Запретный день - Глава 2

Глава 2. Магистрат

Мика снова сидела в расхлябанном кресле смотрителя и снова смотрела на догоравшую свечу. Даты наконец-то ушли из ее головы, зато события прошедшего дня норовили напомнить о себе.

Она отдала записи королевскому проверяющему и в который раз заверила его, что со всеми вопросами лучше обращаться к господину Тарендару. Заперла кабинет и передала ключи охране на случай, если новый глава архива вздумает проверить свои владения прямо с утра. Побывала в крошечной пристройке у громадного особняка уже бывшего смотрителя, которая последние два года считалась ее домом. Умылась, сменила унылое рабочее платье на не менее унылое выходное, постаралась совладать с волосами… И отправилась на прощальный обед.

Все происходило чересчур скомкано и поспешно. Было заметно, что матери Ароники не терпелось оставить Шазилир как можно скорее. Хоть женщина и возмущалась необходимости встречаться со своим далеким мужем, весь ее вид аж кричал: «Наконец-то!». Девчонка рыдала в окружении подруг, которые не столько сочувствовали, сколько завидовали, и никого другого в упор не замечала.

Один лишь Тарендар обрадовался появлению Мики и пообещал приехать в следующем году, чтобы проверить, справляется ли бывшая подопечная с работой.

– Зачем на дорогу тратиться? Пусть у нового смотрителя голова болит из-за моих огрехов! – резко брякнула она, подавив желание добавить: «Если он не уволит меня еще сегодня».

Старик не обратил на ее тон внимания, наоборот – искренне рассмеялся, словно услышал забавную шутку. Девушка подумала, что он передал архив кому-то знакомому, и слегка приободрилась.

Она рассказала о визите Ирвана. Попросила никому не раскрывать тайну «мишки». Спросила, почему уважаемый Тарендар считает ее объяснение «проблемы» верным.

Разговор прервал лекарь. Он заявил, что больному пора принимать обезболивающее, поскольку путь к причалу неблизкий, дорога отвратительная, а шины – штука полезная, но от боли не спасут.

– Вы разве по морю поплывете? – удивилась тогда Мика.

– Шазилир – морской город. Грех этим не воспользоваться. Да и корабль, на котором прибыл Ирван, отбывает как раз сегодня, – ответил смотритель. Еще он пожелал ей успехов и предупредил: королевский проверяющий – знатный проныра, лучше с ним не ссориться.

Девушка дождалась, пока гости разойдутся, а карета с семьей Тарендара и загруженные сундуками повозки уедут. Наспех собрала вещи, благо за пару лет их успело накопиться немного. Позвала извозчика и попросила отвезти две большие сумки и маленький сундучок без ручки к городскому архиву. В последний раз оглядела поместье, которое привыкла мысленно называть домом, и ушла, не оглядываясь.

Она знала, что больше никогда не придет на эту улицу. Конечно, можно было, как советовали, договориться с магистратом о съеме той же пристройки… Мике нравилось здесь жить. Пусть комнатенка и выглядела сущей каморкой, к ней подходил водопровод, что, по меркам Шазилира, считалось чуть ли не роскошью.

Но водопровод водопроводом, а в магистрат она не собиралась. Лучше уж поискать другое жилье. То, которое не принадлежало Извергу.

Найти угол (хоть чердак с кроватью) не получилось. Девушка вернулась в архив, уставшая до изнеможения и злая на весь мир.

Неведомый начальник так и не появился – очевидно, ему даже не успели сообщить о его назначении. А вдруг он откажется? Тогда нового смотрителя подберет Керрейт…

Думать об этом не хотелось. Если архив возглавит некто из окружения градоправителя, она потеряет не только дом, но и работу.

«Тебя вроде Миловикой зовут? Где училась? Ах, нигде… Рекомендации? Ах, нет… Ну, хоть происхождение приличное? Ах, сирота… Так чего ты тут забыла, милочка? Говоришь, изучила архив вдоль и поперек? Каждую полку как свои пять пальцев знаешь? Помогала Тарендару писать историю города? Новую классификацию земельных наделов придумала? Это все очень похвально, деточка, но будь добра, приноси рекомендации, тогда и поговорим!» – девушка словно воочию представляла скорую беседу.

И ведь возразить нечего! Ни внушительной родословной, ни образования, ни поручителей. Только желание работать, да кому ж оно нужно?

Чтобы отвлечься, она занялась рутинными делами.

