Царский курган (главы 9 и 10)
Глава 9. Таинственная девочка
Рони вошла в зал дворцового храма. Ей нравилось здесь. Огромный синий, украшенный звёздами купол, похожий на ночное небо… Таинственный полумрак светильников… Гулкая тишина сводов… С той поры, как девочка попала к «воронам», её жизнь изменилась. Князю Шагалу понравилась непосредственность и смелость Рони. И теперь девочка, удочерённая сотником Дэном Волинаром, училась в школе при дворце князя. Постигала тайны астрономии, математики, геометрии… Уже второй месяц она жила в Алате.
Рони прошла к мозаичной картине, изображавшей светозарный дворец Теоны, богини солнечного света и матери всего сущего. Ей нравилось смотреть на прекрасный сияющий дворец. Что-то тёплое и щемящее поднималось из глубин её души при виде сверкающих башен дворца. Как-будто когда-то давным-давно девочка уже видела сверкающие от солнечного света стеклянные башни под голубым небом…
«Великая Теона, Матерь всего сущего…» — начала она молитву. Внезапный шум отвлёк девочку. Что-то зашуршало позади, за стеной.
«Крыса, наверное…» — вздрогнула Рони — она боялась крыс.
– Тебя кто-то напугал, Ириша? — Рони не заметила подошедшего князя.
– Нет, князь, там просто крыса шуршит, наверное, — девочка поклонилась Шагалу.
– Можешь не кланяться, Ириша, — Шагал погладил Рони по голове. — Я всё время думаю про тот Храм, где ты прислуживала Дору… Ты видела там хунганских воинов?
– Да, князь. Они проходили туда иногда десятками, иногда сотнями, вместе с сотниками. Дор проводил обряды с зелёными камнями. И они… — Рони было тяжело вспоминать недавние времена. — Они сходили с ума. Они убивали жертвенных животных, рвали их голыми руками! А иногда Дор приводил пленников… Я не смотрела на это. Убегала в долину за храмом…
– Извини, Радуга, — иногда князь называл её так, переводя имя на маргийский. — Я знаю, тебе страшно… Но мне нужно знать о ниматах. Они стали слишком опасны.
***
– Что опять случилось? — Мэйт стоял над траншеей, в которую свалился транспортёр-автомат.
– Очередная поломка! — Ган сплюнул на траву. — Транспортёр пошёл в сторону и… Сами видите! Эта балда опять влезла! — Ган указал на стоявшую в стороне Лейну Руг.
– Лейна!
– Мэйт, транспортёр новый. Его распечатали вчера, когда я была в Новом Алате, по твоему, кстати, заданию. И приехала час назад, когда транспортёр уже работал. К тому же, я не ремонтирую транспортную технику. Все слышали? Чтобы ко мне вопросов больше не было. Сломался транспортёр — к Кроггу!
– Разберите груз и проверьте, чтобы ничего не пропало.
– Боюсь, что часть находок безвозвратно раздавлена транспортёром, — Дэн покачал головой.
***
Мэйт сидел в штабе, оперевшись локтями на стол и тёр виски. Кто организовал крушение контейнера с находками из Главного зала. И кто-то в который раз подставляет Лейну… Вошёл Дэн.
– Всё цело?
– Несколько находок разбито. Две статуэтки — номера двести тридцать семь и двести тридцать восемь по каталогу, плитка с созвездиями — номер пятьсот тридцать два, несколько мелких украшений.
– Раздавлены или украдены?
– Не знаю… Осколки мелкие и все перемешаны. Чтобы восстановить, не один месяц понадобится…
– Ладно, что ещё?
– Временщики сделали вылазку, есть результаты.
– Давай. Зови команду.
***
Рида быстро развернула экран и начала доклад.
– Мы запустили робота. К сожалению, наблюдать встречу к князю с «пришельцем» не удалось, — Рида жестом остановила поднявшегося было с места Станко. — Найти нужный исторический момент сложно. Обычно нам требуется несколько попыток, чтобы, как говорится, «попасть в вилку». Но мы, возможно, наблюдали князя Шагала и Эмельгайне, их беседу в дворцовом храме.
Рида включила проектор. На экране показалось внутреннее помещение Храма Неба. На переднем плане виднелась довольно хорошо проработанная мозаичная картина, изображавшая сверкающие постройки. Больше всего они напоминали пейзаж какого-то футуристического города.
– Можно подумать, панорама Саллейна, — усмехнулся Дэн.
