Ведьма

Все совпадения случайны даже в том случае,

если кому-то покажется, что она узнала себя.

Она примерно поняла с какой проблемой к ней пришли эти люди ещё до того, как они заговорили. Как только её гости повесили одежду в тесном коридоре её «хрущёвки», прошли в комнату и сели. Хотя конечно, всё надо было проверить, но она была очень сильная, по-настоящему сильная, несмотря на возраст, и она никогда не ошибалась.

Сейчас она сидела напротив своих гостей, глядя им обоим в глаза, по очереди.

Гости – женатая пара в возрасте, сидели неуверенно, поёживались, и она хорошо чувствовала, что им неприятно находиться в её присутствии.

Её звали Кира, так было записано в её паспорте. Правда в церкви при крещении её дали другое имя, и это была информация, о которой никто не знал и не должен был знать. Если не знаешь имя, данное при крещении, то ни порчу навести нельзя, ни ещё как-то повлиять. Это была одна из главных семейных тайн, не известная никому, кроме неё самой и её родителей.

Сейчас она, черноволосая молодая женщина с резкими чертами лица и тяжёлым взглядом, с забранными в висячий «хвост» волосами, смотрела на пришедших к ней людей – мужчину и женщину, сидевших с другой стороны низкого длинного столика.

- Ну, давайте, - сказала она, обращаясь к гостям. - Рассказывайте.

  Женщина начала первой. Неуверенно, как бы стесняясь.

- Всё дело в нашем мальчике, - начала женщина, - в нашем сыне.

Кира молча слушала её, наблюдая за её внешностью мимикой и жестами. Женщине было где-то пятьдесят пять, ухоженная, аккуратно и небедно одетая, но не особо стильная. Не из тех, которые пытаются нравиться мужчинам до самой старости. По внешнему виду, она могла бы быть завучем в школе или чиновницей низкого уровня. Обесцвеченные волосы, строгая голубая блузка, слегка полная… Кира знала, что она мелкий предприниматель. Впрочем, это было неважно.

Женщина тем временем продолжала.

- Нашего ребёнка преследует какие-то неудачи, которые невозможно объяснить, как бы это сказать…э…

- Рационально. – подсказала Кира.

- Да. – кивая, согласилась женщина, - рационально. Его преследует какой-то злой рок. Он у нас занимается продажами. Есть жена, скоро будет ребёнок, наш внук, ну или внучка, я уж не знаю пока. Так вот у него сейчас, когда особенно важно зарабатывать деньги, пошла какая-то чёрная полоса. Клиенты умирают. Ключевые. Разваливаются уже заключенные сделки, знаете, клиент уже на всё согласился, подписал контракт, а потом покупает у конкурентов, где дороже. Сын спрашивает у него, зачем он так делает, а тот и объяснить не может, сам в шоке. Как заставило что-то. Может быть подряд две – три сорванных доставки груза из-за разных случайностей, которых обычно не бывает, теряются грузы в транспортных компаниях и потом не находятся никогда. И везде неустойки за просрочку поставки. Недавно он выиграл тендер, сделал заказ на поставку товара, а на заводе в тот же момент пожар, завод-поставщик закрывается, поставка срывается, сын принёс фирме ущерб в полтора миллиона рублей в итоге.

Всё это нарастает. У него всё хорошо было на этой работе, а потом началась эта чёрная полоса, сначала просто сделки срывались, он внимания не обращал, а потом сплошной поток пошёл – одно ЧП за другим, смерти у клиентов, непонятные действия от других клиентов, пожары, аварии. В итоге наш мальчик работает как проклятый, но за последние десять месяцев почти ничего не заработал, а тут ещё эта неустойка на полтора миллиона, её ему теперь возмещать, а с чего? Уйти от этих людей так просто не получится…

И тут же со здоровьем проблемы у него начались, по эндокринной линии. Уставать из-за этого начал сильно, опять минус к работе. Всё к одному. Вот, хотим понять, нет ли тут каких-то необычных причин… .  А то такое чувство, что у него как стена какая-то на пути выросла. Всё так внезапно…

- Дайте мне его фото. - Сказала Кира.