Вскоре стемнело. Наступил очередной холодный одинокий вечер. Давно в ее жизни не было таких отвратительных вечеров…

* * *

Близился полдень. Мика убедила Марида позволить ей пользоваться умывальником в его казенной комнатушке, гордо именовавшейся казармой, заверила жену Марида, что не является угрозой их семейному счастью, и потратила четверть жалованья, чтобы улестить троих дочурок Марида разноцветными лентами для волос. Свои сумки девушка бросила в примыкавшую к кабинету смотрителя каморку – так называемое «рабочее место» помощника. Потом вспомнила о завтраке и о том, что неплохо бы угостить охрану чем-нибудь крепким – исключительно в профилактических целях, а то разнесут по всему городу весть о ее временном обитании в здании архива.

Добрые намерения служаки оценили и к концу трапезы Мика аж растрогалась от адресованных ей комплиментов. На миг девушке показалось, что жизнь не настолько гадкая, как она думала, и все, возможно, наладится. Изыскания «мишки», доработанные лучшими мыслителями города, позволят предсказывать запретные дни, жилье найдется, у неизвестного начальника обнаружатся мозги или хотя бы здравый смысл…

Зря она позволила себе размякнуть. Неприятности ведь чувствуют, когда человек наиболее уязвим и можно цапнуть его побольнее.

Посланник из магистрата прибыл аккурат тогда, когда Марид принялся вспоминать, сколько за эту неделю у его детишек выпало зубов, а сколько выросло. По всему выходило, что то ли подсчеты были неверны, то ли старшая обладала тремя челюстями. Его напарник откровенно зубоскалил, Мика, помня об умывальнике, тактично помалкивала.

Старая, местами растрескавшаяся дверь архива скрипнула, показывая, что ее петли изрядно обвисли, да и смазать их не помешало бы. Девушка позволила себе улыбнуться и отправилась встречать посетителя. Или смотрителя? Она не хотела расстраиваться раньше времени.

Но в коридоре топтался юный посыльный с четкими указаниями привести госпожу Миловику в магистрат. «Потому как сама она лучше удавится, чем туда пойдет», – про себя подумала Мика, по привычке бросая взгляд на одну из стеклянных дверок высокого шкафа.

Сегодня отражение выглядело хоть и не ахти, но вполне сносно. Она быстро заплела волосы в короткую косу, в кои-то веки оценив их неброский темно-русый цвет и отсутствие кудряшек. Нахлобучила простую соломенную шляпку без каких-либо украшений, решив про себя, что это вполне соответствует скромному образу архивной труженицы. Взялась было за голубую вязанную шаль, но сочла ее слишком яркой и приметной. Лучше уж набросить на плечи что-то серое, в крайнем случае – коричневое. Увы, рыться в сумках было некогда. Как на зло, платье тоже оказалось неподходящим – пусть и строгого черного цвета, зато длиной выше лодыжек, да еще и усыпанное веселенькими золотистыми цветочками.

«В конце концов, я в нем завтрак на семерых готовила, а не планировала посещение городского управления!» – девушка смерила свое отражение оценивающим взглядом и поморщилась. Нет, в таком наряде ее никто не будет воспринимать всерьез. Ну и ладно. Зато так история о «мишке» прозвучит убедительнее.

Она не сомневалась – дело именно в записях. Ирван обнаружил слабые места, посоветоваться ему не с кем, вот он и хватается за соломинку, то бишь за того, кто эти бумаги предоставил. Волноваться не стоило. Тупое… то есть невинное личико состроить легко, а действует оно безотказно.

– Э-эм-м-м…

– Что? – Мика взглянула на посыльного, который перетаптывался с ноги на ногу в коридоре. – Уже иду.

– Э-эм-м-м… Госпожа Миловика, вы ничего не забыли?

Тусклое отражение уверяло, что одежда наличествует, шляпка тоже, туфли… Она едва не помянула нечистые силы вслух. На ногах красовались мягкие домашние тапки – собственноручно пошитые и украшенные вышивкой, но оттого не менее неподходящие для визитов в магистрат. А туфли… Ну да, туфли аккуратно стояли под кроватью наверняка уже опечатанной пристройки. Другая пара… Ага, на дне одной из сумок. Сверху же… Ох, быть того не может! Только сандалии с ленточными розочками и сандалии с деревянными бабочками.

«Ну и пусть. Зато кривляться не придется – бабочки будут убедительнее всяких слов», – под изумленным взглядом посланника городских властей Мика переобулась и направилась к двери.

– Э-эм-м-м…

– Еще что-то? – теперь уже она искренне недоумевала.

– Документы!

– Какие?

– Главы архива! – паренек смотрел на нее со смесью неодобрения и тревоги. – Вон же на столе! Свиток со шнуровкой, еще один с печатью и… О! На подоконнике третий! Хотите, я понесу? И… Э-эм-м-м… Вы не замерзнете?

