История брата и сестры Долс

История брата и сестры Долс»

Дело о сокровищах Дана Крега Овермана по прозвищу «Золотой глаз», словно кусочек пармезана, само просилось в рот. Но, как и твердым сыром, чтобы насладиться сокровищами, нужно было потрудиться, пытаясь отколоть часть божественно соленого сыра. И это вдвойне трудно сделать голыми руками. Вот то же самое было и с сокровищами. Леон и Данил знали, где они, и даже видели сундук тайны в волшебные очки, но как их достать? Казалось, что эта головоломка им не по зубам.
Но давайте по порядку.
Итак… Прошел целый год.
В зале как всегда стоял терпкий запах табака, и тоненькая струйка дыма поднималась к потолку от лежавшей на столе резной трубки. А трубка у Леона была особенная, подарок деда. Тот утверждал, что она изготовлена из сердцевины 120-летнего корня вереска где-то в провинции Прованс. И, по словам Леона, курить с ней было одно удовольствие, сама трубка дополняла вкус настоящего табака сладкими нотками, чем-то похожими на вкус полевого меда.
Головка трубки походила на сучок с неровными гранями и кончиками, мастера пытались передать природный рисунок корня. На лакированной черной рукоятке красовалась эмблема рода Марселей. Рядом был стакан с налитой в него янтарного цвета жидкостью. И в углу приятно потрескивали березовые чурки, хорошо уже подгоревшие в камине. Леон Марсель спал в кресле, положив ноги на пуфик. На полу валялась старая карта, а искусственные глаза чучела белого медведя то и дело отражали лепестки огня в своей черноте.
Фиолент тихо приоткрыл дверь в зал и неторопливо подошел к хозяину. Подняв карту, он скрутил ее и положил на журнальный столик рядом с дымящейся трубкой. А затем с соседнего кресла он поднял замшевый сюртук и темно-зеленый котелок и услужливо повесил все на вешалку возле камина. И только после этого он позволил себе сесть рядом с хозяином и полюбоваться, что такого особенного было в той карте, что его хозяин уже третью неделю безвылазно работал в библиотеке.
– Это был убийца магов! — Леон резко открыл глаза и даже подскочил, радостно выкрикивая. — Это был он, это был он!
– У вас все в порядке? — видя, как буквально скачет по комнате наполовину лепрекон, наполовину гном, поинтересовался домашний эльф.
– Ты здесь, Фиолент, прости, не заметил, — прекратив радоваться, прошептал Леон. — Я увидел его лицо, Фиолент, увидел, — пребывая в неимоверном возбуждении, говорил ирландский лепрекон.
– Если мне не изменяет память, зелье вещего сна можно использовать лишь с разрешенья министерства, — рассуждал эльф. — А скажи вы им о целях использования зелья сна, вам сделают выговор и лишат лицензии, а то и вовсе привлекут к административной ответственности.
– Но это если все делать официально, — шепотом произнес Леон.
– Господин, позволю себе напомнить, что использование такого зелья не может быть незамеченным, — произнес Фиолент и обернулся посмотреть на закрытое окно. К нему прилипла необычной формы бумажка. — Ну, вот и предупреждение! — сказал он, достав стоун-лист с сургучной печатью министерства магии.
– Не бойся, открывай, — уверенно произнес Леон, потягивая трубку.
– Вы уверены, сэр? — начал ломать печать, поинтересовался Фиолент.
– Абсолютно, — вылив содержимое стакана в пробирку, ответил Леон.

Уведомление министерства
«Господин Леон Марсель, министерство магии требует объяснений, как так вышло, что ровно на 23 секунды в ваших апартаментах по адресу: город Санкт-Петербург, ул. Весенняя, 13, кв. 9 — было использовано зелье сна для изучения прошлого, ответ ждем незамедлительно».

– Ну и замечательно, — закупорив крышкой пробирку с янтарного цвета жидкостью, ответил Леон, наблюдая как стоун-лист сгорает зеленым пламенем, — Отнесешь это в министерство и скажешь: была вечеринка, и кто-то из гостей случайно смешал зелье сна с виски в моем стакане, хотели подшутить, но перепутали пузырьки, и вместо зелья перевоплощения налили зелье сна.
– Это гениально, сэр, — поняв всю хитрость плана лепрекона, ответил Фиолент.
– На вот, возьми золото, — протягивая монету, сказал Леон. — Заплатишь штраф, и если спросят, почему 23 секунды, скажи: за общим весельем не заметили, как я уснул, а когда кинулись да пока разбудили, время и прошло…
– Конечно, сэр, — улыбаясь, ответил Фиолент.
– Да, Фиолент, найди Данила, мне понадобится его помощь, — налив себе виски, сказал Леон и сделал большой глоток. — За сундук тайны Дана Крега Овермана, — торжественно произнес он. — Теперь мы его откроем!
И знаете, прокатило: в министерстве сначала подняли шум, угрожая лишением лицензии, но после объяснения домашнего эльфа перед ним извинились и, можно сказать, гном-лепрекон отделался штрафом в 100 золотых монет. А дело в том, что Леон хорошо разбирался в волшебной юриспруденции и за недели поисков отыскал-таки случай некоего Тура Дока, австрийского тролля, который в 1725 году случайно смешал зелье сна с алкоголем и провалился в прошлое на 24 секунды. Его сначала хотели казнить, но друг тролля по невероятной случайности оказался известным на то время адвокатом. В общем, был создан юридический прецедент, после которого строго-настрого закрепили максимально наказуемое время пребывания во временном сне. 25 секунд — это безопасный минимум, и Леон знал об этом, поэтому все и получилось.
Уже на обратном пути из министерства Фиолент зашел к Данилу. Дверь как всегда открыла хозяйка квартиры.
– Кто здесь? — открыв входную дверь, поинтересовалась хозяйка квартиры. — Опять эта чертовщина начинается, — возмутилась она, видя, что на пороге никого нет.
«Сама ты чертовщина», — мысленно ругался Фиолент, будучи невидимым, при этом протискиваясь между тучной женщиной и дверным проемом.
Вита Алексеевна, раздираемая любопытством, выбежала на площадку и, облокотившись о перила, заглянула на первый этаж.
– Неужто опять Дуська порчу навела, — понимая, что никого нет, говорила сама с собой хозяйка квартиры. — Вот я ей косы-то повыдергиваю, — ругалась она. — Но звонок-то был, я же слышала.
Фиолент же за это время без спешки успел проникнуть в комнату Данила. Но молодого сотрудника полиции не было дома. У них была небольшая вечеринка на работе в нерабочее время, и поэтому уже немолодой парнишзадерживался. Данил пришел к 11 часам ночи, весь окрыленный и счастливый, от него пахло женскими духами, и на щеке и шее были следы от губной помады.

Sms (Лены): Я дома. А ты?
Sms (Данила): Я тоже… Уже скучаю, а ты?
Sms (Лены): Тока всю ночь не скучай, а то проспишь завтра поездку.

Глаза Веррле блестели как-то по-особенному, как в 14 лет, когда в первый раз поцеловался с девушкой в подъезде ее дома. Одним словом, великий сыщик моего мира был влюблен.

Sms (Данила): Такое нельзя проспать.

– Полдвенадцатого, имейте совесть, Вита Алексеевна, — произнес домашний эльф почему-то голосом Данила, как только Веррле попытался включить свет в своей комнате.
– Фиолент, — сразу же распознав в темной тени своего друга, заметил Данил, — Черт бы тебя побрал, зачем так пугать?
– Я бы рад не пугать, но твоя хозяйка раз 200 заглядывала в твою комнату, придумывая себе каждый раз новый и новый предлог, я уже превратился в тебя, лишь бы эта старая кляча прекратила заглядывать, — объяснил домашний эльф.
– Представляю ее лицо, увидь она нас вместе, — рассмеялся Данил.
– Ну да, твоя шутка была бы смешной, если бы нам 2 часа назад не надо было быть в Тибете.
– Боюсь спрашивать дальше, — настороженно начал Данил, – Что-то случилось в твоем мире, раз вам понадобился убийца магов, я ведь правильно понял, для чего мы летим в Тибет? — рассуждал Веррле. — Вряд ли у Леона появилось желание полюбоваться местными достопримечательностями.
– Леон нашел ключик к карте Овермана, — ответил Фиолент.
– Да ладно? В Тибете?
– Ну да, с убийцей магов ты угадал, — собирая вещи Веррле, говорил домашний эльф.
– Постой, постой, Фиолент, я не могу лететь в Тибет с вами, я завтра вылетаю туда с Леной. — Данил тут же осекся, понимая, что болтнул лишнее. — Еленой Сергеевной, сотрудницей информационного отдела при МВД, — оправдывался он.
– Я заметил следы ее помады, — улыбаясь, ответил Фиолент.
– Да это так, случайно. — Данил спешно вытер след от поцелуя. — Не я правда не могу, у меня командировка в Тибет по обмену опытом.
– Ее отменили, я уже отправил твоему начальнику служебную записку с просьбой не отправлять тебя в эту поездку, — говорил Фиолент, — Уверяю, своих коллег ты там не увидишь, — чуть раздраженно буркнул Фиолент, продолжая собирать вещи сыщика. — Если тебя это волнует.
– Фиолент, ну зачем я Леону, он что, сам не откроет сундук с золотом? — уже уговаривал домашнего эльфа Данил.
– Ты же знаешь, он побаивается Айкона, — ответил Фиолент.
– О господи, только у меня начали налаживаться отношения с девушкой, так нет же!
– Значит, завтрашняя поездка больше свидание, нежели служебная командировка? — недвусмысленно подметил домашний эльф, закончив сборы. — Впрочем, можешь не отвечать, нам уже пора, — произнес он и открыл входную дверь.
– Эх, — Данил махнул рукой. — Вот только потому, что Леон боится Айкона, — иронично произнес он, и они с вещами направились в аэропорт.
На борту самолета, летевшего в столицу Китая, Данил уснул. Ему снилось безумно красивое море, желтый песок и белоснежная яхта, плавно дрейфующая в бухте. Веррле судорожно что-то искал в мокром песке, тут появился образ Елены Сергеевны и шепотом произнес: «Данил, а что ты делаешь на фото в каком-то странном баре в Тибете? Ты же болел ангиной»? Веррле попытался что-то объяснить ей, но огромная волна накинула его, утянув за собой в море.
– Тьфу ты, черт, — резко проснулся в кресле самолета Данил. — Куда ночь, туда и сон, — прошептал он.
– А что приснилось? — полюбопытствовал домашний эльф.
– Я тонул.
– Вода чистая была? — спросил Фиолент.
– Вроде, да, — ответил сыщик. — Да, чистая, самое странное — я увидел Елену Сергеевну, она говорила о баре Айкона, о какой-то фотографии.
– Это исключено, — улыбнулся Фиолент. — Туда люди заходят лишь как закуска для троллей и орков.

Больше Данилу ничего не снилось. Самолет прибыл по расписанию, и из Пекинского аэропорта (Шоуду) странная парочка направилась в Тибет, то и дело пересаживаясь с одного рейсового автобуса на другой. Чем ближе к Тибету, тем все чаще их путь становился пешим. И где-то через 17 часов они добрались до волшебного бара «У Айкона». Высоко в горах, в засыпанном для человеческого глаза снегом маленьком деревянном домике располагался один из знаменитых баров в мире фэнтези.
Бессменный владелец заведения был знаменитый убийца магов Айкон. По природе своей он был скорей нейтральным волшебным существом, т. к. Айкон с завидным удовольствием расправлялся как с темными магами, так и со светлыми. Ему было все равно, кого лишать жизни и волшебной палочки, он просто ненавидел магию и все, что с ней было связано. Наверное, поэтому в его баре ошивались зачастую тролли, гоблины, оборотни и другая нечисть, иногда встречались светлые, но главное условие — никаких волшебников. За этим следил сам Айкон.
Леон Марсель хоть и не был на сто процентов магом, но пользовался волшебной полочкой, а значит, вход в бар был закрыт. Впрочем у Айкона с лепреконами были особые отношения. Сказать, что они ненавидели друг друга, значит ничего не сказать. Тем не менее, надо было идти в бар, и Леон проник в него под видом странствующего гнома задолго до прихода Веррле. В обед того же дня Данил с Фиолентом подошли к дубовой двери, домашний эльф тут же сделался невидимым.
– Прости, Данил, но мне лучше прятаться, — прошептал эльф.
– Леон точно уже там? — спросил парнишка, решаясь постучать в дверь.
– Да, но он, как и я, будет прятаться, сам знаешь почему, — ответил Фиолент, уже полностью исчезнув.
– Ну, с богом, — произнес Данил и с силой постучал в дубовую дверь.

* * *
Это была обычная служебная командировка. Детали поездки не имеют ни какого значения для этой истории, но так как в этой поездке была задействована некая Елена Сергеевна, а судьба девушки очень плотно переплелась с нижеописанными событиями, я просто не имею права не рассказать о ее приключениях в Тибете.
Она нравилась Данилу, он даже испытывал некое чувство, похожее на любовь к этой девушке, и надо же было так сложиться обстоятельствам, что и Данил, и Елена летели в Тибет вместе, на разных самолетах, но в одно общее место. На второй день служебной поездки старший лейтенант полиции Елена и ее коллега, майор полиции Владимир Павлович, решили осмотреть местные достопримечательности Тибета.

Sms (Лена): Даня, тут супер!
Sms (Данил): Представляю, ангина больных не выбирает. Я, укутавшись пледом, пью теплое молоко с медом и завидую тебе белой завистью.

– Леночка, смотри какая интересная экскурсия, — обратил внимание сотрудницы майор.
– Да, конечно, Владимир Павлович, — делая вид, что внимательно слушает своего начальника, ответила девушка.
– С кем ты там все время переписываешься? — заметив, что Лена отправляет еще одно смс, поинтересовался мужчина средних лет.

Sms (Лена): По приезду покажу фотки, я влюбилась в Китай…
Sms (Данил): Как прошел день?
Sms (Лена): Классно, все дела по работе сделали, а улетаем только завтра вечером.
Sms (Данил): Сочувствую. В. П. — не лучшая компания для отдыха ;.
Sms (Лена): Ха-ха-ха, а мне не очень смешно, он тянет меня в какую-то непонятную экспедицию с ночевкой в баре.
Sms (Данил): Не поддавайся на провокации… Держись.

– Да так, с мамой, — неторопливо улыбаясь, ответила Лена.
– С мамой — это хорошо, — потирая руки, ответил майор. — Эй, гив ми ту тикетс, плиз, — на ломаном английском обратился к гиду Владимир Павлович. — Да, да, эти самые билеты.
Китаец с удивлением посмотрел на русского мужчину, словно оценивая его внешний вид.
– А с кем вы ехать? — на плохом русском поинтересовался довольно странный китаец в одеянии монаха.
– С супругой, — грубо ответил Владимир Павлович. — Сколько стоит эта экскурсия?
К китайцу подошел еще один странный человечек в одеянии монаха и что-то прошептал на ухо, то и дело указывая на парочку русских туристов. Глаза невысокого роста китайца сразу же как-то по-особенному заблестели при виде молоденькой девушки, он с жадностью вдохнул аромат духов, исходивший от Елены Сергеевны, и, потирая грязные с острыми черными когтями руки, написал на листке бумаги: 25 $.
– Так дешево, — улыбаясь, заметил майор полиции. — А вот тут, — он провел пальцем по прайс-листу маршрута, — конечная остановка в баре «У Айкона» — это что-то типа отеля, там есть спальные номера?
– О да, — обнажив желтые массивные зубы, ответил китаец. — Хотите любить жену, можно, место можно любить, — говорил странный китаец в одеянии тибетского монаха.
– Лен, ну че, едем? — обратился он к старшему лейтенанту полиции.
– Какой-то странный тур, а про гида я вообще молчу! — ответила девушка.
– Да че ты переживаешь, обычная программа, — уговаривал ее Владимир Павлович. — Ты на него не смотри, они все на одно лицо. Леночка, нам еще тут сутки торчать, давай съездим, посмотрим местные достопримечательности. Отдохнем.
– Ну, если вы так сильно настаиваете, то поедем.
– Леночка, опять «вы»? Я же просил — просто Владимир, — обняв коллегу, ответил майор полиции и заплатил 50 долларов странному китайцу в монашеском одеянии.

Тур оказался очень интересным для не видевшего тибетской экзотики русского туриста и его якобы супруги.

Выписка из путеводителя:
«…Висящему в воздухе храму Сюанькунсы, название которого состоит из трех слов: «висеть», «воздух» и «храм» — уже почти 1500 лет, его строила китайская династия Вей в 386–534 гг. на совершенно отвесной скале. Это настоящее архитектурное чудо. Монастырь висит на высоте 58 метров, в 65 километрах от города Датун, на территории провинций Шаньси. Одно время храм был в весьма плачевном состоянии, полностью его восстановили только в 1900 году. Теперь это одна из самых популярных достопримечательностей Китая. В Сюанькунсы три этажа, 40 залов, все постройки держатся на скале с помощью деревянных балок и лесов, общий размер помещения — 152 кв. м, здесь хранится около сотни древних статуй Будды. Храм построен на священной горе Хеншань, это одна из пяти главных возвышенностей Китая, по-другому ее еще называют “Северный пик”».

– А куда все расходятся? — поинтересовался Владимир Павлович, когда гид сказал, что осталось только посетить бар «У Айкона»/
– И правда, — настороженно поинтересовалась Елена Сергеевна. — Смотрите, остались только англичане и мы.
– Эй, гид! — позвал китайца Владимир Павлович.
Объяснение водителя было логичным: местные туристы не раз бывали в знаменитом баре и поэтому оплатили только часть экскурсии. Гид также попросил не переживать, что, мол, они остались только вчетвером, сетуя на то, что не будет лишнего шума и давки. А чтобы основательно подкрепить интерес туристов, он пообещал бесплатный алкоголь, англичане тут же обрадовались, и, несмотря на отговорки и нехорошее предчувствие Елена Сергеевны, они все же поехали в этот бар. Майора полиции очень тешила мысль провести ночь в отеле с прекрасной молоденькой коллегой, втайне от жены.
И китайский водитель как-то по-особенному потирал свои толстые руки с острыми когтями, усаживая будущих постояльцев бара «У Айкона» в машину. Не переставая постоянно улыбаться массивными желтыми зубами при этом, то и дело жадно вдыхал запахи, исходившие от туристов.
– Потеха-ли, — произнес он и завел машину.
– Поехали, болван, — поправил Владимир Павлович и словно случайно дотронулся до руки Елены Сергеевны.
– Не нравится мне эта экскурсия, — убрав руку, ответила девушка.
– Леночка, не переживай ты так, — храбрился майор полиции. — Я буду твоим верным рыцарем.
– Я просто счастлива, Владимир Павлович, — безрадостно ответила девушка.

