Дверь

Все дороги всегда и всюду он выбирал сам, при этом никогда не задумываясь, по каким собственно соображениям принял то или иное решение. С другой стороны нельзя было сказать, что выбирал наобум или вслепую, руководствуясь внутренним голосом. Словом, выбирал так, словно с размаху, наотмашь, разрубал гордиев узел проблемы. Действовал по наитию, каким-то "надцатым” чувством успевая свернуть на нужную, едва заметную боковым зрением тропинку, которая избавляла его как от крупных, так и мелких неприятностей. Распахивал и затворял за собой двери решительно и быстро, не оставляя ни малейшей щёлочки, в которую могли бы прошмыгнуть, следуя за хозяином словно тени, ошибки и прегрешения, ссоры и размолвки.  Словом, всё то, что отравляло повседневную жизнь. Однако при всём при этом, подобная тактика отсекала и все радостные события, которые могли произойти в прошлом или случиться в будущем. Можно даже сказать, что вся его жизнь, за редким исключением, лишь подтверждающее правило, была серая и будничная.

Впрочем, он не жаловался. Его всё устраивало. Как в плане карьерного роста, так в плане личной жизни. Ну, кто скажет, что ему не везло? Школу он закончил пусть с серебряной, но медалью. Затем поступил в строительный институт. Отличная учёба. Красный диплом. Прекрасное распределение: его устроили куратором в одно из бурно развивающихся СМУ. С учётом бума строительства по всей стране, о подобной синекуре мечтали многие. А получил это тёплое местечко именно он, Игорёк Симагин! Работёнка ещё та: ходи себе по объекту, засунув рукава в карманы, да высматривай с умным видом недоделки и недоработки. А выгоды при этом сколько! Скажем, составить парочку актиков о неправильно установленном оконном блоке (произошло отклонение на один градус от предельно допустимого), да показать эти писульки прорабу. Особенно под самый занавес сдачи объекта. Угроза лишения премии за срыв сроков работы пересилит любую щепетильность. И не надо быть семи пяток во лбу (как говаривал незабвенный Архипыч, мастер производственного обучения), если тебе не обломится на добрый кусок белого хлеба полная ложка чёрной икры.

Ко всему прочему, удачно совпало так, что он женился на девушке, отец которой оказался крупным промышленником, ничего для любимой и единственной дочурки (а стало быть, и зятю) не жалеющий. Так, на свадьбу, кстати, проведённую, разумеется, за счёт родителей невесты, папаша не поскупился, купил трёхкомнатную квартиру в центре города. Ну, а когда родилась внучка, на радостях подарил счастливым родителям новенькую иномарочку. Пусть, конечно, не столь престижную, как "мерин” или "бумер”, но, тем не менее… Дорог ведь не подарок. Да и всерьёз поссорились они с Ленкой всего один раз, когда заспорили, куда поехать отдохнуть: на Мальдивы или на Ибицу.

Словом, Игорёк на жизнь не жаловался. Ни друзьям, коих у него отродясь не было, ни подругам. Последних не заводил сам, серьёзно опасаясь праведного гнева тестя.

Кто-то скажет: свезло парню. Кто-то кивнёт: мол, баловень судьбы. Но что вообще представляет судьба, иногда именуемая Роком или Фатумом? Может, не более чем кривая усмешка некоего закона Вселенной, который ты по незнанию, сам того не ведая, успел нарушить пару-тройку десятков раз? Или обычный каприз Фортуны, этой вздорной и взбалмошной бабёнки, возведённой античными греками в ранг мелкой и не столь уж почитаемой богини?

Сам Игорёк ни в какую судьбу не верил. Верил в то, что лепит свою жизнь сам, без чьей-либо посторонней помощи. Так же он не верил ни в чёрта, ни в бога. И вообще, его философская концепция жизни несколько отличалась от общепризнанной. Возможно, подобная его взглядам позиция философов и существовала, но он, по крайней мере, об этом не знал. И тем самым где-то подспудно гордился, что его мировоззрение уникально.

