Демоны внутри. Глава 3. Боль утраты

«Кто сбережёт жизнь, тот потеряет её,
и кто потеряет жизнь ради Меня,
тот обретёт её вновь.»
‭‭Матай‬ ‭10:39‬ ‭

      Судя по времени в телефоне, я проспала часов пять. Неплохо прошёл день, главное — очень продуктивно.

      Я глубоко вздохнула в надежде успокоиться. Ситуация не такая уж и печальная, как может показаться на первый взгляд: я, вроде как, жива! Ну, нет у меня теперь души, но ведь жива же. Может, мне удастся как-то заточить Велиала в камне? Было бы неплохо. Интересно, где мне искать заклятие, которое когда-то использовали мои предки?

      Прихватив со стола сотовый, я поплелась в ванную. По дороге оглядела себя в зеркале: ни одного синяка. Или Станиславский, который на деле оказался Асмодеем, меня обманул, и их не было вовсе, или с помощью его магии они все чудесным образом рассосались. Для верности я даже провела рукой по телу в надежде найти болящие участки, но ничего не произошло. Удивительно. Как они только это делают?

      Боже, как приятно принимать душ под музыку! Я открыла рот и подставила его под струю, щекочущую язык. Тёплая, почти горячая, словно шёлк, вода стекла по спине. Признаться честно, могла бы час простоять вот так, ловя удовольствие каждой клеточкой тела. Боль прошла, словно её никогда и не было.

      — Ты что, утка, что ли? — прямо за спиной из ниоткуда появился Велиал. — И плещешься, и плещешься.

      От неожиданности я вскрикнула и чуть было не поскользнулась. А ещё через секунду попыталась от него прикрыться.

      — Вы что, с ума сошли?! — мне было до дикости стыдно.

      — И что я там не видел? — демон окинул меня взглядом с ног до головы, задержавшись на груди. — А ты ничего. Тебе б грудь на пару размеров побольше, и цены б не было.

      Он надвинулся на меня, не волнуясь, что попадёт под воду.

      — Не подходите! — я попыталась оттолкнуть его, но он снова перехватил мою руку и подтянул к себе.

      — Нельзя отказывать господину. Господин может расстроиться и случайно кого-нибудь убить, — Велиал прикоснулся губами к груди. — Ты же не хочешь, чтобы это произошло?

      Я стала красная, как помидор, но продолжала делать попытки отбиться от похотливого создания. Демон оторвался от груди и стал подниматься вверх, к лицу. Проскользнул по шее, потом по подбородку.

      — Ты такая невинная, как я люблю, — он остановился в дюйме от моих губ. Его глаза смотрели прямо в мои. С волос стекала вода. Он уже весь вымок.

      — Вы бы разулись. Всю ванную запачкали землёй, — попыталась перевести тему я.

      — О да, тебя это так волнует, — он разочарованно выпустил мою руку и перелез через край ванны, оставляя за собой мокрые следы на полу. — Люди…

      — Вы не лучше! — бросила ему в след я и тут же пожалела. Велиал резко развернулся, схватил меня за голову и ударил об стену.

      — Заткнись, ничтожество! Ты хоть знаешь, из-за чего мы пали? Из-за вас мы пали! Из-за таких червей, как вы! «Идеальные создания»? По подобию своему сделал? Держи карман шире, как же, — по кафелю стекала кровь из разбитой головы. Я почти не чувствовала боли: видно, она была такой сильной, что организм просто отказывался её ощущать, дабы не уничтожить самого себя. — Давай, молись своему Богу! Проси защиты, может, он услышит тебя и придёт? Или пришлёт ангелочка, который прогонит мерзавцев обратно в Ад? Зачем ты им нужна без души!

      Он ещё раз ударил меня об стену.

      — Не надейся, что так легко отделаешься от меня! Даже не думай. Как только я пойму, как ты избежала смерти, я сделаю тебя бессмертной или выдерну остатки твоей души и сброшу в Ад, в один из кругов, чтобы ты там мучилась вечно. Тебе же понравилось то, что ты испытала? Хочешь ещё? — меня снова скрутило в три погибели. Наверное, никогда в жизни я так не кричала — саму себя не слышала.

      Меня словно раздирал когтями бешеный зверь, и я никак не могла умереть.
 

***

      — Странно, что она вообще не подохла. Ты точно в себе? Обычно ты с людьми не сюсюкаешься, — голос был низким и слегка хриплым. — Мне кажется, ты стал слишком мягким. Особенно к ней.

      — У меня свои причины не убивать её, — голос Велиала звучал приглушённо, как из-под подушки.

      — Нужна веская причина. Впрочем, судя по виду ванной, ты её хорошенько отметелил.

      Кто-то аккуратно протирал мне лоб влажной марлей.

      – Да насрать… — послышался звук открываемой бутылки с чем-то газированным. — К тому же, у меня несколько болит голова. Нет настроения для всего этого! И вообще, ты много видел людей, которые могут жить без души?

      Собеседник ничего не ответил, видимо ограничился жестом, который я видеть не могла.

      — Господин, я бы Вам не советовал это пить. С того момента, как вы исчезли из этого мира, люди несколько поменяли технологию приготовления, — кажется, голос Станиславского.

      Боже, как всё болит. Это никогда не закончится.

      — Я заметил. Наверное, даже ослиная моча будет лучше этого.

      — Ты б ещё дешевле выбрал, — опять этот низкий голос; похоже на Загана. Он ли это?

      Велиал задумчиво покачивал банкой, из-за чего жидкость в ней чуть слышно булькала.

      — Господин, она пришла в сознание! — мне в глаза брызнул яркий свет, я прищурилась. Надо мной нависли две тени. — Сколько пальцев видишь?

      Я застонала и закрыла глаза.

      — Похоже, ей всё ещё хреново, — констатировал кто-то похожий на Загана.

      — Разумеется, ей будет хреново! Это же человек. Ей руку отруби, новая не вырастет.

      — Не трогайте её. Пусть так и лежит.

      — Может, её хотя бы одеть?

      — Мне и так нравится. Не зря же наш папик прогнал человечков из Рая, как только они стали одеваться.

      Демоны разом расхохотались. Видно этот факт их очень забавлял.

      — Господин… — с лёгким упрёком в голосе протянул Станиславский, будто его это задело до глубины души. Если она вообще у него была.

      — Я рад, что у тебя никуда не делось чувство юмора за пять веков. Учись, Асмодей.

      Библиотекарь вздохнул, ещё раз приложил мне ко лбу прохладную марлю и всё же заговорил:

      — Но всё же, мне кажется, Ваше отношение к людям несколько неправильное. Они очень походят на ангелов. И уж тем более — на падших. Проявление характеров, привычки… — скромно заметил он.

      — Никогда падший не будет братом человеку! — отрезал Велиал. — Не все тут такие человеколюбы и сострадальцы как ты, Асмодей.

      — Но ведь эта девочка…

      — Эта девочка — дочь порока, и не более. Я не знаю, каким местом думал Набериус, когда трахал смертную, — имя демона Велиал произнёс с какой-то тоской в голосе. — Однако больше интересно, почему он оставался с ней до конца. Если хочешь попробовать жить как человек, готовься закончить как он. Давай, начинай, полукровка.

      — Не думаю, что Набериус бросил бы своего сына на земле, если бы даже он родился полноценным человеком. Он был достаточно ответственным.

      — Заган, он умер из-за своей же глупости. Он думал, что сможет изменить свою природу, но не рассчитал, что люди не собираются менять свою. Они просто его уничтожили.

      Ага. Значит, там был его брат. Теперь ясно, почему такая тёплая и открытая беседа.

