Сдвиг (1)
И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвёртого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот конь бледный, и на нём всадник, которому имя “смерть”; и ад следовал за ним…
Иоанн Богослов, откровение 6:7-8.
2
Когда он стал циничным?
В один прекрасный день.
Ещё в той жизни, до того, как мир поделился на «до» и на «после». Вернее, его не стало вовсе. Уже тогда он осознал, в какую бездну сползает человечество. Он был увлечён работой, и это отнимало почти всё время. Его никогда не хватало. Но он ведь не слепой. Всё было видно невооружённым глазом. Всем. Просто не все хотели раскрывать глаза. Ведь многим спокойнее жилось по страусинному, засунув голову в песок.
Спасём планету!
Когда он слышал этот призыв, его начинал душить смех.
Спасём планету!
Чего ради? И от чего? От нас самих?
А как же господь бог? Он нам поможет?
Вот это вряд ли. Бог дал нам всё это, чтобы посмотреть, как мы тут уживёмся. Чёрт возьми, да ведь даже лабораторные крысы в клетке с имплантированными в кору головного мозга чипами агрессии ужились бы куда лучше.
Спасём планету!
Жизнь - это заполненное пороками дерьмо, в конце которого подыхаешь, - вот философия подобных лозунгов! Те люди, что с пеной у рта их выкрикивали на каждом очередном публичном сборище, хоть сами в это верили? Тогда для чего орали? Ну, тут всё ясно. Ими двигал дешёвый однобокий популизм и жажда денег. Лёгких денег. А ещё – власти. И неужели так со многими? Скорее всего, да. Они устраивали свои помосты где не попадя, и перекрикивая друг друга, брызгали слюной перед толпами обывателей. Но так и зародился фашизм. В пивных, и на таких же вот импровизированных сценах. Порой диву даёшься, как? Каким образом кучке психопатов и шлюх удаётся завладеть умами людей?
А потом была опустошительная война. На целый белый свет! Только тогда в руках нелюдей не было той сокрушительной мощи. История всегда повторяется. Но далеко не все извлекают из неё уроки. У канувших в небытие извергов спустя десятилетия появились весьма продвинутые ученики-последователи. И снова с помостов забрызгали слюни. Когда человек обретает власть, он утрачивает сострадание. Перестаёт замечать боль других. Становится равнодушным к чужому горю. И шагает, шагает по трупам в достижении абсолютного господства, развязывая войны, корча из себя творца. Во имя спасения человечества.
В итоге всё произошло по раз и навсегда накатанному сценарию.
Он вдруг осознал почти полную безнадёжность трудов и потугов сотрудников его лаборатории. Когда приходишь к таким выводам, просто опускаются руки. Собрать всех вместе и объявить о роспуске? Потом пусть каждый сам решает, как и с кем ему встретить свой последний час. А время ограничено. Можно сказать, его уже не осталось. Порой ему казалось, не стоит в это вмешиваться. И всё под занавес закончится траурным финалом. Но ведь в том зловонном мире существовали невинные жертвы. Много. Они-то тут причём. Пусть они и влачили жалкое существование. Или более-менее сносное. Но когда думаешь про амбициозных и лживых политиков, щедро сыплющих обещаниями про скорое светлое будущее, про алчных лицемерных олигархов, деловито и нагло обирающих народ до нитки, сразу понимаешь, что любой альтернативный путь развития неизбежно приведёт мир к краху истории. Да только миллиарды душ безвинных, зачем же скопом на помойку?
Ты трудишься не покладая рук, и в итоге получаешь второй шанс. Ты просто обязан его использовать. Да уж, до чего же можно докатиться в своих рассуждениях. На тебя давит депрессия от утраты близких? Да. Говорят, что время исцеляет любые раны. Но только не в этой ситуации. И при любом другом раскладе вероятного будущего мир уцелеет? Неизвестно. Скорее, нет. А если да, то ненадолго. А сам ты жить останешься? Тоже нет. Ты даже не родишься. Но ведь ты будешь делать своё дело до конца. Раз начал. Ведь такова твоя натура, и тебя не переделать. И что же будет в результате этого сдвига? Что-то будет.