Мир ему представлялся некоей невообразимой дорогой, один конец которой начинался где-то в далёком прошлом, а другой – терялся в бесконечном пространстве вероятностного будущего. И движение по этому пути – прерывистое, словно пунктирная линия. И вот в какой-то определённый (осталось только выяснить – кем) момент жизни, перед человеком дорога упирается в развилку. Иногда на три или более равновеликих дорожек. Чем значительнее событие в жизни человека, тем большее количество ответвлений. Но самое необычное в представлениях Игорька в том, что каждая начинающаяся новая дорожка закрыта дверью. И именно здесь появляется главная этическая проблема человека – проблема выбора верной дороги. Ведь открыв дверь и переступив через порог на новый путь, человек лишается возможности вернуться назад. Чтобы попытаться исправить последствия неверного выбора.

Но нужно добавить, что в подобной версии собственного мировоззрения, Игорёк всё же оставлял лазейку. Если человек выбрал однажды неверную дорожку, жизнь предоставит ему повторную попытку. В виде другой тропы, которую он однажды пропустил. Дело лишь за самим человеком: исправиться, ступив на верную стезю, или биться, подобно барану, в одну и ту же дверь, постоянно совершая одну и ту же ошибку. При этом кляня всё на свете, теряя веру в лучшее, доходя, порой, до мыслей о суициде.

И жил Игорёк сообразно своей собственной философской концепции, без всяких видимых проблем, излишних усилий и хлопотных тщаний. Жил, не тужил. Пока не встретил её.

В первый раз она привиделась ему, можно сказать, случайно. Случилось это, когда он ехал на работу. Показалась на миг и скрылась. Да и сам Игорёк на неё не обратил, по сути, никакого внимания. Так, отметил самым краешком сознания сам факт. Не более того. Да и на что там смотреть. Обыкновенная, ничем особо не примечательная. Словом, такая же, как все. Одна из тысяч себе подобных. Если не сказать, одна из миллионов.

Лишь повторная встреча сумела вывести Игорька из многолетней спячки, в которой до этого пребывал. Подобное – случайной встречей не назовёшь. Игорёк никогда не простил бы себя, если проехал мимо.

И он остановился подле неё.

Лишь с первого, беглого, взгляда она выглядела обыкновенной. Но это было обманчивое суждение. Вблизи сразу становилось ясно, что она – уникальна. Ведь не каждый день встречаешь дверь, вмурованную в сплошную кирпичную стену.

В полнейшем недоумении Игорёк оглядел дверь. Пристально и детально, не упуская ни единой мелочи. Он даже постучал по ней, пытаясь определить, из какого материала та изготовлена. Полотно – добротное дерево, а не пластик-обманка. Игорёк даже достал из кармана рулетку, чтобы снять размеры. Ничего сверхъестественного. Стандарт: 2040 Х 915. И даже покрашена дверь стандартно – в сурик. Отчего она не столь бросалась в глаза, сливаясь на общем фоне выцветшей кирпичной стены.

Второй особенностью, если не сказать странностью, были петли. Вернее их полное отсутствие. Складывалось ощущение, что нерадивые строители, если, конечно, они к этому приложили руку, попросту, скажем, впопыхах, позабыли навесить дверь на петли. Хотя как подобный казус мог приключиться, только одному прорабу известно. Либо по пьяни, либо по недоразумению. Либо это злой и глупый розыгрыш, неизвестно на кого и в каких целях рассчитанный. Но шутки шутками, но за такое, знаете ли, с работы выгоняют. Без выходного пособия. Следовательно, человеческий фактор следует исключить. Правда, с другой стороны, полностью отметать эту версию тоже не следует. Всякое в мире случается.

Игорёк, в попытке разгадать тайный смысл неожиданной загадки, перевёл своё внимание на забор. Быть может он даст ответ. Ну, в крайнем случае, подсказку.

Забор как забор. Из красного обожжённого кирпича. Слегка припорошенный пылью времени. Облупившаяся известка, рассыпающийся в пазах раствор. Местами – заметные выщерблинки, словно по нему со всей силы били кайлом, да бросили на полпути это бесполезное и трудоёмкое занятие. Метра два высотой. Приблизительно, ибо здесь дотошное измерение рулеткой не требовалось.

Интересно, что он огораживает? Завод? Правительственное учреждение? А может какой-нибудь секретный ящик?

Игорёк, не заботясь о том, что может испачкать свой довольно приличный и дорогой костюм, подпрыгнул, ухватился за край забора и подтянулся на руках, чтобы заглянуть за ту сторону.