– Или Москвы, — поддакнула Зина.
– Это Дворец Теоны — богини солнечного света. Именно ей посвящён монотеистический культ, распространённый на Эрте и поныне.
Перед картиной стояла девочка лет восьми в зелёном платье с красивой сине-красной вышивкой. Волосы девочки были подстрижены на уровне плеч и схвачены широкой синей лентой на лбу и висках.
– Вот и Эмельгайне.
– Вы уверены, Рида?
– Мы предполагаем…
Девочка на экране, замершая перед картиной со сложенными на груди руками, внезапно вздрогнула и повернулась лицом к камере. В глазах девочки был лёгкий испуг и беспокойство.
– Вы обнаружили себя!?
– Нет, Мэйт. Эмельгайне услышала шум от робота, но не смогла его разглядеть за предметами утвари.
На экране появился широкоплечий, похожий на мадьяра синеглазый мужчина в красном плаще, тёмно-синих штанах и длиннополой куртке, перехваченной широким ремнём из чёрной кожи. Волосы мужчины были схвачены серебряным обручем. Рыжие усы, свисающие по углам рта, дополняли облик.
– Знакомьтесь, князь Шагал Лагот, — прокомментировала Рида.
– Вы уверены?
– Да, это князь, — подтвердил Станко. — На его голове княжеский венец. Такой хранится в музее Саллейна. Да и портретное сходство с изображением на медали, отчеканенной по приказу князя после успешного похода на хунганов, очевидно. Девочка, несомненно, — Эмельгайне. Ей в ту пору было семь лет. Да и с кем князь мог так любезно разговаривать, как не с любимой дочерью.
Альбом с изображением Хунганской медали пошёл по столу.
– А я сильно сомневаюсь, что это Эмельгайне, — неожиданно возразил Карим.
– Сомневаетесь, коллега? — язвительно ответил академик Станко. — И на чём же основаны ваши, извините, сомнения?
– Во-первых, девочка — мархутка или руста. Маргийцы, мархуты, русты и юраты похожи, но есть разница. Посмотрите хотя бы на наших ребятишек. Ноно и Зуйка — маргийцы, Лана — юратка.
– А я повторяю, — академик повысил голос, — девочка — княжна Эмельгайне Лагота. Ещё одна деталь: на ней зелёное платье. Это один из княжеских цветов и любимый цвет княжны. Так, кстати, говорят ваши легенды. И ей как раз семь лет.
– Девочке в фильме может быть и восемь, и девять, — возразил Карим. — Я продолжу. Во-вторых, мужчина и девочка совершенно не похожи друг на друга. Странно для родных отца и дочери. В-третьих, объясните вот это, — Карим положил на стол медальон.
– Что это? — с некоторой опаской в голосе произнёс академик.
– Найденный нами медальон, служивший знаком «чёрных воронов», гвардии князя. На нём изображена Эмельгайне.
– Такой знак княжеские, а позднее царские гвардейцы носили вплоть до провозглашения в Маргитте республики в начале прошлого века. Сначала это был чеканный медальон, позднее — медальон с портретом в технике перегородчатой эмали. Позднее — эмалевый портрет, моделями для которого служило это чеканное изображение, — Дэн показал на медальон, — и Элина — дочь тогдашнего монарха Морсана III.
– Как видите, ребёнок на медальоне старше — ей примерно двенадцать лет. И отнюдь не похож на девочку из отснятого фильма. Возраст медальона — середина XIV века. А учредил знак гвардии князь Шагал. Это задокументировано в Геральдической комиссии, которую учредил ещё отец Шагала.
– Вы уверены, что на медальоне Эмельгайне? — поинтересовался Станко.
– Да, там написано, — Дэн взял в руки медальон и прочитал надпись: — «Эмельгайне — княжна Маргитта и наследница степей».
– Знак мог быть учреждён позже, когда Эмельгайне было двенадцать, — продолжал настаивать академик.
– И по какому же поводу? Какое событие 1339 года могло служить поводом для учреждения знака? — Карим вопросительно посмотрел на академика.
– А князь не называет имя девочки? Ведь они о чём-то разговаривают? — поинтересовалась Лара Лиготис.
– К сожалению, после того, как Эмельгайне испугалась шума, мы переместили робота. Из-за гулкости помещения записать звук не удалось, — Рида включила звук, но из динамиков раздался только неясный гулкий шум.
