Сдвиг

Неважно, где ты живёшь. Неважно, во что веришь. Одна дата объединит нас всех.

Роланд Эммерих, Харольд Клозер, 2012.

Никто всерьёз не ждал, что апокалипсис наступит. Вернее, ждали, так себе, про между прочим. Судачили, сплетничали за кухонными разговорами, в метро, кафешках, на корпоративах под звон бокалов вперемешку с анекдотами. Смеялись, что пугают и пугают, а на деле - враньё и чушь собачья.

Армагеддон предсказывали многочисленные прорицатели во все времена. Снимались страшилки с разными сценариями. Назывались точные даты. Бессчётное число теорий о приближении конца перестало удивлять людей. Мир продолжал существовать, перешагивая каждый раз, через черту назначенного судного дня. Вулканы не взорвались. Астероиды благополучно пролетели мимо, солнце не угасло. Апокалипсис был рукотворным. Это существо-человек, мозг которого за миллионы лет достиг способности проникнуть в тайны мироздания, уничтожил сам себя в топке ядерной преисподней.

Атомная война началась внезапно, из-за амбиций политиков мировых держав, и за какой-то час планету поглотил вселенский пожар. Вначале было как обычно, там террористы, там бандиты, хунта. Дальше-больше, передел границ, бессмысленные экономические санкции довели правящие верхушки до белого каления. Неважно, кто первый окончательно спятил и нажал на кнопку. Выгоревший до мантии мир погрузился в сумерки ядерной зимы на тысячелетия, история человека разумного на планете завершилась.

Те, кто ратовал за мир во всём мире, кто бил себя кулаками в грудь, доказывая с высоких трибун о том, что любая ситуация у них под контролем, что всё делается во имя человеколюбия, всеобщего блага, равенства и братства всех народов, сами же и спровоцировали светопреставление.

– Спасём планету! – примерно так они и начинали свои речи, примерно так заканчивали.

1

- Филадельфия, запрашивает Единорог. Как слышите?

- Филадельфия слышит вас хорошо. Готовы к перемещению?

- Синхронизация полей выполнена. К перемещению изделия готовы.

- Приступайте.

- Вас понял. Протокол номер тридцать пять. Альтернативный вариант события. До сброса минута. Начинаю обратный отсчёт.

Дисплей мигнул и дал развёртку. Стены озарились вспышками проблесковых маячков. Мелкая вибрация волнами прокатилась по чугунным плитам пола, за стеной зарокотал низкий гул.

- Единорог, удерживайте поле как можно дольше. От этого зависит будущее.

- Есть удерживать поле. Выставляю генератор на максимум. Когда всё уляжется, отрапортую. Если обмотки трансформаторов силовой установки опять не замкнёт, всё получится.

- Ни пуха.

- К чёрту.

Над Японскими островами едва забрезжила предрассветная синева. Мгла отступала. Город понемногу просыпался. Повсюду слышались приглушённые голоса, топот мирных жителей и строевой шаг смены караула ночных постов. Так каждое утро. Казалось, всё скоро закончится, и эта жизнь уйдёт в прошлое. Будет другая жизнь. Мирная. Хоть бы уцелеть. Постараться выжить, вернуться домой, обнять близких. Глупо умирать в самом конце нелепой для него бойни. Он никогда не понимал, почему его страна ввязалась в войну. Гитлера, претендовавшего на мировое господство с его тысячелетним рейхом, больше нет. Советы победили, и прошлись по всей Европе. Германская военная машина уничтожена, и Сталин почивает на лаврах. Всё бы близилось к завершению. Однако Россия и Америка готовы ударить по его стране. И если потребуется, он выполнит любой приказ.

 В утренней дымке едва проявился силуэт самолёта. Затем второй, третий. Рёв моторов нарастал. Противовоздушная оборона засекла звено В-29 и доложила в штаб. Там уточнили число и характеристики подлетающих объектов. Звено малочисленно, и на атаку не решится. Их неповоротливые бомбардировщики – отличная мишень. Истребитель прикрытия всего один. Выдохлись? Раньше тучами кружили. Пусть только попробуют полоснуть из пулемётов. Не камикадзе же там за штурвалами сидят? Скорее всего, возвращаются с задания. Разбомбили какой-нибудь груз далеко в море, и летят себе на базу, сокращая путь. Даже по шуму двигателей понятно, что пустые. Но нет, один не отбомбился. Надсадно ревёт и болтается из стороны в сторону. Да чёрт с ними. Они летают по десять раз на дню.

На этом в штабе успокоились.

Ровный монотонный гул двигателей едва усилился. В кабине царил плотный сумрак, лишь на приборной панели мигали огоньки навигации. Лётчик оглядел горизонт и доложил в микрофон:

- Мы на подлёте.

- Я вижу. Погода благоприятна. Заходите на цель. Приказ - бомбометание.

- Есть, сэр.

Приказывал Клод Изерли, полковник ВВС США, находившийся в самолёте сопровождения.

Командир бомбардировщика "Энола Гей", Пол Тиббетс стащил с головы наушники и отдал команду.

- Фирби, давай, время. Мы над целью.

- А нас самих-то не зацепит, а Пол? Погода дерьмовая. Этот полёт вообще следовало отложить. Нас трясёт и постоянно сносит к северу. Какая, к чёрту, она благоприятная. Туман да ветер. Ни черта не видно. Куда сбрасывать? Я сделал поправку, но его может отнести дальше. Затолкать бы этого Малыша в задницу придурковатого Клода. Но япошек проучить руки чешутся. Хоть бы не промазать.