      — Велиал, тебе не кажется, что её род был просто пешками в войне с нами? — Заган положил мне руку на лоб.

      — Я видел, как умирал Набериус. Я бы никому не пожелал такой смерти. То заклятие, которое придумал его сынок… Оно… — неожиданно раздался звон стекла. Велиал ударил кулаком в шкаф с лекарствами. — Он сгнил заживо за несколько часов… У меня на руках… Разложился до костей и праха… И… И плакал… Ему важнее Элиза была и его отпрыск, а не своя жизнь!

      Я попыталась посмотреть на своего демона. Он сидел на медицинском столе, закрыв лицо руками. Внутри меня родилось ощущение тоски, боли, обиды. Какое-то странное чужеродное ощущение, вовсе не моё.

Неужели эти чувства принадлежат Велиалу?

      — У вас… кровь… — я попыталась встать, но Асмодей схватил меня за плечо и снова вернул на койку. — Ох…

       Голова кружилась, и я едва не упала и потеряла сознание.

      Велиал распрямил плечи и посмотрел на меня так, словно видел первый раз в жизни.

      — Чего тебе? — его как-то недобро передёрнуло, словно он собирался выместить на мне снова всю свою злость и какие-то непонятные мне обиды.

      — Можете так больше… Не делать.

      — Что не делать? Не бить тебя? Это уже от тебя зависит.

      — Нет, я не про это. Не бейте больше по шкафу. Это… Это очень больно, — я подняла правую руку, надеясь, что он поймёт. Она выглядела вполне себе нормально. Но это было лишь видимость. На самом деле она болела так, словно я только что сунула её в мешок с осколками стекла. Мне даже показалось, что я чувствую отдельные кусочки в плоти.

      — А вот и первые плоды твоего бездумного поступка, дорогой брат, — похоже, что до Загана дошло быстрее всех, что происходит. — Видимо, теперь у нас на одну проблему больше, и чует моя жопа — проблема эта большая.
 

***

      — Я нихрена не понимаю, папаша тебя подери! — чуть ли не рычал Велиал, вышагивая взад-вперёд по моей комнате. — Что это происходит?

      Заган сидел в кресле, закинув ногу на ногу, к счастью, пощадив подушки, и подперев голову ладонью, молча смотрел за метаниями брата. Я почивала на кровати, подложив под спину подушку, чтобы не быть совсем уж невежливой. Станиславский заставил меня выпить какие-то таблетки от сотрясения, назначил постельный режим и строго-настрого запретил, назовём это так, препираться с королём. Хотелось бы, но меня просто воротит от одного вида этой мрази Велиала, который, мало того, что лжец и озабоченный псих, так ещё и избивает, стоит ему услышать что-то, что ему не нравится.

      — Какого хрена она чувствует то же самое, что и я? — Велиал растворился в противоположном углу комнаты и возник прямо рядом со мной. — Всё, девочка, начистоту давай. Что твои ублюдочные предки с собой сделали?

      — Не знаю, — я говорила как можно более спокойным тоном.

      — А кто знает? — уже в открытую рычал король. — Кто, мать твою, знает? Мне твоего грёбанного папашу, что ли, воскресить и пытать?

      Он схватил меня за руку и сжал с такой силой, что мне показалось, будто затрещали кости. Я взвизгнула от боли.

      — Да твою же ж! .. — Велиал совершенно неожиданно выпустил меня и теперь ошарашенно смотрел на свою правую руку.

      — Успокойся, — подал, наконец, голос Заган.

      — Я спокоен, — огрызнулся король, потирая запястье так, словно оно болело. — Что это было?

      Я испуганно вжала голову в плечи, показывая, что не имею ни малейшего понятия, что происходит.

      Велиал неожиданно протянул руку Загану:

      — Дай иглу.

      — Ты что, решил её проткнуть? — брови мужчины скептически изогнулись. Хотя, он, не дожидаясь ответа, достал прямо из воздуха длинную чёрную иглу и протянул брату. Но вместо предполагаемой цели, для которой она была заимствована, Велиал со всей силы резанул себе ладонь левой руки. Я застонала, хватаясь за совершенно целую свою.

      — Занятно… — Велиал позволил нескольким каплям чёрной крови упасть на пол, совершенно не заботясь о том, что мне потом придётся отмывать от неё ковёр. — Сама себя порежешь, или мне это сделать?

      Я аж поперхнулась от такого вопроса. Мало того, что у меня болела голова, так теперь ещё и рука в двух местах. Теперь он хочет, чтобы у меня стало на одну болячку больше.

      — Если я попрошу сделать это Загана, то он, скорее всего, проткнёт тебе этим ногу. Насквозь, — король покачал у меня перед носом иглой. Я тяжело сглотнула. Перспектива подобной травмы меня совсем не радовала. — Лучше сделай это сама. Правую давай.

      — А можно просто уколоть палец? — попыталась найти компромисс я, но демон нахмурился, показывая тем самым, что ещё немного, и всё же придётся просить о помощи его брата.

      Взяв иглу, я вобрала полные лёгкие воздуха, зажмурилась, помедлив секунду, оцарапала кожу ладони. Велиал повёл себя всё так же достойно: не издал ни звука, и когда наносил травмы себе, и когда это делала я со своей рукой.

      — Что вы тут делаете? — открыв глаза, я увидела Станиславского, который, судя по исчезающему чёрному облачку, только что материализовался в комнате и был несколько ошарашен происходящим.

      — Ставят эксперименты, — объяснил Заган, изобразив безразличие к проходящему у него на глазах безобразию. — На тему… Кхм…Резонанса.

      — Хреново так… — Велиал сжимал и разжимал правую ладонь. — Мне это решительно не нравится.

      Асмодей присел рядом со мной, протянул бутылку с чистой прохладной водой и упаковку таблеток.

      — Всё плохо? — он осторожно взял мою израненную ладонь и провёл по ней рукой. Потом достал из кармана платок и вытер кровь. Даже шрама не осталось. Я ошарашенно посмотрела на него. Тем временем Асмодей уже забрал у меня иглу и вернул её Загану. — Можно было просто ущипнуть. Зачем калечить-то?

      Молчание затянулось. Но король неожиданно произнёс едва различимым шёпотом:

      — Если её убьют, то я, скорее всего, тоже умру…

      — Чего? — мужчина даже поднялся со своего места. — Не неси чепухи, Велиал. Это не смешно.

      Тот посмотрел на него совершенно пустым взглядом.

      — Брат, это не смешно, — повторил Заган.

      — С чего вы взяли, ваше величество? — Асмодей переводил взгляд с меня на короля и обратно.

      Демон сделал несколько шагов, его шатало, а после он просто растворился в воздухе.

      — Велиал! — Заган неожиданно повысил голос и растворился следом.

      Я вновь осталась наедине с библиотекарем. Тот смотрел вслед королю, а потом всё же повернулся ко мне. Вид его был потерянным.

      — Что тут произошло?

      Действительно, что? Кажется, в какой-то степени судьба всё же смиловалась надо мной и…

      — Похоже, что ваш Велиал теперь смертный, — прошептала я, будто боясь. Внутри были совершенно чужие эмоции, не мои: растерянность, страх перед неизвестным и предчувствие чего-то катастрофического. Наверно, так себя ощущают люди, которым неожиданно ставят смертельный диагноз со сроком в месяц.

      Станиславский открыл было рот, чтобы что-то произнести, скорее всего, из серии, что я забиваю себе голову всякой ерундой, но так и не решился ничего высказать. Что бы он ни сказал: для меня это было бы одинаково плохой новостью — что убьют меня, пытаясь добраться до короля демонов, что он сам меня однажды уничтожит в очередном приступе слепой ярости.

