История вторая. Кочевник. Глава 6.
Глава 6. Прощай.
21.01.В.995
Весенняя стоянка племени Полета Стрекозы
Зимнее становище племени Полета Стрекозы было в трехстах лигах к северо-востоку от ристалища. Но Трорвль отправился на юго-восток. Туда, куда должно было в самое ближайшее время откочевать его племя - на место весенней стоянки. Море уже наступало на степь. Вернее, оно начало отвоевывать первые метры территории еще месяц назад, задолго до Побоища. На этот возмутительный факт старательно не обращали внимание. Ведь воины еще не «отправились на север», а, значит, разлив не имел права начаться. Это еще сильнее подточило веру юноши в предания и традиции. Когда-то в детстве он свято верил во все это, и даже мечтал оказаться в Божественном воинстве, сразиться с Богами зимы и холода. Но теперь он отчетливо понимал, что разлив моря – следствие таянья снегов.
Напрасно думать, что народ Каганата совсем уж дикий и необразованный. Те, кто хотел, могли многое узнать у старых учителей. Другое дело, что мальчики не особенно утруждали себя этим занятием. Зачем, когда большая их часть не доживет до пятого периода своей жизни. Но Трорвлью было интересно. Тем более что у него было очень мало друзей и в игры его брали с неохотой. Зимнерожденные большая редкость и сверстников у Трорвля почти не было, старшие ребята его не привечали, а играть с младшими было неинтересно. Поэтому он ходил к старому Грундру вместе с девчонками и немногими такими же, как он любопытными мальчишками. Грюндр в свое время долго жил в Центре Мира, и был из тех редких кочевников, которые вернулись в родное становище, когда слишком постарели, чтобы исполнять службу охранников. Он много интересного рассказывал детворе, учил их считать, читать степные руны, и даже порывался научить центромирскому языку. Впрочем, никому это было не интересно, и он бросил эту затею. Зато он много рассказывал о чужих странах, их удивительных обычаях, и о том, как устроен Мир. Так он рассказал небольшому кружку слушателей, тайну, которую узнал от торговцев. Рассказал лишь немногим самым преданным ученикам то, что было на грани с крамолой. О том, как на самом деле проходит Великий Круг.
По его словам, Дышащее море весной разливалось не из-за Божественной битвы, а просто потому, что таял многометровый слой снега, покрывавший из-за влажных зимних ветров, не только степь, но и гигантскую страну за морем – Святую Белую Империю. А летом начинала таять и далекая полярная шапка. Вся эта вода заливала степь, и держалась все лето и начало осени, потому, что в низовьях Великая река протекает между двух горных хребтов в узком и глубоком каньоне, который как узенькое бутылочное горлышко, не дает разлившейся воде уйти вниз к Дельте и Океану. А Побоище – лишь жестокий дикий обычай.
Трорвля это надолго выбило из колеи. Он не мог понять, кто прав: старый Грюндр, или Говорящий за Богов? Юноша до последних пор так и не решил для себя этот вопрос. Но теперь… Теперь он был уже почти уверен в словах учителя.
Кстати сказать, таянье снегов в степи уже стало заметным. Ручейки, стекающие к морю, на глазах превращались в речушки, а вскорости и в реки. Мелкие и неимоверно холодные. В одной из них он на вторую ночь после побоища отмывался от крови и грязи. И пил, пил, пил.
Но мелкие речушки, стекающие по степи - это ерунда, по сравнению с Северной. Главная степная река, текущая с запада на восток в пятистах лигах к северу от ристалищ, являлась границей между этой самой степью и бесконечными болотами, переходящими в приполярную тундру. Севернее нее народ Зеленого Каганата не селился даже зимой, не смотря на бескрайние луга, и все еще теплый климат. В степи не из чего было сделать лодки, чтобы пересечь ее даже зимой, пока она узкая. А сейчас она, питаясь тающими снегами, разлилась на многие десятки лиг, заставляя племена, зимовавшие на ее берегах, первыми сниматься со своих мест и откочевывать к югу. Ну а вслед за ними начал переход на временные стоянки и остальной степной народ.