– Перетерплю, – бросила девушка.

Стоило ли начинать волноваться? Бумаги наверняка потребовались градоправителю для назначения нового смотрителя. Не исключено, что придется передать их лично.

Ее пронял озноб.

– Так я возьму? – настойчивости посыльного можно было позавидовать. – Свитки?

Мика старательно кивнула. Не приведи боги, этот мальчишка заметит, что у нее стучат зубы, а колени дрожат как у напуганного ребенка.

– Вы не против, чтобы я отнес бумаги господину Дариану? Он не любит ждать, а вы так копаетесь… Точно не против?

Она снова кивнула, чувствуя, что ужас понемногу отступает.

Не сегодня. Конечно, однажды этот день наступит, но он будет не сегодня. Прекрасно. Ей снова удавалось дышать полной грудью.

Встреча с Извергом откладывалась.

* * *

Посыльный умчался со скоростью, достойной восхищения, а девушка позволила себе немного задержаться и все же вытащила серую шаль – на улице, несмотря на отцветавшие вишни, было прохладно, да и веселенький узор платья, как ни крути, стоило прикрыть.

Она неторопливо шла по людной улице. Изредка кивала знакомым торговцам, чьи пирожки и компоты частенько помогали коротать скучные дни архивной жизни, задержалась у витрины обувного магазина… Увы, магистрат находился там же, где и прежде, – в нескольких минутах ходьбы, и рассматривание сапожек со скидкой и босоножек с наценкой не могло удлинить путь.

Мика уже бывала в городском управлении. Целых два раза. И после этого ее неделями мучили кошмары. Потом она освоилась. Поняла, что Тарендар не привирал, уверяя, якобы без нее не способен управиться с архивом. И осмелилась немножко обнаглеть. «Хотите – выгоняйте, но туда я не пойду», – после такого заявления смотритель долго на нее обижался, однако больше в то проклятое место не посылал и спустя полгода даже перестал выпытывать, откуда такой, как он любил говорить, «заскок».

В отличие от большинства городов Келиварии, деловая часть Шазилира располагалась не в центре, а ближе к северной черте города. Небольшая площадь с традиционным фонтаном, над которой словно нависал помпезный магистрат, была окружена сплошь государственными учреждениями: городская стража, также именовавшаяся сыском, почта, транспортная контора, военный комитет, суд… И архив в глубине одной из примыкавших улиц.

О старых документах власти пеклись мало. Здание архива, состоявшее из двух подвальных этажей, нескольких каморок-кабинетов, караулки для охранников, трехместной «казармы» и сортировочного помещения, превращенного за ненадобностью в кухню, давно требовало ремонта.

После того, как по весне часть подвала затопило, каменные стены облюбовала плесень и уничтожаться подручными средствами она не собиралась. Порой Мике казалось, что зеленоватые пятна начинают распространяться даже по посуде и мебели. Тогда она звала уборщика, выслушивала его длиннющие рассуждения о необходимости радикальной перестройки, убеждалась: плесень неубиваема и на этом свете нет никого, кто сумел бы ее победить… А потом бралась за тряпки, известковый раствор, уксус… Зелень исчезала до следующего дождливого дня, и все повторялось.

Записи девушка ценила. Среди них нашлось место не только строительным сметам вековой давности или спискам почивших должников. Пожухлые страницы толстенных фолиантов хранили историю Шазилира, приоткрывали его тайны, намекали на темное прошлое… Эх, если б они могли рассказать и о настоящем! То есть они могли – если знать, что у них спраш… то есть что в них искать.

Непритязательность, обшарпанность и убогость архива была пропорциональна великолепию магистрата – огромного бело-розового строения с внушительного вида циферблатом над входной дверью, звонницей, в настоящее время лишенной колоколов, высокими ступенями без единой щербины или пятнышка, окнами в человеческий рост и неизменно трезвой охраной. Нагло сверкавшая позолотой карета градоправителя тоже изредка вносила свою лепту в роскошь пейзажа, хотя сам Керрейт на люди показываться не любил – предпочитал сидеть в кабинете и общаться с подчиненными в письменной форме. Ну и слава богам.

Мика вошла во двор городского управления и восхитилась его абсолютной пустотой. Очевидно, глава Шазилира, вопреки своему обыкновению, укатил по делам. Может, на открытие какого-нибудь новомодного салона? Или на представление кивирской театральной группы, чьи афиши заполонили улицы еще с осени? Не исключено, что его заинтересовал аукцион земельных наделов.

