным призраком – стал лучшим королем. Были, конечно, и те, кто уехал ни с чем. Эти остались глупыми королями. Но отец надеется, что снявшие проклятье короли смогут построить новый мир.

— А пока царства в упадках, и там правят злодеи! – сказал Садор.

— Отец говорит, что когда на троне сидят глупые короли, то нет разницы, между ними и злодеями, – вздохнула Мавис.

Садор вздохнул.

— В чем-то он прав, конечно. Но Мавис, хочешь ли ты уехать со мной?

Принцесса смущенно улыбнулась, легко покраснела.

— Да, милый Садор, я бы хотела. И если ты даже останешься тут, в горах, с призраком, я бы ходила к тебе. Не ревнуй, но я иногда прихожу на Гору Проклятых, поговорить с теми, с кем меня связала нежная дружба.

— Ему не придется. Он не может остаться. Благодария только вздохнула свободно при его отце, людям нужен король Садор, – вмешался Мер.

— Мер, я не хочу потерять тебя, мне нужно, чтобы ты был рядом! – сказал Садор.

— А я, может, и буду рядом, – Мер положил руку на плечо друга. – Помните, первым выбираю я.

ХХХ

В день испытания в замке ничего не изменилось. Были за этот год праздники, пышные, веселые, когда всем жителям Горного Царства были двери открыты. Но обычно, каждый день, стол был накрыт просто, одевалась могущественная царская семья тоже просто. Вот и сегодня, был обычный завтрак, Мавис только была взволнована больше обычного.

— Я еще раз предлагаю тебе отказаться от испытания, Садор. Поезжай домой, будешь приезжать к Мавис, если любишь ее. Но когда бы ты ни захотел увезти ее с собой, нужно будет пройти через это испытание. И каждый год Райна будет петь, и Мавис будет вольна полюбить кого угодно, – предложил Кур-лугаль за столом.

— Мавис всегда будет вольна полюбить кого угодно, — улыбнулся Садор. – Нет, я пройду испытание.

— Ну, что ж. После завтрака.

— Я тоже хочу побороться за принцессу, — сказал Мер.

— Ты? – удивился царь.

Мер пожал плечами.

— Я жил здесь год. И узнал ее.

— Хитро, – кивнул царь, — благородно. Я должен добавить к выбору еще одного призрака.

Мавис невольно вскрикнула.

— Конечно, — пожал плечами Садор.

— Я буду выбирать первым, – сказал Мер.

— Хорошо, хорошо, – согласился Кур-лугаль.

После завтрака, царь увел Мавис, попросил друзей подождать. А спустя совсем немного времени, Райна пригласила их в залу.

В комнате стояли три девушки, все одинаковые, призраки не были ни бледнее, ни мертвее. И все были застывшие, как статуи, чтобы настоящая Мавис не выдала себя невольно, Кур-лугаль зачаровывал дочь тоже. В одинаковых голубых платьях, таких же, что носили девушки на Горе Проклятых.

Мер всмотрелся в статуи. Читатель уже понял, конечно, что Мер выбрал призрака, а Садор легко узнал настоящую Мавис. За призраком не было никакой сути, а за принцессой была сама принцесса. Когда я слушал эту сказку сам, я думал, что Мавис и сама окажется призраком. Но нет, оказалась, вполне себе живая принцесса. Только, дочка чародея была намного, ну, давайте скажем, несколько, несколько старше, чем Садор. Но это уже совсем не важно, и не только в сказках.
Хотя, вам, читатели, я могу сказать – Мавис не родная дочь Кур-лугаля и Райны, сирена в этом мире не могла иметь детей, это был первый дар жадности горному царю, дочка одного из обнищавших правителей, которую он обменял на сундук с драгоценными камнями. Но это ведь неважно, дочь есть дочь. Кур-лугаль и Райна уже и забыли, что Мавис им привезли, и поэтому не рассказывали об этом. А настоящие родители Мавис давным-давно умерли.

Кур-лугаль, казалось, был раздосадован выбором Садора.

— Ты можешь отказаться от выбора, — сказал царь Садору, посмотрел на Мера, — а ты нет.

Друзья улыбнулись, одинаково и одновременно.

— Нет, мы довольны выбором.

— Но как ты узнал ее? Случайно? – не выдержал царь, опускаясь на трон.

— Нет, я видел где она. Я могу узнать ее хоть из тысячи призраков, правда, у меня нет на это времени. Но можешь создать десяток, я узнаю Мавис еще раз, – уверено сказал принц.

Кур-лугаль потер глаза.

— Это такое старое пророчество любви. Я не думал, что оно исполнится. Много лет, — Мавис ведь уже много лет, просто в моем царстве она не стареет совсем, с возраста юности, с какого сама хочет, да и в твоем царстве, она будет стареть очень медленно, — приезжают сюда желающие увезти мою дочь, я перестал на это рассчитывать, что когда-нибудь условие любви сбудется, я думал, она полюбит кого-нибудь, здесь, дома, и тогда Райна перестала бы петь. Твой выбор засчитан,  Садор. Но исполни мою просьбу, я хочу знать, что это не случайность, выбери ее еще раз?

— Хорошо, Дингир, — уверенно отозвался принц.

В комнате появились еще девушки, царь перемешал статуи. Садор вглядывался в каждую, пока не дошел до Мавис и уверенно выбрал ее.

— Еще раз? – ответил Садор на недоверчивый взгляд Кур-лугаля.