Правда, стронулись с зимовий не все. Те, что были невдалеке от ристалищ, передвигаться не торопились. Разлив Дышащего моря до них дойдет не раньше чем через месяц, так что можно продолжать выпасать стада. И ускоренно их забивать, чтоб успеть заготовить мясо для долгого, длинной в тысячи лиг, перехода в летние степи.
Этим вялящимся мясом Трорвль и разжился на третью ночь после боя. Было очень страшно подкрадываться к чужому стойбищу. Так страшно, что он забыл об угрызениях совести. Воровство у кочевников было редким и презираемым грехом. Но голод есть голод. За тучные зимние месяцы Трорвль успел забыть, что это такое – постоянно хотеть есть. Жара и голод были его главными воспоминаниями о летних степях. И тогда за украденный кусок пованивающего и каменно твердого вяленого мяса вполне могли убить или хуже того - выгнать из племени. А сейчас это самое мясо вялилось безо всякой охраны подвешенное на веревках, длинными рядами растянутых на окраине становища.
Трорвль срезал себе целую охапку пластов уже неплохо просушенного мяса. Чтобы как можно дольше продержаться на нем, перед следующим воровством.
Срезал мясо он острым краем обломанного наконечника копья. Трорвль нашел его на поле ристалища. Дружинники Божественной стражи не стали его подбирать, а может, просто не заметили. Юноша понимал, что если бы он поискал получше, то наверняка нашел бы нормальное оружие. Но ковыряться в море трупов было свыше его сил. Он, наоборот, постарался как можно быстрее покинуть место смерти пятидесяти тысяч молодых воинов. С тех пор он таился днем в высокой траве, а ночью шел, ориентируясь по звездам на юго-восток. Он помнил, что его племя устраивает весеннюю стоянку на северном берегу третьей отсюда речушки лигах в пятидесяти от берега моря. Места стоянок были давным-давно определены и размечены столбами с нанесенными на них знаками племен. Круг за кругом, период за периодом племена останавливались в одних и тех же местах, на одно и то же время.
Круги жизни. Из которых Трорвль выпал.
Труднее всего было найти нужный ему род. К становищу племени он вышел достаточно легко. Все кочевники великолепно умеют ориентироваться по Солу, звездам, лунам. Это и понятно, выпасая стада, они иногда очень далеко отходят от родного становища, а найти путь назад в бескрайней и совершенно однородной степи не умея ориентироваться и не держа постоянно в голове направление - почти невозможно. Так что Трорвль чувствовал, где и на каком расстоянии от него находятся нужные ему места. Такие, как стоянка его племени.
Трорвль вышел почти точно к излучине реки. Вот только кругом плотно разместились десятки и сотни племен, уже откочевавших с севера, так же как племя Полета Стрекозы. Пробираться между ними было неимоверно трудно. Он несколько раз попадался на глаза, к счастью без особых последствий. Юноша был такого возраста, что вполне мог быть принят за рожденного весной, или даже летом. Боевые метки на спине, груди и лбу он давно уже оттер, и даже красные пятна стесанной кожи на их местах уже зажили и не выделялись на загоревшем теле. Но все равно ходить вот так между чужими племенами было очень рискованно. Люди могли задастся вопросом: «а что тут делает незнакомый молодой парень?»
Но гораздо опаснее стало пробираться между становищами его родного племени. Племя Полета Стрекозы было небольшим – тысяч пять или шесть степняков. Не то, чтобы все друг друга знали, но знакомых было слишком много. Поэтому Трорвль действовал очень осторожно, двигаясь только по ночам, днем отходя в степь и там затаиваясь.
Из-за этого его не покидал страх. Он поселился в нем, крепко и надолго. Вот только страх был не таким как раньше. В тот жуткий день, который он провел на поле ристалища среди десятков тысяч мертвецов, ужас поднялся до такого запредельного уровня, что как бы отделился от его души. Он превратился во что-то живое и самостоятельное. А ночью, когда надо было уходить, Трорвль понял, что, не совладав с ним, не сделает и шага. И он скрутил ужас, загнал его в стеклянную клетку. С тех пор страх живет в ней, обдавая холодом душу, подсказывая, когда стоит затаиться или бежать, но, не мешая действовать.