      — Болит голова? — мне кажется, Асмодей уже задавал мне вопрос полминуты назад, а теперь повторяет, потому что не получил ответа. — Мисс?

      Я тряхнула головой и сфокусировала взгляд на библиотекаре. Внутри просто дичайшая смесь отчаянья и страхов, половина из которых принадлежала мне, а вот вторая…

      — Он психует, — зачем-то вслух произнесла я, разглядывая исцелённую библиотекарем ладонь.

      — В смысле? Кто? — не понял тот.

      Через мгновение раздался оглушительный хлопок со стороны улицы. Мне даже показалось, что задрожали стёкла. Правое плечо неожиданно отдало нестерпимой болью, словно что-то острое впилось в плоть, я схватилась за него и закричала.

      — Да что ж такое-то? — Асмодей в ужасе смотрел на то, как я застучала ногами и вцепилась зубами в подушку, чтобы меня не было слышно.

      Попытался было дотронуться до меня, но я ударила его наотмашь.

      — Я попробую снять боль, девочка, — попытался образумить меня Станиславский, но я внезапно отреагировала на его попытку крайне агрессивно.

      — Не трогай меня, чудовище! — прошипела я сквозь боль. Но если вначале перед глазами всё плыло, то теперь хоть и медленно, но боль отступала.

      — Мисс… — мужчина тяжело вздохнул, словно мои слова его оскорбили. — Я хочу вам помочь…

      — Ты хочешь помочь Велиалу, демон, — огрызнулась я, сворачиваясь клубочком в надежде, что хотя бы так мне полегчает. Совсем не хотелось получать помощь от этого обманщика.

      — Нет же… — Станиславский снял очки, поднялся с кровати, подошёл к окну. — Ох ты ж… Ваше величество, что же вы творите?

      Я испуганно приподняла голову: померещилось, что Велиал в порыве отчаянья решил сравнять школу с землёй, но после хлопка никаких звуков с улицы не слышалось. Асмодея в комнате уже не было. Лишь ткань шторы покачивалась на невесть откуда взявшемся секундном сквозняке.
 

***

      Анна усердно наматывала спагетти на вилку:

      — Ты что, не в курсе, что вчера вечером на двадцатом шоссе произошло? Какой-то псих выскочил прямо перед бензовозом на дорогу.

      — Да-да! — закивала согласно её одноклассница по имени Софи, которая всю жизнь усиленно делала вид, что она от природы блондинка, на деле будучи шатенкой. Даже на линзы не поскупилась. — Грузовик перевернулся и сгорел. Говорят, что водитель погиб.

      — А я слышал, что он в реанимации, — вмешался уже мой одноклассник по имени Майкл — ходячее стихийное бедствие. Нам иногда кажется, что его сглазили, столько проблем он приносил окружающим. — Вроде как без сознания.

      Я молча покосилась в сторону стола живущих при школе преподавателей, которые, как и мы, сейчас завтракали. Впрочем, это делали не все: некоторые приходили просто пить чай или кофе и обсуждать различного рода вопросы. Станиславский выглядел неожиданно плохо: на щеке красовалась свежая ссадина, а из носа торчала вата — признак того, что он явно вчера попал под чью-то горячую руку. К счастью, меня эта же участь миновала — до самого утра никто из демонов не вломился ко мне в комнату.

      Таблетки кое-как помогали, поэтому я решила попробовать позавтракать со всеми. Правда, идея оказалась не из лучших, и меня то и дело начинало мутить.

      — А что с тем психом? — поинтересовалась Софи.

      — Говорят, что исчез так же быстро, как и появился, — пожала плечами Анна. — Вот и спрашивается, какого чёрта он кинулся под колёса?

      — Может, это наш очкарик был, — хихикнул Майкл и кивнул в сторону Станиславского, который неожиданно неудачно подходил под самоубийцу из-за своего потрёпанного внешнего вида.

      — Говорит, что вчера на него упал книжный шкаф, — сестра посмотрела в сторону библиотекаря, словно сомневалась в его словах.

      Тот, впрочем, вёл себя более чем сдержанно, совершенно никак не изменившись в поведении, будто бы не позавчера вернулся в мир его повелитель — великий и ужасный король Велиал. Всё ещё изображал из себя библиотекаря и архивариуса, может быть, даже по инерции это делал. А вдруг они что-то задумали?

      Покончив с завтраком, все разошлись по своим делам. Завтра первый учебный день, поэтому у тёти Маргарет забот полон рот, а Анна собиралась ей помочь. Ученики старших, проживающие в общежитии, решили устроить турнир по очередной компьютерной игре через сеть. Младшеклассников же взяли на себя мистер и миссис Гилб, — преподаватели физкультуры, — поэтому малышне предстояло пройти полосу препятствий за главный приз — картонную коробку всяких конфет, чипсов и других вредных, но очень вкусных вещей. Разумеется, всё это было добровольно. К моему удивлению, оказавшиеся демонами Ван, Яколь и Мишель совершенно спокойно присутствовали и на завтраке, и со свойственной детям любви к соперничеству побежали принимать участие в конкурсе, организованном для них на стадионе.

      Позавтракав, я хотела было вернуться в свою комнату, но миссис Коллинз меня остановила:

      — Нозоми, ты не забрала свой подарок, — она вручила мне футляр с гитарой, о которой я уже успела позабыть из-за всего произошедшего. — Нечего забивать подсобку этим. Не обижайся, я просто боюсь, что мы можем задеть её ящиком или случайно разбить.

      — Могли бы и разбить, — проворчала я, чувствуя, что моё настроение снова падает ниже плинтуса. Скрепя сердце, я всё же забрала подарок библиотекаря, который теперь вызывал у меня чувство отвращения, затмевая радость того, что этот музыкальный инструмент принадлежал моему кумиру.

      Станиславский же, кое-как допив кофе, попрощался со всеми, сославшись на то, что ему необходимо всё же закончить подготовку к новому учебному году, и отбыл в библиотеку. Мне неожиданно захотелось внести ясность в происходящее, поэтому через какое-то время, чтобы никто не заподозрил об истинных целях моего визита к нему, накинув лямку с чехлом на плечо, при этом стараясь не упасть где-нибудь по дороге, я едва ли не ввалилась в читальный зал. Асмодей действительно занимался своей работой: на столе ровными стопками стояли учебники для разных классов, учебные материалы для кабинетов, какая-то техническая литература для преподавателей. Он кропотливо стучал кончиком ручки по корешкам, потом заносил полученные суммы в блокнот. Завидев меня, он замер.

      — Что-то случилось? — спросил он таким тоном, будто всё, что произошло два дня назад, было лишь плодом моего больного воображения.

      — Вчера, на шоссе, несчастный случай с бензовозом… Это был Велиал? — я нервно сжала ремешок чехла рукой.

      — Неудачно прыгнул. Пока что он не понимает, что мир вокруг него сильно изменился. Возможно, просто не заметил фуры, — Асмодей, видимо, поняв цель моего визита, отложил в сторону ручку и бумагу. — Чаю?

      Хотелось послать его вместе с его чаем.

      — Нет, спасибо, — вежливо отказалась я. — И что же там случилось?

      — Его сбила фура, — пояснил Станиславский.

      — Как сбила? Насмерть? — фантазия вырисовывала какую-то ужасную картину.

      Асмодей удивлённо посмотрел на меня, словно я спросила у него какую-то по-детски наивную вещь:

      — Нет, конечно, нет. Он же падший. Такое его не убьёт…

      Очень жаль, что нет.