Девушка безбоязненно преодолела крутые ступени и потянула на себя тяжелую дверь. Охранники, молчаливыми статуями застывшие у входа, дружно скосили глаза к ее сандалиям с бабочками, однако обсуждать причуды гостей в рабочее время им запрещал устав.

Пожилой администратор, дремавший за конторкой в приемной, смерил ее неприязненным взглядом и нахмурился. Мика представила себя со стороны и почувствовала, как щеки начинают пылать.

Далеко не юная (в Шазилире двадцать один – это приговор, если ты не замужем), фривольно одетая (надо было хоть туфли достать…), растрепанная (битву с погодой шляпка определенно проиграла) девушка без опознавательной ленты (как можно было забыть о настолько важной вещи?) или сопровождающего. Едва тронутое загаром лицо раскраснелось от ветра. Обычно глубокие и выразительные глаза слезились нещадно, грозя в скором времени опухнуть настолько, что даже их цвет (темно-серый, при должном воображении – синеватый) будет неразличим. Губы, которые всего полчаса тому один из охранников в порыве благодарности за угощение сравнивал со спелыми вишнями, побледнели от холода и вот-вот растрескаются. Ни гильдейской татуировки на запястье, ни украшений, что помогли бы определить хоть финансовое положение посетительницы. Даже фигура не подходила под общепринятые типажи.

«Как ты посмела вымахать такой дылдой? Господину Эриэлу нужна маленькая хрупкая невестка! Украшение дома, а не фонарный столб в платье! Тебя только старый Шарп согласен взять, да и то не женой – наложницей! Но у него крутой нрав, ему бы девицу крепкую, к кулакам приученную… За что мне боги послали дочь, которая никуда не годится? Даже в куртизанки тебе путь заказан – от твоей постной рожи мужчины на край света разбегутся! Вот выйдешь замуж за какого-нибудь зеленщика или писаря, и поймешь, что не заслужила называться госпожой», – вспомнились ей злые слова матери.

Не самое лучшее напутствие для четырнадцатилетней девочки. Ароника никогда бы не услышала ничего подобного. Она – балованная любимица, которую нужно лелеять и оберегать. И ее семью никогда не осаждали кредиторы…

Мика шмыгнула носом и поспешила уверить себя, что пробежавшая по щеке слеза – следствие ненастья, а не воспоминаний.

– Меня…

– Вас ждут, – администратор, все так же хмурясь, указал на лестницу. – Второй этаж, налево по коридору, последняя дверь справа.

– Спаси…

– Не шумите, не сорите, не ломитесь без стука.

– …бо, – закончила девушка и двинулась в указанном направлении.

Второй этаж… Сюда она уже заглядывала. Здесь располагались кабинеты мелких сошек и временные покои приезжих шишек. Угловое просторное и светлое помещение обычно пустовало. Вполне возможно, его выделили Ирвану. Кому же еще?

Плоские подошвы сандалий отчаянно скользили по гладким мраморным ступенькам. Лишь оказавшись на ковровой дорожке коридора, Мика смогла перевести дыхание.

Налево… Она снова замедлила шаг. Сердце колотилось как бешеное от одного только пребывания в здании магистрата. Мысли путались и не желали формулироваться до конца. Руки дрожали… вполне возможно, просто от холода. В горле начало першить, появилось непреодолимое желание раскашляться… Какие глупости! Это всего лишь беседа с человеком, впервые увидевшим ее только вчера!

Костяшки пальцев негромко ударили по темному дереву крайней справа двери.

– Занято!!! – донеслось оттуда злобное рычание, отдаленно смахивавшее на учтивую речь королевского проверяющего.

Она вздрогнула и отступила на шаг. А как же «Вас ждут»? Потом до нее дошло, что в угловом кабинете действительно находился Ирван, то есть можно расслабиться и немного полентяйничать.

Стены второго этажа были увешаны картами. Почетное место – прямо над лестницей – занимало изображение Келиварии: прилипшая к Вечному морю толстая пиявка равнинных земель и небольшое пятнышко бывшей колонии на далеком южном берегу. Шазилир основали выходцы из многих стран, главным образом беженцы, но когда он разросся и стал довольно заметным морским портом, Келивария поспешила объявить его своей собственностью. Не сразу, конечно, – потребовался военный флот и демонстрация сил на суше… Поэтому горожане относились к далекому Кивиру и тамошнему правительству крайне предвзято, а уж после того, как сменился градоправитель, и вовсе разочаровались в мотивах заморских владык.

