Архимаг и Дальнозоркая

- Почему ты не в маске, твои глаза не болят? - спросила крошка Тильви, кошкой прошедшая в цех, где для всех она обуза. И особенно для Аластара, который на секунду прекратил избивать несчастную железку. Чтобы ударить по ней снова, вкладывая ещё больше злобы.

- Твои глаза, Аластар...

Мальчишка обернулся так резко, что девочка успела лишь вздрогнуть, когда он схватил её за предплечье; на месте его глаз зияли два черно красных омута, а по всему лицу тянулись ручейки крови.

***

Детский крик разбудил Аластара. Его тело пробивал холодный пот, а из глаз, настоящих, человеческих, находящихся на своём законном месте, шли обычные солёные слезы. Дель Мехо ещё некоторое время неподвижно сидел прижав руки к лицу, будто бы страшась того, что его очи могут выпасть. Из этого оцепенения его вывели неторопливые, но заметные колебания, и сопровождавший их звук потревоженной водной глади. Реальность постепенно возвращалась в сознание Аластара, и он наконец-то осознал себя в капитанской каюте Дальнозоркой. Сбросив остатки дремы, но не кошмара, он медленно встал с кровати и шатающейся походкой направился к двери. Снаружи вид оставался таким же, каким Аластар застал его вчера: безоблачное небо и бесконечный туман, скрывающий горизонт во всех направлениях. Капитан судна вновь осмотрелся вокруг, тщетно надеясь найти другой корабль, землю, птиц, или вообще хоть что-нибудь. Спустя пару минут он принял тот факт, что в тумане ничего нет и не было. Ориентироваться днем, без облаков и горизонта, по одному лишь солнцу, было мучительной игрой со светилом и временем, и эту партию он проигрывал боги знают сколько. Будь у него возможность ориентироваться ночью по звездам, это упростило бы задачу в разы, но, увы, созвездия меняли свои положения каждую ночь. Когда Аластар осознал, что первые несколько месяцев своего заточения он плыл за разными "полярными звездами" он в гневе чуть не затопил корабль. И что хуже всего, он не мог пользоваться магией дальнего взора, что помогала ему во множестве морских странствий. Как ему казалось, от такого фокуса можно было действительно превратить глаза в жидкость.

Дель Мехо подошёл к бочке, накрытой нехитрым фильтром из страницы древнейшей рукописи Джерикона, который он лицемерно клялся хранить до самой смерти. Упрёки совести за кусок пергамента его никогда не мучили на суше, а здесь он по достоинству оценил свойство свитка оставаться неподверженным любому вредоносному воздействию, и тому, что он способен пропускать через себя любую жидкость. Отряхнув страницу, Аластар положил его под бочку, умылся ледяной водой и в сердцах проклял свою жизнь: день только начался, а он уже хочет сжечь корабль вместе с собой.

К обеду первый и единственный капитан Дальнозоркой успел вытащить сети с рыбой, развести огонь на корабельной кухне своим кинжалом, стоявшим больше, чем целый Романийский гарем, и приготовил себе запас чистой воды, чтобы потом сварить в котелке уху.

Поскольку день не предвещал ничего нового, Аластар решил занять себя своим любимым досугом. Большую часть свободного времени он посвящал себя ремонту любой мелочи, или же достаточно необычной игре. Дело в том, что ещё до того как попасть в эту тюрьму, Дель Мехо особенно любил испытывать себя в проведении стратегических партий против таких же любителей передвигать деревянные фигурки по большему столу, изображающему поле боя. Офицерская забава, ничего более, но сама возможность постоянно дополнять свою армию все новыми отрядами, мастеря им оружие и даже окрашивая в любимые цветы, всегда подкупала Аластара. Выточить древесину, сковать маленькие мечи, выбрать синий цвет для знамени, или же оставить красный? По подобным размышлениям Архи маг особенно скучал, и пытался всячески воссоздать свое увлечение здесь, используя лишь то что было под рукой. А именно рыбу.

Сегодня его отряд серебряно-чешуйчатых шлемов должен был прорвать оборону Требухиграда, и наконец положить конец правлению сардин на этом полуострове. Бой был долог, но генерал проявлял удивительное терпение, хотя мог завершить партию ударом кулака о ворота из костей неизвестной ему рыбы. И вот, долгожданный момент штурма последнего укрепления врага; капитан отряда авангарда готов поднять знамя доблестной нации серебряных чешуек над укреплением ненавистных сардин, но его фигурка упала, как и всё, что было на столе. Колебания усилились, но не "горизонтально", что обычно происходит на кораблях, а "вертикально", как будто невидимая рука пытается протолкнуть судно вглубь океана. Мысль об аномалии пришла в голову Аласару позднее, чем он успел выбраться из каюты на палубу. Отмеряя периоды перед следующим ударом, он мучительно долго шёл к мачте, и также долго забирался на нее. Дель Мехо не боялся утонуть: выталкивающая сила солёной воды не даст кораблю не то что пойти на дно, но и даже затопить палубу. Что, конечно, не отменяло болезненные ощущения в суставах и повреждение груза. Уже на вершине мачты он достал из вороньего гнезда свой посох, на конце которого был привязан самодельный магический талисман. Надежда покинуть этот ад была сильнее, чем страх того, что магия вблизи аномалий ведёт себя крайне непредсказуемо. Металлическая часть талисмана начала вибрировать, драгоценные камни залились яркими светом, а между двумя торчащими кусками меди пошли искры: не то чтобы талисманы обязаны были показывать все три эффекта сразу, просто Аластара успокаивал вид этой ненадежной, но яркой конструкции.