Тем временем гравийная дорога перешла в полное отсутствие дороги, и чем дальше в горы уезжала машина, тем сложнее верилось, что тут вообще может быть какой-либо бар. Но он был.
Огромный сугроб с массивной дубовой дверью и бронзовым кольцом в пасти лягушки. Гид подошел к двери и постучал кольцом о дерево. Туристам показалось, что лягушка словно ожила, заморгав своими выпученными глазами.
– Вы видели? — указывая на странное поведение дверного звонка, взволнованно произнесла Лена.
– Что именно, Леночка? — кокетливо улыбался майор полиции, ничего не замечая, кроме декольте Елены Сергеевны.
– Дверной звонок, лягушка, она моргнула глазами, словно живая.
– Китайцы, че ты удивляешься, они и не такое изобретут, лишь бы залезть в карман туриста, — иронично подметил Владимир Павлович. — Ты посмотри на фасад, чем таким надо было покрыть бар, чтобы казалось, будто его занесло снегом.
– Не нравится мне это место, — услышав скрип открывающейся двери, ответила старший лейтенант полиции.
– А по мне — ничего, — радостно подметил Владимир Павлович. — Вон, смотри, англичане то и дело фотографируют, расслабься, Лен, это шоу, они за деньги готовы на что угодно.
– Ну да, — испуганно ответила Елена Сергеевна, увидев лохматое и невысокого роста человекоподобное существо, открывшее им дверь в бар «У Айкона».

* * *

Я оставлю на некоторое время туристов и переключу ваше внимание, мой дорогой друг, снова на Данила Веррле.
– Ну, с богом, — произнес Данил и с силой постучал в дубовую дверь. — Помню, помню, не надо стучать кольцом, прошлого раза мне хватило.
– Больно не надейся остаться незамеченным, они все равно учуют твой человеческий запах, — прошептал невидимый Фиолент.
Дверь со скипом и скрежетом отворилась, и на пороге появился молодой тролль-людоед. Он был грязный, нечесаный, от него пахло падалью и еще чем-то непонятным, но противным. При этом он был одет в монашеское одеяние и при виде гостя в черном плаще с покрытой головой поклонился ему и разрешил пройти. И, как говорил Фиолент, не переставал принюхиваться к Данилу.
– Чего разнюхался, грязный тролль, мне нужен Айкон, — грубо начал Данил, не находя глазами убийцу магов.
В баре царил пир, посередине горел костер с вертелом, на котором жарились дикие кошки. Повсюду, шатаясь от выпитого алкоголя, ходили тролли и гоблины. Чуть подальше от костра были столы, за которыми шумно выпивали огры и великаны. Закованный в цепи человек без перерыва играл на пианино какой-то веселый мотив, а в грязной мешковине, тоже на цепи, измученная своей работой, разносила выпивку и еду официантка.
Айкона не было видно. Обычно он был за барной стойкой и следил за порядком. Хотя нравы в этом баре были весьма специфические. Здесь троллям разрешалось есть людей, разрешалось драться, убивать, пить до беспамятства и заниматься развратом. Единственным табу, за нарушение которого грозила смерть, был запрет на магию. Нельзя было колдовать, использовать магические орудия, волшебные палочки и прочую магическую утварь.
Данил немного растерялся, не найдя среди всего этого сброда убийцу магов, да еще этот тролль действовал на нервы, все время принюхивался к Веррле.
– Мясо, мясо, он мясо! — неожиданно завопил тролль, то и дело нюхавший Данила, и радостно подбежал к костру в центре бара.
– Че ты мелешь, Фур, — ударив его по лицу, прошептал главный из троллей. — Стур звонил и сказал, что их будет четыре, три мужчины и одна цыпочка, ум-а-а, молоденькая цыпочка. — Тролль с особой нежностью произнес последние слова.
– Пахнет-то мясом, мясом! — тут же завопили все шесть троллей-людоедов, принюхиваясь к Веррле. — Свежее мясо, молодое мясо!
– Этот незнакомец — не наш ужин. — Главный подошел чуть ближе к Веррле. — Но он и вправду пахнет, как мясо. Фур, ну-ка, раздень его, хочу посмотреть, жирненький ли он.
Тролль бросился к Данилу, но тут же получил ногой в грудь и с шумом откатился к главному. Все тролли похватали свое оружие и готовы были разорвать на кусочки Веррле, дай на то приказ главный людоед. Но он подозрительно молчал, не обнажая свой меч.
– Кто ты, мясо? — неуверенно, словно что-то предчувствуя, прокричал главный.
– Быстро ты меня забыл, — гордо произнес Данил и снял капюшон.
«Человек, Человек. Это Человек, где Айкон»? — послышался гул голосов по бару.
– Прости нас, Человек, — наклонившись, словно послушный раб, произнес главный тролль. — Только скажи, я вырву у Фука сердце и самолично приготовлю его для тебя, Человек, — строго заметил он, при этом повалив на пол и наступив на горло молодому троллю.
– Я не ем троллей, — строго ответил Данил.
– Помню, о Человек, но, может, эта смерть хоть как-то перекроет то хамство молодого тролля, не знающего о тебе, великий сыщик, — раболепствуя, распинался главный тролль.
– Где Айкон? — в ответ спросил Веррле.
– Я смотрю, ты как всегда не можешь войти по-тихому, без драк и ссор с троллями, — послышался знакомый голос из самого темного уголка бара.
Это был знаменитый Айкон. Огромный, как медведь, мужик с русой бородой и зелеными глазами, он больше походил на миролюбивого великана, нежели на безжалостного убийцу магов. Айкон на первый взгляд казался очень добрым магом, но как только в его поле виденья появлялось волшебное существо, он превращался в жаждущего крови убийцу с двумя магическими мечами за спиной, способного разрубить самую прочную магическую защиту. Но Айкон бессилен перед Веррле, виною — камень власти (темно-синий кристалл) на шее Данила. Камень власти — это один из 7 камней Али-Асана «Жестокого». Но это, как говорится, совсем другая история, тем более, я о ней уже рассказывал в одной из книг «О мире Фэнтези». Так что всем, кто читал ту хронологию событий из жизни великих сыщиков, будет понятно, почему тролли не тронули человека, а наоборот, пресмыкались перед ним. Виною — камень власти на шее Веррле, а не страх и уважение перед именем великого сыщика. И Данил знал об этом, поэтому позволял себе такое поведение.
– А ты стал знаменитым, Человек, тебя помнят в лицо тролли. — Айкон зажег спичку и подкурил скрученную сигарету.
– Они помнят не меня, а твой запрет, — ответил Данил, подойдя к столику, за которым сидел нейтральный маг.
– Катрин, принеси нам по чашечке черного кофе, — попросил официантку Айкон. — Чем обязан? — тут же спросил он.
– Я ищу перстень тайны, — ответил Данил.
И в тот же миг наступила такая тишина, что, казалось, слышно было, как крысы подъедают объедки со стола. Все волшебные твари в одно мгновение замолчали, стараясь прислушаться к разговору Человека и Айкона.
– Ты шутишь? — рассмеялся нейтральный маг. — Откуда он у меня? Перстень принадлежал Али-Асану, но не мне, Человек.
– Ладно, давай начистоту, — начал Данил.
– Подожди, — прошептал Айкон, а после закричал что есть мочи. — Почему я не слышу музыки, Тук?
Прикованный раб тут же подскочил на стуле и с неистовым рвением стал играть какой-то быстрый мотив.
– А вот теперь говори, — улыбаясь, произнес убийца магов.
– Перстень тайны на руке Али-Асана оказался фальшивкой, его также не было среди камней Али-Асана, его вообще нигде не было. Тогда вопрос: зачем надо было делать фальшивку?
– Чтобы удержать власть, — ответил Айкон. — Человек, я знаю, что ты все равно сможешь заставить меня рассказать тебе правду, и прежде чем я это сделаю, ответь на один вопрос: тебя подослал лепрекон?
– Почему ты так решил?
– Не делай из меня дурака, Человек! — стукнув по столу, прокричал Айкон. — Перстень тайны открывает сундук Дана Крега Овермана по кличке «Золотой глаз». В этом сундуке — черное золото лепреконов. И ты мне будешь говорить, что за этим не стоит Леон Марсель?
– Где перстень? — достав из-за пазухи камень власти, строго спросил Данил.
– Убери, я сказал, что расскажу просто так, а Айкон держит свое слово. — Нейтральный маг одним махом осушил пинту эля и, лишь слегка поморщившись, начал свой рассказ. — Я был молод, горяч, на пике своей славы, меня боялись все, говорили, что даже сам Али-Асан не желал встречи со мной… И тут в баре появилась парочка лепреконов, худощавый и толстяк, тощий и предложил мне убить Куффера, один на один, без свиты и охраны. Представь, правая рука самого царя мира, о такой славе можно было только мечтать. Да и план лепрекона казался беспроигрышным: посредине озера, в одиночку, ни один темный маг не выстоял бы против меня и пяти минут… Но та зима круто все изменила… Я на собачьих упряжках переходил Байкал по задуманному маршруту, была страшная метель, и вот на второй день пути где-то посередине озера я наткнулся на одинокого путника… Конечно, я обо всем знал и уже ликовал в душе, что вот-вот расправлюсь с бароном Куффером. Не выдавая себя, я сделал вид, что принял его за человека, поинтересовался, как дела, куда держит путь незнакомец, и не нужна ли ему моя помощь. Но незнакомец давал очень странные ответы, складывалось впечатление, будто он не рад меня видеть и желает быстрее уйти. И правда, в тот момент я даже поверил, что это просто человек, заблудившийся в метели. Его лицо было скрыто шарфом, да и я не чувствовал в нем волшебного существа… И я даже подумал, что это просто путник, следующий по нужному мне маршруту, и решил его отпустить, напоследок попросив у него табачка. Но когда незнакомец снял рукавицы, чтобы достать кисет, я все понял: передо мной был не Куффер, а сам Али-Асан, на каждом из его пальцев было по волшебному перстню.
Ты представляешь: зима, озеро, лед. И я один на один с королем мира, я просто не имел права не убить его. Тем более, он был без охраны. Я тут же выхватил меч, и мы начали драться насмерть. Али-Асан «Жестокий» был самым великим воином, с кем я имел честь сражаться. И я признаюсь, что я проиграл в той битве, он отрубил мне руку и часть ноги.
– А как? — Веррле указал на наличие второй руки.
– Магия камня власти, мы с ним одно целое, моя плоть, умирая, превращается в камень, — ответил Айкон, — с тех пор я и хромаю на левую ногу. Так вот, когда я, истекая кровью, лежал на снегу и приготовился умирать, он со словами: «Я хочу видеть твои глаза перед смертью» — схватил меня за подбородок, и я в отчаяньи что есть мочи укусил его за большой палец, и, по-моему, вырвал его напрочь; из кисти хлынула кровь, обессиленный, я упал на лед и потерял сознание. Проснулся часа через три, вокруг никого не было, но во льду была огромная дыра, видать, перстень прожег лед и упал в воду. Моя рука и нога были на месте, но они были из камня. После этого я обрел новую жизнь, я стал орудием в руках владельца камня власти, я стал Айконом. Бессмертным рабом камня.
– Так это вышло случайно?
– Нет, палец я откусил от отчаянья, а вот то, что на нем было кольцо тайны, оказалось случайностью.
– И что же получается, что Али-Асан его не успел его подобрать, а фальшивку сделали для того, чтобы не потерять власть над лепреконами, — предположил Данил.
– Именно так, Человек, кольцо дает бессмертие, — ответил Айкон. — А когда царь мира начал стареть, приближенные все поняли, но никто не смел сказать это в лицо, впрочем, царь оставался царем до последнего своего дня, и он и умер, как истинный правитель мира: с мечом в руках, сражаясь за свою правду.
– Вопрос: Айкон, кто был тот лепрекон?
– Тон Фаррел, — с ненавистью в голосе произнес нейтральный маг. — Жаль, что его убил царь мира, но с тех пор я поклялся вырезать весь род Фаррелов, как только обрету свободу.
– Мне теперь понятно, почему ты не любишь лепреконов, — иронично подметил Данил.

Sms (Лена): Видел бы ты этот бар в глуши… Жуть, еще этот гид с черными когтями, мне реально не по себе.

– Прости, сейчас, — Данил в спешке ответил на неожиданно пришедшее смс.

Sms (Данил): Лен, а как называется тот бар?

То, что произошло потом, не входило в планы ни Леона, умело притворявшегося гномом за стойкой бара, ни Данила, ни даже Фиолента, спрятавшегося во временном кармане.
В бар вошли 4 туриста, и двое из них были русскими. Все вокруг вмиг оживились, по столикам пробежался такой сладостный слушок: «Мясо пришло, свеженькое мясо»! Туристов обхаживали со всех сторон, были с ними вежливы и обходительны. Их усадили за лучшие столики. Принесли лучшие блюда, жареных поросят на вертеле, хотя не самом деле это были кошки, при этом не забывая подливать волшебного эля, который на людей действовал одурманивающе, напрочь подчиняя волю человека. И где-то через полчаса живое мясо было готово к употреблению, тролли уже потирали руки, настолько сильно им хотелось человечинки.

Sms (Лена): У Айкона, они нас пытаются напоить…

Зрелище до дрожи страшное, Данил до этого случая не раз видел, как горстка троллей поедала людей, но тут среди жертв была Елена Сергеевна, та самая тайная любовь молодого сыщика. И это действительно ужасало, но что можно было сделать в этой ситуации? Заставить Айкона убить троллей, так нет, он поймет, что Данилу небезразлична эта русская девушка, и потребует плату за этот поступок. В любом случае, если Данил заставит Айкона убить, тот нарушит закон камня: не пользуйся силой для убийства — и тогда, как гласит древний манускрипт, хозяин, пустивший чужую кровь, прольет свою.
Тем временем туристы были уже изрядно пьяны.
– Ленусик, нуна сфоткать меня с этим прикольным китайцем, — еле шевеля языком от выпитого, попросил майор полиции. — На работе покажу фотки, все обхохочутся.
– Это точно, — пыталась его сфотографировать уже хорошо пьяная Елена Сергеевна. — Владимир… Улыбочку, скажите «китаез», ха-ха. — Рассмеявшись, девушка и сделала фотку.
И тут же по привычке просматривая фотку, она неожиданно для себя произнесла вслух:
– А что тут делает лейтенант Веррле?
– Какой Веррле. — Майор судорожно завертел головой, ища Данила.
– На моей фотке, — ответила Елена Сергеевна, увеличив задний план, на котором и вправду четко было видно Данила.
– И вправду, старший лейтенант Веррле, — узнав коллегу, подметил пьяный майор. — Ленусик, надо выяснить, в чем дело, и почему этот старлей не на рабочем месте. — Майор стукнул по столу и попытался встать, но волшебный эль начал свое темное дело, и здоровенная туша Владимира Павловича рухнула на пол. Елена Сергеевна рассмеялась, но через пару секунд тоже потеряла сознания. С этой секунды в мире людей Елену Сергеевну и Владимира Павловича можно было считать без вести пропавшими.

– Леон Марсель не дай им убить ее, — вскочив из-за стола, неожиданно закричал Данил.
А тролли уже привязывали двоих американцев к вертелу, срывая с них одежду.
Бедный Леон даже поперхнулся, когда услышал свое имя. Надо заметить, все тут же замерли после громкой просьбы человека. Потому что все знали, кто такой Леон Марсель. И понимали, что может произойти, появись он в баре.
– Спасибо тебе, Данил, — встав из-за стола, прошептал себе под нос лепрекон. — Да, да, чего уставились — тот самый Леон Марсель, — проходя между озадаченных посетителей бара, говорил лепрекон. — Не хотел я это делать, тролли, но придется. — Он резко вытащил палочку и направил ее на главного из них. — Прикажи им развязать их, животное.
Лицо Айкона в мгновение изменилось, и он из дружелюбного здоровяка буквально превратился в безжалостного убийцу с горящими желтыми глазами и двумя волшебными мечами за спиной.
– В моем доме не будет произнесено ни одно заклинание, — закричал убийца магов и вытащил два волшебных меча. Один тут же воспылал огнем, а второй покрылся инеем, сам Айкон не дышал, а ревел, словно дикий зверь, готовый прыгнуть на свою жертву. И если бы не Данил, который буквально встал на пути у нейтрального мага с зажатым в руке камнем власти, Айкон кинулся бы на лепрекона.
– Стой, стой, стой! — закричал Данил.
– Уйди, Человек, у меня давний счет с каждым из лепреконов, и мне помнится, я предупреждал не появляться в моем баре, — отодвигая мечом парнишку, произнес Айкон. — Я обещал убить, а Айкон держит свое слово.
– Стой, Айкон, я верну тебе камень, если ты дашь нам уйти.
Зверь тут же стал прежним человеком, большим добрячком и, лукаво улыбаясь, посмотрел на человека.
– Отдашь камень за жизнь еды и темного мага? — словно не веря своим ушам, переспросил убийца магов.
– Он пошутил, — попытался хоть как-то исправить ситуацию Леон Марсель. — Данил, ни одна человеческая жизнь не стоит камня власти.
– Твоя жизнь и моя того стоят, — решительно ответил Данил.
– Ты в своем уме, Данил Веррле, этот камень — твой пропуск в мой мир, твоя защита, — объяснял лепрекон.
– Я не могу дать им умереть.
– Ты слышал, лепрекон, — радостно улыбаясь, совсем по-другому заговорил Айкон, — Ему нужно это мясо! Человек сделал выбор.
– И ты дашь нам уйти? — спросил Леон у нейтрального мага.
– Даю слово, — тут же улыбаясь, ответил великий Айкон.