Пустырь, утыканный низкорослым кустарником и остовами давно проржавевших кабин от грузовых машин. Так, понятно – заброшенная и давно позабытая начальством заводская свалка. В далёкой дымке угадывались производственные корпуса.

Игорек, задавшись целью непременно отыскать ответ на эту необычную головоломку, решительно полез по стене, дабы перелезть на ту сторону. Поднатужился, перевалился через край забора и, зацепившись за торчащий штырь пиджаком, едва не свалился на землю, исхитрившись при этом упасть так, чтобы ничего себе не сломать. Выругался в сердцах, помотал головой, приходя в себя, и прислушался к своим ощущениям. На первый взгляд, слава Богу, никаких серьезных последствий: ни тебе вывихов, ни, тем более, переломов. Как закрытых, так и открытых.

Внутренняя часть забора выглядела крайне удручающе. Многовековое наслоение грязи и копоти, а так же застарелый буро-зелёный мох свидетельствовали о том, что людей здесь не было, как минимум, с нашествия Наполеона. Не сравнить, разумеется, с оборотной стороной, относительно чистой и ухоженной. Надо полагать, муниципальное ведомство ревностно следило за вверенными им участками городских строений и, судя по результату беглого осмотра, старалось не допускать упущений, могущих привести к подобному запустению.

Двери, вопреки ожиданиям не было. Игорёк поднялся на ноги, подошёл вплотную к стене и, словно надеясь на чудо, попытался соскрести грязь и мох. Обнажилась бурая и неприятная на вид, тошнотворная сопливая слизь, покрывающая кирпичную поверхность. Но и это ожидаемого результата не принесло.

Загадка решительно не желала раскрывать все закоулки своей тайны. Ну, и Бог с ней.

Игорек пожал плечами и, пожалев о попусту потраченном времени и испачканном костюме, приблизился вплотную к забору, чтобы перебраться на ту сторону. Вернуться в обычную жизнь, без странных загадок и таинственных дверей, и напрочь забыть о забавном, но неприглядном случае. Никогда, он был в этом уверен, Игорёк не расскажет об этом происшествии никому. Да и какой смысл? Ну, посмеются над его недоумением, ну, пошутят, сострят по этому поводу. Однако никому в голову не придёт хоть немного поразмыслить о такой странности и загадочности, так занимающий ум Игорька. По какой такой причине эта треклятая дверь вмурована в стену? Что она означает? Может так статься, что кроме него, эту дверь никто больше не видит?

Игорек тяжело вздохнул, сплюнул в сердцах и полез на стену. Едва он очутился на верхушке стены, чтобы спрыгнуть вниз, на землю, как вдруг настороженно замер. По тропинке, ведущей от проспекта к забору, шёл человек в белом костюме-тройка. Причём, судя по решительному виду, прямиком к двери.

– Послушайте, – решился Игорёк задать вопрос, преодолев внезапно нахлынувшее смущение. – Вы не знаете, куда ведёт эта дверь?

Однако прохожий, вопреки ожиданиям Игорька, не остановился, а продолжил движение. Словно не слышал заданного вопроса. Или демонстративно не обратил внимания. Мало ли какие причины заставили человека, подобно мальчишке, добровольно забраться на забор.

– Послушайте, – возмущенно воскликнул Игорёк, сидя на вершине стены. – Невежливо игнорировать человека, задавшего вам вопрос.

Несостоявшийся собеседник, по-прежнему не обращая на возгласы никакого внимания, остановился перед забором, почесал за ухом, залихватски подкрутил встрёпанные усы, вынул часы из жилетного кармана и, взглянув на них, взялся за ручку.

– Ах, мои усики! Ах, мои ушки! Как я опаздываю, – произнёс человек в белом и, распахнув настежь дверь, бесследно исчез.

 Воцарилась относительная тишина.

Удивлённый Игорёк оглянулся назад, в надежде, что человек в белом костюме появится по ту сторону забора. Чуда не случилось. Игорька прошиб холодный пот. Он в полнейшем недоумении почесал в затылке, дёрнулся и потерял равновесие. И снова Игорёк умудрился свалиться на землю без особых серьёзных последствий.

Интерес к тайне загадочной двери вспыхнул с новой силой.

