Киднеппинг по-Крымски

Зажигалка, сверкнув искорками мелких бриллиантов, скользнула по каменной столешнице и затормозила о ножку бокала. Выдержанное красное вино урожая 2031 года качнулось рубиновой волной.

Над столом повисло ароматное облачко дыма от запрещенного на всех пяти планетах табачного зелья. Только тут, в карстовой крымской пещере, еще можно было приобщиться к прошлым порокам человечества, передавая по кругу мундштук с дымящейся сигаретой.

Три девушки разной степени раздетости полулежали в плетеных подвесных креслах. Они медленно покачивались вокруг круглого стола, выпиленного из толстого древнего сталагмита.

– Здорово! Умели же люди в прошлом расслабляться.

– Это еще ничего! У них здесь даже кофе подают! Настоящий!

– Не может быть!? – блондинка с голой грудью протянула сигарету подружке в черных ажурных шортиках. – А давайте закажем!

Ей ответила старшая девушка по имени Наташа.

– Кофе тут продают только тому, кому исполнился двадцать один год. Даже мне его можно будет заказать только через два года, – девушка заправила зеленый локон за ухо. – И все-таки, все это несправедливо! Наши родители дают нам какие-то жалкие тысячи руней. Джина! Кито! Вам разве не скучно? С ними разве повеселишься?! Я хочу слетать на Флориус.

Джина икнула и сплюнула на карстовый отполированный пол. Хотела проследить путь плевка, но не смогла сфокусировать свои прелестные изумрудные глазки и просто плюнула еще раз, в том числе фигурально.

 Внизу, буквально в метре от ее туфельки к расползшемуся по прозрачному полу пятну уже катился робот-уборщик.

– Мне две мой папаша дает. А еще, девчонки, вы не поверите, он заставляет меня читать эти… как их… книги!

– А я мечтаю артисткой стать, – томно зевая, пробормотала Кито.

Спустя час официант в строгом костюме проскользнул к третьему столику и отбуксировал кресла со спящими красавицами в маленький грот-отстойник. Как все последние месяцы, работы почти не было. В гроте покачивалось всего девять кресел. Межпланетная борьба с вредными привычками давала свои плоды. «Так мне на дом не заработать и за год. Придется принять предложение Федора» – размышлял он, утилизируя остатки праздника с поверхности стола. – И эти «курицы» очень даже подойдут».

***

– Не верите, посмотрите в Интернете! Это известный кинорежиссер! Он еще фильм снял… забыла название, ну про монстра с созвездия Центавра, который похитил красавицу с Земли, а потом превратился тоже в красавца, потому что они полюбили друг друга…, – девушка вздохнула мечтательно. – Ну вот! Это он снимал.

– Кито, милая, разве мы против? Режиссер, так режиссер… Только… а вдруг он все врет? – уже в который раз пыталась отговорить подругу Наташа.

– Вот согласишься, и окажется он монстром и увезет тебя на Центавру, а потом запросит у твоего папаши огромныйный выкуп, – развеселилась Джина. – А когда получит выкуп, возьмет и продаст тебя в притон.

– В притон? Зачем?

– Ну… не знаю.

Черное море, шипя кружевной пеной, лениво накатывало на полупустой пляж. Каждая волна грозилась доползти до розовых пяточек трех увлеченных беседой подруг. Солнце поднималось все выше к зениту. Пора было возвращаться в отель.

– Привет, красотки! Китошечка, это вам со всякими пожеланиями! – большущий букет из желтоглазых подсолнухов заслонил светило. С янтарных лепестков посыпались ледяные капли. Юная японочка взвизгнула и вскочила.

– С ума сошел?! Ты что творишь?! Ты кто вообще?

Прокопченный до костей худощавый абориген в оранжевых шортах держал на вытянутых руках, видимо, недавно обрызганный для свежести, букет. Линялая растительность на макушке, под носом и впалой груди не выдавала возраст мужчины. Но хитрые глазки из-под белесых бровей посматривали на женские прелести в кусочках ткани так восторженно и наивно, что сердиться на него совсем не хотелось.

– Я Северов – главный заместитель режиссера, – узкая грудная клетка выгнулась вперед, давая возможность сосчитать все имеющиеся в наличии ребра. На худой кадычной шее и правда болтался на шнурке от ботинка пластиковый бейджик. – Имею честь и достоинство подарить эти цветы от самого Федора Феодоровского.   