Конечно Леон понимал, что даже втроем они не смогут выбраться из бара живыми, если начнется драка. Уж слишком неравные силы. И надо же было именно Елене Сергеевне оказаться одной из четырех жертв у троллей-людоедов. Но это скорей провидение, а значит, на долю Веррле выпало лишь право выбора, что оставить — камень или человеческую жизнь.
– Слушайте все, — громко произнес человек, — и запомните впредь: ни одна магическая вещь, ни один камень не стоит жизни человека, я даю слово, Айкон, что если из твоего бара свободными уйдут все люди, и впредь тут не будет рабов из моего мира, тогда я отдам тебе камень.
– Речь шла о мясе и лепреконе, Человек, — тут же поправил его Айкон.
– Ну да, но заметь, я тебе отдаю не просто камушек, а камень власти, — тут же отреагировал Веррле.
– А ты самый непростой из всех человечков, которые попадались мне на пути, — подметил Айкон, подойдя по ближе к Данилу. — Давай камень!
– Когда будем уходить, Айкон, — смотря ему в глаза, ответил человек.
Глаза убийцы магов на мгновение вспыхнули желтым цветом, но тут же потухли, он хоть и был волшебным существом, выполнявшим роль равновесия между добром и злом, при этом не подчиняясь ни одному из придуманных министерством законов, но данное им слово ценилось дороже всех приказов министерства магии. Уверен, Айкону до безумия хотелось разорвать этого человечка на маленькие кусочки. Но сила камня не давала ему эту возможность. А тут такая оплошность со стороны человека, Айкон вряд ли сможет понять, почему Данил поступил именно так, а не иначе, но, по сути, ему было неважно, какой ценой получить собственную свободу.
– Тролль, сколько ты заплатил за это мясо? — не поворачиваясь к троллю, а продолжая смотреть на Веррле, задал вопрос нейтральный маг.
– 10 монет золотом, — недовольно буркнул тот, понимая, что его пир отменяется.
– Можешь считать, ты мне ничего не должен, — произнес великий Айкон. — Тук, вычеркни его долг.
– Да, хозяин, — произнес прикованный музыкант.
– Развязывай, — приказал Айкон троллям, и те с нежеланием, но все же выполнили приказ владельца бара. — Отныне из меню бара «У Айкона» исключено человеческое мясо.
«Нет! Это против закона»! — послышались возмущенные возгласы из толпы посетителей бара.
– Я сказал — не будет человеческого мяса, — громко повторил Айкон. — Убивайте гномов, эльфов, лепреконов, но не людей, — разъяснил он. — Ну что, Человек, все пункты я выполнил.
– Отпусти прислугу, — глядя на прикованного цепью музыканта и официантку, потребовал Данил. — Они тоже люди.
Глаза Айкона еще сильнее загорелись ненавистью, и два меча за его спиной вновь покрылись один огнем, другой инеем. Такой приступ злости продлился секунд 30, и, совладав с собой, убийца магов подошел к роялю и перерубил цепь.
– Беги, Тук, пока отпускаю, и ты, Катрин, тоже, — как-то по-особенному, с ноткой нежности в голосе, прошептал он.
После этого появился уже Фиолент и помог привести в чувство всех четверых. Немного пошатываясь но при этом полностью не понимая, где они и что с ними происходит, все шестеро: четверо туристов и парень с девушкой, бывшие рабы Айкона — в сопровождении Фиолента покинули бар.
Леон Марсель, не убирая палочку, медленно пятясь назад, подошел к выходу. Данил же напротив, ничего не боясь, шел сквозь ряды разъяренных и озлобленных волшебных существ, но при этом что есть силы сжимал камень власти. У самой двери он на мгновение остановился и посмотрел в глаза Айкону.
– Хорошо ли, плохо я тобой правил — время покажет, одно истинно: я не заставлял тебя творить зло и проливать чужую кровь, и, наверное, это судьба, и камень знал, что я выберу именно его, — говорил Веррле. — Ану-ду-хо Арон Корфа, — прошептал он заклятие освобождения и кинул камень нейтральному магу.
Тут же на Леона и Данила кинулись волшебные твари с одним желанием — убить сыщиков. Но Леон, выстреливая палочкой то в одного, то в другого, немного поостудил пыл волшебных существ. Да и они поняли, что без убийцы магов им будет трудно совладать с сыщиками.
Но Айкон почему-то молчал, словно выжидая, когда эмоции поутихнут. Троих троллей Леон покалечил, одного убил, оркам подпалил шкуры, и только после этого все остальные поостыли, бросая непонятные взгляды на хозяина бара. Который с невозмутимым лицом смотрел на все происходящее.
– А знаешь, Человек, я тоже могу думать, и я могу менять души вокруг себя, менять что-то внутри даже самой безнадежной твари. Они ведь боятся только силы, у тебя был камень — они дрожали перед тобой, ты его отдал — они кинулись, как стая шакалов на мясо, не думая о том, что ты и без камня не боялся их. Ты силен разумом, мыслями, и мне хватает мудрости видеть это, Человек, И пускай ты слаб телом, но разум твой победил каждого из здесь присутствовавших. Я уважаю тех, кто не подчиняется законам, написанным слабыми, — неожиданно заговорил нейтральный маг. — Я не буду тебя искать, чтобы убить, как я убивал всех, кто пытался мной управлять, но если ты сам найдешь меня и станешь на моем пути — не обижайся, убью. И тебя, и лепрекона, и даже домашнего эльфа, — строго произнес он. — А теперь идите, они вас не тронут.
– Спасибо, друг, — произнес Данил, и они спешно покинули это место.

* * *

Все произошедшее можно сравнить лишь с танцами перед самым носом медведя в его берлоге, да еще вдобавок зимой разбудив его во время спячки. Попробуйте после такого неторопливо покинуть его берлогу.
Но тут заслуга была Веррле, а именно — его отношения к Айкону: он действительно ни разу не воспользовался своей властью над ним со злыми намереньями, но это, как говорится, дело прошлого… Так что идем дальше.
Гостиница «Хилтон-холл», где за англичанами были закреплены номера. Именно туда Фиолент отволок полутрезвых англичан. А вот полусонных Елену Сергеевну и Владимира Павловича он посадили в самолет и отправили в Петербург. Действие волшебного эля закончилось где-то над Красноярском, и им явно было некомфортно после всего перенесенного. Мало того, что голова раскалывалась, так еще никто ничего не помнил.
– А где мы? — первое, что произнес майор полиции, внезапно протрезвев.
– Ой, как паршиво, — придя в себя, прошептала Елена Сергеевна, схватившись за голову. — Владимир Павлович, чем вы меня напоили, вообще ничего не помню.
– Ох, Леночка, сам ничего не помню, — оглядываясь по сторонам и понимая, что они в самолете, говорил полицейский. — Получается, мы пьяные сели на самолет, уснули и через пару часов пришли в себя.
– Это невозможно, а таможенный контроль?
– Значит, нам помогли сесть на самолет, — раскручивая минералку, говорил Владимир Павлович. — По приезду надо проверить, все ли вещи на месте, ох, как паршиво.
На этом их диалог прекратился, и они, отвернувшись друг от друга, погрузились в свои мысли. Владимир Павлович пытался вспомнить, не было ли у него отношений с Еленой Сергеевной, она же в свою очередь с ужасом пыталась вспомнить, что же на самом деле произошло в ту ночь в баре «У Айкона». И хорошо, что волшебный эль напрочь стирает все воспоминания уже после первого глотка.
По приезду в Петербург у них начались обыденные полицейские будни: с постоянными проблемами, с постоянной ответственностью за страну и спокойствие граждан. Куда более интересные события развивались в одном из гостиничных номеров Иркутска, куда после нижеизложенных событий отправились наши сыщики.
Озеро Байкал стало тем самым местом, где среди всей массы воды уже однозначно скрывался перстень тайны. Правда, была одна маленькая проблемка — где именно?
– Подожди, подожди, Тук, — даже немного оживился Леон Марсель в номере отеля, — Ты говоришь, вы с Айконом все эти годы искали перстень?
– Да, — сухо ответил бывший пианист из бара Айкона.
– Только не говори, что он нашел его.
– Нет, Леон, в том-то и дело: мы перерыли дно Байкала от начала до конца, потратив на это 10 лет, но все было впустую, там нет перстня, — заявил человечек. — Его кто-то нашел!
– Неправда, если бы перстень тайны был у кого-то в руках из моего мира, я имею в виду, волшебное существо, то об этом знали бы все, и им бы уже пользовались, это очень могущественное оружие, — рассуждал Леон. — И предположим — его нашел человек и надел. Об этом тут же узнали бы в министерстве. Но ни того, ни другого не произошло, значит, следуя логике вещей, кольцо находится именно в озере, — сделал вывод лепрекон. — Выходит, Тук, вы с Айконом плохо искали.
– А что если оно не на дне? — неожиданно предложил Данил, положив в принесенный Фиолентом кофе ложечку сахара.
– А где же? — с ухмылкой на лице подметил Леон. — Кольцо тяжелее воды, Данил.
– Не, я не имел в виду воду, я имел в виду рыб, — тут же ответил Веррле.
– Рыб, — шепотом произнес Леон Марсель и на мгновение замолчал, словно обдумывая что-то очень важное.

Получилась такая необычная пауза в номере отеля. Данил размешивал кофе, Фиолент выставил на журнальный столик еще 4 чашечки, Тук, он же Бенджамин Долс (по документам) сидел напротив Леона и хотел было взять свой кофе, Катрин непринужденно что-то читала, а лепрекон нервно ходил возле столика, то и дело потягивая трубку. Но в тот момент, когда Данил Веррле сделал предположение, что перстень мог находиться в рыбе, все прекратили свои дела и с какой-то особой надеждой во взгляде посмотрели на Леона, словно ожидая его реакции.
– А ведь правда, Айкон откусил кольцо с пальцем, а это кусочек мяса, который могла проглотить большая рыба, — улыбаясь, словно нашел долгожданное решение, произнес свои мысли вслух ирландский гном-лепрекон. — А значит, Тук, вы просто не там искали.
Тук был человеком, так же как и его сестра Катрин, на вид ему было лет 25, ну, максимум 30. Невысокого роста с коротко стриженными, черного цвета волосами и карими глазами он казался таким маленьким, беззащитным, что у всех возникало желание защитить этого маленького человечка с его трогательной сестренкой. Может, поэтому Данил и забрал из рабства эту парочку.
– Сэр, если позволите заметить, — неожиданно заговорил Фиолент, — идея хорошая, но на реализацию уйдут годы, да и придется использовать магию, чтобы не запутаться во всем многообразии рыб, но даже с учетом всего, я повторюсь, потребуются годы.
– Ну да, — сделав очередной глоток, нерешительно подметил Бенджамин. — А если позвать всех лепреконов, чье золото спрятано в сундуке?
– Ты в своем уме, Тук? — закричал Леон.
– А почему нет, Леон? — поддержал человечка Веррле.
– Вы спятили, они неуправляемы, — возмутился Леон.
– Тогда мне непонятна цель всей этой игры, если ты не хочешь делиться с другими, значит, ты хочешь ими управлять единолично, — довольно-таки строго заметил Данил.
– Дело не в этом, Данил, — ответил Леон. — В этом сундуке черное золото, за которым стояли тысячи убитых не по своей воле людей и волшебных существ, и владельцы этих монет не очень-таки жалуют светлую сторону и таких, как мы.
– Ничего страшного, я встречался и не с такими представителями темной стороны, — заметил Веррле.
– А знаете, сэр, — вмешался в диалог Фиолент, — Бенджамин прав — если позвать все роды, то шансы отыскать перстень увеличатся в разы, пускай это опасно, но это единственный быстрый способ решить эту проблему. Тем более сейчас, когда Айкон приобрел свободу. Ибо свободный Айкон начнет убивать лепреконов, это лишь вопрос времени.
После этих слов гном-лепрекон задумался. Управлять родами с помощью черного золота в его планы не входило, он желал лишь получить свою монету, одну-единственную, ту самую — за смерть прадеда Веррле, когда дед Леона и прадед Данила искали цветок папоротника. Это была случайная непреднамеренная смерть, которую никто не хотел, но сундук «Золотого глаза» всегда вел счет смертей от рук лепреконов, забирая их черное золото по некогда подписанному договору.
Именно эта монета нужна была роду Марселей, чтобы смыть темное пятно с репутации своего рода, все остальное в его планы не входило. Надо признать, Леон побаивался лепреконов, ведь каждый из них способен на убийство, предательство, интриги, но при этом здравый смысл говорил, что идея Данила сработает, и тогда будет шанс открыть сундук, а значит, достать и свою монету.
– Другими словами, пообещать им черное золото… Их черное золото, — подкурив трубку, задумался Леон.
– Да, сэр, и они не то что всю рыбу выловят, так они заново все дно перепроверят, — иронично подметил домашний эльф, собирая пустые кофейные чашки.
– Мне не нравится эта идея, потому что я боюсь лепреконов, но это единственный способ найти кольцо, — тут же заметил Бенджамин Долс по прозвищу Тук.
– Я тоже их недолюбливаю, но брат прав, — подержала брата Катрин.
– Они вас не тронут, — заявил Леон. — Я лично буду вас оберегать, скажем им, что вы — мои слуги.
– Не посчитайте меня трусом, но это, наверное, отпечаток долгого рабства у лепреконов, — заметил Тук. — Меня охватывает неистовый страх при виде любого из твоих братьев по крови, Леон Марсель.
– Это пройдет, Тук, пройдет. — Данил встал и похлопал его по плечу. — Мы тебя не оставим, а сейчас надо выспаться, завтра будет сложный день.
– Еще какой сложный, — подхватил Фиолент и, собрав все чашки, удалился с подносом в прихожую.

За окном была глубокая ночь, все постояльцы номера 406/б спали безмятежным сном, даже лепрекон — и тот, сидя в кресле возле искусно выполненного камина, уснул на мгновение. Бенджамин и Катрин спали в одной кровати, Данил лег на соседнее кресло. После спасения брата и сестры Леон, поддавшись виду этих беззащитных человечков, разрешил им остаться рядом. Тем более Тук, он же Бенджамин, поделился очень ценной информацией с сыщиками. Ведь он был рабом Айкона, а значит, все видел и все слышал о сокровищах Овермана. Грубо говоря, Леон тешил себя мыслями, что убил двух зайцев: помог беззащитному и нашел источник информации. Но так ли это было на самом деле? В ту безмятежную ночь еще никто не знал, какую тайну скрывают Бенджамин и Катрин Долс.

* * *

Выписка из интернет-ресурсов в человеческом мире:
«Лепреконы — в мире людей представлены персонажами ирландского фольклора, традиционно изображаемые в виде небольших коренастых человечков, одетых в зеленый костюм и шляпу. Само слово «лепрекон» происходит от ирландских слов «сапожник» или «карлик». На вид это человек преклонного возраста, часто бывающий навеселе, но увлечение потином (ирландским самогоном) не влияет на их мастерство сапожника.
Лепреконы носят зеленую одежду (чтобы легче прятаться в траве) и настоящие кожаные передники. Они мастерят обувь для других представителей потусторонних сил — фей, клуриконов — но видят их обычно всегда только с одним левым ботинком.
Лепреконы хранят древние сокровища. По ночам они пробираются в людские жилища и отщипывают маленькие кусочки от монет. Каждый лепрекон или группа лепреконов имеет свой горшочек или кувшинчик с золотом.
Лепрекона описывают как хитреца и обманщика, которого люди пытаются поймать, чтобы завладеть его горшком с золотом или заставить исполнить три своих желания. Современное описание лепрекона отличается от тех исходных версий, что существовали в ирландском фольклоре».

Вот это то немногое, что удалось найти во всемирной паутине на запрос «Лепрекон». Правды в вышеперечисленном не так уж много, ну, давайте по порядку.
Персонаж ирландского фольклора, ну еще бы — треть всех лепреконов имеет ирландские корни, поэтому такая множественная община волшебных существ просто не могла остаться незамеченной человеком.
Насчет «сапожников» — да, встречаются роды, в герб которых входит сапог, что говорит об их умении делать обувь, но это скорей исключение, нежели правило.
Карлики — в принципе, да. Средний рост — 145 см, и с возрастом они уменьшаются в росте, а живут лепреконы до 400 лет.
Носят зеленую одежду, чтобы прятаться – ну, может, когда-то это и было именно так, а в современном мире вы ни за что не различите в невзрачном старичке того самого лепрекона.
Мастерит обувь для фей, клуриконов и прочих — полная чушь. Лепрекону приятнее будет съесть фею или причинить ей зло. Лепреконы — темная сторона магии, очень сильная в волшебном плане, но зависимая от своего золота.
Что касательно сокровищ, явно они его не отщипывают; будь у человека золотая монетка рода лепреконов, он ее выкрадет или же добудет любым доступным способом, а если человек не в курсе, что попало в его руки, то лепрекон может и убить, а потом просто забрать монету.
Горшочек, кувшин — я бы сюда еще добавил шляпу и волшебный сундук.
А пункт, который говорит о людях, пытающихся его поймать — вообще бред, лепреконы порой сами ловят людей и продают их в качестве живого товара троллям, оркам и прочей нечисти, обожающей человечинку.
Ну а что касается желаний — правда, только не три, а одно, за одну монету. Будь у тебя сто монет — будет сто желаний исполнено, но как только они закончатся, лепрекон будет мстить за рабство, поэтому надо быть как минимум волшебным существом, чтобы позволить себе контролировать лепрекона.
Образ, конечно, не положительный, но они темные маги, и это все предопределяет, бывают исключения, как род Марселей и еще с десяток других родов, чья кровь перемешалась с кровью гномов, разбавив темную сторону лепрекона светлыми качествами, но все равно, большая часть древних родов — темные маги. Очень опасные темные маги как для человека, так и для волшебных существ моего мира.

