Разговор в Горячем ключе
Форма произведения:
Рассказ
Закончено
Автор:
Щур
Текст произведения:
Поезд
Северо-Кавказской железной дороги сообщением Ростов-Адлер с дюжиной
плацкартных
вагонов медленно вполз на станцию Горячий ключ. Припарковался он к
перрону в тот момент, когда в мобильном телефоне
Суконкина, упёртого ростовского пешехода, раздался песенный звонок:
"Широка страна моя родная". Вагоны резко дёрнулись и замерли. Внутри
Суконкина тоже всё дернулось, ёкнуло и затрепыхалось, защемило
в коленках, по лицу пробежал искорками тик. Захотелось водки и
чем-нибудь
запить. Не помня себя, под аккомпанемент моби-звонка: "много в ней
лесов,
полей и рек, я другой такой страны не знаю...", Суконкин вышел на перрон
из
душного вагона, пропитанного запахами носков, пота, мочёной рыбы и
варенной колбасы.
В сморщенное от солнца лицо пахнуло жарким, насыщенным влагой кавказским
воздухом.
Желание выпить водки и успокоиться
усилилось. Заломил болью затылок, будто прося: "водки, водки, водки... и
закусь". Глаза Суконкина тут же поволокли
его тело в холодок, туда, где падала тень от серо-мутного кирпичного
здания с
вывеской "Огнеопасно" и "Осторожно - линия под высоким
напряжением".
С трепетом в сердце он включил звуко-переговорное устройство мобильника. Песня на словах: " где так вольно дышит человек..." запнулась и прекратила свое существование до следующего звонка. В ухе зашипело, забулькало, потом стихло, и залепетал голос. Это была она. Верусечка, душечка Суконкина. Дай ей, Бог, хорошего собеседника...
- Коля... Я так не могу больше..., - раздался в ухе всхлипывающий голосок. - Ты представляешь... Решила позавтракать жареной картошки. Пожарила на сковородке, села и кушаю... Ем и чувствую, чего-то не хватает... А чего - не пойму... Потом - раз(!) как удар молнии - поняла. Я забыла нарезать и положить картошку на сковородку... За-бы-ла ! Не ну, нормально ?
- Ненормально. Недели три назад веселее было, Варусенька...
- А что было ?
- Ты сварила борщ и забыла в кастрюлю налить воды. Я потом давился твоим борщечком из свежешинкованной капусты.
- Ой, забыла, забыла... И ты представляешь, я его тоже ела... Ем и не пойму... вкус какой-то неукропный, неквашенный, зарубежный.
Покуда Суконкин стоял в тенечке и беседовал с мозговыми клетками Верусика, на железнодорожном пути началось движение. Два тонких человечка в прокопчённых оранжевых куртках отцепили локомотив, и он медленно пополз в сторону серого, снизу ржавого и прикопчённого здания, над которым чернели старые совдеповские буквы: "ДЕПО".
Суконкин как настоящий пассажир СКЖД ходил по перрону важно с мобильником в ухе и что-то умное нашёптывал в переговорное устройство. Осанка у Суконкина была чумовая, задиристая... Он это понял, когда почувствовал на себе оценивающие взгляды двух тридцатилетних душечек. Их ненасытные взгляды блуждали по его плечам, ногам, туловищу. Дамочки под ручку надменно и вальяжно переставляли джинсовые ножки по перрону и что-то говорили друг другу милое, интересное и захватывающее..., простреливая глазами, курящих и прочих неловких, стеснительных. Если бы они, эти курортные курочки, знали, как Суконкин был унижен внутри себя, им бы стало не до любви и приключений... Этот звонок почти втоптал его чувства о прекрасном в асфальт перрона и размазал мессивом по бордюрам.
- Ну, не расстраивайся, Верунчик..., - мурчал Суконкин в трубку. - Подумаешь, забыла положить... Это такая ерунда, тьфу! Вот у меня на работе был случай - всем случаям случай... Прораб Иван Скаподушкин, мордатый такой, с облупленными глазами... жена у него есть, такая рыжая дуренда, ко мне в прошлом годе приходила... на три дни..., борщечок варила... потом он её забрал… ну, ты его помнишь... подрядил свою фирму строить дорогу из Мясницкого района в Радионо-Несветайский... Строил, строил... Вроде всё нормально... дорога отличная получалась. С бордюрами и отбойниками, сплошной полосой на поворотах. Потом - бац (!)- приехала комиссия из области и обнаружила дефект: прораб забыл включить в дорожное покрытие асфальт...
- Да ты что !?
- Ну, да... забыл... Он так и сказал на заседании комиссии, упав на колени: " братцы, родные мои, пощадите.... забыл... помнил и забыл, напрочь вылетела из головы технология..."