К сожалению, индикаторы талисмана не выдали ничего большего, да и было заметно, что колебания корабля уже идут на спад. Когда же они совсем прекратились, Аластар, в ожидании чуда еще долго сидел на мачте. Чуда так и не произошло, и горе-навигатор заснул в гнезде обнимая свой посох как любимую собаку, доживающую последнюю ночь.

****

Капер из числа кастильянских наёмников каким-то чудом сумел подняться на борт Куори. Не то, чтобы он был выдающимся убийцей, но видя как быстро маги огневой поддержки пустили его галеон на дно, он потратил все свои силы на то, чтобы покинуть судно и вплавь добраться до любого другого корабля. Чудо же заключалось в том, что из всех кораблей он наткнулся именно на секретный корабль Архи мага, непосредственно возглавляющего огневую поддержку. Это капер понял по тому факту, что на носу корабля стояла фигура, из рук которой в небо шли небольшие потоки света. Пират нащупал свой кинжал: он надеялся либо убить колдуна, либо что успеет перерезать себе вены до того как его найдут.

Тишайшей походкой он прошёлся по палубе, дабы подойти к магосу на расстояние удара. Метать кинжал было опасно: он не раз видел, как даже выстрел из арбалета был остановлен колдунским барьером, который, как ни странно, почти не спасал от выпада на близкой дистанции. Спрятавшись за коробками, он осмотрел весь корабль. Света нигде не было, не считая фигуры. "Скрывают своих колдунков" - подумал про себя капер. Теперь ему стало ясно, как им удаётся так точно бить корабли Кастилии даже ночью. Один колдун пускает искры из рук, посылая сигналы, прямо как навигаторы пушкарей на его родной посудине, а другое колдунье бьёт туда, куда укажут. Искать же в кромешной тьме навигаторов опасно и трудно, а потому они могут зайти хоть в глубь флота, и оттуда уже сотворить что-нибудь мерзкое. Однако, как догадался капер, если попасть на борт самому, то можно уже незаметно перерезать глотку паскуде. Пират не мог поверить своей удаче, не верил он и тогда, когда подошёл почти вплотную к магу и приготовился ударить в смертельную точку. Когда же он сделал выпад, фигура нечеловечески быстро обернулась всем телом, схватила кинжал одной рукой, а другой сняла капюшон. Капер уже занёс свободную руку, но взгляд этого колдуна остановил его. Это был тот взгляд, который парализует страхом даже таких поддонков, как этот пират. Взгляд, который заставляет смотреть в ответ. Взгляд, который никто не должен видеть. Взгляд смеющегося демона, по лицу которого идут два ручейка крови. Это был взгляд пустых глазниц.

***

На этот раз Аластара разбудил не крик, а смех, что конечно было не так резко и громко как детский вопль, но ощущалось гораздо более зловещим и ужасающим. Пробыв в состоянии испуганного мальчика ещё некоторое время, Аластар начал боязливо подниматься. Ещё через час ему хватило смелости, и жажды, чтобы сперва спуститься с мачты, а потом и под палубу. Отыскав бочку с водой, он опустил туда голову, и начал медленно приходить в себя. Вынырнув, капитан отправился выполнять свой распорядок дня. Этот день прошёл без происшествий, но восстановление своей рыбьей армии он решил оставить до завтра.

***

Поздним вечером, Аластар отправился проверять свои записи: отвлечься, и вспомнить, кем он был до аномалии. Капитан достал увесистую книгу и пропустил около четверти страниц, где был расписан судовой журнал. На последней официальной записи Аластар сосредоточил большее внимание:

Число неизвестно: январь: 1350

Ничего не произошло

Как и вчера, позавчера, и как много много раз до этого.

Ничего не происходит до такой степени, что весь срок моего заключения слился в один долгий, унылый день.

Эта серость и отсутствие перемен уничтожают мой разум. Я подолгу смотрю в одну точку, и мне все труднее держаться одной мысли. Не в первый раз я нахожусь в ловушке времени, но тогда я был всегда чем-то занят. Сейчас же я являюсь единственным человеком на корабле. А может быть и во всем этом мире.