– Асту-рун-дому-кэру-фа, — держа монету своего рода, шептал Леон Марсель.
Данил стоял возле огромного костра посередине необитаемого острова на озере Байкал. Он с опаской осматривался по сторонам в ожидании прихода лепреконов. Фиолент, Тук и Катрин спрятались в кармане возле костра. На небе не было ни одной звезды, ночь как специально оказалась очень темной и сырой, то и дело срывался мелкий дождик.
– Ро-кару-леторама-асто, — шептал Леон, созывая древний совет лепреконов, — Асто-леторамо, асто, — повторил он еще раз и разломил золотую монету напополам.
Казалось, стало еще темнее, да и сам костер как-то неожиданно приутих, но тут же подкинутые Данилом чурки загорелись с новой силой, а из темноты начали появляться невысокого роста волшебные существа с котелками и шляпами на голове. Многие из них ругались на ирландском языке, кто-то смеялся, кто-то распивал эль, кто-то вообще был в пижаме, одним словом, магия золота доставила лепреконов сиюминутно, не дав даже времени на сборы.
– Братья по крови, это я призвал вас, лепрекон из рода Марселей! — громко заявил Леон, и все 113 родов обступили костер. — Я призвал вас по очень радостному поводу. — Марсель снял котелок в знак приветствия и слегка наклонил голову. — Я знаю, где спрятано кольцо тайны.
«Али-Асан мертв, кого бояться!», «Зачем нам нужно черное золото?» — слышались выкрики из толпы.
– Кого бояться, говорите? — выйдя в центр круга, довольно решительно заявил Данил. — Айкона надо бояться.
«Гоните прочь отсюда человека», — закричал кто-то.
«Не, пусть остается, мы им в аккурат поужинаем», — выкрикнул один из лепреконов, и вся толпа разразилась бурным смехом. И только немногие из лепреконов молча наблюдали за всем происходящим. Данил проявил выдержку и абсолютно спокойно дождался тишины, чтобы продолжить.
– Айкон на протяжении 10 лет искал перстень, — заявил человек.
– И что с этого? — спросил лепрекон из рода Оссори.
– А то, что теперь он свободен, я отдал ему камень власти, — ответил Данил.
И тут же гул и невнимательность толпы стихли, каждый услышал сказанное и немного ужаснулся, понимая, кто приобрел реальную свободу. Бен Оссори и Гарри Фаррел с настороженностью переглянулись и сделали шаг вперед. Фаррел подошел к Данилу и острыми когтями аккуратно разорвал пуговицу на рубашке, обнажив грудь человека. Камня там не было, вся толпа неодобрительно вздохнула, и послышался шепот: «Будет война, будет война»!
– И какова цена, которую заплатил Айкон за свободу? — спросил Гарри Фаррел.
– Цена жизнь человека.
– Твоя жизнь не стоит крупицы золота, глупый человек, — закричал Фаррел. — Ты хоть знаешь, что ты наделал?
– Да, но я теперь знаю, где перстень, — ответил Данил.
– И что с того, глупый человек, — вмешался в диалог Бен Оссори. — Айкон — убийца магов, и он будет убивать, перстень тайны его не остановит. И теперь, если он найдет золото, он убьет нас всех, и никто не сможет его остановить.
– А может, Человеку это выгодно? — сделал предположение Гарри Фаррел.
Худощавый лепрекон недоверчиво смотрел на человека. Род Фаррелов, как и род Оссори, был одним из самых влиятельных и древних родов мира фэнтези. Они были темными магами, и за ними тянулась длинная цепочка загубленных человеческих жизней.
Кстати, что Бен, что Гарри не блистали особой красотой, напротив, Гарри имел крючковатый нос, вытянутое лицо, тонкие длинные губы и массивные надбровные дуги с высоким лбом. Глаза и зубы были черными. Бен был своего рода антиподом роду Фаррел, он был тучным, болтливым, но не менее страшным во внешнем виде. Его глаза были изумрудного цвета, обоим было за 300 лет, и они были представителями 3 поколения лепреконов.
Зато прозвища, данные Гарри и Бену, в какой-то мере характеризовали темных магов. Гарри Фаррел по прозвищу «Трость» никогда не расставался с костяной тростью, усыпанной изумрудами, с черепом детеныша дракона вместо рукоятки. Эту самую трость некогда проиграл в кости Теодор Марсель. Она была создана гномами, это был подарок супруги в день свадьбы. Трость могла рассеивать тьму. Но род Фаррелов не пользовался ей, а носил всегда с собой скорей всего из чувства презрения, желая насолить роду Леона, подчеркивая свое превосходство над невезучим игроком из рода Марселей.
Бену Оссори досталось немного смешное прозвище «Бочонок эля», говорили, что он может осушить бочку эля за один раз, но, скорей всего, прозвище дали за визуальное сходство с бочкой эля. Оссори был очень упитанный лепрекон, чем-то похожий на бочонок.
Другие 111 родов тоже имели свои тайны, прозвища, но об этом в другой раз, для этой истории очень важными оказались именно эти два лепрекона.
Но давайте продолжим…
– А, может, Человеку это выгодно? — сделал предположение Гарри Фаррел.
– Чем? — усмехнулся Данил на выдвинутые против него подозрения.
– Как — чем, найдешь кольцо, откроешь сундук, а потом появится Айкон, и вы завладеете черным золотом, нашим золотом, — недоверчиво произнес Фаррел и резко вытащил черную палочку из костяной трости. — Чем ты докажешь обратное? — направив на человека палочку, спросил лепрекон.
Данил некоторое время молчал, словно выдерживая паузу. Он прекрасно понимал, что в случае чего Леон не сможет ему помочь, хотя тот тут же вытащил свою палочку, пытаясь защитить напарника. Это действие вызвало лишь улыбку на лице Гарри Фаррела. И он еще увереннее направил на человека свою палочку.
– Ты можешь меня убить, — уверенно начал Данил, — но тогда, найдя кольцо, ты не сможешь им воспользоваться, ты также можешь меня убить после того, как я надену его, но тогда ты не узнаешь, где сундук. — Веррле дотронулся до головы, давая понять, о чем идет речь. — Так что у тебя только один выход: убить меня, когда я открою сундук, а вот будет там Айкон — вопрос вопросов, — закончил свою речь человек.
– Он говорит правду о карте? — спросил у Леона Фаррел.
– Да я не видел ее, — правдиво ответил Леон. — Он нужен нам, Фаррел, если мы хотим вернуть золото.
– Джар-са, — закричал от злости Гарри Фаррел и выстрелил в скалу из палочки, в той образовалась внушительных размеров вмятина.

* * *

Спустя час эмоции поутихли, и встреча пошла по более оптимистическому сценарию. Данил предложил поделить озеро на 113 равных кусочков, разделив таковые двадцатисантиметровым слоем льда, дабы живность не смогла переплывать из одного сегмента в другой. Сами поиски решили проводить строго по ночам, дабы не привлекать внимания людей. Базой дислокации был выбранный островок, ему же отвели роль ночлега и таверны. В предрассветные часы изголодавшие по веселью лепреконы отводили душу, поглощая литрами волшебный эль.
Рыбу решили ловить сетями, осматривать ее с помощью магии, и, дабы не навредить экологии уникального места, отпускать чистую обратно.
И по всем расчетам через 7 дней поиски должны были увенчаться успехом, если, конечно, кольцо было в озере, а еще конкретнее — в брюхе одной из рыб.
Ну, мы пропустим несколько дней поисков по причине их однообразности.
Итак.

6 день поисков, за час до рассвета.
Лепреконы — необузданный народец, любящий свободу, а их гулянья всегда заканчиваются драками, битой посудой и разбитой мебелью. Редкий из темных магов не любит осушить стакан эля или виски. Я уж не говорю про женщин, те под алкоголь идут просто на ура. Почти как у людей, только это очень опасные темные маги из моего мира.
Пир был в разгаре. Бен Оссори был изрядно пьян, поражало, как он вообще мог столько выпить, почти 2 литра эля.
– Эй, Человек, — заметив Данила, произнес, еле стоя на ногах, Оссори. — Завтра мы найдем эту рыбу, и я с особым удовольствием вспорю ей брюхо.
– Как пожелаете, — улыбаясь, ответил Данил и поспешил было удалиться.
– Куда ты убегаешь, Человек? — вмешался в разговор Гарри. — Я в шестой, и, пожалуй, в последний раз приглашаю тебя расслабиться, немного выпить, повеселиться, Данил Веррле. — Фаррел похлопал по плечу Веррле, предлагая ему сесть за стол.
То ли Данил был слишком вымотан шестидневными поисками, то ли он и вправду захотел расслабиться и поэтому позволил себя уговорить.
– Место Человеку, — бесцеремонно пнув ногой одного из лепреконов, скомандовал Фаррел.
Толпа громко засмеялась над упавшим в грязь пьяным лепреконом, и, как только человек сел за волшебный стол, раздались одобрительные крики.
– Чего желаешь, Человек? — старался быть вежливым Гарри Фаррел. — Стол необычный, наклоняешься к тарелке и шепчешь блюдо, наклоняешься к бокалу и шепчешь напиток, — объяснял леприкон.
– А к ножу с вилкой не надо наклоняться? — иронично подметил Данил.
– Прости — что? — строго переспросил Фаррел.
– Это ирония, — объяснил Данил. — Человеческая ирония, шутка.
– А, прости, — улыбнулся Фаррел. — Надо было смеяться. Ха-ха! — выдавив из себя смех, произнес лепрекон.
– Не засоряй парню голову, — вмешался в беседу Оссори. — Человек, просто закажи кусок мяса и пинту эля и веселись с нами.
Но Данил, любезно улыбнувшись, наклонился над тарелкой и пожелал стейк и виноградный сок.
– Человек желает пить вино, — тут же заметил Оссори.
– Я желаю поднять бокал за находку, которую я завтра надену на палец, — прокричал Данил, подняв бокал верх.
Весь стол замолчал, поглядывая то на Фаррела, то на Веррле.
– Хороший тост, Человек, — добавил Фаррел и поднял свой бокал.
«Да, за кольцо тайны»! — послышались голоса.
«За кольцо»! — кричала толпа, осушая до дна золотые бокалы с волшебным элем.
Веррле взял в руки вилку и нож и культурно принялся за блюдо из мяса, лежавшего на золотой тарелке. Картина, потрясающая своим диссонансом, размеренно и деликатно поглощающего пищу Веррле и жрущих, кричащих во все горло с набитым ртом лепреконов. Но Данил — молодец, он, несмотря на смешки, продолжал себя вести, как истинный человек.

– Данил? — послышался тонкий голос Бенджамина из кустов за спинами лепреконов.
Сыщик сделал вид, что ничего не слышал, но при этом рукой дал понять, чтобы тот помалкивал. Прошло минут пять, Веррле неторопливо вытер руки и легким движением дотронулся до уголков рта, давая тем самым понять, что его трапеза окончена.
– Любезные лепреконы, мне пора идти, — встав из-за стола, произнес он.
– Конечно, человек, — с набитым ртом пробубнил Оссори и продолжил трапезу.
Как только Веррле ушел, раздались разнотональные голоса, которые пытались петь. Потом откуда-то появились женщины, и под общее ликование те забрались на стол и принялись развлекать захмелевших магов.
Данил сделал вид перед охранником, что устал и пошел спать, но, зайдя внутрь, он приподнял заднюю стенку палатку и вылез наружу. Охранник после 10 минут бдения за Веррле не выдержал и тайком продолжил пир.
Этой ночью было полнолуние. Звезды ярко блестели на черном небосводе. Ни одной тучки, полная луна романтично освещала водную гладь озера. И Бенджамин Долс, спрятавшись в тени кустарника, зачем-то ожидал сыщика.
– Бенджамин? — крадучись, прошептал Веррле. — Ты тут, Бенджамин?
– Тихо, Данил, у них хороший слух, — высунув голову из тени кустарника, произнес Бенджамин. — Мне надо тебе кое-что показать.
– Да, конечно, Бенджамин, — подойдя ближе, произнес Веррле. — Что именно?
И каково было удивление юного сыщика, когда в руках Бенджамина Долса была карта Дана Крега Овермана по кличке «Золотой глаз». Веррле без лишних слов взял ее в руки и с огромным любопытством начал изучать.
– Это копия, — спустя минуту произнес Веррле.
– Как ты узнал? — поинтересовался человечек.
– Я помню оригинал наизусть, — ответил сыщик. — Но в данный момент меня больше интересует, откуда ты взял копию.
– Айкон тоже искал сундук, а я неплохой вор, Данил, — ответил Долс. — А как ты понял, что это копия?
– Здесь сундук расположен в Австралии, а на другой карте — той, что досталась Леону от Куффера — сундук располагался в Карибском море, — пояснил Веррле. — Мало того, мы с Леоном видели этот сундук, он с виду — обычный камень, но стоит надеть очки — у Леона есть такие, с огромными линзами — как камень превращается в сундук, покрытый раковинами и тиной, при этом сундук умиротворенно спит.
– Айкон говорил, что карты две, и верная та, что у Куффера, а она, как ты сказал, в тайнике у Леона, — как-то по-особому радостно произнес Долс.
В этот же миг кто-то сзади прокричал «То-су-ло», и Бенджамин, словно котенок, за левую ногу поднялся в воздух. Он тут же закричал от страха и попытался высвободиться. Но лепрекон, чье лицо пока не было видно, с помощью палочки поднял Долса еще выше. Резко тряхнул человечка в воздухе, и из его карманов посыпалась мелочь, с шеи чуть не слетел странный медальон в виде паука с большим рубином вместо брюшка. Увидев это, Бенджамин тут же схватил паука на серебряной цепочке и засунул за пазуху.
– Отпусти его, — прокричал Веррле и с силой кинул в стоявшего в темноте лепрекона ту самую копию карты.
Долс с шумом рухнул вниз и, испуганный, тут же забежал за спину Веррле.
– Это твое, — протянув свиток, прошептал Гарри Фаррел, выйдя из тени. — Как тебе моя ирония, Человек? — съязвил лепрекон и, тут же направив на Бенджамина палочку, произнес. — Что здесь делает раб Айкона?
– Он со мной, я освободил его.
– Тук, это правда? — смотря в глаза человеку, спросил Фаррел.
– Да, господин лепрекон, — опустив голову, чуть слышно ответил Бенджамин Долс.
– Ладно, проваливай отсюда, — приказал Фаррел; надо заметить, Бенджамин тут же собрался уходить, даже несмотря на просьбу Веррле остаться.
Данила же обвинили в мошенничестве, мол, он пил за волшебным столом сок вместо вина, тем самым выказав неуважение лепреконам. Одним словом, Веррле силком, ну, конечно, с долей иронии, вновь посадили за волшебный стол, в этот раз обманом налив ему волшебного эля. И после первого глотка он позабыл все, что говорил и что показывал ему Бенджамин Долс.
– А что это был за свиток, который ты швырнул в меня? — как-то между прочим поинтересовался Фаррел.
– Иди поближе, — наклонив голову, произнес охмелевший Данил. — Это большая тайна, — уже шепотом говорил Веррле. — Это карта «Золотого глаза»!
– А, ха-ха, — недоверчиво улыбнулся Фаррел. — Ирония, да?
– Нет, — изрядно опьянев, говорил Веррле. — Чистая правда! — добавил он и рухнул лицом в тарелку.
– Ну да, — заметил Оссори, подняв его. — Таскал бы он карту в кармане, Гарри, человек явно перебрал, — заметил Бен.
Данил действительно вырубился, зажав в руке карту. Его желание показать ее лепреконам было прервано действием волшебного эля.
– Вцепился как клещ, — пытаясь разжать кулак, говорил Оссори. — Это не может быть картой, Гарри, ну сам подумай, доверил бы Марсель такую ценную вещь глупому человечку?
– В чем-то ты прав, — ответил Фаррел и тоже попытался разжать руку. — Это надо ж, так зажать кисть, — возмутился он. — Ладно, это глупая затея.
– Прикажешь его отнести в палатку, а завтра, когда отыщется кольцо, мы разберемся с этим грязнокровкой Марселем, — встав из-за стола, произнес Бен Оссори.
– Конечно, мой брат по крови, конечно, но прежде надо отыскать сундук.

На этом пир для человека закончился. Вечер следующего дня был ужасным, все болело, но самое главное — Данил ничего не помнил. Он проснулся с зажатой в кулаке картой.
– Данил, ну как ты? — поинтересовался Леон.
– Ужасное чувство, — пытаясь разжать руку, говорил Веррле. — А что случилось, я не могу разжать кулак.
– Прости, вчера тебя напоили волшебным элем, чтобы получить информацию, и когда я увидел в твоей руке этот пергамент, я сначала чуть не опешил, ведь он похож на карту.
– А правда, похож, — не разжимая кулака, разговаривал Данил. — Может, расколдуешь? — неожиданно заявил он.
– Прости, Данил, — дотронулся палочкой до руки Леон. — Я потратил на это заклинание целую монету, надеюсь, этот пергамент того стоит.
– Я не помню, что там, Леон, — трогая онемевшую руку, произнес Данил.
А Леон тут же развернул свиток и с удивлением начал изучать то, что там было изображено. Потрясающе, это была точная копия, я бы даже сказал — двойник карты Овермана. Тот же живой волшебный рельеф, те же краски и те же волшебные существа, случайно появляющиеся возле сундука. Ну и, конечно, сам сундук тайны. Удивительно только одно место: на карте была изображена Австралия, ее северное побережье.
– Это копия, — первое, что произнес Леон спустя минуту изучения карты.
– Копия чего? — поинтересовался Данил.
– Господин, ему, по-моему, подливали волшебный эль за вчерашним гулянием, — неожиданно произнес Фиолент.
В эту минуту в палатку зашел один из лепреконов и доложил, что все готово к поискам. И я скажу так: во второй раз судьба улыбнулась сыщикам. Слеповатый лепрекон даже не придал значения развернутой на столе карте. Но именно их бездействие не привлекло внимания лепрекона к лежавшей на столе карте, и он так же быстро ушел, как и появился.
Через час Фиолент позаботился о зелье, чтобы восстановить память Данилу, т. к. произошло нечто странное — исчез Бенджамин Долс. Но это не волновало Леона, он полностью был увлечен поисками. Даже тот факт, что у Веррле была копия карты, подаренная ему Бенджамином, ни о чем опасном ему не говорило. Тем временем зелье начало работать, и Данила то и дело накрывали воспоминания прошлого вечера. Одно за другим, оставляя самое важное напоследок.