- И что было ?
- Было всё как всегда: уголовка, суд и с вещами на выход... Вот это горе так горе... Сейчас Скаподушкин где-то в уральских горах с этапированными хариусов на перекатах дёргает... А у тебя, тьфу, ерунда...
- Ой, Коленька, ну, как ерунда... всё ж невкусно есть жареную картошку без картошки... А ты сейчас где ? На работе ?
- Душечка, я еду в адлеровский санаторий "Знание" на отдых... Ты же меня вчера вечером провожала, навзрыд плакала...
- Ой, забыла, забыла... Коленька, а ты надолго задержишься на курортах ?
- Я ж тебе говорил, что две недели...
- Ой, забыла, забыла... Как же я без тебя ?
Внимание Суконкина от разговора отвлёк гудок локомотива... его только что подали на сцепку... И слава Богу, а то бы он ей, своей душечке, много бы чего такого высказал... всё что о ней думал... всю правду... почеканил бы кромешную истину на её ухе... хотя навряд ли бы... ибо, зная себя, Суконкин бы вместо: "заткнись, дура" сказал бы обязательно: " душечка, моя Верусечка, пожалуйста, будь так милостива ко мне..." Да, да, да... наверное, этим всё и закончилось...
Мимо Суконкина по перрону прошествовал толстый юнец с одутлыми щеками и наглыми глазами. На уровне выпяченного пуза он держал прозрачный из плексигласа короб, в котором на дне лежали тысячные и пятитысячные купюры. Он шел и выкрикивал почти через каждые полторы минуты один и тот же призыв к обществу:
- Жертвуйте за ради Христа на ж/д павильон... Помогите железной дороге улучшить быт на перронах Северного-Кавказского региона
.
Суконкин, удерживая в ушной раковине вспотевший, почти мокрый мобильник и слушая трёп Верусика, задумался о предстоящем отдыхе. Перед глазами забродили табунами картинки моря, гор и береговой полосы, усеянные милыми дамочками в купальниках... Чертовски захотелось экзотики, а именно: бросится на поиски в Адлере того самого неблагополучного пляжа..., где только голые бабоньки... Дружок Суконкина - Миколка Васенкин - уверял, что красивых баб там - тучи, но плодовитым мужикам туда вход строго воспрещён, правда, есть лазейка для особо мудрых: у входа в Олимпийский парк с рук толкачей-армян можно приобрести билетик за три тысячи рублей на предмет покупаться один часок и позагорать среди модных тел... . Пенсионерам - скидка пятнадцать процентов, а древним старикам, кому за 90 лет выдают билеты бесплатно, на весь световой день... от зари до зари...
М-да... И где этот пляж ? - Едучи в пропотелом вагоне, задавал себе несколько раз Суконкин вопрос. - Брешет, Васька... разводит на довериях... ладно, вот приеду - поищу... Может наткнусь.
Послышался короткий и очень звонкий удар о металл. Суконкин на стук поднял сморщенное лицо... Видит, вдоль состава лениво идёт мужичок в оранжевой куртке, кепке "ЖД" и, подходя к каждой колёсной паре вагона, стукает её по ободу. Дзинь... дзилинь... - Летит по перрону. Дзинь-дзилинь... - бьет по ушам и нервным окончаниям...
- Скоро тронемся... последние проверки... - Подумал Суконкин сквозь монолог Верусика, которая болтала уже обо всём.
После каждого рассказа о причудах её разумной жизни, она, как обычно, прибавляла:
- Ой, забыла, забыла...
Когда человек в оранжевой куртке дошёл до последней колёсной пары, она как-то загадочно всхлипнула и спросила:
- Коля, а ты кто такой ?
- Твой друг, сердечный... - Сразу, без промедления выпалил Суконкин.
- Ой, забыла, забыла... А мне казалось, что ты тот Митя с отдела закупок и маркетинга, я же ему вчера тоже паковала чемоданы...
- Верунчик, Митя, ну, тот сопливый и шепелявый, у тебя был первый..., а я уже, как понял, четвертый или четырнадцатый, а может уже и двадцать четвертый... кто его знает... Как ты могла первому паковать чемоданы ? - Пожимая плечами, говорит Суконкин в мобильник.
- Ой, забыла, забыла... А тебя точно Колей зовут, а не Митей...
- Уже не знаю, как меня теперь и кличут... Зови, как хочешь...
И тут резко и неожиданно как перед атакой бронепоезда, прозвучал гудок локомотива. Вагонопроводница, носатая баба, с неровно крашенными губами крикнула на весь перрон:
- Так ! Быстро все садимся ! Поезд отправляется !