      — … ему сломало от удара правое крыло и раскрошило ключицу и плечевую кость. Немного пострадала лопатка, но в целом ничего серьёзного. Всего-навсего фура.

      Я аж поперхнулась.

      Да! Всего-навсего встретился нос к носу с тридцатью тоннами металла.

      Если костяная крошка вместо целой кости считается несерьёзным у них, то издевательства Велиала надо мной — вообще мелкая шалость. Интересно, может, теперь он отвлечётся от меня и будет зализывать раны хотя бы пару месяцев?

      — И… кхм… — я замялась, с трудом решаясь задать вопрос, но всё же задала. Лишь бы не воспринял неправильно. Я всего лишь хочу ясности, — где он?

      — Вы хотите с ним встретиться? — библиотекарь даже голову от удивления склонил на плечо, глядя на меня, однако спохватился.

      — Я хочу знать, когда он избавит меня от своего присутствия, — раздражённо проговорила я, едва сдерживаясь, чтобы не пнуть ни в чём не повинный стул, стоявший у стола.

      — Это вам нужно спрашивать у короля, а не у меня, мисс, — ответил Асмодей таким тоном, словно я сама должна была додуматься до этого. Я, в общем-то, и додумалась, но именно у Велиала спрашивать не хотела. Упаси боже, если он сделает то, о чём грозился — применит, как они это называют, синдром марионетки и отправит меня куролесить по всей школе. Страшно представить, что может придумать это существо, чтобы в будущем я держала язык за зубами и не доставала его дурацкими, по его мнению, вопросами.

      Асмодей, завидев мой ступор, не стал тратить время за зря, пожал плечами, вытащил из носа окровавленную вату, и достал из ящика стола новую. Интересно, с чего вдруг у него такой вид? Думается мне, что история про шкаф была придумана, а на деле все гораздо печальнее и проще.

      — И где мне его искать? — неожиданно осмелела я.

      — В читальном зале, в секции детских книг, — махнул рукой библиотекарь, по направлению отдела, занятый нехитрым самолечением.

      Я ушла туда, куда он меня отправил, однако вернулась очень быстро.

      — Его там нет, — объявила я, решив, что Станиславский опять что-то забыл. Однако вот что интересно: забыть он мог о чём угодно, но только не о книгах и посетителях библиотеки и читального зала. Всегда помнил, где какие книги стоят, чего в наличии нет и на чей абонемент она записана, какова просрочка сдачи, кто сидит в зале и что они обычно читают.

      Брови Станиславского на мгновение приподнялись от удивления, но почти сразу он взял себя в руки:

      — Что ж, пойдёмте его поищем, — предложил он, оставляя сортировку учебников и выходя из-за стола. Несмотря на моё заверение, что в читальном зале пусто, он всё равно направился туда.

Пройдя несколько стеллажей, которые едва доставали мне до плеча и предназначались для младшеклассников, демон повёл себя крайне странно. Он остановился у дивана и неожиданно поклонился.

      — Ваше величество, — обратился он в пустоту. — Простите за беспокойство. Она хочет с вами поговорить.

      После, кивнул и направился обратно к своему столу.

      — Эй! — я обернулась. — Это ни разу не смешно!

      — Мисс Казадор, если вы не видите чего-то, это не значит, что этого нет, — библиотекарь развернулся и постучал пальцем по оправе своих очков. — Есть микромир и огромная вселенная. Если вы не видите молекулу, она от этого не перестаёт существовать. Если вы не видите чёрную дыру, от этого и она не перестаёт существовать. Порой, чтобы что-то увидеть, нужно просто этого захотеть. Вам от рождения дозволено видеть то, что иные люди не увидят никогда.

      — Вы говорите про… кхм…

      — Я говорю про ваши способности, мисс. Прошу меня простить, но я сегодня плохо себя чувствую и намерен побыстрее разобраться с делами и лечь спать. Если что-то понадобится, то обращайтесь, — с этими словами он скрылся за входными дверьми, по всей видимости, вернувшись к работе.

      Значит, надо пробудить кровь? Это так работает?

      Вздохнув, я попыталась уловить ощущения внутри. Это всегда происходило независимо от моих желаний: я просто теряла самообладание, и кровь сама собой брала контроль над моим телом. Я никогда не пыталась контролировать её больше, чем просто сдерживать, потому что не считала, что «покраснение» глаз приносит хоть какую-то пользу. Сквозь стены я видеть не могла, читать мысли тоже. Для меня это было скорее как лишний повод для насмешек окружающих. Именно из-за этого все считали меня альбиносом. Я им не была. Да, у меня нет пигментации волос, они белые, за исключением чёрной пряди, но они не пригорают чуть что на солнце, и у меня от природы голубые глаза, такие же, как и у моего отца, и моего дедушки, и так далее.

      Теперь мне надо как-то насильно пробудить в себе «демона». Проблема состояла в том, что я не знала, когда это произойдёт — это был неощутимый процесс. Я попросту ничего не чувствую в этот момент: ни боли, ни эйфории, и даже нос не чешется. А вот жаль, кстати. Может, тогда контролировать это было бы куда проще.

      Я посмотрела по сторонам.

      Тихо. Совершенно тихо, такое чувство, что Станиславский просто пошутил надо мной. Нет, скорее всего, так и есть — дурацкая шутка.

      Я развернулась, намереваясь покинуть библиотеку, но взвизгнула от неожиданности, отпрыгнула в сторону и едва не потеряла равновесие, запнувшись, однако меня схватили за руку и вернули обратно в вертикальное положение, которое не грозило мне ударом о пол.

      Велиал выглядел так же, как и всегда. Если бы у меня вчера не болело плечо, я бы решила, что Асмодей что-то перепутал, и не этот демон решил пободаться с дальнобойщиком на его железном коне.

      — Долго ты, — буркнул он, глядя на меня сверху вниз. — Тебе нужно тренироваться.

      — А не проще быть видимым? — парировала я. — И вообще… — я подозрительно посмотрела на демона, — это я вас вижу или вы всё же снизошли до смертных людишек?

      — И осветил своим ликом неземной красоты ваши бессмысленные жалкие жизни, — отозвался Велиал, садясь обратно на диван. — Нет, это ты меня видишь. Могу поздравить. Я могу не скрываться, находясь тут, но для этого придётся всех тут убить. Как тебе предложение?

      Я в ужасе посмотрела на него. Он сохранял хладнокровие на лице и в эмоциях, поэтому я не могла понять, шутит он или нет.

      — У меня подозрение, что Дэвис поддерживает связь с остальными, поэтому исчезни она и твоя сестрица, поднимется переполох и через несколько часов тут яблоку негде будет упасть от охотников. Но стоит подумать на досуге: перспектива избавится от такой толпы одним махом интересная, — продолжил он.

      — Не забывайте только, что вы теперь смертный, — напомнила я учтиво, из-за чего поймала на себе такой взгляд короля, что если бы взглядом могли убивать, то я бы точно погибла.

      — Де-во-чка, — по слогам произнёс демон. — Не надо меня лишний раз раздражать. Я ведь смогу стерпеть боль от подзатыльника, который тебе отвешу. Более того: я могу найти куда более интересные способы для твоего воспитания. Ты же понимаешь, о чём я?

      — Это вы нашего библиотекаря воспитали? — я попробовала перевести тему с себя. Главное, чтобы он не решил меня тут изнасиловать. Эта тварь способна на всё. И самое страшное, что мне от него не спастись.

