Испытание Жизни и Смерти

− Пришло, наконец, для тебя время, названная дочь моя, научится слышать голос крови, − торжественно сказал Великий Магистр, − Идем!

Сердце Раксы, замерев на мгновение, учащенно забилось, но девушка не позволила себе поддаться неконтролируемому импульсу – для ее нового статуса подобное было просто не допустимо. И, похоже, было последней проверкой – так, для проформы.

- Аяте, я готова! – коротко кивнув, столь же торжественно произнесла она и встав из-за стола последовала за Сорейном.

 Следуя на шаг позади старого мага, юная эльве с каким-то предвкушением и внутренним трепетом размышляла, как много значат эти слова не только для нее лично, но и для всего сообщества темных эльфов. Они знаменовали очередной этап ее взросления − дитя готово познать новое! Но куда важнее было то, что она, как медик и природный маг, будет допущена к сокровенным тайнам жизни – к самым первоосновам всякого живого существа, определяющим его суть!

И пусть в Нагарате было немало посвященных – род Мантикоры (все ее предки), покровительствовали этим исследованиям, а многие и сами занимались, но даже среди ученейших магов, Великих магистров Жизни и Смерти было не много. И сейчас ей предстояла судьбоносная встреча, поскольку как отпрыск правящего дома, Ракса безусловно имела право на инициацию по высшему разряду.

Эти мысли фееричным водоворотом кружились в голове и, девушка следовала за названным отцом почти автоматически, сначала по коридорам и лестницам дворца, а затем уже и по древним мостовым – ведь цель пути была ей прекрасно известна. Издревле повелось, что в любом из городов управляемых темными, Совет Крови имел собственную резиденцию. Не соперничающую, конечно, размерами и убранством с дворцом лорда-правителя, но всегда значительно лучше защищенную – крепость в крепости.

В западной части Нагарата, у самой городской стены но, не примыкая к ней,  располагалось, в общем, то не примечательное здание – пять этажей, узкие окна, сложенное из красновато-коричневого гранита (ни дать, ни взять цвет запекшейся крови). Вот только строение это со всех сторон, неприступной преградой окружали, массивные, однако подогнанные с потрясающей точностью, полированные блоки из того же камня. Работа каменных троллей – именно они чаще всего строили для Магистров Жизни и Смерти.

Обогнув, наконец, громаду жилища лорда, а было это большое шестигранное здание, сложенное из красновато-бурого, с белыми прожилками камня. В центре находилась круглая, многоярусная башня с высоким шпилем, к которой ступенчатыми секторами как бы сходились шесть, соединенных между собой, усеченных треугольников. На уровне второго этажа все сооружение опоясывала крытая галерея, на которую выходили окна различных помещений. Выше нее располагался ряд наклонных световых колодцев вровень с крышей, а над ними (под самой башней) был еще один шестигранник по периметру, которого шли высокие окна. Они повернули на широкую прямую улицу, соединяющую два аванпоста, определяющих существование местных жителей. Надо сказать, что Раксе показалось немного странной, выбранная наставником дорога – библиотечное крыло, через, которое они покинули дворец, выходит как раз на противоположную сторону. Но пребывая в радостном предвкушении юная эльве, быстро выкинула эту странность из головы. И как оказалось зря.

Вдруг, пробив радостную кутерьму мыслей, сознания девушки коснулся острый укол сомнения и беспокойства ее судьбой и будущем. Но лишь на секунду. Тот час же, неуместная вспышка была безжалостно подавлена чувством всепобеждающей, неоспоримой правоты. Самым странным было то, что источником этих почти невозможных ментальных посылов, оказался Сорейн. Названный отец утратил самообладание в тот миг, когда его взгляд, неизбежно уперся, в зримое свидетельство власти Совета Крови − сверкающую в утреннем солнце  неприступную стену.

«Увидела» и она − хрустальные мечтания, сверкавшие в ее душе и, мешавшие как следует оценить ситуацию, дали трещину и рассыпались. Дочь лорда и воспитанница Великого магистра теперь со всей отчетливостью понимала, что для Джейраксы эта «прогулка» вполне может быть и в один конец. Ну что ж быть по сему – когда это темных эльфов пугала неизбежность?..

Как обычно, массивные дубовые ворота, в локоть толщиной были распахнуты, а кованая гномами решетка была поднята и как всегда покоилась в предназначенном для нее каменном ложе. Впрочем, эльфийка вообще не могла припомнить случая, что бы было иначе. И как всегда на достаточно просторном дворе толпился народ – люди в основном, лишь несколько пар ее соплеменников (да и те из низших каст). Нет, для короткоживущих, получение благословения Совета на брак и зачатие не было обязательно, но «человечки» считали доброй традицией, обратится в такой ситуации к магам Крови. Кто же откажется от лишнего подтверждения в том, что выбор удачен и родится жизнеспособное потомство?

