Камнем

Сверху Нарака казалась глубокой чашей. Она напоминала Мурхе забытую на столе плошку, в которой разрослась чёрная вездесущая плесень, обрамляющая водные капли. В который раз путник пытался перебраться через мёртвые скалы, но вновь останавливался  и беспомощно взирал на одну и ту же картину.

            Карта явно нещадно врала.

            Ужики, подкрашенные специальной краской под гадюк, недовольно зашуршали в котомке. Мурха осторожно присел на камень, стараясь не повредить ношу, и вновь принялся изучать кусок старой бумаги.

            «Зря ты, зря. Найти Нараку несложно – сложно вернуться. Тянет твоя мечта на смерть среди каменных сосен?» - вещал торговец, недовольно качая седой головой. Но карту всё-таки продал. Мурха вспоминал его каждый раз, когда застревал в тупике скал. Не оставалось ничего, кроме как встречать очередной пламенный закат в золотом абрисе.

            Даже солнечный свет в Каменной Долине казался адской декорацией.

            Бумага привычно развернулась в руке, не издав ни шороха. С тех пор, как путник пересёк границу, он не почувствовал ни единого порыва ветра. Можно, не боясь, бросить прочь карту – она легко приземлится и останется на месте. И это на такой высоте…

            …А обозначения до сих пор чёткие и ясные, будто их постоянно подкрашивают. Мурха не сразу научился в них разбираться – слишком много и слишком мелко. Счастье, что до Змеиновой Лжи добраться сумел, потратив всего лишь месяц. Амулеты работали отменно, путник искренне недоумевал: что такого сложного в его путешествии? Оставалось лишь вернуться домой…

            Обратный путь длился уже полгода.

            Россыпь озёр с высоты рисовали собой симметричную картину. Никаких достоверных ориентиров – переверни карту вверх ногами и всё равно получишь почти тот же вид. Мурха грешил именно на свою невнимательность, постоянно пытаясь по мельчайшим приметам угадать верное положение.

            Предположим, что так…

            Вниз путник спускался медленно, едва дождавшись утра. Он не помнил, чтобы хоть раз видел здесь солнце или привычно небо – лишь рассеянный блёклый свет сквозь светло-серую дымку. Ноша натирала шею – если бы не её важность, Мурха давно бы скинул тварь в ближайший ручей.

            А она, к тому же, была ещё и живой.

            Змея лениво повела плоской мордой, тонким язычком пробуя на вкус воздух. Мурха непроизвольно потянулся к амулету – шершавому камню медового цвета, почти такого же, как и бусинки глаз рептилии. Та, дёрнувшись, будто от разряда, присмирела.

            А не было бы камня – в крошки спрессовала его шейные позвонки.

            Сосны ровными прямыми линиями уносились ввысь. Тонкие иглы каменной пылью рассыпались в руках Мурхи. Здесь невозможно выжить существу из плоти и крови – только таким тварям, вроде Змеи. Её узорная чешуя больше напоминала сколы мрамора с алмазной крошкой, а два острых клыка казались сталактитами, образованными каплями стекающего яда.

            - Видишь, как приходится выживать… Видишь, или ты слепая? – Мурха уже не мог выносить тишину. Почти никто из здешних обитателей не издавал звуков. Сначала это пугало, потом удивляло, теперь же сводило с ума.

            - Интересно, что сейчас дома творится? – вести разговор с молчаливой гадиной прочно вошло в привычку. Иначе было не уснуть. – Наверное, уже развели праздничный костёр, украсили город… Скоро праздник… или он уже прошёл? Лета нового Круг, всё переродится, обновится…

            Змея плавно нарезала круги вокруг человека, радуясь возможности размяться. Разрисованные ужики шевелились слабо – еды для них не было, но присутствие каменной твари каким-то образом ещё поддерживало искру жизни.

            - …представляешь, тогда тоже праздник был. Здравия день. Они смеялись надо мной, травили… Заметил кто-то, что гадюки ненастоящие, крашеные… Кто-то из толпы проклятье кинул, никак иначе. А то откуда в жинке Навий Цвет взрос? Та ещё тварь, скрытная – наружу вылезла, только когда дышать совсем невмоготу стало… Лекарь сказал, в лёгких пророс…

            Голос становился всё тише – путник засыпал. Змея ещё какое-то время порыскала меж корней, наконец, успокоилась и свернулась клубком.

            Она дожидалась Луны…

            В непривычно жёлтом сиянии ночного светила нежилась обнажённая девушка. Ничего прекрасного – серая сухая кожа, заострённые зубы и полностью жёлтого цвета глаза без зрачка. Некоторое время она любовалась небом, после резкими, немного скованными движениями подошла к вещам путника.

            Если бы не амулет…

            Змея внимательно оглядела спящего, не смея подойти ближе, и кинула взгляд к небу, ища что-то определённое.

            Увы, её Звезда была ещё слишком далеко.

            Карта перерисовывалась привычно и быстро. Змея умело выводила новые тропы и перечёркивала старые, путая дорогу и выводя её обратно к скалам и вечному тупику. Нет, прогулка не закончится так быстро. Не в этот раз.

            …А утром Мурха заученно надевал на себя «ожерелье» из змеиного тела, удивляясь её тяжести и живучести. В отличие от него, она при нём не ела вообще. Мужчине же приходилось выискивать бледно розовые мелкие камушки под деревьями, которые при контакте с ещё одним амулетом, приобретённом всё у того же торговца, превращались в кислую алую ягоду, похожую на клюкву. Мурха не понимал, как подобная пища до сих пор держит его на ногах, но мысль, что придётся восполнять недостаток сил своими ужами, пугала его. Для заклинателя змей съесть кого-то из пресмыкающихся – огромное оскорбление, даже для такого никчёмного, как Мурха. Чешуйчатые твари найдут способ ему отомстить.

            Ещё одна тропа, ещё один поворот… Иногда казалось, что он здесь уже был, иногда – что всё вокруг всего лишь жуткий, не в меру затянувшийся ночной кошмар. Уставшими глазами путник взирал на яркую, медового цвета звезду, с каждой ночью всё ближе подбирающуюся к луне. Она завораживала, притягивала взгляд почти также сильно, как и капли яда, стекающие с клыков твари. С каждым днём жидкость всё больше меняла цвет, из прозрачной превращаясь в ярко-жёлтый. Единственная надежда вырвать его жинку из когтей Смерти.

            Если она ещё жива.

            Карта снова перерисовывается. Луна таяла. Звезда приближалась, сияя всё ярче. Однажды, она проявилась днём, мерцающей точкой пульсируя сквозь серую пелену. Путник сходил с ума, временами забывая даже своё имя. Ужики больше не шевелились.

            День, когда Луна исчезла, предоставив  весь небосвод во владения Звезды, настал.

            День Нового Лета.

            Обновления, очищения…

            Перерождения.

            …Молодая девушка методично обшаривала чужие вещи, выкидывая лишнее. Одежда Мурхи висела на ней мешком, но другого выбора не было. Теперь она больше походила на переболевшего тифом ребёнка, чем на отродье Чужой Стороны. Медового цвета глаза с обычными человеческими зрачками цепко оглядывали местность, привыкая видеть ими, а не змеиным языком.

            Амулет уютно висел на шее.

            Она в последний раз оглянулась на тело путника, уже потихоньку начинавшего рассыпаться по земле мелкими розоватыми камнями, и ровным шагом устремилась вперёд, в мир плоти и крови.

            Карта ей была не нужна.

            13.10.16