После этого дня судовой журнал перестал служить своей основной цели и стал личным дневником Аластара. В нем он записывал возможные планы побега, документировал случаи аномалии и оставлял пометки для тех, кто возможно окажется на этом корабле уже после него. Когда же капитан понял, что во всех подробностях описывает процесс постройки городов и армий из рыбьих костей, он понял, что его разум слабеет. Было принято решение начать записывать нечто такое, что могло бы замедлить этот процесс. Из всех возможных вариантов, Аластар выбрал тот, что меньше всего ему нравился - записать всю свою жизнь. Подавляя в себе неприязнь к излишней откровенности, он мучительно долго пытался описать свое детство во всех подробностях. И тем ни менее, у него было все время в мире для выполнения этой задачи, а потому первые мемуары Аластара Дель Мехо, Архи мага военного колледжа Джерикона, мастера экспедитора, грозы пелинейского моря, первого и единственного капитана Дальнозоркой, были готовы уже к следующему месяцу. Однако по завершении работы, он закинул книгу в дальний ящик и не открывал её вплоть до это дня. Страх перед потерей самого себя оказался сильнее.

Секунду поколебавшись он перевернул страницу и начал чтение:

Меня зовут Аластар Дель Мехо и ныне являюсь заложником магической тюрьмы, в официальных кругах именуемой Пространственной Аномалией Третьего порядка, по шкале Эрхаса. В эти ужасные, но носящие всевозможную научную ценность условия, я попал в попытках остановить разрастающееся магическое бедствие, грозящее уничтожить город Джерикон, являющийся моей родиной и местом моего основного пребывания...

***

Огромная, пульсирующая магическая масса медленно поднималось из-за горизонта, постепенно освещая портовый район Джерикона, и едва задевая высокие стены, призванные защищать от стихии и набегов иноземных армий остальную часть города. Это лазурное солнце держало взгляды и восхищение всех тех, кто видел его, до тех пор, пока люди не осознали очевидное: светило движется к ним по морю. Тревога переросла в ужас и панику, когда с приходом безумной звезды из под морской толщи начали подниматься светочи поменьше, сжигая или иным образом уничтожая оставшиеся в бухте корабли. Вскоре бегущие толпы натыкались на внезапно возникших из воздуха безголовых зелёных гигантов, левитирующих на облачках того же цвета. Попытка обойти их не осталась не замеченной и оскорбленные такой наивностью джины обрушили всю свою жестокость на род людской, поливая смертные тела расплавленным золотом. Развернуться выжившим мешали другие толпы, спасающиеся от подозрительно прозорливых смерчей и шаровых молний.

В самом внизу портовых укреплений пугающими темпами собралось столпотворение: жители портовый районов, моряки, бросившие свои суда и просто те, кому не повезло оказаться не в то время, не в том месте уже готовы были одним безумным потоком штурмовать запертые врата и растоптать стоявшего перед ними капитана-заклинателя, из последних сил подавляющего магией вспышки животного страха.

В своих покоях, находящихся в укрепленной части военного колледжа, архи маг Дель Мехо заканчивал приготовления. Засидевшись за отчётами из северной Картозы, он был один из первых магосов сумевших почувствовать аномалию. Тем ни менее ему потребовались непозволительно долгие 10 минут, дабы подготовить свои ритуалы и заклинания для встречи с магических бедствием, а также для исследования обстановки. Объединив в себе зрения магическое и физическое, он как будто бы создал систему линз и зеркал, что позволили ему рассмотреть порт, и составить наиболее удобный маршрут.

Во время обследования доков, Аластар был особенно сосредоточен. Из-за этого он не мог видеть ужасы магического бедствия, происходящих в самом городе. По улицам Джерикона шли трехголовые люди слоны, непринуждённо давя нерасторопных граждан. В дома через окна и двери проходили маленькие облака, которые находили людей и устраивали локальные погодные катастрофы: поливали тяжёлым градом, били молнией, затягивали в смерчи и ледяным ветром морозили плоть. С неба падали женщины и дети, что пытались сбежать через подвалы и канализации, когда в них открывались порталы ведущие в небесную высь. Нет, всё что мог видеть Аластар, так это свою цель.

Наконец покинув свои хоромы он в ускоренном темпе выбежал на открытую площадку колледжа, где достал один из своих многочисленных артефактов. Это был отполированный камень цвета оникса, исписанный красными рунами. Аластар закрыл глаза и свободной рукой сделал несколько торопливых, но уверенных жестов. По занятой камнем руке начал проходить небольшой поток света трех цветов: красного, синего и зелёного. Интенсивность световых потоков менялась каждую секунду, до тех пор пока красный и синий не потускнели, а зелёный не превратился в поток частиц, каждая размером со светлячка. Этот поток направился к артефакту, и вскоре вокруг Аластара начала медленно подниматься пыль и небольшие камушки. Он резко сжал свободную руку, открыл глаза, и все поднятое быстро устремилось к земле, где было прижато невидимой силой. Сам же маг начал медленно подниматься ввысь, постепенно набирая скорость. Набрав высоту в 30 метров, и скорректировав необходимую траекторию до ворот порта, Аластар приготовился к рывку. Он согнул ноги и создал вокруг себя небольшую область сжатой магии, на которую совершал постоянное давление. Затем давление было снято, и сжатая область произвела толчок в освобожденную свою часть, отталкивая Аластара в сторону аномалии. Такой техникой он мог бы спокойно преодолеть всё расстояние между собой и синим пульсаром, но магия всегда действует непредсказуемо рядом с этими местами, а поэтому пришлось выбрать наиболее близкую точку.