 Но ей, молодой леди, уж точно не по статусу было толкаться в ожидании, пока освободится кто-то из магов низшей ступени посвящения (с людьми возились именно они) или магистров (они занимались делами прислужников, мастеровых и воинов). И даже не к Великому магистру Гаттарусу, который вершил судьбы высокородных из малых домов, лежал путь Раксы. Нет, ее ожидал один из девяти иерархов Великого Совета Крови, чье слово было Закон – так постановил Первый, среди Первых, вступивших в границы этого мира.

Миновав центральный вход, двери которого церемонно распахнули гвардейцы, стоявшие в карауле – естественно, их сплошь черненые доспехи на груди украшало изображение двух красных змей, обвивших скипетр – знак Совета (куда ж здесь без него). Тот же символ «красовался» и на гобеленах в просторном холле, и на мантии молодого магистра, встретившего там Раксу и Сорейна. Личный секретарь Гаттаруса, формально поклонился и, сказав: «Следуйте за мной», повел их по коридорам и лестницам, мрачноватого даже по меркам темных, здания не проронив более ни слова.

Молодая эльве, следуя на полшага позади названного отца незаметно, но очень внимательно за ним наблюдала. Самообладание Старого Змея было безупречным, а гербовая белая змея будто бы с вызовом показывала язык на зеленом эмалевом поле широкого браслета (не многие из живущих знали секрет этой «вычурной побрякушки»). Девушка тоже держала себя в руках – тревожные мысли упрятаны в самую глубину и «лишь легкая рябь колышет озеро души». Этот навык наставник накрепко вдолбил в сумасбродную голову.

Поднявшись на самый верхний ярус, и прошествовав следом за провожатым и наставником по открытой галерее Ракса увидела, наконец, верховного иерарха. Та просто стояла, опершись плечом о колонну и, смотрела как по реке, что плещется у подножья городской стены, медленно ползли к шлюзу корабли. Более всего девушку поразило, что даже самая обычная одежда и непринужденная поза не могли скрыть той огромной силы и того безграничного влияния на судьбы мира, которыми обладала эта эльве. Ей не было никакой нужды ни в свите, ни в троне, ни в тронном зале (отец-лорд не раз прибегал к этим атрибутам, дабы продемонстрировать свою власть) – она же просто стояла и смотрела на окружающий город пейзаж, а дочь правителя Нагарата изо всех сил боролось с подобострастным желанием пасть ниц. Магистр, сопровождавший их сюда, и ведь маг-то не из последних – все знали, что именно ему, в будущем предстояло вещать волю Ордена, здесь в Нагарате. Так вот магистр с собой не совладал и, опустившись на одно колено, унижено доложил, что распоряжение выполнено и «гости» доставлены. После чего, − но не слишком быстро, − был отпущен небрежным движением пальцев, не удостоившись даже взгляда. Да и сам Великий магистр Гаттарус (хозяин этого места), на фоне гостьи представлял весьма жалкое зрелище – он сидел вытянувшись в струнку на самом краешке каменной скамьи, слева от входа в свои собственные покои.

И лишь аяте юной Леди был непоколебим как скала – волны Силы исходящие от иерарха рассыпались в пыль, создавая почти физически ощутимое напряжение вокруг Старого Змея. Почувствовав это, член Великого Совета изменила позу и, повернувшись к окружающим спиной, оперлась обеими руками на парапет. Нарочито всматриваясь в окрестные горы, она изрекла, ни к кому конкретно не обращаясь:

− Лет семьсот здесь не была! Ну да, как раз только-только начали плотину возводить, – ее взгляд упал на городскую стену: − Изменилось-то все как – заштатный городишко расцвел, а став прибежищем великих магов превратился в истинный источник Познания!

Резко развернувшись, старая эльве сделала несколько шагов в направлении пришедших, сократив разделяющее их расстояние до самого минимума, приличествующего по этикету. На ее губах играла холодная улыбка:

– Великий магистр Сорейн, приятно снова видеть тебя в добром здравии. Наслышана о твоих успехах. Переезд в Нагарат был, безусловно, мудрым решением. Да и полезным во всех отношениях – молодой еще тогда лорд Клеймар обрел многоопытного советника, немало сделавшего во славу рода Мантикоры.