Наташа и Джина тоже встали. Невежливо лежать, когда над тобой такой мачо с цветами и достоинством.

– Мерси.

Светило палило, море дремало, пауза затягивалась.

– Ну, мне пора… – главный заместитель попятившись, наступил на Наташину сумочку. – Ох, совсем забыл. Федор Феодоровский приглашает всех на кастинг героини нового фильма. Если возражений нет, он свяжется по связи или через Китошечку. Минуту покоренная, побежденная, очарованная невероятным красноречием троица провожала взглядами удаляющуюся с пляжа голенастую фигуру.

– «Китошечка», – передразнила Ната, и все трое расхохотались. – Знаете, а мне кажется, что я это чудо природы уже где-то видела.

– И мне. Может быть, в одном из фильмов Феодоровского.

***

Вертолет приземлился на ровной площадке.  Трава здесь росла небольшими чахлыми пучками. Когда Джина шпилькой содрала тонкий дерн, под ним обнаружились, квадратные бетонные плиты.

Северов уверенной походкой аборигена повел девушек от площадки через кусты сирени. Три юные грации семенили за ним ажурными колготками, стараясь не отставать. Три разноцветных чемодана подпрыгивали на неровностях местной неорганизованной флоры.

– Что за дыра?! – оглядывая деревянный сарай с кривым крыльцом, выразила общее возмущение Наталья.

Заместитель режиссера с трудом распахнул просевшую допотопную дверь и скрылся в темном проеме. Через минуту изнутри брызнул желтый теплый свет. Домик ожил, потеплел, в него захотелось зайти. Внутри он раздваивался на маленькие комнаты. В одной умещались три ржавые панцирные кровати с «рулетами» из матрасов, в другой стоял стол, плита, красный газовый баллон и небольшой белый холодильник с надписью «ЗиЛ». На подоконнике громоздилась куча посуды.

– Не, ну какой раритет! Обалдеть! Тут что, музей? – провела по клеенке на столе наманекюренным ноготком Джина.

Наталья, бросив чемодан, решительно двинулась декольтированной грудью на проводника, зажимая его между баллоном и холодильником:

 – Северов, ты куда нас привез?!

Заместитель попытался сбежать, но в последней момент решил, что сдаться будет выгодней:

– Это лагерь детский был оздоровительный. Давно. Живите и прохлаждайтесь. Завтра приедет Федор и станет вас пробовать.

Девушки переглянулись:

– Что делать?!

***

– Ну и дыра! Здесь даже захудаленького телевизора нет!

– Тут вообще связи нет. Телевизоры, как и наши смартфы, бесполезны. Заповедник, – Наталья отвернулась от огромной луны в квадрате окна и закрыла глаза. Кровать скрипнула ржавыми пружинами. – Давай спать, Джи. Вон Китошечка уже пятый сон видит. Нас утром «пробовать» будут.

Джина захихикала в подушку.

– Спокойной ночи.

Ночь шуршала мышами, пищала голодными комарами и пахла свежим сеном.

***

А в это время трем папочкам летели смс примерно одного содержания: «Господин Курский, мы похитили вашу дочь Наталью. Вернем, когда вы заплатите десять миллионов руаней. Счет 87305…»

« Господин Ку Пити, мы похитили вашу дочь Кито. Вернем, когда вы заплатите десять миллионов руаней. Счет 87305…»

« Господин Смит, мы похитили вашу дочь Джину. Вернем, когда вы заплатите десять миллионов руаней. Счет 87305… »

Когда бойцы трех служб безопасности столкнулись лбами возле прозрачной стены ограждения парка сафари, они были крайне изумлены. Источником страшной для их работодателей информации оказался здоровенный рыжий лев. Он возлежал в тени под оливковым деревцем, окруженный тремя львицами, и плотоядно поглядывал на толпу за стеклопластиком. Это из его утробы поступали тревожные сигналы  трех крошечных чипов, которыми заботливые родители метили своих беспокойных деток. По всему получалось, что этот рыжий царь зверей слопал сразу трех богатых наследниц, что в принципе быть не могло.

Все расспросы и просмотры видеокамер не дали результатов. Передающее устройство попасть в зверя могло только с пищей. А еду сюда доставляли живой. Получалось, что зверь съел трех девушек, причем одновременно. Такого быть просто не могло.

Но факт оставался фактом – все три девушки бесследно пропали!