Около пяти минут понадобилось архи магу, чтобы пройти через весь город и прибыть ровно к воротам портового района. Двери были выбиты изнутри чудовищной силой: массивные железные петли и куски плотного дерева веером лежали напротив входа. Внутри же врат лежали горы трупов, часть из которых сжимали смертельной хваткой разорванный человеческими руками труп стражника в капитанской форме. Судя по всему, он умер раньше своих убийц. Когда Аластар бегом добрался вглубь района, из-за впереди стоящего здания образовался зелёный джин. Гигант уже готов был прихлопнуть очередную букашку, но архи маг быстрым движением запустил в него некий сосуд, который при соприкосновении с эфемерным телом начал трястись, а из его отверстия стал литься свет. Джин прекратил попытки напасть на нахального мага и попытался ретироваться. Его тело-облако двигалось быстро, но все же недостаточно. Как бы сильно он не старался выйти из зоны воздействия, он не мог преодолеть силу притягивающую его обратно. Подобно тому, как водоворот затягивает жертву в свое сердце, так и тело джина, начиная с "ног" начало по кругу затягивать в сосуд. Процесс пугал магическую тварь, судя по тому, как она пыталась ухватиться руками за что либо, но единственное, что ей попадалось - были трупы, которые затягивались вместе с ней.

Аластару некогда было на это смотреть, и как только появился проход вглубь района, он поспешил к докам. Поворот налево, от горящей таверны; вдоль аллеи, усеянной мёртвой тяговой скотиной; под мост, где зализывают раны магосы-наемники; и вот Аластар прибыл туда, куда хотел: в док, где стояла, укрытая от всех магических атак, Дальнозоркая - его вернейший друг.

Подготовка корабля к отплытию с доков затянулась непростительно долго, и виной тому служили беженцы, пытающиеся сбежать из этого ада по морю. Стоило только Аластару прыгнуть на палубу, как из разрушенных зданий начали появляться люди. Большая часть из них была искалечена, и могла лишь прятаться до тех пор, пока не подоспеет помощь. Знай они, кто будет их спасением - они бы подумали о том, чтобы остаться. А пока что они, постепенно поддаваясь животному страху, попытались взять толпой эту шхуну. Самых быстрые уже кричали в радости, добираясь до палубы, и их же Аластар сбросил в воду неуклюжим матросским захватом. Но толпу это не остановило, и уже магические одарённые решили взять превосходство над, как им казалось, трусливым моряком. Заклинатель кузнец произнёс формулу, которая должна была повалить навзничь выскочку, и даже не обратил внимание на окрик своей цели. Через мгновенье, когда его жестикуляция не вызвала желаемого эффекта, кузнец понял почему. Он начал, как показалось остальным, сжиматься, как остывшая железная заготовка, сперва уменьшаясь на глазах, затем согнулся, как если бы на него давили со всех сторон невидимые руки великанов. Постепенно тело его начало трещать и рваться, а сам он мог лишь производить сдавленный крик. Когда же плоть не могла сжаться ещё сильнее, произошёл взрыв. Силовая волна, совместно с кровью и плотью, снесла толпу, сбросила одну её часть в воду, а других оттолкнула в стоящие позади горящие здания. Эта же волна придала Дальнозоркой начальное ускорение. Глядя на тонущих, горящих и обмазанных кровью беженцев, Аластар лишь покачал головой: магия действует непредсказуемо в этих местах, но вот те, кто этой магией управляет, действуют до ужаса примитивно.

Архимаг никогда не отличался милосердием, тем более к представителям рабочей касты, из которой он сам и происходил, а потому безо всяких угрызений совести двинулся дальше. Впереди мерцал синий пульсар, а на пути стоял корабль военной академии...