Женщина положила на стол фотографию и двинула Кире. Та перевернула её и вгляделась.

На фото был симпатичный парень, худощавый, с резковатыми чертами лица, лет тридцати. Она обратила внимание, что он больше похож на отца, чем на мать.

- Он у Вас один? – спросила Кира. – Я вижу, что ещё дети есть.

- Да, есть сестра. – сказала женщина.

- И всё? – спросила Кира.

- Ну да, всё. – ответила женщина. Казалось, её удивило то, в какой форме был задан вопрос.

- А раньше как у Вашего сына всё складывалось?

- Да вроде нормально. – ответил за женщину отец. Кира ещё раз приглянулась к нему. Худощавый, как и сын, лысеющий мужчина. В рубашке и шерстяной жилетке, видимо куртка была слишком тонкой для конца ноября. – Работал на неплохих должностях, зарабатывал неплохо.

- А почему в эту фирму пришёл? На старой работе его что-то не устраивало?

- Вы знаете, у него в общем всё нормально было на прошлой работе, а потом начальник в аварию попал, вышел из больницы и его как подменили, он нашего мальчика просто заклевал.- ответила женщина. - Не дал работать.

- Сколько он там был? – спросила Кира.

- Три года. – ответила женщина.

- Да нет, не три, меньше! – сказал мужчина. – Он вообще до трёх лет нигде не дотягивал, всё время что-то мешало остаться и корни пустить. Какая-то напасть была со стороны каждый раз.

- Ну да, -  подтвердила женщина.- И правда, я и не задумывалась…

- Как у него настрой сейчас? – спросила Кира.

- Депрессия у него. – ответила мать «мальчика». – Жуткая. Ну, вот представьте, как будто кто-то со стороны берёт и рушит всю его жизнь, а он не может даже понять почему, ладно бы был некомпетентный, или лентяй, но у него же получалось! Он не знает что делать, пробовал подрабатывать, но опять на деньги попал, как заколдованный круг какой-то. И мы-то не можем особо помочь сейчас…

- Как будто сглазил кто-то! - возмущённо воскликнул мужчина.

- Он какой-то оптимизм проявляет, хотя бы минимальный? – спросила Кира.

- Да уже нет. – сказал отец.- Говорит, что его всего за полгода на дно опустило. Ему сейчас уже не вытянуть семью и долги одновременно, жена беременная, работать не может, подработки все подряд заканчиваются новыми потерями. Он совсем у нас сник. Всё в церковь после работы норовит зайти, уже не знает, как быть.  Замкнулся, не рассказывает ничего, а видно, что мается сильно.

- Машину ему ещё мусоровоз разбил вдребезги припаркованную. – проговорила мать.- Опять деньги. Ну, хоть его в ней не было, слава Богу.

- Ладно, сказала Кира.- Понятно. Теперь тихо.

Она молча уставилась на фото парня. Медленно, но верно проступали контуры происходящего.

- Он у Вас уверенный в себе человек? – спросила Кира отсутствующим голосом.

- Ну бывает что и неуверенный. - ответил отец. – Но упрямый. Если что-то вбил себе в голову, то не прошибёшь.

- А вас любит? – Обратилась она к матери.

- Да, любит. – Ответила мать. – Это так. Я даже удивляюсь иногда, обычно дети чуть охладевают к родителям, когда у них семьи появляются, а мой нет, не забывает. – сказав это, женщина улыбнулась.

- Ясно. Теперь снова не мешайте мне.

Кира снова замерла, глядя на фото. Может это просто чёрная полоса? Влияние планет в гороскопе? Сатурн в каком-то соединении? Такое бывает, и нередко, но сейчас она отчётливо видела другое.  Совсем другое.