Не дожидаясь пока собеседник ответит, дама продолжила:

– Но боюсь, что обсуждение твоих достижений нам придется отложить на другое время. Уж прости, не ради твоей персоны я здесь. А вот возможность лично посвятить в таинства столь уникального неофита, заставила меня проделать такой длинный путь из Карейна.

И сосредоточив свое внимание на девушке (от чего та едва не отшатнулась, в инстинктивной попытке укрыться от всепроникающего взгляда), иерарх произнесла почти, что с теплотой:

– Ну что девочка, ты у нас Джейракса? Меня же можешь называть Валла Калима, – после чего так пристально, что это ощущалось даже физически, осмотрела лицо и фигуру юной эльве: – На вид так высокородный эльф. А как, по сути? – молвила член Великого совета, ни к кому конкретно не обращаясь и продолжая улыбаться.

Последнее замечание было сродни пощечине, и любой другой мог дорого поплатился за такие слова. Любой, но не маг Крови. Так постановил Маливар, когда предлагал перворожденным выбор – измениться и получить мир целиком или же остаться прежними и довольствоваться «золотой клеткой»?

Ракса была потомком тех, кто не побоялся стать иным!

Мысли девушки, лихорадочно метнувшиеся в древнее прошлое, снова вернулись к настоящему моменту от прикосновения старой, очень старой, эльве. Валла Калима потянула ее за руку со словами:

– Я надеюсь, ты готова? Пора!

Гаттарус, неожиданно оказался рядом с большой, вертикально стоящей посреди галереи, плитой из черного гранита. Он вставил конец скипетра, символизирующего его статус, в одно из углублений, хаотично покрывавших полированную поверхность и, провернув на пол-оборота, проворно вытащил. В тот же миг черная плита пошла вниз, а красноватые камни пола в стороны, обнажив лестницу, уходящую к центру здания, под покоями Великого магистра.

Следуя тайным ходом, иерарх привела Джейраксу в помещение без окон, отчего размеров его было не определить. Лишь камни пола, которых касалась нога, едва заметно светились, указывая путь, да большой алый кристалл, «парящий» в воздухе, распространял вокруг себя зыбкое сияние. Впрочем, количество ступеней, ведущих вниз и гулкое эхо шагов, безошибочно подсказывали что, непроглядная тьма скрывает высокий, просторный зал.

 Чем дальше от входа они продвигались, тем светлее становилось. Интенсивное красноватое сияние излучали уже не только плиты, по которым прошли две эльфийки, но и соседние, и те, что были дальше. Однако молодая эльве не могла позволить себе обернуться – ее как мотылька, непреодолимо манил драгоценный артефакт. Свет его больше не мерцал, он все отчетливее пульсировал, меняя ритм и захватывая тем самым сознание. Лишь самым краешком разума Ракса понимала, что  система этого зала специально создана для ментальной синхронизации всех участников церемонии (сколько бы их ни было).

Но сейчас их было только двое. Иерарх подвела, посвящаемую, к массивному алтарю, расположенному под самым кристаллом. Слов было уже ненужно – девушка просто знала, что должна занять место на этом каменном ложе. Так она и сделала, не отрывая взгляда от алого камня, пульсировавшего как сердце пламени. У изголовья встала Валла Калима.  

Ее прохладные и одновременно обжигающие руки легли на виски, и в голове предельно отчетливо зазвучало: «Открой мне свою душу, дитя». Не в силах противится, да и, не желая этого вовсе, Ракса впустила судью в самые сокровенные уголки своего «Я». Вереница образов всплывала из памяти и они обе «смотрели» что бы решить достойный или же постыдный тот или иной поступок. Иногда не находя согласия – что для одной было немыслимо, другая считала единственно возможным. И чаша весов едва не склонилась в сторону Смерти – тысячелетний эльф не желала признавать, что юный выбор приемлем для темного. Будь она светлой, исход мог быть только один, вот только светлой иерарх не была. И сколь строптива, столь же целеустремлена и несгибаема была воля той, что проходила сейчас испытание – Сорейн прав, очень перспективные качества, не без побочных эффектов, конечно.

Но будь, что будет и поживем – увидим!

Приняв такое решения Валла, приступила собственно к посвящению – в девочку следовало «загрузить» основополагающую структуру и общие принципы дознания.

Кровь не вода, и даже единая капля может рассказать о любом существе больше, чем оно скажет о себе самом. Неважно будет то бессмысленное животное или эльф, гном, тролль, человек. Кровь поведает, кто были его отец с матерью и более ранние пращуры. Какими могут быть его дети. Кровь от самого момента зачатия «знает», какие болезни в будущем, скорее всего, грозят. Она же определяет выбор жизненного пути, − как в большом, так и в малом. Даже любовь − кто и что будет ему по сердцу и по вкусу, по большому счету, тоже зависит от крови.

