Повесть о Евпатии Стволоврате

Повесть о Евпатии Стволоврате

Пот заливал глаза. Андрей вытер лоб рукавом и вонзил в грунт лопату. Да, на раскопе все по старинке, технику использовать нельзя. Ковш экскаватора или бульдозерный нож уничтожат хрупкие артефакты, перемешают все с землей. Ничего, скоро практике конец, и тогда прощай жизнь в палатке и тяжелый ручной труд. Да здравствует цивилизация!

Металл звякнул о металл. Проржавевший в труху меч или шлем. Вот это удача! Здесь, на месте где, по легенде, погиб Евпатий Коловрат, иногда встречаются подобные находки. Значит, не такая уж это и легенда?

Андрей бросил копать и зычно крикнул:

- Александр Васильич! Нашел что-то!

Жилистый пожилой мужчина с лопатой бросился к яме. Несколько человек рванули за ним. Осторожно, маленькими совочками, студенты откопали странную конструкцию: четыре стальных трубы вокруг оси, два цилиндра и рукоятки, покрытые растрескавшимся от времени пластиком.

Андрей попробовал взять странный предмет за ручки. Выдернул его из грунта, выбрался из ямы и застыл, будто солдат, поливающий врагов огнем четырехствольного пулемета…

Заседание ученого совета Института Времени подходило к концу. На сцене актового зала профессор Шарков, сухонький старичок в зеленом пиджаке, отвечал на вопросы многочисленной аудитории.

- Значит, вы считаете, что взятие Рязани – ключевая точка российский истории? – выкрикнул кто-то с места. – И если отстоять город, Русь займет в Европе доминирующее положение?

- Именно так. Произведенные нами расчеты показывают, что Русь станет культурным и промышленным центром. Наша задача – остановить Батыя и заставить его повернуть вспять. План «Евпатий и Стволоврат» разработан именно для этого. Мы попробуем перевести время в новое русло.

- Может, Гитлера убить? – съехидничал доцент Лиманов. Острый ум этого с виду невзрачного маленького ученого был способен разрушить любые, самые проработанные проекты.

 - Возможно, это не потребуется, если мы отстоим Рязань. Тогда и Гитлера не будет.

- И многих других людей, - возразил Лиманов. – Вспомните эффект бабочки.

Профессор Шарков пошелестел бумагами:

- Люди останутся. Возможно, они станут другими. Поменяют национальность, язык, мировоззрение. Но какая разница кем ты стал в альтернативной реальности, если не знаешь, кем был в старой?

- Мне бы не хотелось… - начал Лиманов.

- В конце концов, американцы отправляли Блазковица в гитлеровскую Германию,  – перебил его Шарков. - Ничего плохого не произошло.

Лиманов сел на место. Зал зашумел. Профессор поднял руку:

- У нас мало времени. Я должен представить вам исполнителя нашего плана! Знакомьтесь: сержант войск специального назначения Евпатий Колесов и пулемет «Стволоврат»!

На сцену поднялся здоровенный детина в зимнем камуфляже и металлическом шлеме. В руках… нет, лапищах, он держал странное оружие: четыре ствола и два цилиндра – один под другим. За спиной сержанта горбом торчал большой ранец, из которого тянулась гибкая лента с патронами. На левом запястье темнел портативный компьютер.

Шарков откашлялся:

- По нашей просьбе Министерство Обороны разработало этот пулемет. Стреляет безгильзовыми патронами. Пули со временем распадаются, в прошлом не остается их следов. В отличие от западного образца, стволов не шесть, а четыре, что облегчает конструкцию. На каждом стволе – компенсатор, снижающий отдачу. И наша уникальная разработка: синтезатор боеприпасов. Благодаря нему наш воин не будет нуждаться в снабжении.

- Вы считаете, что единственный солдат, пусть и хорошо вооруженный, сумеет остановить татарские полчища? – выкрикнул Лиманов.