Она смотрела на фото и молчала, а у её гостей было чувство, что воздух в комнате застывает, леденеет. Что-то происходило рядом с ними, что-то неподвластное их пониманию и оттого страшное. Они этого не видели, но чувствовали.

Женщина внезапно поняла, что у неё до боли напряжены руки. Капелька пота потекла по лицу, смывая пудру.

- А у тебя депрессии затяжные были? – вдруг перейдя на «ты» спросила Кира, обращаясь к женщине.

- Да вроде нет… - в голосе женщины сквозило явное недоумение и этой переменой, и самим вопросом.

- Были.- сказал муж. – Раза три-четыре. Вывозил я тебя на море после этого. Забыла?

- А…а, да. - Протянула женщина. – Находила на меня тоска какая-то пару раз. Но это было очень давно. А почему…Вы… спрашиваете? – спросила она, и чувствовалось, что она запинается на «Вы», и вообще в сильном напряжении.

-  Тихо.

Кира подняла фото на уровень лица и повернула его так, чтобы в её глазах фото и женщина были рядом. И тогда посетительница увидела её взгляд. Он не был злым или тяжёлым. Он просто был нечеловеческим. И от этого по-настоящему страшным.

Кира положила фотографию на стол, одновременно упирая свой взгляд в глаза женщине и подавшись в её сторону. Та сжалась, вжимаясь в спинку стула, и казалось, слышно было, как медленно встают дыбом её волосы от этого взгляда.

- Сколько у тебя было абортов?

- Э… что? – слабым напуганным голосом спросила женщина.

- А это-то тут причём? – робко возмутился муж, но тут Кира перевела взгляд на него, и его впечатало в спинку стула. Муж замолчал, и в комнате повисла поистине гробовая тишина.

Она снова повернулась к женщине.

- Сколько?- казалось, что низкий голос Киры исходит не от неё, а звучит во всём объёме комнаты одновременно. Её слова как будто впечатывались прямо в мозг. Не ответить было невозможно.

- Д..д..десять. – заплетающимся языком пролепетала женщина.

- Сколько мальчиков и девочек знаешь?

- Н…н…не п…п…помню. – насмерть перепуганным, «умирающим» голосом пролепетала она.- Первые два мальчики были, потом девочка, потом не знаю. – последние слова были почти стоном. Казалось, что сейчас женщина забьётся в истерике или начнёт визжать.

Но тут Кира сбавила нажим.

Она откинулась на спинку своего стула, глубоко вдохнула, и, казалось, что атмосфера в комнате разрядилась. Супруги как-то обмякли, уставились на неё в испуганном ожидании.

- Всё просто. - Начала она медленно, своим уже теперь обычным низковатым голосом.- У тебя появлялись дети. Ты их убивала.

Женщина после этой фразы резко набрала воздуха в лёгкие, чтобы что-то сказать, но Кира снова уставилась ей в глаза своим нечеловеческим взглядом и она снова впечаталась в спинку стула.

- Но ничего просто так не бывает. – продолжила Кира тихо. – Эти дети не ушли без следа. Они оставили тебе тягу к смерти. Подсознательное, и оттого непонятое тобой желание пойти за своими детьми. Это и были твои депрессии. А потом эту тягу почувствовал твой сын. И его подсознание забрало эту программу себе. По принципу: «Лучше я, чем ты, мама». Понимаешь?

И вот пришло время для этой программы. Мысль материальна, и то, что несёт его подсознание, начало ломать его реальность. Сначала медленно, не давая твоему сыну развиваться. Теперь сильно и быстро. И будет ломать, пока над ним воля к смерти, о которой он на сознательном уровне даже не подозревает. И сломает, вместе с ним.

Кира сделала паузу.

- Он у Вас уже ничего не хочет. Он устал. Скоро у него начнут появляться мысли о том, что это конец. Потом что-то произойдёт. И всё.