***

Дель Мехо прекратил чтение. Некое таинственное предчувствие быстро, но постепенно нарастало в нем ещё с первых строк. Теперь же оно било тревогу, и Аластар медленно встал и вышел на палубу. Снаружи виделся все тот же тусклый, унылый пейзаж, но приглядевшись в даль с левого борта он заметил небольшую чёрную черту над горизонтом. Она не двигалась ни вправо, ни в лево и сразу стало ясно, что черта движется на Дальнозоркую. Постепенно маленький объект превращался в кляксу, а затем и в заметное пятно, и первые изменения чего бы то ни было в окружающей действительности, заворожили капитана на достаточно продолжительное время. После столь долгой стагнации, Аластару не хотелось отпускать из своего разума даже эту угрожающую тень. Так он и стоял, как запуганная добыча стоит перед змеей, не смея отрывать свой взгляд от глаз хищника. Быть может корабль безумного Аластара так и сгинул бы в аномальной пучине Потерянного Океана, где лежат корабли его товарищей, коих он бросил, исполняя свой долг перед Джериконом. Возможно его погубила бы призрак Сирены Штормов, что заставляет глядящих в неё смертных впасть в ступор, не оставляя им возможности сбежать.

Если и существуют иные миры в отражениях зеркал, где возможен любой исход, то во многих их них недвижимый Аластар идёт на дно. На дно, где его встречают заждавшиеся моряки, и на этом празднике смерти он навсегда почётный гость. До самых последних дней земли, пока новое магическое бедствие не затопит всю планету...

Но в нашем мире-измерении произошёл талисман. Талисман загруженный другими талисманами, которые щелкают, дают искры и просто меняют цвет, из раза в раз, точнее из мира в мир, всегда показывает разные эффекты, которые другие Аластары интерпретируют всегда по разному. Сегодня же он показал однозначно трактуемый результат: он взорвался мелкой вспышкой, даже без огня. Хлопок, ничего серьёзного, но достаточно громкий, чтобы вывести одного единственного капитана из ступора. Едва осознав что происходит, Аластар поспешил готовится к худшему: на корабль идёт буря.

Когда Аластар закончил укреплять груз в каюте капитана, на палубе начинал бушевать ветер. Ещё до того, как попасть сюда, капитан умело мог обойти любой приближающийся шторм, используя кастильянскую технику управления парусами, или же ориентируясь магией. Но паруса были убраны уже давно: они порвались и не могли ловить даже мельчайший ветер, да и магия действует в этих местах непредсказуемо, а потому, единственный жребий Дальнозоркой это уповать на удачу. Сам же Аластар решил взять всё в свои руки.

Из бочки служившей складом разных полезных мелочей он достал прочную верёвку и поспешил привязать себя к штурвалу. Подобный маневр однажды уже спас ему жизнь, когда в составе экспедиции он привязал своего капитана к штурвалу, а сам использовал талисманы, чтобы указывать курс. К сожалению, после побега капитан был настолько искалечен жестоким морем и впившейся в плоть верёвкой, что мог передвигаться лишь только с посторонней помощью, коей у Аластара сейчас нет и вряд ли будет. Подавляя в себе мысли о вероятной смерти от истощения, горе моряк постарался найти баланс в завязывании узлов, между тем, насколько он ценит свою жизнь, и насколько ценит конечности. Наконец, он просто решил держать под рукой кинжал, которым можно будет перерезать верёвки. Или вены, об этом он подумает позже.

А меж тем ветер становился нестерпимым и все сильнее подгонял громоздкие, дикие чёрные тучи. Аластар посмотрел на горизонт, надеясь найти хоть малейший намёк на гипотетический бычий глаз, где мог бы хоть заново укрепить груз и отдохнуть. Дель Мехо давно заметил за собой, что все больше думает об отдыхе после преодолении трудностей, вместо того, чтобы решить, как эту трудность преодолевать. Как он сам решил, сказывается самоуверенность архи мага, в чей власти было не бояться таких мелочей, как страх провала. Сейчас же он все бы отдал за свою юношескую одержимость, когда существовала только цель и больше ничего, даже жизнь после достижения этой цели.

Ещё раз Дель Мехо совершил ошибку: в отчаянии впав в задумчивость, он пропустил момент обхода большой волны и попал на самый её гребень. Солёная, до дрожи холодная волна окатила капитана и ударила его так сильно, что он чуть не выпустил штурвал. Диета на одной лишь рыбе и дождевой воде ослабила организм бедного старика и теперь каждая подобная нагрузка могла его вырубить ещё раньше, чем сработала бы его знаменитая непоколебимая сила воли. Да и есть ли в ней смысл, кроме того, чтобы продлить свои страдания в этой тюрьме? Задавая себе этот вопрос, Аластар пропустил второй удар волны. Второй, из множества ожидающих его впереди.

Корабль несло из стороны в сторону, не помогали и жалкие попытки выровнять курс. Дальнозоркая пока не потонула лишь потому, что каким то чудом гигантские волны будто намеренно обходили её стороной. Тем ни менее их меньшие собратья продолжали свободно бить и по корпусу, и по обессиленному капитану. Наверное это и были остатки его железной воли, как её называли сослуживцы экспедиционного флота: оставаться в сознании там, где другой давно бы потерял силы и ушёл на дно от первой дюжины волн; ощущать весь ужас стихии, когда иные моряки потеряли бы рассудок и сами прыгнули в воду. Но сегодня был совершенно другой случай, и Аластар настолько отчаялся, настолько надеялся хотя бы не умереть, что сделал то, за что когда-то давно покалечил одного слабовольного юнгу - воспользовался магией в аномалии.

