Радужный лучик надежды
Форма произведения:
Миниатюра
Закончено
Автор:
hathor
Текст произведения:
Радужный лучик надежды
Артобстрел, как водится, начался внезапно.
Владик накрепко усвоил, что в таких случаях нужно немедленно поднимать из детской кроватки спящую Ксюшу, тащить её к маме, не забыв при этом прихватить любимую куклу сестрёнки, и бежать в бомбоубежище, оборудованное во дворе из бывшего погреба. Владик откинул одеяльце, растолкал хнычущую пятилетнюю кроху, вручил ей в руки потрёпанного пупса и заторопился к выходу.
Обычно Бог хранил Вавиловых, отводя случайные прилёты в сторону. Приусадебный участок, на котором раньше семья выращивала картошку, огурцы и помидоры, был перепахан буквально вдоль и поперёк. Самый неудачный день выпал на их долю, когда шальная мина разметала баню.
Но в этот раз откровенно не повезло. Снаряд влетел в кухню.
Оглушённый Владик повалил сестрёнку на пол и накрыл собой от разлетающихся обломков. Один обломок огрел по спине так, что в глазах потемнело.
– Мама! – крикнул Владик, едва дом перестал ходить ходуном.
В ответ – тишина.
Владик похолодел.
"Господи, сделай так, чтобы я ошибался”, – взмолился он, едва разжимая губы, чтобы ненароком не услышала Ксюша. Ему только детской истерики не хватало до полного счастья.
– Слушай меня, – негромко сказал Владик Ксюше, которая ещё не начала паниковать, но уже была на грани. – Сиди тут, никуда не ходи. Я на кухню, помогу маме и бабушке, а потом вернусь за тобой. Поняла?
Владик сто раз объяснял сестрёнке, что при обстрелах нельзя кричать или бегать, иначе придут беспощадные враги и убьют всех. Поэтому Ксюша просто кивнула в ответ и только крепче прижала к груди куклу, словно передавая тем самым весь свой страх. Когда кто-то боится, легче быть смелым.
Владику очень хотелось зажечь свечку, но он знал, что в таком случае нарушится светомаскировка. Это понимали все, даже такие малыши, как Ксюша. И пусть окна вместо стёкол забиты листами фанеры, но оставались небольшие щели, сквозь которые случайный проблеск даже небольшого огонька в ночи подобен маяку в открытом океане. Если не артиллерист, то снайпер точно среагирует. И Смерть примчится мгновенно, чтобы добавить к своему обильному урожаю очередную жертву.
Выбравшись за дверь, Владик первым делом увидел развороченную взрывом крышу. На кухне было относительно светло, поскольку на улице занималась зарница. Скорее всего, в деревне полыхал чей-то дом. Зрение уже попривыкло, поэтому Владик смог оценить масштабы разрушения. Всюду валялись осколки посуды, обломки мебели, куски штукатурки и разбитого в щепы дерева.
– Гады! Сволочи! Мрази! – шептал он себе под нос, пробираясь сквозь завалы.
Послышался слабый стон. Владик метнулся на звук, наткнулся на бабушку и замер, едва сдержав вскрик. Часть бревна перебитой балки перекрытия, упав с высоты, раздробила старушке позвоночник.
Владик ничем помочь уже не мог. И хоть глаза застили слёзы, он увидел неподалёку неподвижно лежавшую ничком мать. Шея у неё была сломана.
Предчувствия, обострённые войной, подводили редко. Здесь уже делать было нечего. Надо думать о живых и спасать Ксюшу.
– Вырасту, отомщу! – Владик вытер слёзы и побрёл назад в спальню.
Отсюда вести сестрёнку нельзя, не дай Бог увидит. Только через окно. Осталось отыскать необходимый инструмент: молоток и гвоздодёр, чтобы оторвать фанерку. Вытащил из тайника мешочек с припасённой про запас горбушкой хлеба и леденцами "барбарис”, которые так обожала Ксюша.
На улице разорвался снаряд.
Владик уже привык – интервал каждые три минуты – и не вздрогнул от неожиданности. Хорошо хоть в дом уже не летело. Видимо, артиллеристы палили больше для устрашения. Хотя по звуку разрывов чувствовалось, что цель – именно жилище Вавиловых.
Ксюша, как и было велено, оставалась на месте.
– Мама с бабушкой побежали Стрельцовым помогать, – соврал он, старательно отводя глаза, – а нам велели спрятаться в погребе, пока всё не закончится.
Владик дал сестрёнке один леденец. Девочка обрадовалась и тут же сунула лакомство в рот, млея от удовольствия.
Владик работал умело и споро, поскольку понимал, что опасность не миновала. За себя он не боялся, беспокоился за сестрёнку. Та сидела рядом и немного помогала, держа в своих ладошках гвозди. Кто знает, как бы не пришлось забивать их на место. Владик вытащил последний гвоздь, с превеликим трудом удержал кусок фанеры, осторожно опустил на пол, освобождая проём наружу.
Владик высунулся в окошко и огляделся. По ощущениям до рассвета – часа два как минимум. Никакой горящей избы он не видел. Но откуда тогда шёл свет? С этим следовало разобраться.
Первым через окно выбрался Владик и, пока не прилетел очередной вражеский подарок, помог вылезти Ксюше. Он остановился, присел и прижал сестрёнку к себе.
Земля ощутимо вздрогнула. Снаряд разорвался настолько близко, что заложило уши. Наверняка опять упало в огороде. Промедление становилось опасным. Необходимо скорей прятаться в погреб, любой момент может оказаться последним. У них в распоряжении всего три минуты.