– И, кстати, почему вы так уверены, что Эмельгайне в ту пору было именно семь лет? — поинтересовался Дэн. — Точная дата рождения княжны неизвестна.
– Это элементарно, Дэн Роберг, — академик начал горячиться. — Цепочку логических построений, позволяющих вычислить возраст княжны могут построить даже мои студенты-первокурсники!
– Озвучьте их нам, — попросил Тим Лиготис.
– Элементарно! Надеюсь вам известно о битве при Лиганде?
– Разумеется, — ответила Лара. — Битва, в которой объединённое войско маргийцев, мархутов и юратов разбило объединённое войско хунганов и ландийцев, возглавляемое рыцарями ордена Золотого Дракона.
– Известно и участие Эмельгайне в битве. После ранения отца и смерти сотника «воронов» Дэна Волинара юная Эмельгайне сама повела в бой гвардейцев против левого крыла ландийских полков. Её атака вдохновила мархутские полки под командованием тысячника Влада Погодия, атаковавшие укрепления магистра Ордена Зикурта Эльфера.
– Я могу лишь добавить, — одобрительно кивнул Борис, — что тогда Шагал учредил один из высших орденов Маргитта — орден Радуги. Девизом ордена стал «За беззаветную преданность и чистоту помыслов», а в медальоне художник изобразил юную княжну. Вы можете убедится, взглянув на изображение ордена. Первыми награждёнными стали сама Эмельгайне и Влад Погодий. Логично, что тогда же князь мог учредить и знак гвардии в виде медальона с портретом княжны, — академик не мог скрыть торжества. Ведь он разбил доводы оппонентов неопровержимыми доказательствами. Что с того, что на экране не Эмельгайне (академик тоже сомневался, ведь девочка могла быть и дочерью кого-то из «воронов»), авторитет настоящей, академической науки должен быть непререкаем!
– Тогда придётся объяснить — почему на портрете князя, изображённого вместе со старшиной Совета Норгом Тагором и сотником «воронов» Дэном Волинаром, последний изображён с «гвардейским» медальоном? Ведь Волинар погиб в битве при Лиганде? — Дэн показал на экране планшета знаменитый портрет из Исторического музея в Саллейне.
– Молодой человек, вам нужно лучше знать историю!
– Переходим на личности? — усмехнулся Дэн. — Второй вопрос — как связаны возраст княжны и битва при Лиганде?
– Элементарно! — академик начал злиться. — Ровно через год Эмельгайне выходит замуж за Ильму Радолита!
– И что?
– А то, что по обычаям мархутов, девушка выходила замуж в семнадцать лет! Битва при Лиганде состоялась 17 августа 1343 года! Через восемь лет после Хунганского похода! В 1344 году, в год замужества Эмельгайне было семнадцать! Это значит, что в битве при Лиганде ей было шестнадцать! Во время Хунганского похода — восемь! И за год до этого — семь!
– Но семнадцать — это лишь минимальный брачный возраст, — возразил Дэн. — Она могла выйти замуж и позже.
Академик казалось готов был броситься на Дэна с кулаками.
– Это был династический брак, неужели не ясно! И поэтому княжну выдали сразу, как только наступил брачный возраст! — академик перевёл дух, теперь его оппонентам нечего возразить! Но он жестоко ошибался.
– Интересный династический брак, — скептически ответил Мэйт. — Ильма, будучи пятым сыном князя Ядвика, практически не имел шансов на престол. К тому же, князя у юратов избирал Большой совет. Титул не передавался по наследству. А Эмельгайне была наследницей престола, будучи единственным ребёнком Шагала. А у маргийцев, как известно, трон наследовался старшим ребёнком независимо от пола. И Эмельгайне правила Маргиттом в качестве великой княгини ещё сорок лет после отца. Скорее, брак был династическим со стороны Ядвика Радулита. А значит княжна могла выйти замуж и в двадцать, и позже.
– Ещё одно возражение, уважаемый профессор Станко, — ответил Дэн. — Я не поленился обратится в архив капитула ордена Радуги. Орден был учреждён в 1334 году. В год Хунганского похода. А первые награждения им действительно произошли в 1343 году, после битвы при Лиганде.
– И ещё одна маленькая гадость, профессор, — коварно улыбнулась Лара. — На портрете у сотника Дэна Волинара два медальона. Нелогично носить два гвардейских знака. И мы вчера нашли второй медальон. Ведь при нашем Храме были расквартированы «вороны». Князь расширил состав гвардии, а Волинар после Хунганского похода стал тысячником. Вот этот медальон, — Лара положил на стол второй медальон, такой же, как и с изображением Эмельгайне.