      — Попался под горячую руку. Не беспокойся за него, на нём как на собаке всё заживает, за что люблю. Стерпит — вон сколько с вами всеми милуется. Подумать только, за пятьсот лет он ни одного не убил, если не считать контрактов, но таковы там правила. Думается мне, если можно было бы поглощать души без последующей смерти заключившего контракт человека, он бы с радостью так и делал. Кого я воспитал… — Велиал театрально закрыл лицо рукой. — Позор на мою коронованную голову. Откуда в нём столько человеколюбия?

      Непривычно слышать о том, что демоны бывают человеколюбивыми. Судя по тому, что я вычитала об Асмодее в интернете, он является вполне себе специфической личностью, которая не особо импонирует людям: демон блуда, ревности и мести, ненависти и разрушения. Как-то не вяжется с таким описанием тот Асмодей, которого я видела практически каждый день в течение десяти лет, с которым разговаривала и шутила, пила чай и обсуждала разные новости.

      — Хватит делать такое задумчивое лицо, Казадор, оно тебе не идёт.

      Услышав свою фамилию, я поняла, что, видимо, слишком задумалась и, возможно, что-то пропустила из его монолога. Велиал всё ещё сидел на диване и теперь разглядывал меня, словно давно уже молчал. Я нервно сжала ремень от чехла.

      Этот взгляд…

      Такое чувство, что демон раздевал меня, обнажая саму суть моей души, пожирал по частям, измывался над каждой частичкой так, как только могло такое существо.

      — И прекрати на меня пялиться, — король фыркнул. — Я знаю, что красивый, но это не повод делать во мне дырки взглядом.

      Неожиданно, внутри него… Я точно видела… Она там…

      — Эй-эй-эй! — в реальность меня вернул отрезвляющий оклик Велиала, который, как мне показалось, прозвучал даже в голове, и разве что от этого подействовал, вырвав меня из плена непонятных ощущений, которым я не могла сопротивляться.

      Но я не сразу поняла, что преодолела каким-то образом несколько футов, которые нас разделяли, и теперь склонилась над королём, держа его обеими руками за голову.

      — Детка, не так быстро, ты меня пугаешь, — Велиал взял меня за руки и отнял их от своего лица. — Я понимаю, страсти всякие земные, но я морально не готов иметь романтические отношения с охотниками.

      Он рассмеялся. Мои губы задрожали. Снова это чувство пустоты внутри. Ужасная, тянущая, словно в груди теперь чёрная дыра. От неё казалось, что ещё чуть-чуть и я попросту сожмусь, исчезну, растворюсь в небытие. Гнетущая пустота, ужасающая.

      Велиал, видимо, понял, что со мной происходит, потому что изменился в лице. Мигом сдуло его надменность и самоуверенность.

      — Плохо, — прошептал он, глядя мне в лицо. — Ты всё ещё чувствуешь свою душу, значит…

      Он не договорил, посчитав, что мне не нужно знать его мнения об этом всём.

      — Отдай… — я сама уже не понимала, что говорю. Пустота внутри сводила с ума. Мне хотелось разорвать его тело на тысячу кусочков и забрать то, что некогда принадлежало мне, что сейчас является мною. Пусть даже он обманом заполучил её. Это неправильно, она ни при каких условиях не может принадлежать этому мерзкому чудовищу. — Верни! Это ведь не твоё…

      — Эй-эй, — повторил он.

      Я упала на колени перед ним. Ненавижу его, но это движение можно рассматривать как просьбу о сострадании. Как бы сильно я не желала ему несчастий, сейчас я стою перед ним на коленях, будто прося смиловаться надо мной и передумать о своём договоре, пойти мне на встречу, вернуть часть меня из небытия.

      Лицо демона, которое с секунду назад было лишено всяческих эмоций, разом наполнилось страхом: ему стало страшно от того, что я заставляла его испытывать. Он не привык к человеческим переживаниям, ему не было никакого дела до них многие века, а тут одна маленькая несмышлёная девчонка ввергала его разум в нечто, похожее не безумие. Безумие не потому, что её мысли путались, как раз наоборот — для него мысли этого ребёнка были понятны, он сам знал, что есть страх, ужас, отчаянье. Он прожил много тысяч лет на этой земле, не то, что эта девчонка! Тем не менее, кем бы ты ни был: человеком или ангелом, пусть даже падшим, ты знаешь, что такое страх. Ангелы не позволяют себе испытывать и использовать подобные эмоции — их долг служить Отцу, пусть даже они сложат за приказ головы, сотни жизней, но они знают, что такое страх. Так уж получилось, что все божьи твари знают это чувство, вот только люди подвержены ему больше всех, и теперь Велиал, который оказался по своей глупости связанным с человеческой девчонкой, в полной мере понимает, что есть настоящий животный страх. Королю не подобает прятать голову в песок, поэтому единственной его реакцией оказывалась ладонь, сжатая в кулак. Однако он не ударил меня, желая успокоить. Он молча взирал на меня сверху вниз. Я всё ещё стояла перед ним на коленях, по щекам текли слёзы. Я понимала, что все мои мольбы к нему — бессмысленная трата времени: он не знает пощады, я словно попалась в мышеловку, и теперь пути обратно нет.

      — Успокойся, будь добра, — практически прошипел он, хмурясь. — Я слышу все твои мысли, и да, ты права, душу назад ты не получишь. Поверь, я бы сам был не прочь избавиться от тебя: вернуть её обратно и прикончить тебя, но… увы.

      Неожиданно он улыбнулся так, словно только что произнёс приободряющую речь, однако это заставило меня взвыть, из-за чего в читальный зал вбежал Станиславский.

      — Что тут у вас происходит? — он бросился ко мне, однако тут же получил от меня удар: не хочу, чтобы меня трогали демоны. — Мисс, почему вы плачете?

      — Не трогай меня! — снова крикнула на него, будто это он виноват во всём произошедшем со мной.

      — Да хватит тебе уже истерику устраивать! — вот теперь Велиал не выдержал и отвесил мне пощёчину…

      К счастью, он правильно рассчитал свои силы и не снёс мне при этом голову. Признаться честно, это меня и отрезвило.

       — То, что ты делаешь… — он нагнулся ко мне и зашипел. — Нам обоим от этого только хуже. Твои эмоции не дают мне нормально мыслить. Резонанс же нас и убьёт. Будешь так реагировать во время боя — мы оба трупы. Понимаешь? Трупы! Мёртвые, и, мать твою, холодные. Поэтому будь добра, сохраняй своё и моё спокойствие. Ошибка в бою может оказаться фатальной.

      Я заморгала, скосила глаза на Асмодея. Тот, заметив, что я на него смотрю, кивнул в знак согласия с королём. Велиал был раздражён, но держал себя в руках. Я же… Да, да, я вела себя как последняя истеричка! Мне было стыдно за это, и в то же время я искала какую-то отговорку для себя: что это нормальная реакция для человека, что так и должно быть. Мне страшно, и хуже всего то, что я ни с кем не могу разделить тяжесть произошедшего: моя семья не имеет права об этом знать, так же, как кто-либо ещё. Велиал был окружён теми, кому он мог доверять, я же была одна. Наедине со своим горем и своей болью.

      — Казадор, — король похлопал по дивану, призывая сесть рядом, но я не повиновалась — осталась сидеть на полу, на что демон лишь вздохнул, но принуждать не стал, — давай договоримся, потому что иначе добром это всё не закончится.

      — Д-договоримся? — я всхлипнула. Опять какой-то контракт предложит заключить, что ли? Мало ему того, что натворил?

      — Да, такое маленькое соглашение между мной, моими подданными в лице Загана и Асмодея, и тебя.