– Я поймал последнюю рыбу, — закричал кто-то из лепреконов вдалеке и выстрелил в небо яркой вспышкой из волшебной палочки.
Тут же все лепреконы собрались на острове и обступили счастливца.
Данил, расталкивая лепреконов, пытался пробраться к рыбе. Это был белый амур, где-то с метр, он еще трепетал хвостом и ритмично открывал жабры.
– Человек, — протягивая нож Данилу, произнес Оссори. — Твое право убить эту рыбу.
– Нет, спасибо, — ответил Веррле и в ожидании встал рядом с Леоном.
Кольца тайны в рыбе не было. Сначала никто не хотел верить в это, но после третьей проверки внутренностей все поняли, что кольца в рыбе нет.
– Марсель, — закричал сам Фаррел. — Где кольцо? Ты — грязнокровка, я лично разрежу тебя на кусочки, если найду его у тебя. Схватить эту парочку, — приказал Гарри Фаррел.
Затем темные маги обыскали все имущество Леона. Но нашли только копию карты. Фаррел хотел лишить жизни Леона, когда увидел перед собой артефакт. Но то, что сказал Данил, изменило его планы.
– Это копия карты, оригинал в портфеле под гербом, там тайник, — связанный, на коленях произнес Веррле.
– Ты в своем уме, Данил? — не хотел верить услышанному Марсель. — Почему ты предаешь меня?
– Проверить, — приказал Фаррел одному из лепреконов.
Тот вернулся ни с чем, впрочем, тайник был найден. Леон был удивлен не меньше Фаррела. И лишь Веррле, наверное, понимал, что происходит.
– У меня вопрос, серебряный паук с четырьмя изумрудами вместо глаз и большим рубином может быть как-то связан с кольцом?
– Рубин вместо брюшка, — дополнил его замечание Фаррел. — Это часть кольца тайны, где ты его видел?
– На шее Бенджамина Долса, — ответил Данил.
– Не может быть, — прошептал Леон. — Где Катрин, Фиолент? — тут же спросил он.

Бедный домашний эльф сидел в это время в кармане жизни с мисс Катрин Долс. Выйди он с ней из кармана, ее участь была бы предрешена, наверное, поэтому, задав лишь один вопрос, где талисман, что ты носишь на шее, и получив ответ, он вышел из кармана жизни.
– Тук собрал и надел кольцо прошлой ночью, господин, — произнес Фиолент. — И это он выкрал карту.
– А где эта девочка? — спросил Фаррел.
– Ушла с ним, — ответил домашний эльф.
– У этого человека не хватило бы мозгов все это провернуть! — закричал Фаррел. — Кто ему помогал? — направляя волшебную палочку то на Леона, то на Данила, вопрошал темный маг.
– Айкон, — сказал Данил. — За всем этим стоит Айкон, я не знаю его мотивов, но Тук обманул и меня, он отдал мне карту, дабы узнать, у кого находится настоящая.
– А человек говорит дело, — заметил Оссори. — У Айкона есть весомый довод нас ненавидеть, в частности твой род, Гарри Фаррел.
– И что теперь — ждать, когда сундук откроют, и нас начнут убивать, как беспомощных щенков? — заметил Оссори.
– Я помню карту и могу нарисовать место, где лежит сундук, — неожиданно ответил Данил.
– Это радует, Человек, — улыбнувшись, произнес Гарри Фаррел.

Я тогда не мог понять, почему Данил раскрыл все тайны перед лепреконами. Но надо признать, что правда в какой-то мере сохранила нам жизнь, и когда встал вопрос о том, кому первым переноситься к сундуку с монетой и созывать совет, а следовательно, всех лепреконов, самым разумным оказалось послать человека и эльфа. В случае засады Айкон бы их не убил сразу, а как минимум дал бы шанс объясниться. А это секунды, за которые можно созвать совет.
И вот тогда, переносясь к сундуку, я понял всю гениальность замысла Данила. Он просто хотел сохранить нам жизнь. Веррле понимал, что пощады не будет, но если столкнуть лбами двух заклятых врагов, то был шанс остаться хотя бы живыми в этой войне.
И это было мудро…
Но пришло время рассказать одну очень интересную историю из прошлого.

* * *

Да, да, именно сейчас начинается самая интересная часть этой истории… Та часть, которая свяжет дело о коллекционере с историей Бенджамина и Катрин Долс.
И началась она в правление Али-Асана «Жестокого», когда царь мира начал свою летопись правления миром. Одним из первых его деяний был сбор все волшебных талисманов, особой палочки, редких эликсиров, цветков и прочей волшебной утвари, дабы исключить восстание и бунты. Царь поступал мудро: тех, кто отдавал волшебные вещи по своей воле, он оставлял в живых, иным была уготована участь быть разрубленными на мелкие кусочки и отданным на корм гиенам.
Но поправлюсь сразу, Али-Асан «Жестокий» был хоть и тираном, но вся его жестокость обрушивалась только на темную сторону. Он не трогал светлых, с ними он предпочитал договариваться. В принципе, все, что делал Али-Асан, было разумным, он сразу знал, что пришел к власти не на один год, а на века, поэтому своих врагов убивал или же держал рядом, связывая их кровью и клятвами. Друзей у него не было, но за двести с небольшим лет правления этого тирана не было войн, бунтов и восстаний, темные и светлые жили в гармонии и мире. Эпоха застоя и поиска всех волшебных артефактов, эпоха, давшая людям шанс на скачок в развитии, чем они, кстати, и воспользовались. Али-Асан сам был человеком, и поэтому при его правлении в разы снизилось пролитие человеческой крови. По крайней мере, в официальных источниках министерства магии. За смерть человека по закону тех лет волшебное существо лишалось жизни.
О правлении Али-Асана «Жестокого» можно много чего рассказать, но нам интересен один небольшой эпизод из жизни этого великого тирана.
Итак, дворец повелителя мира фэнтези. Примерно 400 лет тому назад.

– Какой идиот потребовал совета лепреконов? — закричал неожиданно появившийся Бен Оссори, держа в руках пинту эля.
За ним в огромном холле стали появляться один за одним лепреконы, последним прибыл из серой дымки Тон Фаррел. Первыми словами темных магов было возмущение, но как только лепреконы понимали, где они, тут же замолкали, опустив волшебные палочки.
– Чем обязаны, ваша светлость? — первым нарушил молчание Тон Фаррел.
– Я не получил ответ. — Али-Асан встал из-за обеденного стола и неторопливо подошел к Фаррелу.
– Как так, ваша светлость, мы присягнули вам на верность, — лукавил Тон.
– Ваши слова ничего не стоят, — закричал Али-Асан и выхватил свой меч. — Я могу приказать изрубить вас на кусочки, и ты знаешь, что я это сделаю, — поднося волшебный эльфийский клинок к горлу Фаррела, прошептал темный маг.
– Что именно вы хотите от нас, ваша светлость? — продолжал стоять на своем лепрекон.
– Черного золота, — смотря в глаза лепрекону, ответил Али-Асан «Жестокий».
– Вы знаете правила магии, мы не можем отдать золото, ищите его, ваша светлость, и я даю слово — ни один лепрекон не посмеет воспротивиться и помешать вам в поисках, — злорадно улыбнулся в ответ Тон Фаррел.
– А убить всех было бы глупостью, — прокричал лепрекон из рода Дукор.
Али-Асан, не думая, кинул в лепрекона свой меч, тот упал на колени, жалобным взглядом смотря на своих братьев, но никто не посмел пошевелиться. Али-Асан подошел к Дукору и, вытащив эльфийский клинок, горевший ярким цветом, с особой жестокостью отсек голову лепрекону. Тут же подбежали слуги и унесли мертвое тело.
– Следующий! — прокричал царь мира фэнтези.
– Ваша светлость, прошу простить этого молодого лепрекона за столь необдуманную дерзость в словах, — склонив голову, говорил Тон Фаррел. — И я лично прошу не убивать весь его род за эту дерзость.
– Я услышал тебя, Фаррел, — сквозь зубы произнес Али-Асан и сел на трон.
Зал был огромен, множество колонн, мрамора, янтаря создавали богатство убранства апартаментов царя мира фэнтези. В углу стоял трон из черного дуба, усыпанный рубинами. Вокруг мага стояли его полководцы, темные и светлые маги — Али-Асан любил гармонию во всем.
– Оверман, — улыбаясь, прокричал царь мира фэнтези.
И из темноты, хромая, вышел пират и два матроса, волочившие огромный сундук за собой. «Золотой глаз» ехидно улыбался, оглядываясь на испуганных лепреконов. Сундук был весь в раковинах и кораллах, ростом со взрослого мостина. Обвязав кожаными ремнями волшебный предмет, пираты волокли его по мраморному полу, оставляя за собой мокрый след, отколовшиеся раковины и кусочки кораллов.
На мгновение в холле воцарилась мертвая тишина, потому что каждый из рода лепреконов понимал, для чего нужен этот сундук власти.
– Я ждал покорности, — разрушив тишину, заговорил Али-Асан. — Но каждый из вас пытался со мной играть, недооценивая мою человеческую часть. Да, я больше человек, нежели темный маг, и в этом моя сила, вы думали и вы были уверены, что люди могут быть грязными свиньями, дерущимися за кусок еды или золота. — Царь мира фэнтези подошел к сундуку и повернул по часовой стрелке кольцо тайны на большом пальце. Змея и паук тут же ожили и впились в плоть мага, маленькая струйка крови пробежала по белому металлу и коснулась камня в кольце. Белый и красный камни стали черными, и сундук с грохотом ожил. — Теперь я докажу вам иное, волшебные твари, признающие только силу.
– Кто открыл меня? — прохрипел сундук власти.
– Я — царь этого мира, Али-Асан «Жестокий», — встав напротив, произнес маг.
– Что ты хочешь?
– Золото, которым тебя кормили пираты.
– Кольцо, — произнес сундук.
Али-Асан дотронулся кольцом до третьего глаза сундука, и тот тут же открылся, отворив миру свои сокровища. Волшебное золото мира фэнтези. Неторопливо царь мира подошел к сокровищу и достал одну из монет.
– Я желаю твоей смерти, — произнес он и поломал монету.
Один из лепреконов тут же поднялся в воздух и разлетелся на сотню маленьких золотых песчинок. Али-Асан тут же взял вторую золотую монету.
– Нет, нет, нет! — закричал Фаррел, встав на колени перед царем мира. — Ваша светлость, мы согласны на ваше условие.
– Почему же я не вижу черного золота у своих ног? — улыбаясь, произнес темный маг.
Дрожащей рукой Тон Фаррел вытащил из кармана пиджака монету, чем-то похожую на бронзовую, и с ненавистью проигравшего зверя кинул ее к ногам царя мира. То же самое один за одним проделали все оставшиеся лепреконы. Ноги царя были усыпаны черным золотом, золотом, за каждой монетой которого стояла загубленная человеческая жизнь.
– Оверман, убери все в сундук, — приказал Али-Асан и снова сел на свой трон из черного дуба.
– Они начнут вам мстить, ваша светлость, — нагнувшись, прошептал на ухо царю барон Куффер. — Можно считать, вы обрели врагов, ваша светлость, очень хитрых врагов в лице лепреконов.
– Я знаю, барон, — шепотом ответил Али-Асан. — Но все волшебные существа боятся лишь силы, и, чтобы ими управлять, надо быть жестоким, убивая тех, кто не подчиняется, и гладить по шерсти тех, кто принял мою власть.
– Может, вы и правы, — произнес Куффер, посмотрев в глаза царю мира. — Что бы вы ни делали, я буду предан вам, мой царь.
– Я знаю, Куффер, я знаю, — уже улыбаясь, ответил царь.
Более покорные, еще более прогнувшиеся, и потупив взгляды, лепреконы о чем-то шептались, при этом не переставая двигаться к трону. Как только до царя осталась пара метров, от общей массы темных магов отделились два лепрекона, Бен Оссори и Тон Фаррел. В руках молодого Оссори был бочонок с волшебным элем, а в руках худощавого Фаррела — костяная трость с драгоценными камнями.
– Ваша светлость, — начал Фаррел, — в знак покорности примите эти дары.
– Волшебный эль столетней выдержки, — поставив рядом с троном бочонок с алкоголем, произнес Оссори.
– И трость, рассеивающая любую тьму, — сказал Фаррел. — Трость рода Фаррелов, доставшаяся мне в честной игре.
Али-Асан неторопливо встал и подошел к лепреконам, дары подносящим, во взгляде которых был страх вперемешку с ненавистью — еще бы, царь мира фэнтези нашел способ управлять самым неуправляемым народцем моего мира.
– Меня не купишь, лепреконы, — пнув ногой бочонок с элем, произнес темный маг. — Чего ты хочешь на самом деле, Тон Фаррел? Я чувствую твои темные мысли.
– Как я смею просить что-либо у царя мира, — ответил лепрекон.
– А ты не бойся, проси, — ответил Али-Асан. — Я даже знаю, чего ты хочешь.
– При всем моем уважении, но как царь мира может знать мои мысли, если я их не произнес? А умей вы читать мысли, то мне и многим присутствующим в этом зале не сносить головы за столь дерзкие помыслы, мой царь, — лукаво говорил Фаррел.
– Хорошо, я обещаю: что бы ты ни произнес, не бойся, твоя голова будет цела, — ответил царь.
– Ваша светлость, — тут же обратился к царю барон Куффер, — это ловушка, — прошептал он на ухо царю мира.
– Я не меняю своих решений, — резко ответил Али-Асан. — Говори, что хотел сказать, лепрекон, — строго произнес он.
Все генералы, почтенные маги и слуги на мгновение замерли, ожидая, что же ответит уже отличившийся дерзостью лепрекон. Но Фаррел, словно пользуясь моментом, молчал, немолодой и очень хитрый маг прекрасно понимал, кто перед ним, и уж тем более он знал, чего желать, чтобы ненароком не лишиться головы.
– Ваша светлость, вы смертны, — начал Фаррел, — и когда-нибудь настанет день, когда ваши же генералы предадут царя мира, возжелав вашей власти.
– Да как ты смеешь! — закричал Куффер, направив на мага свою палочку.
– Пусть говорит, — грубо остановил его Али-Асан.
– И тогда мы начнем искать наше золото, — продолжил лепрекон. — Мы украдем, выкупим или раскопаем вашу могилу и достанем перстень тайны, а потом найдем сундук.
– Допустим, Фаррел, я не пойму, чего ты хочешь, неужто ускорить мою смерть?
– Нет, что вы, ваша светлость, живите хоть двести лет, — ответил Гарри. — Я готов предложить вам игру, поставив на кон все черное золото, что было и будет когда-либо создано: мы подпишем кровью клятву, что каждая монета будет отправляться в сундук, пожелай того ваша светлость.
– Что хочешь взамен? — спросил царь мира.
– Пустяк, — улыбнулся Фаррел. — Кольцо и магическую карту, которая будет всегда видеть сундук.
– Кольцо нельзя снять, — тут же ответил темный маг. — Что касательно карты, она существует. Оверман, достань карту, — приказал царь.
Пират вытащил из камзола мокрый кусок волшебного пергамента и, развернув его, положил перед царем. Глаза лепрекона загорелись еще большим азартом.
– Одно непонятно — почему ты просто не потребовал золото обратно? — неожиданно спросил Али-Асан.
– Это было бы глупостью, ваша светлость, — ответил Фаррел. — Нам проще смириться с тем, что вы будете править нами, нежели выбрать золото и ждать вашего гнева.
– Бери ношу по себе, хочешь сказать, — иронично подметил царь. — И ты уверен, что сможешь у меня выиграть?
– Мы можем это проверить, ваша светлость Али-Асан «Жестокий», — весьма дерзко, словно бросая вызов, ответил лепрекон.
– Играем, лепрекон, — со злостью в голосе ответил темный маг.