- Что произойдёт? – отчаявшимся голосом спросил муж.

- Конец. - Равнодушным голосом сказала Кира. - От ДТП до суицида. Может пьяная драка, не знаю, это может по-разному быть. Реальность сложится под эту задачу, а как, я не могу сказать.

В старой, но аккуратной «хрущёвке» повисла мёртвая тишина.

- Нам делать-то что? – испуганно и настороженно спросил мужчина.

- Надо было прожить это. – спокойным голосом ответила Кира. – Вспомнить каждого. Осознать, что Вы сделали с каждым маленьким человеком. – Сказав это, Кира обратила внимание на то, как напряглись супруги. Было видно, что они не принимают такую постановку вопроса. Но она всё равно продолжила. – Нужно было пропустить каждую прерванную жизнь через свою душу. Переболеть. Перестрадать. Смириться со сделанным, и научиться жить с этим. Тогда проблема бы исчезла.

Это и сейчас можно сделать, но уже вместе с сыном. Вам прожить, а ему принять, осознать, что у него должно было быть ещё десять братьев и сестёр, оставить для них место в душе. Принять то, что Вы сделали. И тогда программа исчезнет.

Ему, конечно, придётся поверить, что всё закончилось, и теперь всё опять зависит только от него.

Ему придётся понять и принять всё произошедшее в таком виде, в каком оно на самом деле есть. Принять Вас.

И тогда всё пройдёт.

Исправлять свои провалы ему уже придётся обычным трудом. Может быть долго и трудно. Но таких препятствий на его пути уже не будет.

Сказав всё это, Кира опять откинулась на спинку стула.

- У меня всё.

Они молча смотрели друг на друга.

«Они не приняли это» - видела она по их лицам. «Они не хотят это знать».

«Это их проблемы».

-У меня всё.- повторила она. – Это ответ. Вы его хотели, Вы его получили. Нужна будет помощь какая-то для всех этих действий, позвоните, я помогу.

Супруги медленно, на негнущихся ногах, вставали и отходили от стульев. Было видно, что им нанесён удар. И было видно, что они не хотели услышать то, что услышали.

Кира тоже встала, пристально вглядываясь то в одного, то в другого. Её взгляд снова стал нечеловеческим, и было видно, что супруги боятся на неё смотреть.

- Сколько мы Вам должны? – спросила слабым голосом женщина.

- Сколько сами считаете нужным. – ответила Кира.

Мужчина положил ей на полочку тысячную купюру. А потом, словно спохватившись, добавил ещё одну.

Они суетливо оделись, застегнули дрожащими руками одежду и вышли. Уже в подъезде мужчина обронил через плечо: «До свидания».

Кира спокойно и мягко ответила и закрыла дверь.

Они не вернутся и не перезвонят.

«Это их проблемы».

Она прошла в кухню.

Десять абортов. Ей только однажды попалась женщина с большим количеством – с шестнадцатью. Это была откровенная дегенератка, постоянно сожительствовавшая со всеми собутыльниками одновременно. Эта же женщина была вполне нормальной. Обеспеченная. И Бог дал ей здоровья как никому другому. Многие и после одного аборта не могут.

А кое-кто вообще не может.

Как Кира.

Она тяжело вздохнула, наливая воду в чайник и ставя его на плиту.

У неё не было детей. Не получалось. И все её способности говорили ей только то, что вроде как можно, и даже может быть в будущем...  Но будущее так и не наступало.  

Два раза мужчины уходили от неё из-за этого, оставляя ей боль, и унося такую же боль с собой. Она своей властью могла бы просто посадить их на цепь, как собак, но не стала.

Впрочем, немного времени у неё ещё было, в её двадцать восемь.

Кира открыла холодильник, достала оттуда коробку с зефирами, положила на стол.