— Нет, это уже будет несправедливо. Ладно, значит, у нас будет настоящая свадьба. Я нашел возлюбленного для дочери, я, видимо, настолько рад, что не могу даже пока понять это, – сошел царь с трона. – Я хочу сделать подарок и я прощу твоему другу неудачный выбор.

Садор радостно улыбнулся.

— Спасибо, Дингир!

— Нет, — вмешался Мер, — я хочу забрать то, что выбрал.

— Но, Мер?.. – начал Садор.

— Подожди, юноша, ты не понимаешь всей опасности… — начал царь. И Кур-лугаль рассказал им про Гору Проклятых в его царстве.

— Если ты считаешь, что это хорошо, то меня не из-за чего жалеть, если ты считаешь, что это плохо, почему ты не пожалел других? Или я просто недостаточно благороден, чтобы воспитывать нечисть? – усмехнулся Мер.

Царь смутился.

— Отец, они знали про Гору, давно, – сказала очнувшаяся от чар Мавис.

— Вы необычные люди, но, наверное, никто другой и не смог бы стать мужем моей Мавис, – повел головой Кур-лугаль. – Что теперь? Оставайтесь, отпразднуем свадьбу здесь!

— Нет, я хочу увидеть родителей, сказать, что со мной все хорошо. Свадьба будет в Благодарии, я хочу познакомить невесту с родителями, а страну с новой королевой, а вы приезжайте к нам, – отказался Садор.

— Чем же мне одарить тебя, храбрый юноша? – повернулся царь к Меру.

— Я подумаю, Дингир, — улыбнулся воин. – Просто запомни свое желание одарить меня.

ХХХ

Сборы, проводы, прощания, наконец, друзья выехали из замка. Мавис сидела на коне Садора, перед ним, и хотя даров и коней было достаточно, принц не хотел расставаться с принцессой. Мер бережно, как хрупкую статуэтку, вез перед собой призрака в голубом платье.

— Мер, я подумал, давай просто объедем Долину Шепота, а? – сказал Садор. – И к твоей кукле никто не прилипнет?

— Нет, давай все сделаем, как полагается. Ведь кто-то ждал жизни целый год. А кто-то и дольше… — отказался Мер.

Садор замолчал, только взгляд темных глаз стал печальным. Гора Проклятых увлекла, заворожила друга, он получит монстра, и не повезет его, конечно, в Благодарию, останется здесь, в горах, с проклятыми королями. И это было больно, невыносимо жить без того, без кого ты жить не можешь.

У Долины Мер достал свирель и заиграл. Ту мелодию, которую он сочинил услышав песню Райны для мертвых. Шелест стал громче, Мавис прижалась к принцу, толчки мертвых, это был никакой не ветер, конечно, читатель теперь понимает, стали сильнее.

Призрак на коне Мера дергался, как театральная марионетка, словно призраки бились за тело. Мужчина медленно ехал по Долине и играл, глядя на то, что он выбрал. Вдруг призрак перестал дрожать, глубоко вздохнул, моргнул и посмотрел на Мера.

— М… Ме… Мер? – сказал призрак.

Воин перестал играть, глядя на призрак Мавис.

— Шайлих?

— Я умирала, да? Я помню обычный день дома, я ждала тебя из похода. Потом какой-то сон, я летала и видела какие-то страны, горы, моря, но нигде тебя не было. А потом я услышала твою мелодию, которую ты мне играл и пошла на нее. Где мы?

Мер убрал свирель, прижимая обретенную любимую к себе. Говорить он не мог. Горе прошлых лет, терзающая надежда последнего года, и последняя победа словно в один миг забрали все силы.

Садор рассмеялся, наконец, поняв, что задумал Мер, узнав про Гору Проклятых.

— Но почему ты мне не сказал?!

— Я боялся, что не получится. И надежда бы разорвала мне сердце. Шайлих, я тебе все расскажу. Потом. Мы едем домой. И теперь я тебя никогда не потеряю.

А покинув Горное царство, Шайлих стала собой. Правда, когда они приезжали в Горное царство, Шайлих и Мавис выглядели очень похоже, но не одинаково, просто, как сестры. У Садора и Мавис появились дети, и большую часть времени их воспитывали Кур-лугаль и Райна. У Мера и волшебной Шайлих детей не могло быть, но они могли воспитывать других детей – мертвых любимцев сирены, проданных детей Кур-лугалю, детей Садора.
И всю свою сказочную жизнь, — а сказочные герои живут столько, сколько живет сказка, и тот, кто не умер в сказке, не умрет, пока не умрет сказка, — друзья не расставались.

ХХХ

У Кур-лугаля не было больше дочерей, но они воспитывали проданных им за сокровища гор дочерей и сыновей. И Райна так же пела, только теперь чаще, потому что детей стало больше. К ним стали приходить и те, кто разуверился в любви, чтобы пророчество любви исполнилось и на них, и молодые, и старые. И сирена пела и звала и для них любовь.

И все-таки, Мер настоял на школах для призраков, чтобы не только короли учили нечисть жить без злобы. Но и кто-то учил королей, как учить.

Сказку мне рассказал Мер, конечно, не только воин, но и менестрель. Ему нужна была эта сказка, чтобы вернуть свою Шайлих, и чтобы он больше никого не потерял в вечности.
Я думал, что расскажу вам сказку про освобождение от злодея, про хитрость. Но оказалось, что сказка совсем без злодеев. Просто про выбор. Который может стать проклятьем, а может стать сказкой.