Всего пара формул, не сильных, из традиции бывших Кастильянских пиратов - чародеев, и из кафедры прикладной псевдосиловой магии при Военном колледже. В идеале, чары должны были направить корабль через шторм по наиболее безопасному маршруту, а псевдосиловой барьер позволил бы без сопротивления проникать сквозь волны.

Аластар начал процесс накладывания чар. Ещё когда Дальнозоркая только строилась, Архи маг внёс в каркас шхуны свои собственные изменения. В числе них имелись вставки зачарованной древесины, где обитали спящие светляки - малые энергетические сущности из Спиритума, скрытого измерения, откуда исходили силы колдунов и чародеев. Светляки, по воле того, кто к ним обращается, способны обретать силы окружающей их среды и придавать магические свойства своим материальным жилищам.

Дель Мехо обратился к светлякам с помощью пробуждающей формулы, и корабль засветился. Желтоватый свет постепенно проходил через щели в корпусе, принимая форму множества маленьких шариков. Когда же Светляки полностью покрыли Дальнозоркую, они начали перенимать свое окружение, то беспокойно двигаясь вместе со штормовым ветром, то ритмично покачиваясь в такт с волнами. Им было далеко до тех морских духов, что с начала времен были связаны с водной стихией, но они должны направить корабль вне завихрений и волн.

С псевдо силовым барьером оказалось проще. Зная физические параметры корабля и примерную скорость ветра можно было подобрать размер магического поля, и то, по каким векторам будут проходить псевдо силовые линии, так что теперь любой физический объект, какой бы мощью он не обладал, будет огибать пространство вокруг Дальнозоркой, не нанося ей никаких повреждений. Подобной техникой редко пользуются в шторм, ведь корабль остаётся практически без движения, и может рассчитывать лишь на то, что стихия со временем уйдёт в другую сторону. Дель Мехо подобное не грозило, ведь теперь всей шхуной управляют светляки для которых этого поля не существовало.

Обессиленный от магический преобразований, Аластар повалился всем телом о штурвал. Ветер больше не продувал его хилое тело, а волны перестали бить. Светляки спокойно несли корабль туда, куда им указал капитан: туда где шторма нет. Будь это глаз бури, или выход из неё, Аластар был бы доволен в обоих случаях. И все же смутное сомнение не давало ему покоя. Любое магическое действие всегда имело негативное последствие в аномалии. Даже жалкий талисман, как казалось Аластару, мог иметь прямое отношение ко всему, что происходит теперь. Возможно попытка зафиксировать ту гравитационную аномалию магическим инструментом привлекло к нему весь этот шторм. О том, какую ужасную цену ему придётся заплатить за целых два заклинания, он боялся даже представить. Но представлять было уже нечем: Аластар провалился во тьму.

***

Дальнозоркая осторожно шла к пульсару, обходя пылающие обломки кораблей. Большая часть малых аномалий уже перешла за стены Джерикона, а потому в море единственной угрозой осталось лишь синее солнце.

Шла же Дальнозоркая в компании нескольких небольших кораблей, завербованных Аластаром по пути сюда. Военные корабли, ещё недавно патрулирующие мирную гавань, спасали свою поруганную честь защитников Джерикона, вызвавшись добровольцами. Корабли наёмников из варварских племён хонши, что поклоняются магосам Джерикона, идут в самоубийственную атаку первого контакта, мечтая сесть за стол со своими предками. Торговые и транспортные шхуны шли как оборона флангов, не смея возразить ни упрямым солдатам, ни психопатам иноземцам, ни тем более архи магу Аластару Дель Мехо, самому жестокому магосу всей Каркозы.

Из всех членов торгового экипажа Буревестника, что жил перевозками китового жира, какое-то подобие хладнокровия сохранял лишь боцман, а потому незамедлительно занял должность капитана. Не то, чтобы предыдущий руководитель был некомпетентен, но его авторитет больше строился на умений правильно руководить командой, а не на силе вести их на верную смерть. Боцман же выходил на каждый рейс, как на последний, а потому его фатализм стал защитой от всеподовляющего страха. Стоя у штурвала, он криком приводил испуганных матросов в чувства и возвращал им достаточные моторные функции, чтобы судно продолжало плыть.

На другом корабле, том что носил армейские знаки отличия, шла менее испуганная, но более беспокойная деятельность. Главный офицер руководил своей командой полный всяческих надежд на будущую благосклонность знаменитого архимага. Сама команда лишь выполняла приказы вышестоящих, демонстрируя несравненную выучку. И тем ни менее, с ростом внутренней тревоги, росло и напряжение между членами экипажа. Пульсирующее синее солнце не могло ни влиять на их умение выполнять приказы не отвлекаясь ни на что.