Оставив по одному бойцу изучать львиные испражнения, начальники охраны попробовали отследить счет, на который надо было переводить выкуп. Но, как всегда, концы затерялись в паутине интернета.

На отцовском совете все три олигарха решили заплатить вымогателю. Тем более, что для каждого из них эта была смешная сумма, которую они зарабатывали за неделю. Деньги ушли на счет и сразу пропали без ответа и привета с обратной стороны.

Специалисты трех технических центров прятались за мониторами и старались передвигаться по-пластунски. Бедным богатым отцам оставалось только ждать.

***

А тем временем, в далеком Алтайском заповеднике, в бывшем детском оздоровительном лагере три грации пытались продемонстрировать перед камерой и «великим режиссером» все свои актерские способности.

– Девочки! Я же просил выучить сценарий! Можно же было за два дня хотя бы свои имена запомнить!

– Солнышко, ну что ты кри…

– Я тебе не солнышко!!! – бедная Кито отскочила от любимого. А тот перешел на шепот – Прости. Я сейчас режиссер, и мы снимаем кино. Северов, давай еще раз проход от сирени до крапивы с наездом. Джина, в камеру не смотрим. Натали, не загораживай Кито. Все, пошли.

Федор уже сто раз пожалел, что выбрал этих бестолковых дур. Но отступать было поздно. Ничего, чуть потерпеть, и можно будет спокойно шиковать где-нибудь на Флориусе с прелестной артисточкой, вот хотя бы с Кито.

Жарко! Его иссиня-черная туника под цвет волос, собранных в пучок, не имела системы терморегуляции. Он приобрел ее в рыночных развалах Гонконга, как раритет начала века вместе черными круглыми очками. Имидж, черт бы его побрал!

– Во-о-от! Можете же, когда хотите. Все. На сегодня все. Следующая сцена у нас в городе, возле фонтанов. Встретимся там завтра в полдень. Не опаздывать!

– Феденька, а я? – маленькая грустная японочка стояла в метре от него, накручивая на пальчик белый локон. Пухлая нижняя губка подрагивала, глазки обещали ливень, переходящий в грозу.

– Дорогая, потом. Мне надо срочно лететь в город. За вами через час прибудет вертолет. Ну, будь же ты умницей!

– Я не могу, не хочу быть умницей, потому что я уже все поняла. Я все поняла, Феденька. Так нечестно, – Кито развернулась, и, путаясь в высокой траве, рыдая и спотыкаясь, побежала к домику.

– Черт, – режиссер, сняв очки, растерянно смотрел вслед. – Этого еще не хватало. И что теперь делать?

***

– Нет! Я на это не подписывался! Нет! И не уговаривайте. Мне это не надо. Я вон, дом хочу на берегу моря. И все. Обещали? Давайте. Иначе пойду и все девкам расскажу.

– Ладно! Не хочешь, как хочешь. Только работа-то еще не закончена. Тебе их еще надо будет до города доставить. Забудь, что я тебе говорил и вперед. Скоро за вами прилетят.

– А вы?

– У меня свой транспорт.

– Ой, что это? Это он, ваш транспорт?!

На площадку, обжигая траву, вбивая ее в бетон горячими выхлопами, громыхая и рыча, медленно опустились три мини-корабля. Три трапа развернулись одновременно. По каждому, как муравьи из муравейника, побежали люди в касках и камуфляже, мгновенно рассредоточиваясь по природе.

Несколько человек окружили двух оцепеневших мужчин возле стойки с камерой. Худой и длинный сразу задрал вверх обе руки:

– Я не виноват. Это он. Все расскажу, все знаю.

Федор Феодоровский стоял, молча, крутя и ломая пальцами раритетные очки. Никогда еще его фильмы не заканчивались так бурно. А почему «заканчивались»? Все восемнадцать камер еще стрекочут. Да это попахивает сенсацией, признанием и золотым «Оскаром»!

***

В огромном кабинете в классическом стиле было прохладно и очень светло. Только что закончился частный просмотр проекта нового фильма великого режиссера Федора Феодоровского «Золотая молодежь» о буднях трех девушек, снятый скрытыми и не скрытыми камерами.

За длинным столом сидели все главные и второстепенные участники событий, сам режиссер с помощником, задумчивые отцы-олигархи и начальники трех служб безопасности. Молчание прервал дрожащий голосок Кито:

– Значит, все это было ложью?! Ты не любил меня? – Федор заерзал в кресле. – Ты просто делал фильм. А, когда я стала тебе не нужна, ты велел своему заму на мне жениться…

– Не-не! Только поухаживать! – заволновался режисер. – Я же сразу отказался, вы же ви…

– Мерзавец! Папа, убей его!