Он увидел ее на третий день наблюдений.
Три дня Трорвль лежал невдалеке то от одной, то от другой окраины становища, осторожно выглядывая из травы, и пытаясь разглядеть среди соплеменниц Аррисю. И, наконец, среди шатров мелькнул знакомый силуэт. Трорвль старался не упустить ее из виду, но в его направлении двигалась какая-то полузнакомая женщина, и ему пришлось прятаться, замерев, и надеясь, что она на него не наткнется.
Второй раз он увидел Аррисю на следующий день, и ему удалось рассмотреть шатер, в котором она живет. Этой же ночью Трорвль прокрался в поселок и незаметной тенью скользнул внутрь жилища. Туда, где возле тусклого светильника сидела с каким-то шитьем его любимая.
Девушка ойкнула, уколовшись иголкой, уронила шитье из ослабевших рук.
- Трорвль… - одними губами, мгновенно потеряв голос. И, громче с всхлипом. – Трорвль. Трорвль!
Юноша как то мгновенно оказался рядом с ней, с силой прижал к себе родное теплое и мягкое существо. Аррися тихо пискнула, неуверенно обняла любимого.
- Трорвль. Как же так… ты… живой?
Он нашел ее губы, и разговор стал невозможен. Поцелуй постепенно вернул в Аррисю жизнь, заставил поверить в реальность происходящего, принять его со слезами радости и облегчения.
Они лежали, плотно прижавшись друг к другу. Утомленные и расслабленные. Ни Трорвлю, ни Аррисии не хотелось ни о чем думать, но ощущение реальности постепенно возвращалось, вместе с тревожными неизбежными мыслями.
- Как же мы теперь? – беспомощно прошептала девушка.
- Придется уходить, - тихим извиняющимся тоном.
- Из рода? – чуть вскинулась Аррися.
- Из племени, - вздохнул юноша. – Из Степи.
- Что ты… говоришь?..
Юноша, не отвечая, крепче ее обнял. Она уткнулась лицом ему в шею, какое-то время молчала, потом со слезами в голосе прошептала:
- Это так… страшно… Так невозможно…
- Но по-другому ведь никак. Меня сразу же убьют. А тебя… ну, может, не выгонят, но все равно на всю жизнь будет позор. Но я… могу уйти сам, один.
Аррися замотала головой, размазывая по его шее слезы.
- Я с тобой.
- Это будет очень нелегко, милая.
- Я понимаю. Но у нас есть время… пока мой срок еще далеко. Только, как и куда нам уйти? Я совсем не представляю.
- Я думал об этом, - медленно подбирая слова, заговорил юноша. – У нас не так уж много путей. Хорошо бы на восток. Там много государств, не может быть, чтобы мы не нашли такое, где нам будет хорошо.
- На востоке море, - возразила девушка.
- Ага. Через него не перебраться. То есть может быть и перебраться, но не здесь, а на юге. Если добраться до джунглей Дельты, там можно как-то попробовать переплыть Великую реку и дойти до восточных стран.
- Но там дикари. И они нас очень не любят.
- А за что им нас любить? За набеги младших стай? Но… может быть, к двум молодым степнякам они лучше отнесутся?
- Ага, не убьют, а только в рабы возьмут.
- Наверное, так и будет, - вздохнул Юноша. Поэтому путь на восток нам не осилить. Тем более что придется идти вдоль моря, а потом реки, а там наших всегда очень много кочует.
- А куда еще ты думал уйти?
- Второй путь – на запад. Говорят, перед Драконьими горами начинаются леса. Может, удастся в них поселиться. Я, правда, не знаю, как жить не в степи, но, наверное, мы сможем научиться.
- Но это так далеко… И, не на повозке, не с племенем. И, очень вероятно, нас заметят и поймают.
- Угу.
- Третий путь в Карапатрасию или Центр Мира?
- В Центр Мира. О пустыне я даже и не думал. Помнишь летнюю степь?
- Еще бы ее не помнить.
- В пустыне еще жарче, суше и голодней. Настолько же, насколько жарче и голодней в летней степи по сравнению с зимовьем. Там мы умрем.