- Ему нужно лишь помочь защитникам и переломить ход сражения, не более того. Мы и рады бы послать в прошлое танковую дивизию, но всем известно: на перемещение во времени нужно затратить массу энергии. И так придется задействовать ресурсы едва ли не всей страны. Разумеется, в комплект экипировки нашего универсального солдата входит бронежилет и шлем с целеуказателем. Просто так его не возьмешь!

- Ну, коли так… Может, что-нибудь у вас и получится, - пробурчал Лиманов.

Шарков объявил заседание закрытым.

Евпатий остановился перед прозрачными мостками в камеру машины времени. Операторы следили за экранами. Уровень заряда накопителей рос медленно, мощности двух десятков электростанций едва хватало. Наконец, вспыхнули зеленые лампы и дежурный смены доложил: «Готово!»

 Кто-то дотронулся до плеча солдата. Евпатий вздрогнул: перед ним стоял доцент Лиманов.

- А если тебе станет страшно, - зашептал он. – Нажми на красную кнопку, и ты окажешься дома.

Лиманов хлопнул Евпатия по плечу. Тот прошел по мосткам, словно по воздуху. Закрылась толстая стальная дверь. В ушах раздалось какое-то гудение, будто заработали десятки трансформаторов, пол куда-то провалился и сержант полетел в невидимую бездну…

Мерзлая земля больно ударила по плечу. В горле запершило от едкого запаха гари. В лицо хлестко ударил пронизывающий ветер. Евпатий окончательно пришел в себя, открыл глаза и увидел перед собой бревенчатую крепостную стену. Обернулся и замер в растерянности: похоже, он опоздал.

Рязань догорала. Черный дым от сгоревших построек стлался над землей. То здесь, то там, пробивались языки пламени. Кругом валялись искромсанные тела защитников, снег потемнел от крови.

Евпатий посмотрел на пресловутую красную кнопку. Возвращаться домой? Сержант обошел деревянный дом с провалившейся крышей и увидел труп утыканного стрелами подростка. Рядом с ним лежала молодая женщина с разрубленной головой. Ярость застлала глаза.

Ну уж нет! Он будет сражаться и кусать, рвать зубами татарскую нечисть пока… пока ему по-настоящему не станет страшно!

Ветер донес чьи-то гортанные крики. Евпатий, не ощущая тяжести снаряжения, побежал на шум.

Несколько монгольских всадников гонялись за человеком в грязной, покрытой пятнами, рубахе. Они могли бы легко порубать его саблями, но почему-то щадили и клинки свистели над самой головой несчастного. Так вот, значит, какие здесь развлечения!

«И да прольется кровь захватчиков» - мрачно усмехнулся Евпатий, опустил на глаза рамку прицела, нажал на гашетку и повел стволами пулемета.

Оглушительное брррррт – и монголы, как подкошенные, повалились на землю. Чудом уцелевший воин вскочил на ноги, взмахнул саблей и храбро кинулся на сержанта. Очередь перерубила его пополам. «Получи, нерусь поганая» - процедил Евпатий.

Горожанин сидел на корточках, закрыв голову руками. Сержант схватил его за шкирку, поставил на ноги так, что затрещала ткань, и глянул незнакомцу в лицо. Совсем юный парень, светлая растительность только-только пробивается на бледном лице.

- Идем со мной, если хочешь жить! – прорычал Евпатий. – Ты кто?

- Бориска… - прошептал парень.

- Будем знакомы. Евпатий Колесов. Где Батыга окаянный? – сержант вспомнил книгу «Батый». - Веди меня к нему!

Юноша поднял взгляд чистых синих глаз и удивительно твердо сказал:

- Боярин. Побиваша тебя. Ордынцев – тьма тьмущая!

Слова Бориски подействовали, будто ледяной душ. Ярость уступила место трезвому расчету. Евпатий мысленно пожурил себя: спецназовец – самостоятельная боевая единица. Поддаваться эмоциям значит провалить задание ко всем чертям!

Сержант нагнулся и тихо сказал:

- Можешь провести меня незаметно к татарам? Мне надо разведать. Так, чтобы нас не заметили.

Бориска что-то буркнул и потянул Евпатия к сгоревшим домам. Сержант остановил его. Сорвал с мертвого татарина шапку, пробитый пулями халат и сапоги.