Согласилась бы она отдать свой дар – или своё проклятье, как посмотреть, в обмен на детей? Наверное, да. Вот только совершить такой обмен было не с кем и негде, да и способа поменяться не существовало. Может быть ей, Кире, тоже надо было что-то пережить и принять? Собственное наследие было покрыто мраком. Даже будущее было узнать легче.

А этой женщине было дано такое сокровище…

Кира закрыла глаза, сконцентрировалась на ушедших посетителях. Они ещё были здесь, сидели в машине. Она увидела их силуэты сквозь муть бетонных панелей, там, внизу. Они сидели в машине, и муж успокаивал жену, протягивая ей таблетку из какой-то аптечки, может из автомобильной, Кира не могла разобрать. Женщине было плохо. Кира ещё сильнее сфокусировалась на её чувствах.

Сердце. У неё сердечный приступ. Не смертельный пока что. А таблетка была нитроглицерином. Кира пошла вперёд по её жизни, и увидела там новые приступы, ещё и ещё. Очень скоро.

Она не примет того, что ей надо сделать. А программа смерти ожила снова, только теперь помноженная на страх и стресс. И она уйдёт за своими детьми, оставив своего сына без матери. Ещё до нового года.

У сына останется только депрессия, без программы, ведь самое страшное уже случилось, и ничего не изменить. Рано или поздно он из неё выйдет, может быть, озлобившись от очередного удара. Может быть, осознав, что удача вернулась.

«Они же хотели, чтобы я спасла их сына, так? Вот я его и спасла».

С «мальчика» уже хорошо сбита спесь. Он понимает, что его личная крутизна может напороться на тотально превосходящую силу, и не значит совсем ничего. Он знает, что жизнь может отправить его в бомжи, и он ничего не сможет с этим сделать. Он знает, что самооценка – вещь очень относительная. Что если он своим трудом и талантом взлетит высоко, то это будет означать, что ему просто повезло.

Потому, что он, тот же самый, мог и не взлететь, с теми же трудом и талантом.

Лишившись материнского бремени, он станет свободным, и его уже не испортит успех – рана от страшного периода в жизни слишком глубока и полностью не зарастёт. Это будет удерживать его от сползания во тьму. И воли к смерти уже не будет.

Чай закипел, и она налила в кружку кипяток, подлив заварки, и села за стол, кладя себе два зефира в блюдце.

Люди не понимают, что всё имеет значение, цену и отношение ко всему.

Особенно вопросы, связанные с жизнью и смертью. Аборт это смерть. Смерть человека, которую он чувствует. Боль тела, разрываемого на части без наркоза. Страх существа, жизнь которого забирают ужасным способом. Это не может пройти просто так и либо этим людям, либо их детям обязательно придётся заплатить за всё.

Иногда убитая девочка лет через двадцать возвращается в виде молодой любовницы и разбивает семью, делая всех несчастными, а потом уходит, легко, и сама не понимая, почему она это совершила. И старая уже жена не может понять, что нашло на её мужа.

А это просто дочка передавала им привет.

И это ещё щадящий вариант. Один из самых лёгких.

За всё придётся платить, абсолютно за всё. Или самим, или детям. Исключений не бывает. Но иногда можно отделаться личным страданием, если оно соразмерно содеянному.

Может и она тоже платила за что-то или за кого-то.

Кира ещё раз сконцентрировалась на ситуации, чтобы закрыть этот случай. Просмотрела ценой серьезного усилия вариант с живой мамой, и вариант с мамой, которая умирала.

Во втором случае проблема с молодым человеком решалась намного лучше, быстрее и полнее.

Как и хотели заказчики, когда шли сюда.

И цена соразмерная.

Она ещё раз вздохнула, мотнув слегка головой и как бы стряхивая эту ситуацию с себя, и откусила зефир.

Да, она всё сделала правильно. Так будет намного лучше.

Скоро она забудет этот случай навсегда.