…Через шесть лет на поверхности не изменилось ничего. Энергетические ресурсы на станции подходили к концу, губительная радиация проникала всё глубже в океан, и персонал постепенно выходил из-под контроля. Люди начинали осознавать бессмысленность дальнейшего существования. Казалось, мир погиб безвозвратно. Высиживать в надежде на то, что радиация ослабнет до значений, когда возможно будет выйти на поверхность без защиты, означало ждать тысячелетия. Расчёты показывали, что пригодная для жизни среда обитания наверху появится очень не скоро. Период полураспада оружейного урана составляет семьсот миллионов лет. Это тот, который не вступил в реакцию. В общем-то, на первый взгляд, ерунда. Он делится очень медленно и серьёзной опасности представлять не должен. Но ведь его разбросало по всей земле так много. А как другие изотопы? Они ведь тоже будут распадаться сотни лет. Как ни крути, степень обогащения тяжёлых элементов даже до той поры оставляла желать лучшего. Все ядерные заряды грязные. К тому же атомные взрывы проделали огромные дыры в озоновом слое, и жёсткое космическое излучение вносило свой вклад в общий радиационный фон. Отсюда и выводы.
Наступал момент принятия решения. Подготовительные работы выполнены. Бомба «Малыш», та самая, что сотню лет назад была сброшена на Хиросиму, покоилась теперь в ангаре, и ничего не препятствовало проведению эксперимента. В случае удачи можно было надеяться на… Впрочем, вряд ли на что-то стоило надеяться. Всё равно никто из персонала не узнает, каким будет тот, другой мир. Но попытка – не пытка. Хуже всё равно уже не будет, потому что наихудший сценарий конца света уже произошёл.
- Филадельфия, вы рассмотрели варианты решения поставленной задачи?
- Задача рассмотрена. Человек из прошлого попал к вам не случайно, трансформаторы тут ни при чём. А посему, решение здесь может быть одно.
- Поясните.
- Для выполнения сдвига вам нужен инструмент. Инструмент - это бомба.
- Это понятно. Тогда зачем человек?
- Человек – исполнитель. Вам не получится взорвать, или что-либо сделать с этой штукой сквозь пространство-время из вашего, так сказать, подводного офиса.
- Поэтому я и вытащил её сюда. Установлю часовой механизм на подрыв изделия, перемещу обратно в бомбовый отсек, и она шарахнет, когда, ну скажем, когда этот самолёт только будет взлетать. Альтернативный вариант развития событий сработает и город уцелеет. Эти пилоты превратятся в пар. А базу, с прилегающими постройками, разнесёт, к чёртовой матери, в пух и прах. Ими же созданным оружием. Как говорится, не рой другому яму. Как такой вариант?
- Не сработает.
Подперев руками подбородок, он задумчиво смотрел в монитор. Он и сам полагал, что не получится. Не получится выставить часовой механизм на заданный отрезок времени. Здесь, естественно, получится. А там – нет. Отсюда туда – нет. Филадельфия пока ни разу не ошиблась. Она была защищена тремя силовыми полями и укрыта глубоко в крипте скалы на самом дне желоба в пяти километрах от станции.
Филадельфия. Мощный электронный мозг, объединённый из группы суперкомпьютеров, заработал сразу после наступления катастрофы. Группа программистов, занимавшихся созданием электронного помощника, почему-то дала ему такое имя. Он был предусмотрен на тот случай, если “Единорог” по каким-то причинам окажется в полной изоляции. Марат всегда заботился о подстраховке. Из-за этого у него бывали довольно жёсткие стычки с руководством. Теперь это давало возможность осуществить задуманное не вслепую. Иногда ему казалось, что “Филадельфия” вполне разумное существо. А может, так и было? Ведь спрогнозировала же конец света с точностью до дня. Только всерьёз никто не воспринял. Да и задачу ей такую поставили шутки ради. Он невесело ухмыльнулся. Оставалось доделать одно дело, и можно подводить итог. Он, Марат Булатов, был готов к эксперименту.
Когда-то Марат Алексеевич Булатов прослыл среди коллег весьма неординарной личностью. Длительное время занимаясь прикладной физикой, он пришёл к выводу, что не всем до конца понятные постулаты теории относительности возможно применить на практике. Согласно ей, пространство в нашем мире четырёхмерно, да только все привыкли воспринимать его в трёхмерном отражении. Таковы человеческие органы чувств. Все учёные априори, и в построении любых расчётов считали такую величину как время, константой незыблемой. Но астрофизикам давно было известно, что в разных уголках вселенной время неоднородно. Где-то оно замедляется, а где-то убегает вперёд. Вблизи массивных чёрных дыр оно вовсе обращается вспять. Солнечная система - не исключение. И если замерить, то в её пределах время так же течёт неодинаково. Следовательно, сконструировав четырёхмерный модуль, пространство-время можно исказить. Сложная многогранная конструкция с виду будет выглядеть как обычный шар. Вокруг себя Булатов собрал группу единомышленников, и вскоре создал экспериментальную лабораторию. Имея связи в высоких научных кругах, Булатову удалось выбить для лаборатории гранты и получить официальный статус. Марат знал, что опыты со временем не есть что-то новое, из ряда вон выходящее. Многие экспериментировали и продолжают это делать. Этим занимались даже в НАСА. Обобщив информацию, полученную из разных источников, он пришёл к выводу о реальной возможности перемещения во времени любой материи, как неживой, так и живой. В научных кругах восприняли заявление скептически, полагая, что машина времени – это нечто из области фантастики. Тем не менее, Марат приступил к работе. Больших энергетических затрат не предполагалось, и в высшем руководстве дали добро. Пусть поиграется, глядишь, чего полезного для экономики и военно-промышленного комплекса из его опытов сгодится. Сейчас он восседал перед монитором в отсеке с модулем перемещения и размышлял. Обмотки сгорели, и инженеры трудились над перемоткой сердечников. Старший техник сказал, что с трансформаторами дело швах, но на одно перемещение их мощности должно хватить.