– Они идентичны, — не отступал академик.
– Не совсем. На втором медальоне изображена другая девочка. Она младше и имеет другой тип лица. И надпись. Она гласит: «Радуга — светлая душа, осветившая Маргитт». Возраст медальона тот же.
– Мне это напоминает девиз ордена Радуги. Там есть похожие слова: «…за чистоту души». И опять же какая-то Радуга… И на знаке ордена изображена девочка.
– Есть и ещё одно. Посмотрите на экран и медальон. Девочка имеет явное сходство с портретом на «медальоне Радуги».
– А ведь Радуга может быть именем, — предположила Зина.
– Верно, — согласился Дэн. — По-мархутски — Ириша, это имя и сейчас часто встречается. По-юратски — Радула, такое имя хоть и не встречается сейчас, но было весьма распространено в позапрошлом веке. По-маргийски — Химмлуде, но такого имени у маргийцев не было.
– Значит надо покопаться в архивах и узнать, не было ли в окружении князя девочки или девушки по имени Радула или Ириша. Это должен быть ребёнок из окружения князя, причём близкого окружения. И, видимо, должна совершить какой-то героический поступок, причём её имя должно пересекаться с именем княжны… — заключил Мэйт.
Глава 10. Пришелец
Князь вышел. Рони некоторое время стояла посреди зала, пока не услышала торопливые шаги. Оглянувшись, она увидела вошедшую Эмельгайне — дочь Шагала. С двенадцатилетней княжной у Рони сложились дружеские отношения. Она нередко бывала в покоях юной наследницы, где девочки проводили время в нехитрых играх.
– Рони, я так и думала, что ты здесь. Здравствуй, — Эмельгайне поприветствовала девочку.
– Здравствуй, Эмеле, — Рони вежливо поклонилась, ведь где-то здесь рядом находился старший жрец, мархут Люб Комонь, о котором девочка слышала, как о доносчике. А князь предупреждал, что в Алате немало шпионов, и неизвестно, кому и что донесёт Люб.
– Отец собирается в поход к тому Храму Одержимых, я отправлюсь с ним, — Эмеле посмотрела на Рони.
– Я знаю, — Рони кивнула в ответ. — Я покажу «воронам» дорогу. Храм не так просто найти.
– Ты идёшь с нами? — удивилась княжна. — Это опасно. Мы можем и не вернуться…
– Я не боюсь. Ведь ты тоже можешь погибнуть.
– Я — наследница. Мне править Маргиттом.
– Если я погибну — значит такая судьба. Так говорил Радим. Всё равно обо мне плакать некому, — вздохнула Рони.
Внезапно рядом с девочками, в боковой нише храма, послышался шорох и неясный гул. Эмеле резко обернулась, обнажая кинжал. Вслед за ней обернулась и Рони, нащупав за поясом платья короткий и узкий нож — обычное женское оружие маргийцев.
В углу разлилось голубоватое свечение, из которого вышел странный человек (вот только человек ли?). Длинная тощая фигура, затянутая в узкий, сверкающий серебром костюм с круглой, украшенной короткими рогами головой. И самое страшным было то, что у загадочного гостя не было лица! Вместо него была лишь чёрная тень, из которой злобно глядели два сверкающих красных глаза.
– Княжна Эмельгайне, мне нужен твой отец, — ровно и бесцветно прозвучал голос гостя.
Голос был странным, ровным, мощным… Он не мог принадлежать живому существу. Звук голоса был пугающе-чужим, от него веяло чем-то потусторонним… Рони вздрогнула, холод пронзил сердце: она видела уже этого гостя, видела в храме…
– Зачем? — стараясь сохранить твёрдость голоса, ответила Эмеле.
– Я должен говорить с ним о важном. Я пришёл с миром, — произнёс гость.
– Люб! — позвала Эмеле главного жреца.
– Да, светлейшая, — склонился в поклоне жрец.
– Позови отца. Немедленно! — голос Эмеле обрёл властные нотки. Как только Люб ушёл, Рони тоже собралась ретироваться из главного зала, но Эмеле шепнула: — Останься, Радуга. Он пришёл не с миром…
***
Зуйка сидела в комнате (вчера археологи переселились из палаток в комфортабельные пластиковые домики рядом с лабораториями) и листала книгу о князе Шагале. Внезапно девочка замерла, вглядываясь в картинки.