Владик высунулся за угол и оторопел. Ровно посередине двора в воздухе висел огромный фонарь. Или что-то похожее на фонарь, издали не разобрать. Но светил он необычным, переливаясь всеми цветами радуги, светом. Это было прекрасное, завораживающее зрелище, способное приковать взор на долгое время. Но не в данную минуту, ибо самое обидное, что этот светоч висел на пути к погребу. И Владик медлил, не зная, что предпринять. С одной стороны, нужно поскорее схорониться, пока не случилось неотвратимое, с другой, его охватило естественное любопытство: что за чудо природы предстало перед ним и какую тайну в себе хранит.
Эх, была не была. Владик досчитал до ста и убрал голову за угол, от греха подальше. Прилетит подарочек в виде осколочка, и ага. Останется Ксюша одна-одинёшенька в этом жестоком мире.
Снова вздрогнула земля, опять заложило уши.
Владик выждал пару-тройку секунд, покуда улягутся разлетающиеся осколки, взглядом остановил Ксюшу и со всех ног помчался в сторону источника света.
Уже на бегу Владик удивлённо отметил, что светоч заметно уменьшился в размерах. Раньше он был метра два, а сейчас ужался до полутора, как раз под рост Владика.
Подобравшись поближе, Владик осознал, что перед ним своеобразный транслятор, показывающий, подобно телевизору, некую картинку. Необычную, невероятную, прекрасную, сказочную, неземную. Вдали, приблизительно в километрах трёх, раскинулся град небесный на семи холмах. Светлые здания взметнулись ввысь, сияли золотом купола церквей.
От увиденного зрелища у Владика перехватило дыхание.
– Это рай, Ксюша! – закричал он радостно. – Настоящий рай!
Двенадцатилетний Владик из-за войны, длящейся уже третий год, в школу не ходил, физику, естественно, не изучал, грамотой-то едва овладел, поэтому понятия не имел, что перед ним. Однако книги, оставшиеся от погибшего отца, читал, в том числе и фантастику. Он не мог разъяснить, что за явление природы предстало перед ним: портал во времени или проход в параллельный мир. Какая разница, главное, что нет там этой проклятой войны.
Внезапно озарение снизошло на Владика. Он взвешенно принял решение: перейти сквозь этот необычный проход в иной мир. Только нужно поспешить назад и уговорить Ксюшу.
Владик едва успел заскочить за спасительный угол; заканчивались очередные три минуты.
Теперь предстояло убедиться в своей догадке: портал уменьшается из-за взрывов или это происходит само по себе.
Гулко бухнуло, земля содрогнулась.
Владик погладил по голове сестрёнку, успокаивая, и выглянул за угол.
Действительно, портал ужался до метра. Как раз Ксюша пройдёт, не сгибаясь.
– Блин, – в сердцах выругался Владик. Он так обрадовался возможности спасти и себя, и сестрёнку, что совершенно позабыл о вещах, что необходимо взять с собой. Возможно, на новом месте их, как беженцев, и обеспечат всем необходимым, но лучше перестраховаться.
Он нырнул в окно, подскочил к Ксюшиной кроватке, нагнулся, пошарил рукой, наткнулся на чудом сохранившийся ещё с мирных времён школьный рюкзачок, в который они с мамой сложили добро, необходимое в случае срочной эвакуации. В основном, внутри лежало Ксюшино имущество, которую берегли словно зеницу ока. Майки, трусики, носочки, платьица, колготки. Если Владику мать ушивала старые отцовские вещи, то с детской одеждой положение было аховое.
У Владика шла голова кругом. Хотелось схватить всё и сразу. Однако он понимал, что все богатства унести не получится. Во-первых, не хватит силёнок, а во-вторых, проём прохода слишком мал. Не дай Бог, закроется прямо в сию секунду, и тогда ускользнуть от беспощадной смерти шансов не остаётся вовсе.
Владик протолкнул рюкзак наружу, после чего выбрался сам. Подскочил к Ксюше, развернул и нацепил рюкзак на её плечи.
– Ксюш, я скажу одну вещь, – начал он, собираясь с мыслями, – ты только выслушай. Сейчас мы с тобой пойдём и спрячемся. Только не в погреб, а в другое место. Главное, что там ничего не взрывается. Согласна?
– А мама уже там? – спросила кроха. – Мы к ней?
– Да, – покривил душой Владик. В данный момент он готов посулить сестрёнке всё что угодно, только чтобы она последовала за ним. После разберётся.
Он взял Ксюшу за руку, дождался, когда истекут очередные три минуты и побежал, стараясь тащить сестру так, чтобы она передвигала ноги сама, а не волочилась по земле. Пару раз девочка спотыкалась, но Владик успевал удержать её и не давал упасть.
Проход стал всего полуметровым, но они оба вполне могли пролезть сквозь него. Лишь бы успели.
– Нам надо туда, – показал Владик. – Видишь, как там красиво? Мама уже в том городе. И мы с тобой тоже пойдём.
Ксюша замерла, с восхищением глядя на раскрывшийся перед ней вид.
Владик сжал зубы от беспомощности. Время утекало, как песок из-под пальцев, хотелось его остановить. Хотя бы на мгновение.
Наконец Ксюша перелезла сквозь проход и, развернувшись, выжидающе взглянула на брата.
Владик прекрасно понимал, что не успевает. Нет, в этот дивный новый мир он смог бы попасть без проблем. Дело в другом: осколки разорвавшегося снаряда изрешетят обоих. А так оставался радужный лучик надежды, что хоть сестрёнка выживет.
Теперь надо встать так, чтобы своим телом надёжно перекрыть проём.
– Идём же скорей! – заторопила Ксюша.
– Подожди, ещё самую капельку, – ответил Владик, и шестым чувством осознал, что бесконечно долгие три минуты, отпущенные судьбой и Богом, истекли.