Воспоминания нахлынули в минуты вынужденного безделья.
…Поблёскивающий в лучах слабого октябрьского солнца, корпус института элементарных частиц смотрел распахнутыми окнами на переливающийся багрянцем парк, в котором укрылась одноэтажное здание только что созданной лаборатории. То была пора прелой листвы, запаха осени и пьянящего азарта первого прорыва в исследованиях перемещений в пространстве-времени. То было время больших надежд. Булатов носился по узким коридорам наскоро переоборудованного склада с запчастями в более-менее рабочую лабораторию, на ходу раздавая задания сотрудникам. Шар. Тогда его осенила мысль, что эта, с виду несложная геометрическая фигура может послужить ключом к воплощению его дерзкой задумки. Фигура простая, но и всё гениальное просто. Если разложить эту фигуру по точкам координат пространственно-временного континуума, получатся невероятно фантастические конфигурации, создающие для перемещения любого объекта любые условия. Выполнив серию экспериментов по отправке в прошлое мышей и жаб, Булатов пришёл к выводу, что проводить опыты следует в толще воды, под высоким давлением, где объекты будут буквально проскальзывать сквозь пространственно-временной коридор. Чем глубже, тем лучше.
Он вспомнил, как ломали головы учёные-историки, когда в бесконечно древних могильниках вдруг находили вполне современные артефакты. Например, в древнемеотском захоронении вдруг ни с того ни с сего оказалась автомобильная свеча зажигания. Это была именно свеча, на это указывала маркировка фирмы изготовителя. А в угольном пласте, которому миллионы лет, шахтёры откопали вполне современную золотую цепочку с алмазной огранкой. Всем этим удивительным вещам было одно объяснение. Кто-то не совсем корректно поэкспериментировал со временем и наследил. Так ли это было на самом деле? Но ведь на Земле вполне могли существовать когда-нибудь в совсем далёком прошлом другие продвинутые цивилизации. Быть может, от них осталось? Древние люди сделали из этих штучек амулеты и заботливо положили в гробницы. Если такие цивилизации существовали, то куда подевались? Точно так же себя сожгли? Или отправились к далёким мирам. Сейчас эти вопросы были уже не важны. Ему представлялось бессмысленным дальнейшее существование его лаборатории. Или же всё-таки смысл в этом был? В любом случае, он ничего не терял, если брался за проведение эксперимента. Вернее, наполовину уже провёл, и покамест в его времени не изменилось ничего. Тем не менее, бомбы в самолёте под странным названием “Энола Гей” уже не было, и майору Фирби попросту нечего было сбрасывать. Время шло. Оно шло здесь. А там? Там оно как-то менялось? Но если всё-таки бомба была сброшена, но до цели не долетела. Сочли бы за неудачное бомбометание? Неполадку со взрывателем? Пилоты могли не видеть, как она просто бухнется на землю безо всякого взрыва. И если взрыва не было, выходит, город уцелел? Задача выполнена, и можно более ничего не делать. Просто сидеть и ждать. Что скажет Фирби Клоду Изерли? Ведь лётчики сразу должны были почувствовать, что тяжёлого груза в самолёте больше нет. Как они тогда поведут себя в данной ситуации? Одно было ясно, что бомба не взорвалась. Потому, что находилась в ангаре. Здесь. Однако долго предмет из прошлого в настоящем сохранять нельзя. Его надо вернуть на место. А как же те автомобильные свечи, что пролежали в земле тысячелетия? Всё равно нельзя. Из-за нарушения причинно-следственных связей. Марат знал, что надо делать. Вот только не имел на это морального, этического права. А если вернуть всё назад, как было изначально? Вернуть этого "Малыша" туда, откуда он его похитил. И пусть бомбят? Поздно, дружочек, поздно. Ты заварил эту кашу, тебе и расхлёбывать. Это как в шахматах. Взялся за фигуру, значит – ходи!
ARHIMED