И лишь корабли хонши плыли на всех скоростях вперёд, выполняя единственный приказ богоподобного архимага - плыть вперед и умирать. Они пели свою военную песнь, особенно громко припевая куплеты про пиршественный стол предков.

Наконец Аластар осознал, что подобрался на максимально безопасное расстояние: оглушающие песнопения хонши резко оборвались. Он дал приказ остановить маленькую флотилию и поспешил приготовить ритуал нейтрализации. Прочтя несколько формул - катализаторов, Аластар достал из своей сумки три талисмана: украшение в виде двух медных змей, оплетающих друг друга и пристально всматривающихся в глаза соседки; маленький металлический диск, вибрирующий в такт пульсации аномалии; инкрустированное множеством драгоценных камней ожерелье. Всё эти три предмета когда-то были простыми магическими оберегами, которые Аластар находил в своих экспедициях. Но за годы проведённые в области магических бедствий, они приобрели свойство регистрировать течения аномальной манны. С их помощью, Дель Мехо надеялся предсказывать реакцию пульсара на нейтрализующие формулы, и тем самым максимально себя обезопасить. Заменяя руны и составляющие заклинаний по мере надобности, у него бы появился шанс отложить, или перенести в другое место противодействие хотя бы до того момента, когда ритуал вступит в свою силу.

Аластар, начал процесс нейтрализации, и реальность замерла... Вплоть до того момента, когда после очередной вспышки над архимагом, обломки кораблей воспарили в высь.

Офицер начал осознавать свое бедственное положение и уже смирился с неизбежной кончиной. Он взглянул в сторону человека, отдававшего приказы на соседнем корабле. По походке и манере кричать, вояка признал в нем боцмана, заменяющего капитана. И как будто почувствовав на себе чужой взгляд, боцман также посмотрел на офицера. В иной ситуации, они бы плевали в друг другу спины и заявили, что никогда не будут даже находиться вместе в одном помещении, или на борту одного судна. Теперь же они чувствовали, что ближе этого человека, у них никого нет и не будет.

"Могли бы стать друзьями, торгаш..."

"В другой жизни, солдатня... Уже в другой..."

И в подтверждении тому, что другая жизнь скоро наступит, корабли начали трястись. Тряска продолжалась недолго, и вот оба судна были втянуты в невидимый водоворот, кружась вокруг Дальнозоркой. Ни о каком контроле и речи быть не могло, а потому корпуса давали трещины, паруса рвались в клочья, люди падали в воду. Одними из этих несчастных стали боцман с офицером, что пытались держать друг друга на выплывшей коряге. Во всем этом хаосе, единственной точкой спокойствия была сама Дальнозоркая, и именно поэтому, новообретенные друзья поплыли на встречу с архимагом.

Когда они поднялись на борт, Дель Мехо оставался неподвижным, вспышек магии вокруг него не было, и казалось, что чтобы магос не задумал, оно было исполнено. Пришедший в себя офицер проклинал магоса за напрасные смерти торгашей, хонши и своих людей, но Аластар не шелохнулся. Когда боцман приблизился к нему, надеясь задать хоть какой-то вопрос, Дель Мехо обернулся всем телом к оцепеневшим друзьям по не счастью, и возведя руки к небесам, сильно запрокинул голову. Также внезапно, пульсар стал увеличиваться в размерах, своим светом поглощая бухту. Последнее, что увидел боцман, перед тем как исчезнуть в океане синего мерцания, был опущенный на него взгляд Аластара: взгляд пустых глазниц.

****

Яркий синий свет продолжал расти, раздражая даже закрытые глаза Дель Мехо. Неужели я так запомнил тот день? Нет, свет слишком силен, здесь что то не так. Осознание того, что сияние не является частью дремы, пришло достаточно резко. Напрягаясь из последних сил, Аластар открыл глаза и узрел синеву, растекающуюся по палубе. Подняв голову, к источнику света, он застыл в изумлении. Не было шторма, чьи чёрные тучи покрывали небеса на многие лиги. Не было океана, чьё волны могли топить города. Дальнозоркая плыла в пространстве чистого света, оставаясь в ней единственным грязным пятном. Окружающий псевдо силовой барьер, судя по всему, не давал посудине быть уничтоженной энергетическими потоками. Аластар осмотрелся вокруг и боль, страх и изнеможение исчезли, будто не было последних нескольких лет в этой поганой тюрьме-аномалии. Казалось красота этого места заставит его плакать, но ужасающий в своей дикости энергетический океан давил на его мистическое чутье, выжигая эмоции. Не будь связь магов с чистой манной слабее, чем у иных магосов, он бы даже и не заметил, как барьер начал трещать, а светляки были сожжены до последнего волшебного огонька. Он потерял навигацию, и его единственная защита вот вот проломится, а о том, что будет с ним в этом сине-белом хаосе, Аластар не хотел даже думать. Не хотел он также и додумать то, что не будь с ним этих заклинаний, он бы не потратил последние силы, и не заснул, оставив свою безопасность в руках неразумной магии. Панику усиливало и то, что барьер начал трескаться, впуская дикую энергию внутрь. Прижавшись к штурвалу, Аластар наконец горько заплакал. Всё его силы, всё его страдание вело к этому мигу. Боль, что он причинил себе и другим, страх, с которым его впустили в лоно магического города. Горделивая самоуверенность, занявшая всю его душу после пятнадцати лет жизни в ремесленном квартале. Всё это вело его к этому моменту. Сияй же, Аластар Дель Мехо, как хотел ты сиять, дабы враги и друзья боялись на тебя смотреть. И если бы кто либо мог наблюдать за тобой сейчас, он боялся бы человека, что завел свой корабль в глубь Бури Тысячелетий. Умри, Аластар, названный матерью при рождении очередным ублюдком...