- Значит, остается Центр Мира, - тихонько прошептала девушка. – Но это еще дальше, чем до Драконьих гор.
- Если идти по степи.
Девушка резко подняла голову. Расширившимися от удивления глазами уставилась на Трорвля.
- Торговцы? По воздуху?
- Да, они совсем скоро улетят к себе. Если удастся пробраться на один из кораблей - мы спасены.
- Лишь бы они уже не улетели, - с беспокойством проговорила Аррися. – Ярмарка заканчивается. Наши с нее уже вернулись.
- Да, надо спешить. Завтра ночью выйдем.
- Только, как мы проберемся, чем заплатим?
- Придется прятаться. И на корабле тоже. Если нас поймают, то скорей всего не выдадут. Ну, я на это надеюсь. Но могут, так же как и в Дельте, продать в рабство. Так что надо как-нибудь затаиться на все время полета.
- Ох, удастся ли?..
- Но ведь другого варианта нет.
- Да, - сказала девушка, вновь прижимаясь к нему.
К стоянке воздушных кораблей они подкрались уже под самое утро через три ночи после его появления в становище. Пришлось пройти больше полусотни лиг, по ночам, таясь от чужих глаз.
Корабли напоминали стадо сказочных зверей, спящих в степи. Огромные баллоны, подсвеченные редкими кострами, тихонько покачивались в легком предутреннем ветерке. Они лениво пробовали приподняться над степью, но расчалки не пускали, удерживали воздушные корабли в нескольких метрах от земли.
Совсем низко, для таких огромных туш, и так высоко для двух подростков.
- Как же туда забраться? – едва слышно прошептала Аррися.
- Попробуем по канатам, - так же тихо отозвался Трорвль. – Видишь, они наклонно уходят от якорей к кораблям.
Девушка с сомнением кивнула. Впрочем, другого способа не было. С гондол не свивало никаких лесенок, к ним не вело ни единого трапа. Похоже, так торговцы обезопасивали себя от незваных гостей.
Но, не только так. У костров, расположенных по периметру гигантского летного поля виднелись фигурки воинов-кочевников. Ребятам придется проскользнуть между ними, чтобы оказаться на поле.
А между тем, рассвет начал подсвечивать небо на востоке.
- Может быть, подождем до следующей ночи? – забеспокоилась Аррися.
Трорвль не успел ответить. За него это сделали на одном из ближайших кораблей. Тусклый свет, сочащийся из окошек в корпусе, разгорелся сильнее. Раскрылась дверь на галерею, и в ярком проеме показался черный силуэт.
- Эй, кочевники! – прокричал зычный голос. – Просыпайтесь! Готовитесь нас отшвартовывать! Как договаривались, с восходом улетаем!
В ответ ему прокричали, что никто не спит, и о вчерашнем договоре не забыли. Пусть лучше лежебоки с юга поторапливаются, а то не успеют проснуться, как вознесутся на небо.
Трорвль помянул духов ночи.
- Аррися, быстрее, а то улетят! – с легкой паникой в голосе.
И они, пригнувшись, побежали по полю, изо всех сил молясь Богам-покровителям, чтобы их не заметили.
Они смогли добраться до ближайшего из кораблей, и Трорвль примеривался, как бы забраться по туго натянутому причальному канату, когда раздался крик:
- А ну стой! Кто такие? Подойдите ко мне!
К ним приближались пятеро воинов.
Трорвль застыл на месте. Старый знакомый – страх – выбрался из стеклянной клетки и заполнил все его сознание ледяной вязкой слабостью.
- Беги в степь! Я их задержу! – тихо шепнула Аррися и, на миг оглянувшись на любимого. – Прощай!
Она метнулась навстречу приближающимся воинам.
- Помогите! Спасите! Меня хотели украсть!
Страх приотпустил и первым порывом Трорвля было кинуться за девушкой. Но он тут же понял, что если его поймают, это подвергнет ее опасности. Сейчас она может попытаться убедить воинов, в чем-нибудь другом, а не в побеге с недобитым в Побоище парнем.
Значит и для Арриси надо, чтобы он убежал.
И Трорвль, развернувшись, припустил в степь.