- Надевай, а то замерзнешь! И возьми оружие! – и протянул юноше саблю и ножны.

Бориска дворами проскользнул к пролому в крепостной стене. Евпатий осторожно выглянул и обомлел: насколько хватало глаз, мерцали огни костров. Перекрикивались люди, ржали лошади. Сержант вспомнил инструктаж: историк говорил что-то о тридцати тысячах татар. В одиночку столько не одолеть. Но можно устроить захватчикам партизанскую войну.

К счастью, Евпатий и Бориска понимали друг друга, несмотря на различие в языках. Не обошлось без недоразумений, но все же оба товарища по несчастью добрались до сбежавших в леса рязанцев. Когда их встретил дозор, Бориска вовремя успел сорвать монгольскую шапку, иначе дело могло закончиться перестрелкой со своими. Два дюжих воина отвели путников к начальнику над остатками рязанского войска.

Седобородый мужчина в меховой шапке хрустел аппетитным куском жареного мяса, двигая челюстями так, что алый шрам на щеке ходил ходуном. У Евпатия потекли слюнки: яйцеголовые не догадались снабдить его синтезатором пищи. Наверное, думали, что во время кратковременной миссии он вряд ли успеет проголодаться.

Рязанцы усадили гостей возле костра. Кто-то сунул Евпатию и Бориске горшок с кашей и ложки. Предводитель сам отрезал мяса от своего куска. Немного заморив червячка, Евпатий предложил:

- Давайте крошить татар! Я, если что, впереди!

- Погоди, дядя, - сказал начальник. – Ты видел, сколько ордынцев? А нас?

К этому времени Евпатий уже научился преобразовывать корявую речь местных в понятный язык. Впрочем, ему все равно казалось, что рязанцев обучал разговаривать магистр Йода.

- Значит, вы трусы? А хотите, я вам кое-что покажу? – Евпатий вскочил, навел пулемет на молодую ель и нажал на спуск. Проревела очередь, и дерево с треском повалилось на землю. Рязанцы шарахнулись в сторону.

- Неужели вы не пойдете воевать за землю русскую? – пафосно воскликнул Евпатий.

- С иноземцем-то во главе? Ты и одет не по-нашему, и морда бритая! И даже разговаривать не научился, - ехидно сказал кто-то.

- Братцы! Я же свой, красный! Русский! Евпатий меня зовут, Колесов! Даже пулемет называется Стволоврат! – в отчаянии вскричал сержант и, не получив поддержки, махнул рукой.

- Ну и пропадите вы пропадом, - спокойно сказал он и разродился отборным четырехэтажным матом.

Шапка предводителя буквально поползла вверх. Рот приоткрылся, обнажив ряд гнилых зубов.

- Кажись, свой… - сказал главарь. – Прости, боярин. Сам видишь, времена какие. Тысяцкий я. Всеволод звать. Приказывай, за тобой пойдем.

Евпатий закинул пулемет за спину, сел у костра и затянул могучим басом: «Враги сожгли родную хату…» Песня пришлась рязанцам по душе, каждый подхватил ее, как умел, и мелодия, будто поминальный звон, лилась над непроходимыми лесами.

Татар догнали только у Суздаля. Дозорные принесли весть, что татарский арьергард уже близко. Отряд Евпатия с хода вломился в боевые порядки неприятеля.

Ревел пулемет, орали срезанные длинными очередями татары. Сержант выкашивал врага прямо перед собой, а на флангах сталь русских мечей звенела о татарские сабли. Внезапно все стихло: монголы закончились в буквальном смысле. Весь арьергард был уничтожен. Лишь несколько человек удирали сквозь редколесье.

Отряд не стал останавливаться – никто не смог бы удержать опьяненных победой рязанцев. Вскоре схватка разгорелась с новой силой.

Евпатий следил за вражескими лучниками. Едва кто-то из них приближался на расстояние полета стрелы, сержант переносил огонь и засыпал противника градом пуль. Никто не успевал даже натянуть тетиву.

Неожиданно татары отступили. Парламентер выкрикнул:

- Что вам надо?