Кто-то сказал бы, что царь мира поддался на уловку хитрого лиса, ведь выиграть у рода Фаррелов никогда и никому не удавалось. Маги не могли понять, как так получается, что лепрекон всегда выигрывает, сам Тон говорил, что он родился под счастливой звездой, поэтому ему и везет. И сколько бы ни пытались светлые, темные и нейтральные маги разгадать тайну рода Фаррелов, все оставались ни с чем. А Тон Фаррел выигрывал раз за разом в любую из азартных игр.
Игрою, которую выбрал царь, стали кости, пять кубиков. Цель игры — первым выкинуть 1000 очков, не больше и не меньше. В счет шли только выпавшие единицы и пятерки. Все остальные цифры считались промахом.
Три выпавшие единицы — 100 очков, четыре — 500, но пять — всего лишь 50 очков, три выпавшие пятерки — 50, четыре — 250, и пять — 25 очков. Игра начинается с броска всех пяти костей, потом идет подсчет, и вторым ходом кидаются пустые кости до последней результативной, затем все заново. Выигрывает тот, кто первый наберет 1000 очков. Если единица и пятерка не выпадают, ход переходит к сопернику.
В этой игре исход поединка решает только везение одного из соперников и ничего более.
– Бери наперсток и кости, лепрекон, — протягивая пять костяных кубиков, произнес царь мира.
– Я позволю себе отказаться, ваша светлость, — начал лепрекон. — Я гость в вашем доме и право первого броска предлагаю вам.
– Значит, поединок будет недолгим, — заметил Али-Асан и кинул кости в золотой наперсток.
Бросок — и выпали 4 единицы и шестерка.
– 500, — улыбаясь, начал счет барон Куффер.
Бросок — выпала единица, бросок — теперь 3 единицы и две пятерки, еще бросок — выпали четыре пятерки и единица, бросок — выпали три единицы и две четверки.
– 980, — немного посмеиваясь, подметил Куффер. — И еще две кости.
Тон Фаррел даже побледнел от страха, когда царь кинул две кости в наперсток. Вокруг воцарилась немыслимая тишина. Неторопливо Али-Асан бросил две оставшихся кубика, но выпали единица и пять.
– 995, — немного разочарованно подметил судья партии. — И пять костей для броска.
Улыбка исчезла с лица Али-Асана, он понимал, что для победы нужно выкинуть только пять, но кидать приходилось 5 костей, и шанс, что выпадет больше, чем нужно, увеличивался в разы.
Бросок — выпали 2, 4, 3, и две 6.
Публика даже выдохнула от разочарования, не показывая волнения, лепрекон взял в руки кости и начал игру. Он так же с первой попытки дошел до 1000, набрав 990 очков, но в отличие от царя Фаррелу осталось кинуть 2 кубика.
– 990, — осипшим голосом произнес судья партии. — 2 кости, ход лепрекона.
Лепрекон, ехидно улыбаясь, подошел к судье и взял в руки кубики, приготовившись к броску. Секунда — и Фаррел перевернул наперсток с кубиками на мраморный пол в замке Али-Асана «Жестокого».
– Стой! — закричал Али-Асан. — Я требую перерыв.
– Умейте проигрывать, ваша светлость, — схватив лежащий наперсток на полу, в отчаяньи прокричал лепрекон.
– Я требую перерыв, — подошел к Фаррелу царь.
– Там две пятерки, царь! — произнес лепрекон. — О каком перерыве может идти речь?
– А если там 6 и 5?
– Тогда перерыв, — ответил Фаррел.
– Подымай, — приказал царь мира.
Лепрекон не поверил своим глазам, он даже прошептал: «Но как?», увидев два кубика.
– 995, — радостно произнес барон Куффер. — Перерыв, — с облегчением выдохнул темный маг.
– Уходи, лепрекон, — тут же начал Али-Асан. — На сегодня игры не будет, и не смей искать меня, я сам найду тебя, и мы продолжим поединок.
– Но, ваша светлость, как долго придется ждать?
– Год или 100 лет, это предел ожидания, — ответил судья.
– Ну, думаю, мы встретимся раньше, — ответил царь мира.

Потом все лепреконы удалились. За малым царь не проиграл пари. Честно сказать, никто так и не понял, что произошло. Но, наверное, больше всего был взбешен Фаррел, он действительно должен был выиграть, впрочем, ход оставался за ним, и надо было лишь выкинуть одно число из 6. Что для лепрекона с его секретом игры не представляло ни малейшей трудности.
Когда все поданные ушли, и Али-Асан остался наедине с Куффером, он еще раз в мельчайших деталях пересказал действия игры, дабы понять, в чем была ошибка. Но все было верно, неужто случай — хотя Али-Асан прекрасно понимал, что в мире фэнтези ничего не происходило просто так, и за каждым волшебством что-то или кто-то стоял.
– Знаешь, что самое интересное? — начал Куффер. — Почему он не выкинул в последнем ходе две 5.
– Я тоже удивился, когда увидел, как под наперстком кубик буквально ожил и перевернулся, — ответил Али-Асан. — Благо кольцо тайны позволяет видеть невидимое волшебство, и я отчетливо увидел, что это была магия, но не мог понять, чья.
– Это моих рук дело, ваша светлость, — послышался чей-то голос.
Тут же барон Куффер вытащил волшебную палочку и прокричал «Атум» в надежде сделать невидимое видимым, но ничего не произошло.
– Где ты, покажись, — приказал Али-Асан. — Кто ты?
– Домашний эльф, ваша светлость, — произнес эльф и вылез из кармана жизни. — Меня зовут Фиолент, я слуга рода Марселей.
– Где ты прятался? — удивился царь мира.
– Это гномский прием, магия гномов, карман жизни, дайте руку, ваша светлость, я покажу вам, как это работает, — протянул руку домашний эльф.
Царь с удивлением для себя открыл это чудо магии, внутри словно плюшевый плед, пространство, позволяющее прятаться от любой магии. И при этом ты все видишь, все слышишь и мало того — можешь магически влиять на все, что находится вне кармана жизни.
– Я потрясен, слуга рода Марселей, — выйдя из кармана, произнес Али-Асан. — Почему ты помог мне не проиграть?
– Мой господин приказал мне помочь вам, — ответил Фиолент.
– Почему?
– Месть за проигрыш золота моего рода, — выйдя из еще одного кармана времени, произнес Теодор Марсель. — Меня обманом заставили играть с Фаррелом, и я проиграл почти все.
– Тут есть кто еще? — обнажив меч, произнес царь.
– Нет, ваша светлость, секретом создания карманов времени владеет только мой род. Моя жена из благородного рода гномов, я наполовину светлый, — пояснил Теодор. — Полно, как род Фаррелов владеет умением выигрывать в спорах и азартных играх.
– И как он это делает, лепрекон? — спросил Куффер.
– Я десять лет потратил на то, чтобы узнать этот секрет, — попытался торговаться Теодор.
– И что ты хочешь за информацию? — поняв, в чем дело, спросил Али-Асан.
– Смерти Тона Фаррела, — тут же ответил лепрекон. — Золота моего уже не вернуть.
– А что с ним?
– Он раздал его в отместку за то, что мой отец выбрал светлую сторону, — с ноткой обиды в голосе ответил Теодор.
– Хорошо, после выигрыша в кости я лично отрублю ему голову, — заявил царь мира. — Говори, что ты сделал, чтобы кубики перевернулись?
– Магия золота лепреконов, бесшумная и великая, — ответил Теодор. — Я просто пожелал, чтобы выпало не 5 и 5, а 5 и 6, разломив одну из монет моего рода, не нарушив закона золота: не желай чего-либо для себя.
Царь замолчал, неторопливо прогуливаясь по холлу. Он правда был удивлен услышанным. Все было так просто, но в то же время гениально. Древняя магия золота переплюнула все перстни, медальоны, все человеческие навыки и даже саму фортуну простым желанием. И это потрясало.
– Ваш мир поистине гениален и прост, — прошептал царь. — Что еще поведаешь, лепрекон, о своем враге?
– Он игрок, ваша светлость, и не может жить без игры, это его слабость, — объяснял Теодор.
– Игрок, говоришь, — задумчиво произнес царь. — А что если ты, Куффер, сыграешь с ним?
– Он откажется, — произнес лепрекон. — Ему нужно черное золото, и он будет терпеть до последнего, потому что он понял, что вы догадались о секрете Фаррелов, а лишняя игра может раскрыть секрет рода… А значит, решить исход вашего спора.
– Ну, так мы и дадим ему черное золото, — заметил Али-Асан.

План был запутан, но он позволял раскрыть секрет рода Фаррелов, тем самым уравнять шансы в игре за черное золото. Тон Фаррел выжидал, пристально наблюдая за действиями царя мира. Он знал простую истину: цари уходят и приходят, а золото вечно.
В те далекие времена не было самолетов и машин, но волшебники могли с легкостью передвигаться на драконах или лошадях. Времена были тихими, но полными отголосков древней магии, великой магии…

Бар «У Айрона» (сейчас он называется бар «У Айкона»), вечер…
– Хозяин, можно еще эля? — спросил хмельной лепрекон.
– Держи. — Айрон налил в глиняный бокал эль и протянул лепрекону.
– Бен, это верный шанс расквитаться с бароном. — Леприкон посмотрел по сторонам и шепотом добавил, — бароном Куффером, он будет один и без охраны, нужен только хороший воин, готовый убить темного мага.
– Хм, — усмехнулся Оссори. — Нужен убийца магов, я слышал, он работает чисто и за небольшие деньги.
– Этот не потянет, — улыбаясь, заметил Тон, допивая свой эль. — Нужен кто посильнее… Убийца магов, мелкая рыба, — высказывался лепрекон из рода Фаррелов, то и дело поглядывая в сторону хозяина бара.
Надо немного пояснить: известный вам убийца магов, великий Айкон, не всегда был пленником камня власти, нет, в давние времена он был обычным магом, отрицавшим деление на темных и светлых. Он был хозяином бара, и его звали Арон Карфа.
Карфа так бы и жил на склоне Тибета и зарабатывал на жизнь своим баром, пока судьба не подарила ему два меча… Тролли случайно нашли древние мечи и побоялись их брать. Арон взял и не ошибся — это были великие мечи древних магов, выкованные в древних эльфийских кузницах. Меч огня и меч льда, волшебные орудия светлой стороны, способные разрубить любую магическую вещь. Но самое интересное — мечи делали своего владельца рабом, заставляя убивать темных. И именно так Арон стал убийцей магов, тайком, но он подчинялся воле мечей. И слава росла, никто не знал убийцу магов в лицо, но слава о нем с каждым новым убийством становилась все сильнее и сильнее. Сказать, что лепреконы не знали о том, кто был на самом деле Арон Карфа, было бы лукавством. Тон Фаррел потратил немало лет на поиска убийцы магов, и вот все ниточки привели в бар «У Айрона».
И тонкая игра лепрекона из рода Фаррелов началась.
– Эй, Сол, — подозвал тролля Арон, не обращая внимания на диалог громко говорящих лепреконов.
С куском мяса в руке тролль подошел к барной стойке. Бар был выдолблен в закрытой пещере. Кстати, именно в ней и нашли волшебные мечи. В центре располагался костер, по кругу были столики со свечами, а в углу располагалась барная стойка. Постояльцы были темные, редко кто из светлых магов забредал в эту глухомань. Итак, тролль по имени Сол подошел к хозяину бара.
– Чего хотел, хозяин? — с набитым ртом пробубнил тролль в одежде тибетского монаха.
– Эта парочка интересуется убийцей магов, — тихо начал Арон. — Я краем уха слышал их разговор.
– Хозяин, это по запаху лепреконы, — принюхиваясь, ответил Сол. — Боюсь, даже всей гурьбой мы не сможем их одолеть, вот если бы выкрасть палочки, тогда я один с ними справлюсь.
– Сол, у тебя мозгов, как у курицы, — оборвал его Арон Карфа. — Мне не нужна их смерть, я хочу подзаработать на них.
– А-а… Золото, — потирая руки, оживился тролль. — Золото у них есть, это можно сделать. Что я должен сделать, хозяин?
– Скажи, что ты знаешь убийцу магов, — начал Арон.
– А я его знаю? — удивился тролль.
– Болван, просто слушай меня, — прикрикнул маг. — Скажи, что за 100 золотых ты передашь заказ убийце магов.
– А как я передам заказ, если я не знаю убийцу магов? — удивленно ответил тролль.
– Ты расскажешь о заказе мне, идиот, — сквозь зубы произнес маг, пытаясь сдерживаться от злости. — А я передам его убийце магов.
– А-а, — улыбаясь, воскликнул тролль. - Хозяин — важная фигура, он знаком с самим убийцей магов!
– Ладно, мой волшебный друг, не блистающий интеллектом, мы сделаем проще: я напишу письмо, и ты просто передашь его той парочке лепреконов.
– О, — обрадовался Сол, — это хорошая идея, Сол это сделает.
– Еще бы ты не сделал, — пробубнил Арон Карфа и, взяв в руки кусок графита, начал писать записку.

Записка:
«Голова мага — 100 золотых монет. Необходимый минимум информации (написать на этом листке и отдать троллю) — где будет маг и когда? Голову я оставлю на пороге бара.
Убийца магов».

– А золото отдавать тебе? — серьезно подметил тут же отрезвевший Тон Фаррел.
– А че, там непонятно написано о волшебном золоте? — жадно потирая свои грязные руки, поинтересовался тролль.
– За волшебное золото я твою голову оставлю на пороге у бара, — отреагировал Фаррел.
– А ну-ка, попробуй, — выхватив кинжал, прорычал тролль.
– Тихо, тихо, — встал между ними Бен Оссори. — Держи сто золотых, я сейчас напишу место и время заказа.
– Уж будь любезен, лепрекон, — убирая кинжал, прошептал Сол.

Заказ принят, и Арон Карфа поспешил его выполнить…
Но для лепреконов оставалась маленькая и нерешенная задачка — как заманить в ловушку царя мира.
Решение было простым: царь собирал волшебные артефакты, а что мешало приближенным шепнуть на ушко Али-Асану, что в нужном месте в нужное время один безобидный торговец будет перевозить древние эльфийские мечи, меч огня и холода? Царь мира клюнул на эту уловку, ведь мечи и вправду были на указанном месте, на это указывали все волшебные карты, другое дело, что вместо безобидного торговца был опасный соперник, который при желании мог и убить.
Итак, Байкал, середина февраля, суровая метель и два путника, узнавшие друг друга, сражались не на жизнь, а на смерть.
Арон был достойным соперником, но он не знал закона моего мира. Ни одна волшебная тварь не сможет причинить урон или увечье обладателю перстня тайны. Израненный, без руки и истекающий кровью Арон Карфа лежал на снегу посередине Байкала.
– Я вижу твои мысли, маг, — поднеся свой клинок к горлу убийцы магов, начал Али-Асан. — Тебя обманули, сказав, что вместо меня будет барон Куффер. Тот, кто это сделал, хотел избавиться от меня. А ты — лишь пешка в этой игре, но я увидел в тебе хорошего война, жаль убивать такой талант.
– Будь ты проклят, царь, — прошептал сквозь зубы Арон Карфа.
– Ничего личного, Арон Карфа, мне нужны были эльфийские мечи, а ты их испортил, став рабом мечей! — Али-Асан достал темно-синий кристалл и продолжил. — Я нареку тебя Айконом, убийцей магов, ты будешь частью камня власти, ты и будешь камень власти, хоть так, но мечи будут моими. Атум-манна-раста-хо, Арон Карфа.
Царь мира обхватил левой рукой лицо Арона и приподнял его над снегом, дотронувшись камнем власти до крови, сочившейся из раны на лице. И в эту секунду убийца магов, собравшись с силами, попытался откусить пальцы, державшие камень власти, но по чистой случайности был откушен большой палец с перстнем тайны. В бешенстве царь мира хотел было отрубить голову наглецу, но клинок с силой отскочил от шеи, а сочащиеся раны вмиг заросли темно-синей материей, похожей по структуре на камень власти.
Великий Айкон был создан. Орудие нейтральной магии, камень власти, обрело людское тело, став очень опасным артефактом в руках царя мира. За всей этой суматохой был потерян перстень тайны, он, раскаленный от боя, протопил лед и попал в воды Байкала, где на глубине 17 метров его съела хищная рыба. Потеряв одно орудие, царь мира приобрел другое… И история Айкона началась. Немного поправлюсь — великого Айкона, слава к убийце магов пришла своим чередом, царь мира без перстня тайны начал стареть, конечно, талисманы и зелья продлевали, как могли, жизнь великого человека, но человеческое тело смертно, и царь мира старел. Окружение уже шепталось за спиной Али-Асана о его старении. Многие догадывались о причине старения царя, но страх заставлял их молчать.
А время шло…

100 лет спустя… от вышеизложенных событий.
– Господа лепреконы, — поднял свой бокал Бен Оссори. — Я хочу выпить за нашего союзника, барона Куффера.
«За Куффера»! — послышались грубые сиплые басы троллей, орков и прочей нечисти.
Куффер сидел возле виновника торжества, лепрекона Бена Оссори, в его шотландском замке. Каменные стены, деревянные полы, маленькие окна, камин в углу холла. Замок не отличался богатством убранства, впрочем, он и не должен был поражать гостей своими красотой и великолепием. Этот замок в мире людей считался проклятым местом, брошенным жилищем ныне покойного герцога. Так что камин здесь жгли, пожалуй, с практической точки зрения: для жарки мяса и подогрева еды, нежели для уюта.
Стол, за которым сидел именинник, ломился от яств и напитков. Один за одним слышались тосты в честь Бена Оссори. Но сам виновник торжества, словно ожидая кого-то, так ни разу и не пригубил волшебного эля, рядом с ним стоял пустой стул и нетронутый набор столовых предметов.
 – Вы кого-то ждете? — наклонившись поближе к Бену, спросил Куффер.
– Друга, — ответил Бен, и в ту же минуту возле камина появилось зеленое облако дыма, из которого неторопливо, опираясь на трость, вышел Тон Фаррел. — А вот, кстати, и он, — встав из-за стола, произнес лепрекон.
Весь в черном, Фаррел оглядел гостей и, не показав даже капли удивления при виде Куффера, сел на свое место. Мертвая тишина воцарилась в холле заброшенного замка, все не то что перестали шептаться — все лепреконы даже перестали жевать, пристально смотря на Фаррела.
– Ну, — вальяжно подняв свой бокал, произнес Тон. — За именинника!
И лепреконы хором подхватили тост. Гулянья начались. Фаррел делал вид, что ему безразлично присутствие барона Куффера, хотя все понимали, что вот-вот что-то должно произойти.
– Ладно, довольно традиций, — достав палочку и направив ее на Куффера, произнес Тон. — Где твой царь?
– В замке, — спокойно ответил барон, продолжая трапезу.
– Остроумная шутка, — стукнул по столу Фаррел и тут же закричал. — Что здесь делает этот темный маг?
Оссори попытался ответить, но Куффер остановил его и сам встал из-за стола, дабы ответить лепрекону.
– Царь слаб, — начал Куффер. — Зеб Тогьл собрал армию магов, это время недели, двух, и он победит царя. Я пришел к вам, чтобы заключить сделку, мне нужны воины, ибо только я могу стать наследником Али-Асана «Жестокого». Зеб Тогьл — слабак и трус без своей армии, а будь вы на моей стороне, я с легкостью захвачу власть, опередив Зеба. Царь верит мне и никогда не заподозрит предательства, и тот, кто убьет Али-Асана, получит его наследие и власть над этим миром.
– Верный пес хочет предать своего хозяина? — иронично заметил Фаррел.
– Почему бы нет, — тут же ответил Куффер.
– Я не верю тебе, — грубо съязвил Фаррел. — И зачем нам ваши проблемы, ваша война за власть, что мы будем иметь с этого?
Барон Куффер достал небольшой свиток и кинул его на стол перед Тоном Фаррелом. Свиток походил на некий правительственный документ, тем более, по краю бумаги проходил царский орнамент: два меча, скрещенных на фоне замка. Али-Асана.
– И что это? — недоверчиво развернул свиток Фаррел, но когда он начал читать написанное на бумаге, его улыбка вмиг исчезла. — Но у тебя не будет кольца, — уже серьезно заметил Фаррел, дочитав документ.
– Ты внимательно читал пункты завещания? Рецепты и зелья великого царя, — заметил Куффер.
– Ты хочешь сказать, что возможно сделать еще одно кольцо? — удивился лепрекон.
– Да, и мало того — я знаю, как это сделать, — ответил Куффер. — Я лично видел этот рецепт и помогал царю в создании ныне существующего кольца.
Лепрекон неторопливо свернул завещание и встал из-за стола, в его взгляде была некая радость и тайна, словно он что-то задумал. Фаррел раза три обошел Куффера, что-то бубня себе под нос. И только после под гробовое молчание окружающих произнес:
– Братья, я хочу представить вам нашего нового царя, барона Куффера. — поклонившись Куфферу, произнес Тон Фаррел.
И тут же все лепреконы встали из-за стола и поклонились темному магу. Куффер радостно улыбнулся и предложил продолжить пир.
В ту ночь нареченного царя напоили волшебным элем, и он проиграл в кости все золото, что было при нем, но самое главное — он проиграл рецепт создания кольца тайны.