Знания эти среди эльфов (и темных, и светлых) не были тайными. А всякий темный знал с самых юных лет, в какой области сможет он добиться наибольших успехов и чем ему следует, а значит и суждено заниматься по жизни. Определением этих талантов у новорожденных эльфов тоже занимались маги Крови – они выносили вердикт и, дитя получало кастовое имя, запечатленное на теле сложной вязью тайных символов.

Но куда важнее было то, что кровь хранит воспоминания всякого живого существа. И маги Крови высшего посвящения знали, как «достать» из памяти ту или иную информацию. А так же и то, как через кровь передать нужные знания не посвященным.

Именно этому Валла Калима прямо сейчас и собиралась обучить юную эльве.

Иерарх, загнав поглубже в подсознание все лишние мыслеобразы, без слов приказала Раксе: «Смотри, чувствуй, запоминай!» и, представив свое тело как бы полупрозрачным, стала «показывать» девушке, какие изменения происходят в ее собственной крови, когда она вызывает из памяти нужный образ, а так же благодаря чему эти изменения происходят. Попутно комментируя как это лучше сделать самой или принудить сделать другого. Поддерживая картинку в их общем теперь сознании, маг Крови извлекла из потайной ниши в изголовье алтаря золотой артефакт в виде паука и с силой приложила его к своей шее. Хрустальное брюшко тот час же наполнилось кровью почтенной высокородной, а в следующее мгновение эта кровь уже катилась по языку, окрасив алым губы дочери лорда.

Никогда еще доселе юная эльве не испытывала столь ярких и столь приятных ощущений. Огонь и истома прокатились по телу, и девочка почувствовала себя, уже не столько собой, сколько всемогущим иерархом, членом совета девяти. На мгновение вспыхнула перед внутренним взором тысячелетняя вереница лет и лиц. Но сразу же померкла,  Валла Калима планомерно «вычищала» лишнюю информацию, пока она не стала воспоминиями самой Раксы. Следовало оставить лишь чистые знания, не отягощенные эмоциональными «якорями» и частными образами. Подобная небрежность при «передаче» недопустима. Такое приемлемо лишь изредка при дознании, но тут «дающий» вообще мало что контролирует…

Впрочем, кое-что иерарх все же оставила – воспоминание о том, как однажды, несколько сотен лет назад, один неофит не прошел испытание, оказавшись слишком иным даже для темных, и как Валла Клима без колебания отняла жизнь у собственного внука. Ведь «иной» был сыном ее дочери.

Выдав последние инструкции и, еще раз убедившись насколько хорошо «урок» закрепился в памяти, Великий маг Крови начала понемногу ослаблять соединяющие два сознания нити. Юная эльве с благодарным облегчение приняла сошедшую пустоту когда, пределы ее эго покинул дух одной из девяти властителей Жизни и Смерти. А душа устав от кружения возвращалась обратно в тело. Зрение снова стало различать пульсацию кристалла и склонившуюся над ней иерарха.

Но как бы не завораживало, ни манило такое беспредельное могущество, пугало оно теперь куда больше – ведь вместе со знаниями, что это возможно, старая эльве оставила и знание какую цену за эту возможность, возможно, придется заплатить. Но к счастью, пока что платить Раксе было не за что.

Валла Калима помогла девушке подняться и даже поддержала ее, когда ноги отказались повиноваться и та едва не упала. И в тот же миг от старой эльве к молодой через соединенные ладони потек энергии, ободряя и давая силы. Та даже улыбнулось с теплотой и почти нежностью, Так на Раксу смотрела только мать, да и то это было давно. Оправившись окончательно, юная леди произнесла положенные по этикету слова:

− Благодарю моего нового учителя, что открыла мне знание. Клянусь быть достойной оказанной чести.

− Быть по сему, − засвидетельствовала иерарх, − На несколько следующих лет в программу твоего обучения будут внесены практические занятия – теория теорией, но без практики она ни что. Гаттарус уже, наверняка, подобрал для тебя наставника в этом деле. Пойдем же и, ты узнаешь имя.