Маленький, толстый олигарх прикрыл раскосые глазки и стал думать, которого из мужчин его дорогая доченька велела убить. Того, который ее обманул, или того, который не отказался жениться.

Красный, как рак, режиссер вскочил, опрокинув стул, и бросился к папе, на ходу приседая на правое колено:

– Я люблю вашу дочь и прошу ее руки, – прокричал он, а про себя с досадой подумал: «Как жаль, что на входе отобрали все камеры. Такой сюжет пропадает!»

Олигарх встал, крякнул, хмыкнул:

– Ну что ж. Дочь, вроде бы, не против. Да?  

– Да, – скромно с восточным смирением потупила глазки Кито.

– Разрешаю. И это… всех прошу пройти в гостиную. Отпразднуем неожиданную помолвку.

Японский папа первый вышел из кабинета, обняв за плечи новоиспеченного зятя и шепча ему на ухо:

– Не переживай. У меня тут свои камеры. Потом посмотришь и вмонтируешь в свой фильм.

***

Стук серебряных приборов, звон хрустальных бокалов, ровный гул разговоров приглушался прекрасной музыкой Чайковского в записи оркестра Поля Мориа. Наталья и Джина звонко смеялись, три начальника охраны, молча, вкушали марсианские деликатесы, олигархи чокались за здоровье молодых. И только бывший зам Светлов чувствовал себя неловко. Он уже несколько раз порывался уйти, но боялся обратить на себя внимание.

Обласканный и успокоившийся Федор, заметив его переживания, вдруг все понял! Он даже чуть не подавился трюфелем от осенившей его догадки. Сорвав с шеи салфетку, жених вскочил и ткнул вилкой в сторону своего бывшего заместителя и первого помошника:

– Это он! Он! Держите его! Это он воспользовался ситуацией и шантажировал благороднейших людей!

Повисла тишина. Три начальника охраны вскочили и бросились к Светлову. А тот растерянно смотрел на своего босса и бормотал в усы:

– Я только хотел домик на берегу…. Я же ничего…

***

В просторной каюте в белых креслах, поджав под себя стройные ножки, сидели две юные красавицы. Одна зеленоглазая брюнетка, другая зеленокудрая с темно-карими, почти черными глазами.

– Мне понравилось в невесомости. Только в ушах немножко зашумело. Джи, нам сколько лететь?

– Сто раз уже сказала – три дня! Ты чип-то свой новый сняла?

– Конечно! Я его Мурке на шею повесила. А ты?

– На этот раз, просто оставила на столе в спальне.

Наташа поморщилась. Ей вспомнилось, как она засовывала горошину передатчика и три чипа, похожих на семечки, в рот сопротивляющейся мыши. Ей снова стало противно и жалко бедного животного.

Как-то зайдя в зоомагазин в Симферополе, она познакомилась с парнишкой, который скупал кроликов и мышей для хищников, живущих в вольерах «сафари». Подсунуть нафаршированную мышь в общую клетку не составило особого труда. Но негативные впечатления до сих пор портили настроение.

Все. Они наконец-то вырвались во взрослую жизнь. И никаких нянек, охранников, чипов и папиных денег. Началась самостоятельность, в которой надо выживать самим, самим зарабатывать. Это будет так интересно! Кстати, первое их дело было очень даже удачным.

– А здорово у нас получилось, правда?

– Да, оторвемся по полной. Флориус – это тебе не Земля…. Наташ, а мне все-таки Светлова жалко.

– Ну и зря. Отсидит три года, мы ему долю новобрачной отдадим. Купит себе свой пароход.

– Он же дом хотел, – вздохнула Джина. – Наташенька, только ты не обижайся, ладно?

– Что случилось?

– Я папе признательную записку оставила. Он ее завтра найдет. Не хочу я, чтобы Светлова вместо нас сажали.

В каюте корабля, мчащегося к дальней звездной системе со скоростью, приближенной к скорости света, повисла тишина.

– Джин, только ты тоже не обижайся, ладно? – два напряженных взгляда, темный и зеленый встретились. – Я своему папе тоже послание оставила.

Так звонко и счастливо в космосе еще не смеялся никто. Весело начиналась их новая жизнь.