- Шоколада! – ухмыльнулся Евпатий. – Выдайте нам Батыгу на растерзание, и мы отстанем. Нет? Тогда мы будем биться до самой смерти!

Бой возобновился. Вместо парламентера из рядов монгольских воинов выехал всадник. Сержант даже залюбовался им: статный, в черных металлических доспехах, он поигрывал длинной саблей, другой рукой умело направляя лошадь в самую гущу сражения. Несколько рязанцев пали под его ударами.

К Евпатию подвели коня и подали поводья. Соратники что, с ума сошли? Хотят, чтобы он выехал на поединок с татарским супергероем? На лошади? Уж лучше пешим! Сержант отбросил сомнения и, презрев скакуна, побежал вперед. Знатный монгол вихрем помчался прямо на него.

Сержант нажал на гашетку. Очередь рассекла татарина пополам. Чудом уцелевшая лошадь сбросила тело и поскакала куда-то в сторону.

И тогда с неба посыпались тяжелые стрелы и камни. Один такой валун врезался в ряды рязанцев и сразу несколько человек, словно сбитые кегли, со стоном валились на землю. Евпатий разглядел катапульты, но довернуть стволы не успел: что-то тяжелое выбило у него из рук оружие, оборвав патронную ленту. Он потянулся за штык-ножом и увидел свой камень.

Казалось, будто булыжник неподвижно повис в небе. Медленно вращаясь, он постепенно рос и Евпатий почувствовал, как холодная волна ужаса мчится от самого сердца куда-то к пяткам. Усилием воли сержант подавил страх, выхватил штык-нож и бросился в сторону. Камень заслонил собой небо, и земля ушла из-под ног…

Проржавевший пулемет исчез в камере энергомассанализатора. Профессор Шарков глянул на экран и злобно посмотрел на Лиманова:

- Почему вы не сказали мне о своих расчетах? Мы бы не потеряли впустую столько времени и энергии!

- Мне бы все равно никто не поверил, - вздохнул доцент. – К тому же было весьма забавно наблюдать, как вы отправили эмиссара прямо в так называемый событийный узел. Разумеется, время сделало маленький шажок назад и не дало изменить уже зафиксированный ход событий.

- Знай все это, мы бы выбрали другую дату! Скажем, отправили бы Евпатия в точку на несколько дней раньше!

- Это бесполезно, - усмехнулся Лиманов. – Наш славный воин опоздал бы в любом случае. Даже если бы он появился на месте за год до уничтожения Рязани. Для того чтобы пробить событийный узел, требуется энергии в десятки раз больше, чем вы закачали в установку.

- Но это в принципе возможно? – оживился Шарков.

- Конечно. Варианты всегда есть. Кроме атаки, так сказать, в лоб, можно применить катализатор Лиманова, - скромно потупился доцент.

- Ты… ты… хуже татарина! – взъелся профессор.

- Намного, - согласился Лиманов. - К тому же мне вовсе не хотелось исчезнуть. Да-да, я знаю все отговорки про то, что люди всего лишь поменяются. Но меня все и так устраивает.

Энергомассанализатор щелкнул. Профессор записал в портативный компьютер цифры с экрана и буркнул:

- Скажите, Лиманов. Как там наш сержант? За всей этой кутерьмой не было времени поинтересоваться.

- Приходит в себя. Конечно, сказалось нервное напряжение, но, когда мы выведем из его организма паразитов…

- Кого? – изумился Шарков.

- Паразитов, - повторил доцент. – Евпатий же питался не пойми чем. Это мы думаем, что Средневековье – экология и чистый воздух. А на самом деле – инфекции да инвазии. В общем, как только вычистим сержанта, пусть отвечает на вопросы комиссии. Кстати, он так и не нажал на кнопку. Хорошо, что система возврата реагирует на страх смерти. Мертвые герои нам ни к чему.

Ученые разбрелись по кабинетам. Лиманов открыл стол и положил перед собой семейную реликвию – золотую пластинку на веревочке - пайцзу, выданную далекому предку доцента самим Батыем.