Следуя, на пару шагов позади Ракса прикидывала, кто это может быть? Подходящих по статусу кандидатов было не много. Но выказать свое любопытство перед магистром и названым отцом девушка не хотела и, успокоив чувства как снаружи, так и внутри бесстрастно устремилась к светлой рамке проема тайного хода. Как у любого темного ее глаза были слишком чувствительны к яркому свету и, вынырнув из темноты, эльве скорее почувствовала, чем увидела, в каком напряжении прибывает ее аяте. Смотреть на проем в полу, где скрылись женщины, Сорейн просто не мог – слишком уж явно это выдавало его тревогу и волнение. Он, скрестив руки на груди и повернув лицо в сторону гор, стоял у парапета и  мысленно настраивался на ее сознание, дабы уловить, жива ли еще его воспитанница или иерарх решила-таки иначе. Однако попытки были тщетны – почувствовать старый маг ничего не мог, как ни старался. Валла Калима все еще достаточно властвовала в раксиной душе, чтобы полностью срыть ее существо за своей ментальной матрицей. Еще одна маленькая месть Старому Змею, как показалось девушке.

 − Ну что ж Великий Магистр, я возвращаю вам вашу названную дочь, − сладким голосом произнесла иерарх, более чем наполовину «вознесшись» над плитами пола и в достаточной мере насладившись треволнениями старого «друга».− Она достойно прошла испытание и теперь принята как равная в круг посвященных.

− Благодарю иерарха за оказанную честь! – склонив голову, и действительно с благодарностью в голосе, проговорил Сорейн.

− Итак, Гаттарус, ты выбрал, кто же станет куратором столь выдающейся юной особы?

Магистр вздрогнул от неожиданного оказанного внимания, по-видимому, надеялся, что член Великого совета еще некоторое время (возможно весьма продолжительное) позабавиться, играя со Старым Змеем в кошки-мышки, а он понаблюдает за спектаклем, но вышло иначе. Так что, «заручившись поддержкой скипетра» и приняв, подобающее своему положению, невозмутимое выражение, Гаттарус изрек:

− Наставником миледи, будет ее сводный брат и внучатый племянник Великого Магистра, высокородный Катран, магистр Жизни и Смерти.

Это было неожиданно, даже очень. Великие Магистры откровенно друг друга недолюбливали и ожесточённости их соперничества между собой, можно было противопоставить лишь то, насколько искренне они оба конкурировали с Митрандом (еще одним ученым на службе покровителя наук лорда Клеймара). Впрочем того больше интересовала магия энергий, а «играми с живой плотью пусть занимаются другие» − на том, собственно и зиждился конфликт великих магов.

Но как бы то ни было, отрицать талант и ученость Катрана, никто не смел и по статусу он подходил идеально. А как этому выбору радовалась Ракса – словами не предать. Ведь сводный брат единственный, кроме Сорейна, кто проявлял к ней открытые эмоции.  Пожалуй, можно сказать, что даже любил. Хотя среди темных эльфов, особенно высокородных это слово было не в чести…   

− Ну что ж. Быть по сему! – узаконила, выбор Гаттаруса, иерарх и прибавила совершенно будничным тоном. – Девочки надо поесть, да и я бы не отказалась отведать что-нибудь из местной кухни. Полдень-то уже миновал!

− Да, моя госпожа, всё готово и ваш покорный слуга лишь ждал дозволения проводить Вас и наших гостей к столу.

− Ну, так веди, а за обедом и беседа потечет веселее. Так ведь Сорейн?

− Воистину так. Что может быть лучше старых сплетен? Только сплетни новые! – парировал замечание, Валлы Калимы, Старый Змей. – Нам, в захолустье, так хочется знать, что же делается во владеньях великих домов и орденов!

Раксе показалось, и это чувство только усиливалось на протяжении всего обеда, что ее названный отец старательно избегает темы своего переезда в Нагарат. Хотя член Совета Крови старательно выводила беседу именно в это русло. Будто бы намереваясь поведать юной эльве какой-то страшный секрет. Но аяте гнул свою линию, снова и снова заводя разговор о светлых. Благо Сорейн был в курсе самых «интимных» перипетий их государственной жизни. Ведь Имнаделл, владения Лойналиэля были всего лишь в нескольких днях пути отсюда.

Покончив с обедом и распрощавшись с «приятной» компанией, дочь лорда и ее наставник покидали резиденцию Ордена Жизни и Смерти. Вот и кроваво-красная стена более не подавляла своей мощью, и родной дворец, такой надежный и безопасный, приближался с каждым шагом, непоколебимой громадой.  Солнце начало клониться к западу, заливая своим ласковым светом и город, и долину, в которой уютно устроился Нагарат, и дремучие леса, ее окружающие. Невероятно приятно было смотреть на это буйство жизни, «походив» у самого края смерти.

Странно, но теперь отчетливо как никогда леди Джейракса понимала, что она иная. Не столько темный эльф, но нечто большее, созданное для мира стоящего на пороге перемен.