Первым в вагон нырнул тот благотворительный парнишка с коробом, отдавив одной из дамочек ступню. Она взвыла, будто по ее талии проехал груженый чугуном думпкар... Таинственный парнишка до самого Адлера не попадался никому на глаза. Где-то перед конечной станцией он вышел в коридор вагона в железнодорожной форме, прилизанный и слегка пьяненький... Короба в руках у него уже не было.
Суконкин тоже рванул с оттенённого места в тронувшийся вагон. В ухо по-прежнему нёсся голосок Верунчика:
- Ой , забыла, забыла...
Через минуту голос исчез... Видно пропал мобильный сигнал. Суконкин сидел на боковом плацкартном месте, качался как Ванька-Встанька и размышлял об обыденном:
- Так кто я на самом деле - Коля или Митя ? Ой, забыл, забыл...
С трепетом в сердце он включил звуко-переговорное устройство мобильника. Песня на словах: " где так вольно дышит человек..." запнулась и прекратила свое существование до следующего звонка. В ухе зашипело, забулькало, потом стихло, и залепетал голос. Это была она. Верусечка, душечка Суконкина. Дай ей, Бог, хорошего собеседника...
- Коля... Я так не могу больше..., - раздался в ухе всхлипывающий голосок. - Ты представляешь... Решила позавтракать жареной картошки. Пожарила на сковородке, села и кушаю... Ем и чувствую, чего-то не хватает... А чего - не пойму... Потом - раз(!) как удар молнии - поняла. Я забыла нарезать и положить картошку на сковородку... За-бы-ла ! Не ну, нормально ?
- Ненормально. Недели три назад веселее было, Варусенька...
- А что было ?
- Ты сварила борщ и забыла в кастрюлю налить воды. Я потом давился твоим борщечком из свежешинкованной капусты.
- Ой, забыла, забыла... И ты представляешь, я его тоже ела... Ем и не пойму... вкус какой-то неукропный, неквашенный, зарубежный.
Покуда Суконкин стоял в тенечке и беседовал с мозговыми клетками Верусика, на железнодорожном пути началось движение. Два тонких человечка в прокопчённых оранжевых куртках отцепили локомотив, и он медленно пополз в сторону серого, снизу ржавого и прикопчённого здания, над которым чернели старые совдеповские буквы: "ДЕПО".
Суконкин как настоящий пассажир СКЖД ходил по перрону важно с мобильником в ухе и что-то умное нашёптывал в переговорное устройство. Осанка у Суконкина была чумовая, задиристая... Он это понял, когда почувствовал на себе оценивающие взгляды двух тридцатилетних душечек. Их ненасытные взгляды блуждали по его плечам, ногам, туловищу. Дамочки под ручку надменно и вальяжно переставляли джинсовые ножки по перрону и что-то говорили друг другу милое, интересное и захватывающее..., простреливая глазами, курящих и прочих неловких, стеснительных. Если бы они, эти курортные курочки, знали, как Суконкин был унижен внутри себя, им бы стало не до любви и приключений... Этот звонок почти втоптал его чувства о прекрасном в асфальт перрона и размазал мессивом по бордюрам.
- Ну, не расстраивайся, Верунчик..., - мурчал Суконкин в трубку. - Подумаешь, забыла положить... Это такая ерунда, тьфу! Вот у меня на работе был случай - всем случаям случай... Прораб Иван Скаподушкин, мордатый такой, с облупленными глазами... жена у него есть, такая рыжая дуренда, ко мне в прошлом годе приходила... на три дни..., борщечок варила... потом он её забрал… ну, ты его помнишь... подрядил свою фирму строить дорогу из Мясницкого района в Радионо-Несветайский... Строил, строил... Вроде всё нормально... дорога отличная получалась. С бордюрами и отбойниками, сплошной полосой на поворотах. Потом - бац (!)- приехала комиссия из области и обнаружила дефект: прораб забыл включить в дорожное покрытие асфальт...
- Да ты что !?
- Ну, да... забыл... Он так и сказал на заседании комиссии, упав на колени: " братцы, родные мои, пощадите.... забыл... помнил и забыл, напрочь вылетела из головы технология..."
- И что было ?
- Было всё как всегда: уголовка, суд и с вещами на выход... Вот это горе так горе... Сейчас Скаподушкин где-то в уральских горах с этапированными хариусов на перекатах дёргает... А у тебя, тьфу, ерунда...
- Ой, Коленька, ну, как ерунда... всё ж невкусно есть жареную картошку без картошки... А ты сейчас где ? На работе ?
- Душечка, я еду в адлеровский санаторий "Знание" на отдых... Ты же меня вчера вечером провожала, навзрыд плакала...
- Ой, забыла, забыла... Коленька, а ты надолго задержишься на курортах ?
- Я ж тебе говорил, что две недели...
- Ой, забыла, забыла... Как же я без тебя ?