"И родись Аластар, названный мною любимым сыном"

Дель Мехо потрясла последняя мысль, будто бы пришедшая к нему из другого мира. Вытерев слезы, он вновь осмотрелся, как будто бы надеясь найти источник этих слов. Но вокруг продолжал бушевать поток непокорных сил, играючи разрушая барьер.

"Я там. Всегда была там, где ты хочешь чтобы я была"

Вновь не его мысль, сказанная его же внутренним голосом. Но не фраза, скорее образ чего то, что ждёт твоего возвращения, хоть ты там и не был. Наверное, если бы у Аластара был настоящий дом, он бы ощущался также.

"Я дом, я жду"

Сделав вздох, Аластар дал себе возможность полностью сконцентрироваться на этом ощущении. Объединяя силы разума и силы духа, он, не открывая глаз, начал чувствовать эти слова уже не внутри, но снаружи. Магическое зрение, но уже не такое, каким он пользовался на свободе. Взор без костылей вроде псевдо линз и зеркал, настоящий, чистый взгляд на окружающий его мир. Ощущения стали словами, слова стали образами, а образы стали походить на происходящую вокруг него реальность, будто бы находящуюся за фиолетовым стеклом. Снижение яркости синего света помогли Аластару узреть небольшую тень в глубине магической бури. Приближаясь к ней взглядом, он вёл туда же и корабль, который шёл по одному лишь мысленному приказу своего капитана.

Казалось, что бедствие заметило потуги своего заключённого и продолжило нажим. Быть может раньше, страх перед непредсказуемыми последствиями мог остановить Аластара от каких либо контрмер, но не теперь. Это его корабль. Каждая его доска была сделана им, каждая деталь и даже сами паруса. Он знает этот корабль настолько, что может управлять им вслепую. Он пел ему волшебные песни из детства, зачаровывал своими глубинными мыслями и вёл бесконечные диалоги с неживым деревом о природе войны, людей и магии. Не слишком добрые песни, не слишком сложные мысли и крайне высокомерные диалоги, но все они были его детищем. Он доверился кораблю и тот стал тем, что делает магов настолько всемогущими: стал его гримуаром, его следом в магической науке. И это наследие было столь важным, что буря давилась лишь в попытке дотронуться до корпуса.

А тем временем Аластар продолжал движение как физическое, так и ментальное, к загадочной тени, пока она не начала принимать материальное обличье. И обличье это было прекрасным. Высокие башни с куполами на вершине, гигантские здания обрамленные висящими растениями и мозаикой всех возможных цветов. Оазис с пальмами и зелёными густыми кустами. Прекрасен был тот город и дышала в нем чистая, прекрасная и самая человечная магия из всех. Прекрасен, воистину, город Джерикон...

И вот город сказал:

- Приветствую тебя, мой сын.

И сказал Аластар сквозь выступающие слезы:

- Приветствую тебя, амантэ, истинная моя мать...

- Скажи, как зовут тебя, как найти тебя...

- Имя мне Альдрун, и ты нашёл меня однажды, а значит и найдёшь вновь... А пока, пора тебе... Берегись, сын мой!

Буря наконец превзошла в своей дикости наследие одного мага, и барьер окончательно был разрушен. Не останавливаясь на этом, бедствие ударило по магическому взору Аластара, причинив тому немыслимую боль, будто бы в глаза залили жидкий огонь.

- Сын мой, будь сильным!

И слова амантэ сделали его сильней. Огонь, плавящий его глазные яблоки мгновенно исчез, забрав с собой остатки плоти, но и не оставив кровотечения. Аластар вновь сосредоточился на ощущениях-образах, и восстановил контакт с Альдруном, воспользовавшись тем, что магия города подавила боль.

- Я сильный, амантэ, я найду тебя!

И раздался голос с нотками горечи и слез:

- Я буду ждать, мой сын...

С этими словами вокруг образа города возникла рябь, что начала обретать вид портала. Из последних сил Аластар направил Дальнозоркую в неизвестность...

Чтобы выплыть в водах Джерикона уже без неё...