      Я подозрительно посмотрела сначала на короля, потом на Асмодея: тот делал вид, что его это не интересует — собирал книги, разбросанные, по всей видимости, Велиалом. Я мысленно хмыкнула: король читал детские энциклопедии. Забавно, но вполне логично. Сейчас его знания о современном мире и техническом прогрессе на уровне маленького ребёнка, и самое простое — начинать с нуля. Однако я слишком сильно увлеклась, представляя себе Велиала с серьёзным лицом, читающего детские книги, вроде сказки про прожорливую гусеницу, потому что перед моим носом резко щёлкнули пальцы демона.

      — Казадор! Прояви хоть толику уважения и обуздай свои пошлые фантазии! — рявкнул король, раздражённо откидываясь на спинку дивана.

      Я вздохнула. Любое предложение Велиала совершенно не выгодно для меня. Он эгоист и поэтому чего-то положительного от него ждать не стоит.

      — Простите…

      — Мне понятны твои терзания, но давай будем честны: человеческие эмоции слишком плохо контролируются, и от этого я отгородить себя не смогу. Во всяком случае, пока. Впрочем… Так, я понял, — Велиал поднялся с дивана и пошёл в сторону выхода из читального зала.

      — Вы куда? — я бросила короткий взгляд на господина Станиславского, который нашёл на подоконнике последнюю оставленную там королём детскую энциклопедию и теперь расставлял книги обратно по полкам. Судя по его выражению лица, подобное занятие его расслабляло и, возможно, даже поднимало настроение. Он что-то бормотал себе под нос, периодически постукивая пальцами по корешкам стоящих аккуратными рядами книг, и едва заметно улыбался.

      — К тебе в комнату. Давай, шевели булочками, Казадор. И не забудь подарок Асмодея, а то он расстраивается, — напомнил мне демон, дожидаясь, когда я его нагоню.

      Мы покинули библиотеку, и Велиал не шутил насчёт того, что он направляется ко мне. Телепортироваться туда он отказался, сославшись на моё самочувствие. Изредка мы останавливались, чтобы я могла перевести дух, потому что голова ощутимо болела и, судя по выражению лица короля, он испытывал то же самое: боль явно приносила ему дискомфорт.

      Погода в последний день каникул выдалась просто великолепная: солнце приятно грело, шумели на лёгком теплом ветерке листья деревьев. Над лужайками то и дело порхали бабочки, стрекозы и птицы. Школьники, проживающие в общежитии, уже все прибыли, и теперь развлекались кто на что горазд: небольшая группа подростков играла на центральной лужайке, бросая друг другу фрисби. Кто-то читал и рисовал сидя в тени большого старого дуба, посаженного ещё прадедом миссис Дэвис. Его раскидистая крона давала столько тени, что не соблазниться посидеть под ним было очень тяжело.

      На выходе из главного корпуса мне встретились мои одноклассницы — Кэйт и Пэтти. Судя по всему, они направлялись в библиотеку. Мы здоровались, когда встретились за завтраком, поэтому сейчас просто обменялись сдержанными улыбками и разошлись каждый в своём направлении. Велиал пропустил меня вперёд, сохраняя дистанцию в пару футов, чтобы успеть отойти в сторону, появись вероятность столкновения кого-либо из прохожих с ним.

      — Тяжело быть белой вороной, да? — услышала я его, когда девчонки уже скрылись на лестнице, ведущей на второй этаж.

      — Я привыкла. Ко всему привыкаешь за несколько лет, — прошептала я, но точно знала, что король меня слышит.

      Мы шли по улице, и все мои мысли были заняты лишь тем, чтобы не потерять сознание и не упасть посреди дорожки. Велиал, завидев мои тщетные потуги, нагнал меня и приобнял за талию. Я хотела было отстраниться, но он сделал это сам: внутри меня разгорелось пламя его сущности, а ноги сами понесли меня вперёд, в сторону здания общежития.

      — Я сама дойду! Нечего превращать меня в марионетку! — проворчала я, но, несмотря на это, была благодарна демону. Велиал ничего не ответил на мой выпад. Видно, понимал, что сейчас я попросту капризничаю.

      Впрочем, когда я поднималась на третий этаж общежития, он подхватил меня под руку и практически потащил на себе. А когда я начала искать ключи от комнаты в карманах, открыл дверь так, словно она была не заперта, втолкнул меня в помещение, вошёл следом, запер дверь, и молча, снова сбросив все подушки на пол, уселся в кресло. Всё время, пока я ставила гитару так, чтобы она не съехала и не упала, стягивала с себя кофту, весила её на вешалку у входа, он смотрел на меня, но молчал. Наконец, я попросту завалилась на кровать лицом вниз.

      — Как себя чувствуешь, девочка? — поинтересовался демон, но в его голове не было ни намёка на издевательство. Похоже, его это действительно волновало сейчас.

      — Сами-то как думаете? Уверена, что уже прочувствовали все прелести сотрясения, — парировала я, не поднимая головы, от чего моя речь скорее походила на «бу-бу-бу», но Велиал сам недавно сказал, что чувствует все мои мысли благодаря резонансу, поэтому, наверно, можно было даже не разговаривать с ним вслух.

      — В таком случае, мне придётся вмешаться. Асмодей в прошлый раз тебя исцелил, в этот раз, должно быть, уже не может. Идиот… — Велиал пересел на кровать, и я почувствовала его руку на моём затылке. — Не думай, что я простил тебе оскорбления, которыми ты меня щедро одариваешь с момента нашей встречи в этом мире. Раньше ты была со мной приветливее.

      — Раньше вы были в камне и молчали… — я почувствовала, как демон убирает заколку из моих волос, после переворачивает меня на спину и смотрит прямо в глаза. Опять он слишком близко, от чего я, кажется, краснею.

      — Казадор, я могу передумать. Ты же не хочешь промучаться подобным самочувствием ещё пару месяцев? И неизвестно, как отсутствие постельного режима повлияет на работу твоего котелка, — он коснулся пальцем моего лба. — Хочешь припадочной стать или мучаться мигренью до конца жизни?

      Я вздохнула. Спорить с демоном решительно не хотелось. Он кого хочешь заставит принять свою сторону в вопросе, поэтому всё, что мне оставалось сейчас, — это сдаться на его волю.

      — Все мысли у тебя об одном, — Велиал изобразил обиду, между делом играя с прядью моих волос. — Какая нынче озабоченная молодёжь пошла. Не удивлюсь, если в Геенне уже ноге ступить негде от количества грешных душ. Мало того, что в Гайе становится вас много, словно тараканов, так ещё два других мира вынуждены вас принимать после смерти.

      Он замолчал, осторожно взял меня за подбородок, заставляя поднять голову. Боль начала проходить, тошнота отступила. Головокружение и то осталось позади. Всего несколько минут, проведённых в тишине, подарили мне второе дыхание. Я неуверенно потёрла пальцами виски, убеждаясь, что голова больше не болит, ошарашенно посмотрела на демона. Тот, впрочем, не спешил убирать руку, продолжая смотреть на меня. Сейчас, находясь в такой спокойной обстановке, я могла уловить все черты его лица, рассмотреть невероятно фантастический цвет глаз. Переливы завораживали. Сейчас Велиал не пугал меня своей сверхъестественной природой, он казался просто иным, но не опасным, пусть и ворчливым, и обидчивым.

      Наконец падший отстранился, по всей видимости, закончив лечение, и теперь просто сидел на краю кровати, разглядывая комнату и висящие на стене плакаты с любимыми группами с автографами участников в рамках. На столе всё так же стояла моя фотография с отцом. На полке — рамка с фотографиями меня в кругу семьи Дэвис — я и Анна на рождество; я, тётя и сестра в Диснейленде; плачущая я и уставшая тётя в мой первый учебный день — Анна находит эту фотографию очень смешной; вся семья на вручении мне награды на чемпионате по фехтованию четырёх штатов среди юниоров.