Внимание Суконкина от разговора отвлёк гудок локомотива... его только что подали на сцепку... И слава Богу, а то бы он ей, своей душечке, много бы чего такого высказал... всё что о ней думал... всю правду... почеканил бы кромешную истину на её ухе... хотя навряд ли бы... ибо, зная себя, Суконкин бы вместо: "заткнись, дура" сказал бы обязательно: " душечка, моя Верусечка, пожалуйста, будь так милостива ко мне..." Да, да, да... наверное, этим всё и закончилось...
Мимо Суконкина по перрону прошествовал толстый юнец с одутлыми щеками и наглыми глазами. На уровне выпяченного пуза он держал прозрачный из плексигласа короб, в котором на дне лежали тысячные и пятитысячные купюры. Он шел и выкрикивал почти через каждые полторы минуты один и тот же призыв к обществу:
- Жертвуйте за ради Христа на ж/д павильон... Помогите железной дороге улучшить быт на перронах Северного-Кавказского региона
.
Суконкин, удерживая в ушной раковине вспотевший, почти мокрый мобильник и слушая трёп Верусика, задумался о предстоящем отдыхе. Перед глазами забродили табунами картинки моря, гор и береговой полосы, усеянные милыми дамочками в купальниках... Чертовски захотелось экзотики, а именно: бросится на поиски в Адлере того самого неблагополучного пляжа..., где только голые бабоньки... Дружок Суконкина - Миколка Васенкин - уверял, что красивых баб там - тучи, но плодовитым мужикам туда вход строго воспрещён, правда, есть лазейка для особо мудрых: у входа в Олимпийский парк с рук толкачей-армян можно приобрести билетик за три тысячи рублей на предмет покупаться один часок и позагорать среди модных тел... . Пенсионерам - скидка пятнадцать процентов, а древним старикам, кому за 90 лет выдают билеты бесплатно, на весь световой день... от зари до зари...
М-да... И где этот пляж ? - Едучи в пропотелом вагоне, задавал себе несколько раз Суконкин вопрос. - Брешет, Васька... разводит на довериях... ладно, вот приеду - поищу... Может наткнусь.
Послышался короткий и очень звонкий удар о металл. Суконкин на стук поднял сморщенное лицо... Видит, вдоль состава лениво идёт мужичок в оранжевой куртке, кепке "ЖД" и, подходя к каждой колёсной паре вагона, стукает её по ободу. Дзинь... дзилинь... - Летит по перрону. Дзинь-дзилинь... - бьет по ушам и нервным окончаниям...
- Скоро тронемся... последние проверки... - Подумал Суконкин сквозь монолог Верусика, которая болтала уже обо всём.
После каждого рассказа о причудах её разумной жизни, она, как обычно, прибавляла:
- Ой, забыла, забыла...
Когда человек в оранжевой куртке дошёл до последней колёсной пары, она как-то загадочно всхлипнула и спросила:
- Коля, а ты кто такой ?
- Твой друг, сердечный... - Сразу, без промедления выпалил Суконкин.
- Ой, забыла, забыла... А мне казалось, что ты тот Митя с отдела закупок и маркетинга, я же ему вчера тоже паковала чемоданы...
- Верунчик, Митя, ну, тот сопливый и шепелявый, у тебя был первый..., а я уже, как понял, четвертый или четырнадцатый, а может уже и двадцать четвертый... кто его знает... Как ты могла первому паковать чемоданы ? - Пожимая плечами, говорит Суконкин в мобильник.
- Ой, забыла, забыла... А тебя точно Колей зовут, а не Митей...
- Уже не знаю, как меня теперь и кличут... Зови, как хочешь...
И тут резко и неожиданно как перед атакой бронепоезда, прозвучал гудок локомотива. Вагонопроводница, носатая баба, с неровно крашенными губами крикнула на весь перрон:
- Так ! Быстро все садимся ! Поезд отправляется !
Первым в вагон нырнул тот благотворительный парнишка с коробом, отдавив одной из дамочек ступню. Она взвыла, будто по ее талии проехал груженый чугуном думпкар... Таинственный парнишка до самого Адлера не попадался никому на глаза. Где-то перед конечной станцией он вышел в коридор вагона в железнодорожной форме, прилизанный и слегка пьяненький... Короба в руках у него уже не было.
Суконкин тоже рванул с оттенённого места в тронувшийся вагон. В ухо по-прежнему нёсся голосок Верунчика:
- Ой , забыла, забыла...
Через минуту голос исчез... Видно пропал мобильный сигнал. Суконкин сидел на боковом плацкартном месте, качался как Ванька-Встанька и размышлял об обыденном:
- Так кто я на самом деле - Коля или Митя ? Ой, забыл, забыл...