«Вот!» — Зуйка быстро положила книгу в сканирующее устройство и скопировала иллюстрации. На одной из картинок была изображена княжна Эмельгайне (во всяком случае, так гласила старинная надпись над портретом) и рядом с ней — девочка помладше в красивом, хотя и простого покроя зелёном платье. Надпись над ней гласила: «Радуга».
– Вот и таинственная Радуга! — Зуйка радостно сообщила о своей находке вошедшему в комнату Ноно. — Смотри! А на другой картинке их встреча с пришельцем! — Зуйка показала вторую картинку, на которой были изображены Шагал, Эмельгайне и Радуга в обществе странного рогатого существа с чёрным лицом и красными глазами.
– Ну и что? Здесь даже черты лица не разглядишь. Картинки, как на лубке, — фыркнул Ноно.
– Но была же девочка по имени Радуга! — торжествовала Зуйка. — И в зелёном платье, как в фильме.
***
– Мы попали! — Рида не могла сдержать торжества. — Вот ваш пришелец. Встреча состоялась вскоре после свидания Шагала с неизвестной девочкой.
– С дочерью Эмельгайне, — строго уточнил академик Станко.
– Нет, уважаемый профессор, это была не Эмельгайне.
– Это была Радуга! — раздался из дверей вопль Зуйки. — Вот смотрите, я нашла картинки в старой книжке про князя Шагала! — и девочка протянула отпечатанные картинки учёным.
– Любопытно! — Рида взяла картинку.
– Рида, всё же давайте перейдём к отчёту, — напомнил Мэйт о цели собрания.
– Да, извините, — Рида включила проектор…
***
– Да, становится всё интереснее, — прокомментировал Мэйт увиденное на экране, когда фильм закончился. — Вот вам и легенды, академик Станко.
Академик лишь угрюмо молчал, не желая признавать себя побеждённым.
– Итак, на экране мы видели Шагала, видели Эмельгайне. Княжне действительно одиннадцать-двенадцать лет. И таинственную девочку, — Рутан ходил по кабинету потирая подбородок.
– Но отнюдь не вашу Радугу! — подал голос Борис. – Её имя — Рони.
– Почему же? — возразил Тим.
– Они называли имена друг друга. Поэтому мы точно знаем, что девочка в синем платье — Эмельгайне. Шагал называет её по имени, плюс несомненное портретное сходство княжны с ребёнком на «медальоне Эмельгайне».
– Согласен, Лейна. И она похожа на отца. Вторая девочка называет её Эмеле. С юной княжной они в дружеских отношениях. А Рони может быть прозвищем. Ведь так её называет только Эмельгайне. Князь однажды называет имя ребёнка — Ириша. Радуга, как мы и предполагали. Остаётся только найти сведения о ней в недавно найденных дворцовых архивах. Они должны быть, если наша Радуга попала на изображения вместе с княжной.
– Но главное не только это! — с места поднялся Сергей Копёнкин. — Пришелец предлагает князю принять дар небес. Небесные «Кристаллы мудрости», дарующее вселенскую мудрость и великую власть над живущими.
– А отказ князя вызвал гнев пришельца, пригрозившего ему всевозможными бедствиями, — добавила Зина. — Не связано ли это с нашим Храмом и осколками зелёных пирамидок?
– Вопрос, как он попал в Храм? — Дэн посмотрел на коллег.
– Мы обследовали угол храма. Там сооружён пассивный гиперпортал. Князь его не видел, портал прикрыт голограммой, изображающей кирпичную стену и включающимся после отключения канала силовым полем. Если бы даже князь ощупал стену, то нащупал бы всё тот же камень, который видел.
– А провести пришельцев в храм для эффектного спектакля мог главный жрец Люб. — добавил Дэн. — О нём я разыскал сведения в хрониках о хунганских походах Шагала. Люб — мархут, бежал из хунганского плена, оказался у маргийцев. Доверие заслужил, показав «воронам» тайные тропы хунганов, по которым они совершали набеги на заставы. Его помощником был некто Рут, тоже беглец. Рута взял в поход, в первый неудачный, Шагал. Позже Рут пытался бежать, но был пойман. Под пытками показал, что служил рыцарям ордена вместе с Любом. Люб, узнав, что Рут пойман, повесился в дворцовом саду…