      — А почему вы называете Землю Гайей? — решилась я задать вопрос, который изредка возникал у меня в голове. Гайя — это же вроде из древнегреческих мифов богиня. Странно, что падшие называют мой мир именем мифического существа, которое по меркам вселенной появилось совсем недавно, практически вчера.

      — Откуда я знаю, — пожал плечами король. — У Люцифера спроси при встрече. Это он ваш мир создал и так его назвал. Он у нас тот ещё романтик и ценитель прекрасного, скорее всего, нашёл это слово по-своему симпатичным. И греки тоже, раз назвали своё божество этим же именем.

      — Люцифер создал Землю? — я удивлённо посмотрела на Велиала. — Но ведь в религии…

      — Брехня и путаница, — отозвался Велиал, поднимаясь с кровати и возвращаясь в кресло. — Ты думаешь, с чего начался весь сыр-бор до того, как случилась война?

      — Ну, Люцифер решил, что может стать равным Богу? — неуверенно ответила я, на что Велиал согласно кивнул.

      — Первое, что он сделал, это поспорил с другими архангелами, что Эдем создать несложно, и он может не зависеть от воли Отца, а существовать сам по себе. Поэтому создал ваш мир и населил его разными животными. В отличие от Отца, Люцифер решил дать развиться жизни самостоятельно, из самой крошечной её части. Вы называете это бактериями, кажется. Тут он немного не рассчитал по времени, и когда из болота выползла первая рыба погреть пузо на солнышке, все уже забыли о споре. Впрочем, мир он создал, а значит, и спор выиграл. Впрочем, многие слетелись посмотреть на неё.

      Я сидела на кровати, поджав ноги. Знаете, это ни с чем несравнимое чувство, когда ты понимаешь, что разговариваешь с существом, которое видело, как зарождалась жизнь на моей родной планете. Он говорил с таким отстранённым лицом, словно это было нечто повседневное, говорил о событиях такой давности, что тяжело себе представить.

      — А потом?

      — Потом было достаточно весело, потому что подобных тем формам жизни, что были в Гайе, в Эдеме не было. Особенно популярным стало пугать динозавров: выпрыгиваешь из укрытия и громко кричишь, размахиваешь руками. Главное, больше шума и эффект неожиданности. С мелкими проще. Впрочем, делить небо со всякими летающими чудищами было не совсем удобно: мы не проявляли агрессии ко всем видам и они, видимо, не воспринимали нас как опасность, но были заинтересованы, как в еде. Динозавры — они как рыбы: жрали всё, что поместится в рот, — Велиал сложил пальцы руки на манер традиционного приветствия расы вулканцев из сериала «Звёздный путь», и изобразил нечто летящее, как обычно дети изображают самолёты. — Некоторые из наших ещё и катались на них верхом. Сложные они в управлении. Подчинять приходилось, так не понимают, что от них хотят — мозгов мало.

      Видимо, моё лицо стало совсем растерянным, потому что король усмехнулся и, откинувшись на спинку кресла, замолчал, наблюдая за моей реакцией на рассказанное им. В голове у меня хаотично крутились факты из истории развития планеты. Неожиданно всплыли просто фантастические цифры.

      — Подождите… — я открыла рот, но не смогла с первого раза выдать мысль правильно, поэтому жестикулировала рукой, словно это могло хоть как-то помочь мне в сложившейся ситуации. — Подождите… Это же… Это же Юрский период? И Меловой период? И… И…

      Велиал кивнул:

      — Да, вы, кажется, их так называете.

      — Но ведь первичный бульон… Это примерно четыре миллиарда лет назад? — я вытаращила глаза на демона.

      — Вероятно. Для нас время — вещь относительная. Думаю немного больше, так на миллиард, — Велиал покачал рукой, словно это такие мелочи. — Сомневаюсь, что Люцифер никак не помог бактериям появиться пораньше. Он порой бывает нетерпеливым.

      — То есть… Вам… — кажется, я только что растеряла весь свой словарный запас. — Четыре…? Даже больше…

      — О, наконец-то дошло, что я не ровесник тебе даже близко. Может, я и выгляжу и кажусь милым и симпатичным, но ты для меня по уровню развития и понимания мира на уровне бактерий Люцифера. Не обижайся, детка, я просто говорю как есть.

      Я снова сглотнула. В горле образовался ком. С трудом верилось, что кто-то может жить так долго. Настолько долго. Я ожидала услышать историю вроде: вы ошиблись, мы сразу сделали человека, а кости слепили из глины, чтобы вы ломали голову, когда откопаете, но теперь, когда я хотя бы ориентировочно знала возраст падших, Велиал казался ещё более невероятным и величественным. Я бы так на дракона не смотрела, приземлись он на лужайке у школы, как сейчас смотрю на падшего. К нему даже слово «древний» не употребить.

      — Ну… Вы хорошо сохранились, — наконец смогла пробормотать я, чем вызвала у Велиала приступ хохота. Он едва не сполз с кресла на пол. Всё это время я лишь неловко улыбалась, потому что не пропадало чувство того, что я немного оскорбила падшего, упомянув о его внешности, но похоже, что он действительно расценил это как шутку и не более.

      — Не влюбись только, Казадор, — прохихикал он, когда смеяться уже не было сил. — Ох, как же я люблю человеческую психику. Это нечто, конечно. Вы умудряетесь замять практически любой шок, скрыть неприятные воспоминания и даже порой умудряетесь их заменять на что-то иное. Да уж.

      Велиал замолчал, пытаясь отдышаться, но очень быстро его лицо снова стало серьёзным и спокойным:

      — Значит так. Краткий экскурс в историю возникновения мира мы прошли. Теперь вернёмся к разговору, который был в библиотеке. Насчёт договорённостей. Как ты уже поняла, я существо эксклюзивное, очень ценное и много чего повидавшее. И я привык жить. И знаешь, мне нравится жить. Это очень увлекательное занятие: каждые тысячу лет что-то новое, никогда не предугадаешь, что, — демон хлопнул в ладоши. Сейчас он практически уже лежал в кресле, не хватало разве что закинуть ногу на подлокотник. — Поэтому, давай договоримся о том, что мы будем всячески не мешать друг другу.

      — Это как? — я с подозрительным прищуром посмотрела на короля. — Вы уйдёте?

      — Пока что нет. С радостью, но не могу. Во-первых, ты бережёшь своё тело и душевное равновесие. Не истеришь по каждому поводу и меньше стрессов, милая. Я, хоть и падший, но у нас тоже есть кое-какие эмоции. Поверь, я бы не хотел о них вспоминать, когда мне в горло нацелен ангельский меч. Можешь даже успокоительное пить, если считаешь, что это поможет. Умру я — умрёшь ты. И наоборот. Ясно?

      Помедлив, я кивнула. Логичная просьба.

      — Во-вторых, как у тебя дела с алкоголем? — Велиал задумчиво посмотрел на меня, словно оценивая мои способности в употреблении горячительных напитков.

      — Я не пью, — пожала плечами я. — Вообще-то у нас законом запрещено до двадцати одного года употреблять.

      — А теперь честно, девочка. Всем всегда было плевать на законы. Я ещё в средние века насмотрелся, как законы для всех равные, но элита оказалась равнее.

      — Честно, не пью.

      Король вздохнул, то ли разочарованно, то ли обидевшись на то, что я, по его мнению, обманываю.