- Это приказ самого старика Трумэна. Чёрта с два нас зацепит. Как только малыш вылетит из брюха мамочки, сделаем разворот и уйдём без набора высоты. Так мы наберём скорость для манёвра и выскочим.

Оружейник Парсонс и электронщик Джепсон, уткнувшись в приборы, хранили молчание. Свою работу они сделали, и ядерная бомба под смешным названием "Малыш" была готова к сбросу.

- Да поможет нам бог. Зададим жару. Это вам, япошки, за Пёрл Харбор. Мягкотелый папаша Рузвельт на такое не способен. Получите по первое число. Мокрого места не останется.

-Ты тараканов из контейнера достал, болтун?

- Да, кэп, но сдаётся мне, если вдруг мы от этой штуки сдохнем, они, как ни в чём не бывало, будут ползать по нашим задницам.

Фирби рывком сорвал пломбу с красной кнопки на пульте.

- Готов, кэп.

- Сброс.

Бомбовый люк распахнулся, и пузатая махина с квадратным хвостовым оперением вывалилась из чрева бомбардировщика. Устремившись на скопление городских огней, с противным воем, она набирала скорость. Самолёт взревел двигателями и разгонялся, покидая опасную зону.

- Малыш пошёл. Встречайте на базе с виски и шампанским. Задание выполнено.

- О кей, ждём вас, молодцы!

Стрелок-радист Боб Кэрон, находившийся в хвостовой части, делал снимки любительской камерой, пытаясь поймать вспышку.

Далеко внизу воздух разорвался странными зелёными сполохами, и это явно не походило на цепную реакцию критической массы обогащённого урана. Что-то пошло не так...

26 августа 2045 года. Марианские острова, Бездна Челленджера. Глубоководный бункер "Единорог".

Я очнулся от того, что откуда-то с потолка холодная вода противно капала мне на лицо. Вокруг глухие железные стены. Я в помещении, едва похожим на больничную палату. Я всё время лежу и смотрю в металлический потолок, не в силах шевельнуть рукой. Рядом с моей койкой снуют какие-то люди в странных жёлтых костюмах. Берут из вены кровь, прилаживают к груди всевозможные щупы, и всё время хранят молчание. Мне ставят капельницы, заставляют глотать таблетки, кормят однородной желеобразной массой. Я пытался с ними общаться на своём и на английском, но они в разговор не вступают.

Вначале мне было плохо. Настолько, что я думал о смерти. Тело разрывала мучительная боль. Теперь мне лучше. Возможно, благодаря им. Я до сих пор не понимаю, что произошло. Быть может, они со временем всё объяснят.

В то утро пришёл конец света. Я это понял по яркой вспышке над головой. Настолько яркой, что она затмила бы тысячи солнц. Земля разверзлась, наступила тьма.

Каким-то образом я оказался в этих стенах. Что мне довелось пережить?

Опять этот субъект. Сейчас он топчется у изголовья моего ложа и не уходит.

- Как вы себя чувствуете, полковник Хаяси? – неожиданно он подал голос на не очень хорошем японском.

Часть слов не разобрать. А голос исходил из квадратного шлема его ядовито-жёлтого, похожего на водолазный, костюма, приглушённый какими-то прилепленными с боков респираторами.

- Говорите на английском, – пробормотал я впервые, быть может за много дней пребывания в этом помещении, - и я не просто полковник. Я – господин полковник. Прошу учесть при обращении.

- Скажите пожалуйста! – рассмеялся незнакомец, - на английском, да? Слушаю и повинуюсь, о великий и ужасный господин.

- Кто вы, и откуда знаете моё имя?

- Ну тогда я - Капитан Немо, – скривился аквалангист, – а ваше имя мне известно. Хотя сюда вы вляпались случайно. Обмотки трансформатора сгорели, когда почти всё закончилось. Что-б им пусто было. Но всё получилось. Правда, не так гладко, как того хотелось. Моя задача теперь усложнилась.

- Что? Что вы несёте? Какие ещё обмотки?

- Ничего. Во всяком случае, для вас. Просто мысли вслух. Вы попали в сдвиг случайно и погибли. Я собрал вас заново чуть ли не из молекул, из куска дерьма, и должен починить. Вы не должны были здесь оказаться. Я охотился за объектом, и теперь он в моих руках. Я было собрался вас выбросить в помойку, господин-разгосподин, но Филадельфия вмешалась. Без вас, оказывается, фатально нарушается причинно-следственная связь. Там.

- Какой-то бред.

- Конечно.

- Где я?

- Ну как же, вы не понимаете! На подводном судне "Наутилус". Жюля Верна в детстве не читали?

- Читал, и что с того? Я ничего не понимаю из ваших слов.

- А вам пока и не надо. Сейчас вам надо отдохнуть, назавтра завершающий этап очистки и регенерации.

С этими словами незнакомец воткнул в обнажённое плечо японца откуда-то появившийся в его руке шприц и вогнал в тело мутно-белую жидкость.

- Гуд бай, господин самурай, – ухмыльнулся капитан Наутилуса и вышел вон.

На глаза спустилась тьма.

ARHIMED