Рецепт:
– Сфера энергии горя (двух родителей, потерявших единственного ребенка на склоне лет. Обязательное условие — полнолуние, и помните: сферу можно создать раз в 400 лет).
– Сердце дракона.
– Серебряный паук и золотая змея.
– Рубин и алмаз.
– Желчь единорога.
– 1/5 ложки истолченного рога единорога.
– Зуб кентавра-подростка.
– Кровь будущего владельца кольца (после создания).
Примечание: кольцо нельзя снять, надев его единожды.

* * *

Утром Куффер проснулся в полном одиночестве, и проигравшийся в пух и прах Куффер был доволен: еще бы, лепрекон получил, что хотел. И когда из кармана жизни, крадучись, вышел Фиолент, Куффер решился заговорить.
– Ты увидел секрет Фаррела? — первое что спросил барон.
– Да, ваша светлость, — ответил Фиолент. — Давайте уйдем отсюда.
– Причем побыстрее, — радостно заметил темный маг.

Дальше события развивались с такой стремительностью, что трудно было отслеживать общую картину всего происходящего. То, что рассказывал Куффер о Зебе Тогъле, было правдой. И он действительно, как показало время, затевал переворот. Но тогда, как только Куффер с домашним эльфом прибыли в замок царя и поведали тайну магии рода Фаррелов, проблемы с Зебом еще не было. И старый лев решил закончить давно начавшийся бой.

Таверна «Лысый Бо».
Тон Фаррел сидел вдалеке и, уединившись, что-то изучал, судьба и на этот раз улыбнулась Али-Асану. Лепрекон из рода Фаррелов был один, без прислуги и братьев-лепреконов. Он действительно не ожидал прихода царя. А уж тем более с Куффером.
«Царь, царь идет»! — послышались шептания постояльцев.
Лепрекон в ужасе замер, не зная, что делать: то ли хвататься за палочку, то ли за монету, дабы попытаться убежать отсюда.
– Фаррел, — тут же заметив лепрекона, громко заявил Али-Асан «Жестокий», при этом радостно улыбаясь. — Мне кажется, мы не закончили игру.
– Да, мой царь, — поклонившись, ответил лепрекон. — Сейчас не лучшее время, я немного не в форме.
– Ты отказываешься играть? — строго спросил судья. — Правда, в таком случае я засчитываю проигрыш.
– Не совсем, — удивленный тоном Куффера, ответил Тон Фаррел. — Меня сильно волнует, куда делась твоя преданность, барон Куффер, когда прошлой ночью ты говорил, что желаешь смерти его высочеству.
– Это никак не повлияет на игру, Фаррел, — улыбаясь, оборвал его царь мира. — Я пришел продолжить наш спор, в котором барон Куффер — судья, и хочешь ты этого или нет, но сегодня кто-то выиграет, поставив точку в игре, — достав свой клинок, закончил Али-Асан и положил на стол кости.
Впервые в жизни Тон Фаррел понимал, что риск проиграть настолько реален, что у него внутри что-то дрогнуло, и он дрожащей рукой взял один кубик и положил его в наперсток, а затем кинул. Сразу скажу: лепрекона заставили вытащить из карманов все золотые монеты, они были не целые, в каждой не хватало кусочка, словно его отщипнули. В ответ Фаррел потребовал, чтобы царь снял все свои перстни. Приняв условия, Али-Асан сел напротив Фаррелла и пристально посмотрел ему в глаза.
Бросок — и у лепрекона выпадает единица.
– 1005, — произнес судья. — Перебор и потеря хода. Новый ход с 995; ваша светлость — кости, — протянув кубики царю, дополнил Куффер.
Царь решил кидать кубики по одному, словно издеваясь над лепреконом.
Бросок — выпала 2, бросок — выпала 4, бросок — выпала 6, бросок — выпала 3. И когда в руке остался последний кубик, царь улыбнулся и положил кубик в золотой наперсток. Немного тряхнув его, он перевернул наперсток, при этом не отрывая взгляда от Фаррела.
– Там единица, Тон Фаррел, — прошептал царь мира фэнтези. — Игра окончена, — заявил он и поднял наперсток.
– Но как? — удивленно произнес лепрекон, пытаясь тайком достать палочку.
– Магия золота, — ответил вышедший из временного кармана Бен Марсель. — Я потратил монету, не нарушив закона золота.
– Будь ты проклят, Бен Марсель! — закричал Тон и, выхватив палочку, произнес, — Нато-ра, тон, — выстрелив в брата по крови.
Заклинание тяжело ранило лепрекона, и через месяц в муках он умер. А Фаррелу в тот же миг отрубили голову, а его тело разрубили на кусочки и отправили в разные части света. Но царь смилостивился над родственниками и прямыми наследниками, разрешив им забрать золото рода Фаррелов в обмен на признание проигрыша Тона Фаррела в игре с царем мира.
По чистой случайности рецепт создания кольца был на момент смерти у Тона в кармане, посему он вернулся обратно к Куфферу. И на этом все пререкания с лепреконами были исчерпаны.
Тайна Фаррелов была проста: он просто отщипывал кусочек от золотой монеты, желая нужного результата. Закон золота не был нарушен, монета не тратилась на личное желание, но при этом даже крупица золота имела волшебную силу, чем Тон Фаррел и пользовался.
Всласть насладиться победой Али-Асану «Жестокому» не дали, через две недели его убил один из его генералов по имени Зеб Тогъл с армией магов. Но совет говорящих животных не принял новоиспеченного царя. Началась война, в которой Зеб Тогъл потерпел сокрушительное поражение. Его судили за убийство царя мира и приговорили к заключению в Атараксе. Но так как убит был все же человек, пускай хоть и правящий миром 200 лет, приговор был не столь суровым: 200 с небольшим лет заключения в Атараксе, впрочем, он вышел раньше срока, и я об этом уже писал в другой книге.
Больше попыток захвата власти никто не предпринимал. За день до смерти царь приказал уничтожить все собранные за годы правления волшебные вещи, это, в принципе, и решило исход битвы между армией Зеба Тогъла и Светлыми. Зеб рассчитывал на несметные сокровища отца, на волшебные артефакты, но царь был умен, предвидя предательство. А те артефакты, что не удалось уничтожить, он приказал надежно спрятать. Так исчезли все камни, сундуки, все кольца, эликсиры и прочая волшебная утварь мира фэнтези.
Эпоха правления великого человека закончилась. Думаю, теперь понятен интерес лепреконов к сундуку «Тайны». Но продолжим: после смерти царя в общей суматохе некто по имени Айкон стал очень важной фигурой в борьбе за черное золото. Он первый, кто попытался снять кольцо тайны с большого пальца царя, и каково было удивление, когда ему это удалось, кольцо оказалось подделкой, а значит, пазл складывался в одно единое целое. Кольцо было на дне озера, а об этом никто не знал. Карта была у Куффера, и оставалось только одно — найти кольцо и убить Куффера, добыв карту. И вот однажды, чисто случайно, Айкон купил двух подростков у троллей, брата и сестру Долсов. Убийца магов словно почувствовал в них некую тайну. И, как покажет время, он не ошибся.
История брата и сестры Долс:
«…. Их мать была ведьмой, не очень сильной, но и не слабой. Скажем так, средней руки. Ее звали Агафья Косых, родилась она близ Иркутска в 1907 году, в семье знахаря. В 35 она родила Бенджамина от иностранца Джеферсона Долса, тот был беглым каторжником и скрывался от властей царской России в близлежащих к Иркутску деревнях.
Первенца назвали Бенджамином в честь деда, а через 2 года родилась Катрин, семья Долс-Косых вела отшельнический образ жизни в небольшом домике в километре от Байкала. Агафья лечила местных людишек от всякого рода недугов, а Джеферсон занимался добычей провизии и провианта для своей семьи.
Дети росли, семья крепла, но однажды Джеферсон принес домой пойманного белого амура. Разделывая рыбу, Агафья наткнулась на человеческий палец с кольцом «тайны». Женщина была неглупой и сразу сообразила, что перед ней непростое кольцо. Надевать его она не стала, потому что знала: любая магическая вещь может привлечь к себе ненужное внимание, если ею воспользоваться. Дождавшись, когда плоть сгниет, она разделила кольцо на серебряного паучка с красным камнем вместо брюшка и золотую змейку с белым камнем на голове. Сплетя невидимые нити, она надела столь ценный подарок судьбы своим детям. И все ничего, если бы муж не проболтался в трактире, что его жена нашла перстень в рыбе. Эту историю услышал лепрекон из рода Тусеров. Он сразу же понял, о чем идет речь. И в ту же ночь Агафья и Джеферсон были убиты, детей из жалости лепрекон не смог тронуть, поэтому сделал их своими рабами в надежде, что рано или поздно разгадает их тайну, почему он не может побороть жалость и причинить детям вред. А кольцо так и не было найдено.
Шли годы, но тайна так и оставалась неразгаданной. Колдунья-мать очень сильно любила своих кровинушек и понимала, что детям может угрожать опасность лишь от мира фэнтези. Поэтому сплетенные ею волшебные нити мог видеть только человек, и только поэтому в течение многих лет талисман оставался незамеченным.
А потом была пьяная драка в баре у Айкона из-за проигрыша детей троллям, те возжелали их съесть, кстати, в той драке лепрекона из рода Тусеров убили. Сам Айкон участвовал в этой потасовке. Лепрекон имел глупость достать волшебную палочку, чего не следовало делать перед убийцей магов. Подарки матери странным образом работали, для мира фэнтези они вызывали непроходящее чувство жалости к их владельцам. И тролли тоже не смогли их съесть, уж больно худыми и костлявыми им показались подростки.
Даже сам Айкон не устоял перед магией амулетов, выкупил Бенджамина и Катрин у троллей и предложил им ночлег и бесплатную еду у себя в баре.
Вот так они жили под фамилией отца, в рабстве у нейтрального мага Айкона».
Пока однажды тайное не стало явным. И Бенджамин из-за доброты хозяина показал ему свой медальон. И после этого началась другая сторона поисков черного золота.
– Храни эту штучку на себе мой друг, — отдавая паучка, произнес Айкон. — У нас с тобой общий враг, а эта вещица поможет нам осуществить задуманное.
– Уничтожить род Тусеров, — подметил Бенджамин, занимаясь уборкой в опустевшем баре на заре нового дня.
– И не только этот род, мы уничтожим всех лепреконов, — помогая убирать, подметил нейтральный маг. — Я тебе это обещаю.

Жизнь шла своим чередом, Долсы работали и отдыхали в волшебном баре «У Айкона». А сам Айкон искал ниточки, ведущие к карте «Золотого глаза», и потихоньку все источники сошлись на преданном и верном друге царя бароне Куффере.
В принципе, это упрощало дело — забрать карту у темного мага, даже такого сильного, для того, кто был создан убивать волшебное, не составило бы трудностей. Но Куффер был богатой и публичной личностью в моем мире, и его смерть вызвала бы резонанс. Его нельзя было просто так убить, надо было сделать так, чтобы он сам отдал карту.

– Айкон, беда, у меня две плохие новости, — раздался взволнованный голос Бенджамина в телефонной трубке. — Куффер отдал карту лепрекону, он понял, что я за ним слежу.
– Кому именно? — громко переспросил Айкон, и тут же в баре воцарилась тишина — все постояльцы посмотрели на здорового мага, говорящего по человеческому средству связи.
– Кому-то из лепреконов, — ответил Данил. — И то это слухи.
– Не может быть, — чуть тише сказал Айкон, оглядываясь на постояльцев. — А где рецепт?
– Это вторая новость, его посадили в Атаракс, он пытался создать кольцо, — объяснял на другом конце провода Бенджамин Долс. — Никто не понял, что именно создавал Куффер, но за убийство его упрятали в Атаракс, лично Леон Марсель помогал полиции в его аресте, его задержали в России, он доделал сферу горя, но не успел ее забрать.
– У кого сфера?
– Ее разрушили в министерстве, — ответил Бенджамин, и связь прервалась.
– Опять этот сыщик, — со всей силы стукнул по столу Айкон, а после рыкнул на постояльцев. — Че уставились, твари волшебные!
Все тут же отвернулись от нейтрального мага, каждый продолжал свое дело. Айкон повесил трубку и, подойдя к барной стойке, зубами открыл бутылку эля и почти залпом выпил ее до дна. В ужасе все постояльцы наблюдали за происходящим. Айкон тут же превратился в жаждущее крови животное и, глядя бешеными глазами на постояльцев, он прошептал непонятную для всех фразу.
– А может, это и к лучшему? — немного подостыв, он дополнил. — Я чувствую перемены, камень власти меняет свой цвет, а я не гордый, я дождусь этих перемен.

А ведь правда, в мире фэнтези происходили большие перемены. После исчезновения плода раздора в равновесии сил между темной и светлой магиями образовалась огромная пустота, и надо было либо восполнять потерянное, снова создавая абсолютное оружие светлой стороны, новый плод раздора, либо уничтожать абсолютное оружие темной стороны. Мир фэнтези выбрал второе, кости судьбы потеряли свою силу. И на этом фоне Айкон и камень власти стал новым абсолютным оружием, вот только непонятно — какой магии. Ведь нейтральный маг был создан как некий противовес темной и светлой стороне. Он всегда принимал сторону слабых, дабы сильный не мог победить. Но теперь исчезли равные Айкону соперники, и не было понятно, что делать дальше.
Через неделю слежки за сыщиком Бенджамин узнал, что у рода Марселей есть домашний эльф. Который наверняка бы заметил слежку, будь Бенджамин хоть на сотую долю волшебным существом. Эта новость удивила Айкона, ведь он знал этого сыщика давно, кстати, эта новость усложнила в разы конечную цель. Домашние эльфы — очень преданные и внимательные волшебные существа, они видят и чувствуют опасность задолго до ее возникновения, поэтому выкрасть карту на территории лепрекона из-под носа такого преданного слуги — невозможно. Но у великого сыщика был напарник, человек по имени Данил Веррле, а значит, шанс оставался.
Долс зашел в интернет-кафе, осмотрелся по сторонам и, убедившись, что здесь нет волшебных существ, заговорил с администратором.
–А во сколько мне обойдется работа в почте? — задал очень странный вопрос Бенджамин.
– Прости — что? — переспросил администратор зала Николай.

Долс достал из кармана мятый листок бумаги — на нем были написаны два электронных адреса.
– На этом я должен быть, — объяснял Тук, указывая на первый адрес. — А на этот надо написать письмо и отправить фото.
– Вам нужен интернет, — пытаясь сдерживать свои эмоции, ответил Николай.
– Да, человек, — ответил Долс и сел за предложенный ему компьютер.
В письме было следующие: «Данил Веррле пытается ухаживать за некоей Еленой Сергеевной, старшим лейтенантом полиции Ленинского района Санкт-Петербурга, в органах работает 6 лет, не замужем, детей нет. Отличная самка для создания человеческой семьи. На лицо, по человеческим меркам, она симпатичная, но худощавая, мясо молоденькое, но его мало.
К письму добавляю фото.
Лепрекон уже вторую неделю не выходит и не ведет прием, мне кажется, он что-то изучает. И я продолжаю настаивать на том, что Куффер отдал карту именно ему, иначе зачем один из приближенных Куффера за день до ареста приходил к Леону, и тот сломя голову полетел в Кубу. Но, повторюсь, хозяин, это мое мнение, я на 100 % не уверен, что карта у лепрекона. И, как говорится, домыслы и косвенные улики налицо, но я лично до сих пор не видел карты.
Деньги еще есть, здоровье отличное…
Преданный ваш друг Бенджамин Долс».
– А как отправить? — подозвал администратора средних лет мужчина.