      — Понятно. В общем, если дружба с винами, настойками и другими напитками скатывается потом в бессмысленные наборы звуков, ползанием на четвереньках и нецензурные песни, то воздержись. Подобное, скорее всего, перекинется и на меня в полной мере. Это как с болью: ты получаешь ровно столько, сколько ощущаю я; я же получаю столько, сколько чувствуешь ты. Поверь мне, когда я в нетрезвом состоянии, лучше тебе будет держаться от меня подальше, впрочем, как и любому человеку.

      — А сами пить будете? — усмехнулась я. — Наркотики? Распутный образ жизни?

      Выражение лица демона было просто бесценным от этого вопроса. В нём читались и удивление, и раздражение, и некоторая растерянность. Брови медленно поползли вверх. Если бы не его сила и возраст, я бы расхохоталась. Но Велиал достаточно быстро спохватился:

      — Казадор, ты что, хочешь составить мне компанию в распутном образе жизни? Я что-то не пойму твоих намёков, — Велиал даже снова нормально сел в кресло, и теперь просто сверлил меня взглядом.

      — Да ничего я не хочу! Просто прошу не балагурить в то время, пока я буду на учёбе. Остальное время делайте что хотите, хоть на ушах стойте, — вспылила я. Взгляд меня ужасно смутил. Кажется, я только что подкинула королю идею для развлечения.

      — Мне вот интересно, какие эмоции и чувства ты можешь перебросить на меня. Страх, злость, печаль, презрение… — Велиал начал поочерёдно загибать пальцы. — Что ещё? Смущение. О! Чувствую неудобство с твоей стороны. Ты хотя бы иногда радуешься жизни, Казадор? Что-то ты какая-то унылая.

      — Вам не кажется, что в моём положении радоваться жизни как-то не очень получится? — я фыркнула.

      Король вместо очередного нравоучения ответил мне лишь снисходительной улыбкой.

      — Давай попробуем, Нозоми, — он протянул мне руку, подзывая к себе. В его глазах снова промелькнуло что-то, что так манило меня, превращая в мотылька, который летит на пламя. Адское пламя, которое не пощадит никого. Не знаю почему, но я повиновалась этому жесту.

      Велиал усадил меня к себе на колени. Я ощущала жар от его тела, неестественный, казалось, что будь он человеком с такой температурой — он бы погиб. Взгляд падшего был неожиданно грустным, словно он опять растерял всю свою уверенность. Осторожно, будто бы боясь сделать мне неприятно, он откинул волосы с моего лица и разглядывал меня, точно пытался вспомнить что-то или кого-то. Внутри меня эхом отозвалась какая-то непонятная печаль. Это ощущение мне было знакомо, порой я так чувствовала себя, когда скучала по отцу. Но ведь он падший, он не человек. Откуда у него они? И правильно ли я их понимаю?

      Что произошло дальше, я едва ли могу описать, потому что совершенно неожиданно, он просто притянул меня к себе и поцеловал в губы. Но это был не тот поцелуй насильника или тирана, он был ещё нежнее и трепетнее, чем в момент заключения договора. Наверное, так целуют самых дорогих людей. Я хотела отстраниться, но Велиал подавил моё желание, попросту взяв тело под свой контроль. Его рука зарылась в мои волосы, он разорвал поцелуй, посмотрел на меня, а потом просто уткнулся носом мне в шею. Ещё мгновение, и он обнял меня так, словно я была самым ценным, что есть в его жизни. Не сразу поняла, что заклятие марионетки исчезло спустя секунду, как появилось. Он не удерживал меня: если попробую уйти, то, скорее всего, он не будет препятствовать этому. Не знаю, почему тогда я осталась в его объятиях.

      Горячее дыхание обжигало шею. От прикосновения губ просто мурашки по коже. Я вздрогнула, когда его губы скользнули вверх по шее, к уху. Немного щекотно, но слишком интимно. В этот раз, когда я коснулась его лица дрожащими пальцами, падший не остановил меня окриком, а взял аккуратно руку в свою, и молча разглядывал пальцы. С каждой минутой становилось только хуже. Велиал колебался, словно не зная, как поступить дальше. Я чувствовала это: он метался между какими-то непонятными мне чувствами тоски и в тоже время пытался оттолкнуть меня.

      — Нет… — наконец прошептал он. — Кого я обманываю…

      А после резко изменился в лице: вновь вернулся надменный демон, которого я видела уже который день нашего знакомства:

      — Ну, чего смотришь. Иди, готовься к учёбе, Казадор.

      Он настойчиво заёрзал подо мной, намекая, чтобы я слезла с него, и как только я это сделала, то попросту растворился в воздухе, оставляя лишь запах серы. Я осталась стоять около пустого кресла, растерянно хлопая глазами и даже не понимая, как мне следует реагировать на случившееся только что. Неожиданно к внутренней пустоте прибавилось раздражение. Что же так терзает Велиала?

      В любом случае, он дал верный совет: нужно готовиться, завтра первый учебный день. Я сложила учебники в рюкзак, сверяясь с расписанием, не забыла про пенал. Вытащила из шкафа школьную форму. Обычные школы отказались от формы для учеников, но не частные. Фактически школьная форма — это визитная карточка каждого ученика и указывает на определённый социальный статус. Собственно, по этой причине против неё никто особо не высказывался. Для девочек это красно-синяя юбка в клетку, белая блузка и тёмно-синий пиджак с эмблемой школы, который, впрочем, в жару можно не надевать. По желанию можно добавить красный, синий и такой же клетчатый, как юбка, галстук. У парней были тёмно-синие брюки. Впрочем, никто не запрещал девушкам тоже носить брюки, но из-за достаточно тёплого климата большинство предпочитало всё же что-то посвободнее.

      Беглого осмотра было достаточно, чтобы понять, что гладить не придётся — всё отлично, и я полностью свободна на остаток дня. Настроения идти гулять не было, поэтому я окинула комнату взглядом, подумывая, чем бы себя занять. Взгляд упал на подарок господина Станиславского. Хотела было отмахнуться, но в последний момент всё же передумала.

      Gibson SG 1968 года тускло блеснула красным лакированным деревом. Я снова провела пальцами по грифу, скользнула по автографу и улыбнулась. Не Янгу, а Станиславскому. Не знаю почему, но мне казалось, что от этого подарка исходило тепло и нежность, словно библиотекарь не схватил первое попавшееся под руку с целью одарить меня, а долго и тщательно думал, взвешивал, и после сам искренне радовался, будто бы это его одаривают, а не он меня.

      Подсоединив гитару к процессору, воткнув в разъем наушники, я достала медиатор и, выбрав случайный аккорд, ударила по струнам. Практически не расстроилась за время переезда. Минуту потратила на регулировку звучания, закрыла глаза и начала играть первую пришедшую на ум мелодию, которая полностью отражала моё внутренне состояние — Ohne Dich принадлежавшей немецкой группе Rammstein. Не знаю, почему я выбрала именно эту песню, но под конец я едва не захлёбывалась слезами.
 

***

      К счастью первая учебная неделя прошла на удивление легко и незаметно. Велиал практически не попадал в моё поле зрения. Наше «общение» сводилось к его задумчивому взгляду, каким-то туманным напутствиям из серии «поешь» или «ложись спать», после чего он попросту растворялся в воздухе. Господина Станиславского я встречала не чаще, чем раньше: он не скрывался, но и не навязывался, лишь изредка интересовался моим самочувствием и желал хорошего дня. Заган и вовсе где-то затерялся, словно его никогда тут и не было.

      И кто бы знал, что за кошмары меня ждут ещё впереди…