Левую часть коридора украшали планы самого Шазилира, на которых легко прослеживалась история города от первых хижин и земляного вала до нынешних полусотни тысяч жителей и двойного кольца каменных стен. Мика рассматривала знакомые ей из архивных летописей наброски и в очередной раз поражалась мастерству художника, сумевшего «увеличить» картинки и придать им несвойственную многим рисункам реалистичность. Н-да, когда-то карты выглядели как произведения искусства. Современным скучным черно-белым полотнам с ними не сравниться. Обычный человек одни только условные обозначения полдня изучать должен, чтобы понять хоть что-то!

Карты, карты, карты… Она запомнила каждую из них еще во время предыдущего визита, когда примерно так же топталась за закрытой дверью, мечтая выбросить принесенные документы в мусорную урну и сбежать за море.

Рельеф, кварталы… Конечно, деление на кварталы было условным – каждый мог жить, где ему хотелось, вне зависимости от сословия. Другое дело, не каждый мог позволить себе поселиться по соседству с эйроном – счастливым обладателем какого-либо титула. В простонародье эйронов именовали «господами». Просочиться в их общество считалось небывалой удачей. Обычно это удавалось двумя путями: с помощью богатства либо посредством брака.

 …Особенности хозяйства, религиозные различия, сферы влияния знатных родов, уровень преступности, благоустройство, доходы и налоги… Эй, а это что-то новенькое!

Девушка привстала на цыпочки, рассматривая привлекший ее внимание лист дорогой белой бумаги.

Грубо очерченные контуры города она узнала сразу. Разделенные толстыми чернильными линиями кварталы, основные улицы, учреждения – на первый взгляд ничего примечательного. Недоумение вызывали отметины: корявые зеленые пятнышка, разбросанные по всей территории Шазилира, и насыщенное алое пятно – идеальный круг, в центре которого черным квадратом выделялся магистрат. Этот круг охватывал центральный квартал, кварталы знати и государственных чиновников, большую часть квартала развлечений и половину торгового квартала.

«А, говорят, людей морское чудище утаскивает… И на призраков из карьеров грешат», – подумала Мика, отметив про себя, что ни один из прибрежных и рабочих районов под красную отметку не попал. Потом громко выдохнула, поняв: это действительно карта исчезновений.

Зеленые точки… Она могла рассказать о каждой из них. Адреса тех, кто однажды вышел из дома и пропал навсегда. Помнится, старый смотритель тоже составлял похожую карту, но от нее оказалось мало толку – она охватывала весь Шазилир. Ну а багровое пятно… Девушка не сомневалась: здесь, в городском управлении, сумели разузнать подробности всех семидесяти пяти случаев «проблемы» и хоть примерно выделить территорию, наиболее подверженную риску.

Пять кварталов. Примерно четвертая часть города. Больше, чем она предполагала!

Ей стало любопытно, видел ли кто из заносчивых эйронов эту схему. И если да, то что предпринял? Подумал: «Градоправитель умом тронулся, раз верит в подобную чушь», или собрал вещи и укатил на окраину?

Внезапно Мика наморщила лоб. Кое-что в магистрате упустили. Один эпизод имел место на юго-западе, прямо на побережье!

 Ее взгляд метнулся к нижнему углу карты и она почувствовала головокружение. Люди Дариана учли все. Даже то происшествие, которое она назвала крайне недостоверным.

– Любопытно, не правда ли?

Все поплыло перед глазами и девушка зашарила рукой по стене, ища опору.

– Вывесить это на видном месте – моя идея. Согласитесь, она полностью себя оправдала.

Повинуясь ее непослушным пальцам, пришпиленный к деревянной панели набросок начал двигаться.

– Обычно люди спрашивают: «Что это? Область работы почты?» или «Как? Хотите объединить достойных господ с торгашами?!», а не ищут неточности.

Проклятый лист оторвался и с шуршанием устремился вниз. Мика слегка пришла в себя. Требовалось срочно все исправить! Выдернуть кнопку, не глядя воткнуть ее в карту, нажать… Она даже не удивилась, когда кнопка сломалась, а разрисованная бумага спланировала на пол и ощерилась ярким красным пятном, словно насмехаясь.

– Я вижу, госпожа смотритель умеет работать с канцелярскими принадлежностями.

Девушка не поняла, развеселило его представление с рисунком или же показалась забавной сломанная кнопка. Она думала, что нужно извиниться. Повернуться к нему лицом и произнести несколько традиционных слов. Ничего сложного, правда? Но ей было проще гулять по улицам Старого города в очередной запретный день, чем взглянуть в глаза Дариану Керрейту – молодому, привлекательному, во всех смыслах перспективному градоправителю Шазилира по прозвищу Изверг.