Самым забавным в этой ситуации был момент получения письма. Если в мире людей чудаковатый человечек, не умеющий пользоваться всемирной сетью, еще приемлем, и порой встречаются такие индивиды, то представьте бар Айкона с троллями, орками, костром посередине, постоянными драками и шумными пьянками и попытайтесь найти здесь компьютер и уж тем более интернет!
– Фогр, ты спрашивал у мяса о почте? — в очередной раз подошел к шумной компании троллей Айкон.
– Да, хозяин, — ответил тролль. — Они несут какой-то бред, им вообще непонятно это слово — почта.
– Он еще в сознании? — глядя на очередную человеческую жертву, спросил нейтральный маг.
– Вроде, да, — ответил тролль. — Но эля выпил уже пинты две.
– Эй, — похлопав по щекам человека, начал Айкон. — Ты сможешь открыть эту почту? — Нейтральный маг достал мятый листок бумаги и протянул его будущей жертве.
– Да без проблем, — ответил человечек и достал телефон. — Сейчас в интернет выйду.
– Его не есть, — тут же приказал Айкон.
– Кого не есть? — отреагировал пьяный человек.
– Ты работай, — строго заметил хозяин бара. — На этот раз его надо отрезвить и сначала понять, как можно общаться по этим штукам. — Айкон достал из кармана выключенные мобильные телефоны. — А уж потом есть.
– Как скажете, хозяин, — в один голос ответили тролли.
И человеку, можно сказать, повезло, ему продлили жизни до момента, пока Айкон не получит всю информации. Оказалось, что по этим странным штукам можно долго общаться, но их надо постоянно заряжать током из мира людей. С интернетом было сложнее, но пара часов — и нейтральный маг понял, на какие кнопки нажимать в телефоне, чтобы открыть входящие письма. К несчастью того человека, у него с собой оказалось зарядное устройство для телефона, и как только нейтральный маг понял, что теперь телефон может работать долго, его съели.
Представьте, сколько людей было съедено, прежде чем волшебные твари научились смотреть электронную почту. Эта мысль пришла Айкону случайно, одной из жертв во время пьянки в баре кто-то позвонил, и это заинтересовало мага. Возможность общаться на расстоянии с помощью маленькой коробочки с цифрами давала независимость от мира фэнтези, в котором любое волшебство прослеживалось, ну а потом Айкон уже целенаправленно собирал информацию у жертв троллей. Пока общение по сотовому телефону и интернету стало некоей реальностью.
Все вышеизложенное казалось чем-то фантастичным, но именно эти человеческие игрушки дали Айкону информацию, которой он впоследствии очень хорошо воспользовался. Как вы думаете, зная о тайной связи Веррле и некой Елены Сергеевны, что бы мог сделать нейтральный маг?
Да, да, все было подстроено. Это Айкон заказал ту парочку русских туристов троллям. Конечно, он не ожидал, что Веррле отдаст камень за жизнь человеческого мяса, но раз так вышло, убийца магов ускорил задуманное. У Бенджамина были четкие инструкции в случае находки верной информации о карте собрать кольцо и надеть его. И только так он сможет увидеть невидимое, тайник, где спрятана карта Овермана. После в его инструкции входило обнаружение сундука и оповещение Айкона о месте захоронения сундука. Ну, а потом, как говорил убийца магов:
– Я отомщу за твоих родителей, маленький братец.
– Конечно, хозяин, я все запомнил.
– Еще раз, — строго переспросил Айкон, — что ты должен сделать с копией карты?
– Пункт первый: держать ее всегда при себе — и пункт второй: в случае нахождения оригинала заменить его на копию.
– Верно, мой брат, и помни — ты должен оберегать сестру, у нее вторая часть кольца.
– Конечно, хозяин, — ответил Тук и продолжил уборку бара.
На следующий день в бар пожаловал сначала Леон Марсель, а затем и сам Данил Веррле.

Впрочем, об этом я уже писал. Итак, нейтральный маг смог получить свободу, и теперь оставались лишь месть и сольная партия Бенджамина Долса, который сделал все идеально. И как только он убедился, что карта у Леона, кольцо было собрано, и последняя часть замысла великого Айкона началась.

* * *

Яркое солнце слепило глаза. На море был штиль, стояла невыносимая жара. Когда Данил смог видеть после переноса, то первым, что он увидел, был летящий на него меч Айкона.
– Стой, стой, — уворачиваясь, закричал человек. — Это я, человек!
Рыча от злости, нейтральный маг на мгновение замер и обрел человеческий вид.
– Хитрые твари, они послали тебя в надежде на снисхождение, — произнес нейтральный маг. — Но пощады не будет, — закричал он и сделал замах.
– Подожди, подожди, — прикрываясь, уже тоже кричал Данил. — У меня есть план, как убить их всех разом, ты думаешь, мне жалко их, Айкон?
– Давай выслушаем его, — произнес Тук и остановил убийцу магов.
Пауза была кстати… Мгновение — и меч Айкона мог бы разрубить человека напополам.
– Говори, человек, — немного остыв, произнес нейтральный маг.
– Мне дали монету, чтобы я созвал совет лепреконов, — начал человек. — По-тихому, пока тебя отвлекал бы Фиолент; но у меня есть иной план: я дам тебе время для подготовки. Бенджамин откроет сундук, и вы получите преимущество на своем поле.
– Что ты хочешь взамен?
– Жизнь всего лишь одного лепрекона.
– Уже дважды на моей памяти ты пытаешься спасти ему жизнь.
– Он мой друг и коллега. И я не могу ему дать умереть так нелепо, он и биться-то с тобой не хочет, но его заставляют.
– Мне очень жаль, человек, самое большее, что я могу для тебя сделать — это оставить тебя в живых, что касательно лепрекона: если он будет стоять у меня на пути, ты лишишься друга, не будет жалости и не будет пощады, — улыбаясь, произнес Айкон. — Тук, ты записал заклинание призыва совета лепреконов?
– Да, хозяин, — ответил Бенджамин Долс.
– Ну, тогда все решено, — подойдя ближе, произнес нейтральный маг и что есть силы ударил Веррле по голове.
Человек тут же потерял сознание, отключившись минут на 20.

Битва началась…
Около сотни лепреконов повытаскивали свои палочки и приготовились атаковать убийцу магов.
Это надо было видеть: побережье необитаемого острова где-то в Карибском море, желтый песок, полуденное ослепляющее солнце и полный штиль на водной глади. И вот там разыгралась самая кровавая битва со времен правления Али-Асана. Убийца магов стоял возле сундука, при виде все появляющихся и появляющихся лепреконов он сделал несколько шагов вперед, и получилось так, что Айкон был на расстоянии прыжка от кучки темных магов.
– Ну что, лепреконы. — Айкон тут же изменился в лице и вытащил два меча. — Вот мы и встретились на узенькой дорожке.
– Отпусти их, Айкон, — прокричал Гарри Фаррел. — Мсти мне, зачем тебе остальные? — пытался потянуть время лепрекон.
– Айкон не торгуется, — закричал убийца магов. — А ты лично будешь последним, кого я убью, — прыгнув в толпу лепреконов, прокричал Айкон.
И тут же ударом с левой руки он рассек напополам одного из лепреконов. Удар, еще удар, и на землю упали еще двое. В панике темные маги начали стрелять палочками чуть ли не по своим. А убийца магов убивал одного за другим.
– Отойдите от него и вяжите ему ноги и руки, — закричал Бен Оссори в пылу боя.
Но пока темные маги стали слушать Оссори, Айкон успел обезглавить десятерых. Разбежавшись и окружив его, они стали точнее попадать в Айкона, выстреливая из волшебных палочек связывающие заклинания. Лепреконы понимали, что убить его почти нереально. Чтобы убить убийцу магов, надо разрушить камень власти. А кто даст гарантии, что нейтральный маг носит его с собой? Поэтому самое верное решение — просто обезоружить и связать эту машину для убийств. Ну и, конечно, если камень при нем, то попытаться убить Айкона.
– Вяжи его, — закричал Фаррел. — Его все равно не убьешь, вяжите левую ногу, — командовал он.
Удерживающими заклинаниями, не выпуская волшебных палочек из рук, каждый из лепреконов накидывал на Айкона волшебные чары. Толстые энергетические канаты связывали ноги и руки нейтрального мага. Он в свою очередь рубил мечами эти волшебные веревки, но силы действительно были неравны. Через 10 минут Айкона поставили на колени, но это стоило усилий всех темных магов. Фаррел ослабил хватку своей палочки с шеи убийцы магов и подошел поближе.
– Битва проиграна, Айкон, — с ухмылкой на лице рассуждал Фаррел. — Смирись с этим.
Но нейтральный маг лишь прокричал что есть силы: «Убивай их, Тук, убивай»!
И тут же Бенджамин Долс повернул кольцо, и сундук с грохотом ожил.
– Кто меня разбудил, — прохрипел он басом.
– Я Бенджамин Долс, — немного испуганно произнес Тук. — У меня кольцо. — Он вытянул вперед руку.
– Надеюсь, ты знаешь что делаешь, человек, — произнес сундук и открыл на всеобщий обзор свои сокровища.
Золото темных магов. Черное золото лепреконов, оно отдавало особенным свинцовым блеском. И тут же лепреконы почуяли силу монет, непроизвольно ослабив магию энергетических канатов. Айкон даже смог встать и закричать еще громче: «Убивай их, Тук»!
Но Фаррел и Оссори в один голос закричали: «Держите убийцу магов, забудьте о золоте, если он вырвется, мы все умрем!»
– Я разберусь с этим человечком, — произнес Фаррел, когда убийцу магов снова поставили на колени.
Но Бенджамин уже принялся доставать из сундука золотые монеты, произнося над каждой одну-единственную фразу: «Я желаю твоей смерти»! И тут же лепрекон, чья монета была в его руках, превращался в пепел. Один за одним. Именно в этот момент Данил пришел в себя. Он тут же подбежал к обезумевшему Долсу.
– Бенджамин, остановись, надо снять кольцо, оно затмило твой разум, — прокричал Веррле.
– Уйди, человек, — убивая лепреконов, прокричал он и достал очередную монету.
В воздух поднялся Леон, он тут же кинул взгляд на Тука, но понял, что тот видит в нем лишь врага. Не растерявшись и кинув камень, Веррле выбил монету.
– Это монета Леона, Бенджамин, опомнись, что ты делаешь! — закричал он, подбежав к нему. — Это его монета, ты можешь убить моего друга, — схватив его за руку, говорил он.
– Он — один из них, — обезумев, прокричал Тук и, оттолкнув Веррле, кинулся к монете.
Заметив это, Фаррел прекратил удерживать Айкона и побежал в сторону сундука.
– Надо закрыть сундук, — произнес Фиолент.
А над сундуком уже кружили души умерших лепреконов.
– Как? — боровшись на песку с Долсом, сквозь зубы произнес Веррле.
– Повернув кольцо змейкой к сундуку, — ответил Фиолент. — А то сюда бежит Фаррел, ты слышишь меня, Тук?
– Останови его, — словно отрезвев, неожиданно произнес Долс. — И я оставлю эту монету тебе.
– Договорились, — отпустив Тука, произнес Долс и тут же закричал. — Леон, останови Фаррела, я постараюсь закрыть сундук.
Все, что произошло дальше, было настолько молниеносным, что многие из лепреконов даже не успели хоть как-либо отреагировать. Леон Марсель вместо Айкона схватил за ногу Фаррела, парализовав его тем самым. Видя это, Бенджамин побежал к сундуку и принялся снова убивать темных магов. Айкон смог освободить руку и притянул к себе один из мечей. А Данил с Фиолентом, словно обезумевшие, вцепились в руку Бенджамина Долса. Сколько дури было в этом щупленьком человечке, он смог их оттолкнуть и, вытащив очередную монету, прошептать: «Я желаю твоей смерти». Разрубив энергетические канаты, Айкон освободил себя. Лепреконы разбежались по сторонам и начали стрелять на поражение из волшебных палочек. Каждый выстрел отрывал кусочек от плоти убийцы магов, но взамен вырастал похожий кусок, но из темно-синего кристалла.
Отлетев от Долса, Данил ударился о камень и потерял на доли секунд сознание. Фиолент схватив камень, метнул его в Бенджамина, и тот упал рядом с сундуком. Дальше домашний эльф сделал самое важное в этой битве: он решил ее исход. Засунул руку Долса в сундук и прокрутил кольцо, сундук со скрипом закрылся, оторвав человеку кисть. От боли Бенджамин пришел в себя, но тут же стал стареть, превращаясь из молодого парнишки в дряблого старца. Кровь остановили, и на рану наложили волшебную повязку, так что она затянулась за пару минут.
А на поле боя царил беспорядок: Айкон убивал одного за одним лепреконов. Убийца магов все больше походил на каменного человека, нежели на волшебное существо. На нем в буквальном смысле не было живого места. Повсюду валялись изуродованные тела темных магов. Кто-то был убит, кто-то покалечен. Последний точкой в сражении стал воткнутый в сердце Гарри Фаррела огненный меч Айкона.
– Теперь все, — прокричал он. — Все, кто жив, могут уйти.
– Нам нужен сундук, — прокричал в ответ раненый Оссори.
– Мы закрыли его, — оправившись, произнес Данил. — Черного золота больше нет.
Конечно, Веррле лукавил, но в шумихе боя никто не разобрался, что было на самом деле, и ему поверили. Тем более, сундук был закрыт. Один из лепреконов попытался с помощью магии открыть сундук, но тут же был заживо проглочен сундуком. После этого смельчаков открывать сундук тайны без кольца не осталось.
– Уходим, братья мои, — обратился ко всем Бен Оссори. — Война окончена, спасибо за бой, великий Айкон, ты поистине великий воин, — преклонив колено, произнес лепрекон.
– Должен признать то же самое, — ответил каменный убийца магов. — Не знал, что в таких алчных существах, как вы, есть столько храбрости, — говорил он. — Надеюсь, наши пути больше не пересекутся.
– Может быть, — ответил Бен Оссори и, встав, растворился в появившейся синей дымке тумана.
Раненые забирали мертвых, не было ни одного темного мага, кто бы не ощутил на себе остроту волшебной стали клинков Айкона. Странная была битва. В ней никто не выиграл, но и не проиграл. Из 113 родов осталось 36, но и Айкон был превращен в каменное существо, а для него это означало лишь одно — скорую смерть.
Бенджамин и Катрин после исчезновения кольца превратились в пожилых людей и через сутки умерли от старости. Власть кольца давала бессмертие, но кольцо было закрыто в сундуке. А значит, его магия исчезла, вернув прожитые годы и старость.
Сундук забрал с собой Айкон и в буквальном смысле ушел на дно океана. Больше его никто не видел. Пожалуй, единственный, кому удалось выйти из этой истории с победой, был Леон Марсель. Монета рода Марселей была возвращена, и та самая душа человека была отпущена. Душа прадеда Данила Веррле обрела свободу.
И, кстати, это была последняя монета, которую нужно было найти. Теперь род Марселей получил полную свободу, все золото было возвращено в дом.
Очень необычно закончилась эта история. Но знаете, спустя время я кое-что понял. Легенды моего мира уходят. Сначала цветок папоротника, затем кости судьбы и плод раздора. Теперь сундук тайны и кольцо, а еще уход убийцы магов, великого нейтрального мага, который веками создавал баланс в войнах и сражениях, занимая сторону слабых. Он тоже исчез.
Может, военное, новое время, новая эпоха и эпоха великой магии и абсолютных орудий моего мира проходит, уступая место другому миру, где все чаще среди героев появляются люди…
Может быть… Оно так и есть, по крайней мере, это единственное логичное объяснение всему тому, что произошло в моем мире за такой небольшой период времени.
Эпоха великой магии уступает место людям.
Может быть, оно так и есть, может быть, мой друг читатель, может быть.

* * *

Спустя неделю в Петербурге… Одним из тихих вечеров.

Sms по сети: Данил, а что ты делаешь на фотке в каком-то странном баре в Тибете? Ты же болел ангиной?

Пришло электронное письмо.
– Фиолент, ты в курсе, что мы не стерли фотки с фотоаппарата Елены Сергеевны? — прочитав маленькое письмо, произнес Данил.
– Не страшно, мы всегда сможем стереть ее память, — улыбаясь, подметил Фиолент.
– Ага, сможем, — работая с ноутбуком, произнес человек. — Она выкинула ту самую фотку в соцсеть с надписью «помогите вспомнить, где находится этот бар»!
– Ну, придется напоить зельем всех, кто увидел эту фотографию, — вполне серьезно заметил домашний эльф.
– Ага, миллиона два пользователей соцсети, — ответил Веррле. — Но это все мелочи, что мне ответить на смс — вот это вопрос вопросов!

Sms Лены: Ну так что, лейтенант Веррле, что ты делаешь на фото?
Sms Данила: Леночка, это долгая история, давай встретимся, и я все объясню.

– Может, ей все рассказать?
– Ты в своем уме… Министерство еле-еле смирилось с тем, что ты знаком с нашим миром, а ты хочешь их вообще добить.
– Фиолент, ну тогда есть какое-нибудь зелье, такое, понежнее, чтобы узнать пароли к ее страничке? — поглаживая шишку, поинтересовался Данил.
– Найдем, Человек, найдем…
– Это хорошо, — произнес Веррле. — А шишка-то болит, — еще раз дотронулся до травмы, добавил парнишка. — Хороший малый был этот Бенджамин Долс.
– А то, — съязвил Фиолент, — Еще недели две о нем будешь вспоминать. — И полез в чулан за зельем забвенья. — Так как ты говоришь — чтобы раскрыла пароль?
– Его самый, только ты понежнее с ней, — как-то по-особенному подметил Данил.
– Как скажешь, Данил, — улыбнулся Фиолент. — Можем и понежнее. Сам когда-то был молодым. Понимаю, — добавил домашний эльф. — Любовь — страшная сила!
– И вовсе я ее не люблю, — тут же отреагировал Данил.
– Конечно, не любишь, великий сыщик, — улыбаясь, произнес Фиолент. — Это так, небольшая симпатия, влюбленность.
– Ну да, — сначала ответил Веррле, а после тут же добавил. — То есть нет, она мне нравится, но…
– Не надо слов, Человек, — подойдя поближе к Веррле, с какой-то особой мудростью в голосе продолжил домашний эльф. — Пойми, Данил, любовь — тоже магия, очень древняя и сильная, и ею проще наслаждаться, нежели пытаться отрицать и, чего хуже, с ней бороться. В ней нет разделения на добро и зло. Она — сама по себе, и она способна изменить мир. Это магия, которой хочется починяться до самой крохотной частички своего тела. И тот, кто любил, никогда не осудит влюбленного.
– Тебе бы книги писать, Фиолент, — не совсем иронично подметил Данил. — Но ты прав, друг, ты прав, мой самый лучший домашний эльф, — уже серьезно добавил он.

На этом моменте я и закончу эту книгу о моем мире…

Искренне ваш, автор.