Игорек внимательнейшим образом взглянул на дверь, лихорадочно вспоминая, была ли в наличии ручка при прошлом осмотре. Этого, к стыду своему, он не помнил. Скорее всего, нет. Он гораздо больше придавал значение странным петлям, а про ручку попросту позабыл. Или не обратил внимания. Что суть одно и то же.

Любопытство победило. Игорёк, не особо задумываясь над последствиями, осторожно потянул ручку на себя. С еле различимым скрипом дверь подалась. Он распахнул створку настежь и заглянул через порог. Однако ничего не увидел. Там царила кромешная тьма. Казалось, за дверью – космическая мгла на заре своего зарождения, когда еще не было ни единого фотона света. Игорек, как ни старался, но так ничего и не разглядел. Решившись, он неумело перекрестился и шагнул через порог. Быть может, разгадки всех тайн вселенной хранились именно там, за этой дверью. И он не хотел терять столь уникальную возможность: вплотную придвинуться к неведомому, непонятному и непостижимому.

Дверь за спиной Игорька стала потихоньку закрываться, и он, испугавшись, что останется в абсолютной тьме перед неизвестностью, перехватил и не позволил окончательно отрезать путь назад. Игорёк вынул из кармана ключи от машины и подпёр дверь, оставив лишь небольшой проём, сквозь который струился пучок света, пытавшийся рассеять вековечную тьму. Глаза постепенно привыкли ко тьме, и он сумел разглядеть еще одну дверь, призывно белевшую в трех метрах от него. Игорёк просто не верил своим глазам.

В этом мире лишь наша вера становится правдой. А Игорёк старался ни во что не верить. Для него существовала собственная правда, которая ничего общего не имела с настоящим. И вот, когда он наяву убедился, что существует такое, не соотносящее с представлением о привычном порядке вещей в природе, мир, выстроенный сознанием, в одночасье рухнул. Обрушился без надежды на реставрацию. О чём Игорёк краешком мутнеющего сознания понял слишком поздно. 

Реальный мир настолько безумен, что ни одно Безумное Чаепитие, описанное еще Льюисом Кэрроллом, не сравнится. И поскольку безумие логическому объяснению, разумеется, не поддаётся, людям, волей-неволей, приходится создавать суррогат. Так сказать, псевдозаменитель псевдореальности. И уйти в него, скрыться подобно черепахе в собственном панцире, моллюску в раковине. Уйти, чтобы окончательно не обезуметь, уподобившись окружающему миру. Причём каждый строит свой иллюзорный мир по своему разумению, в зависимости от возможностей и фантазии.  И пути эскапизма у каждого свои. Кто-то старательно собирает марки или монеты, тихо - мирно общаясь себе подобными. Кто-то неистово режется в компьютерные игры, при этом вполне реально ощущая себя Наполеоном или Терминатором. Кто-то глушит себя водкой, чтобы однажды очнуться в горячечном бреду внезапно пришедшей белочки. Кто-то курит травку, нюхает кокаин или, чего хуже, вводит в свои вены раствор героина, чтобы оглушить уставший от переживаний ложной действительности мозг и окунуться в созданный подсознанием мир радости и уюта, который, как ни странно, впоследствии превратится в непереносимый кошмар.

И выхода нет. Рано или поздно безумие мира настигает человека, поглощает, ассимилирует его. Окончательно и бесповоротно. Без единого шанса на возврат. Без всякой даже тени надежды на вероятностный реванш.

Однако, как ни странно, каждый из нас, при этом, стремится обрести бессмертие. Любым доступным способом. Ну, в крайнем случае, мечтает. Опять же, в зависимости от способностей и фантазии. Иногда, как компромисс, у каждого из нас появляется возможность обессмертить своё имя в памяти других людей. Тоже, согласитесь, вариант. И, как итог, в истории появляются личности, подобные Аристотелям, Гомерам, Гиппократам, Цезарям, Геростратам. Куда же нам без последних. Причём не всем удаётся остаться в памяти людской. Кто-то безвестно канул в лету, оказавшись погребённым под толщей веков.

И это неизбежность. Ведь только самые смелые и сильные духом, способны противостоять неумолимой жизни. Те, кто самостоятельно решает свою судьбу, ломая привычные устои и закостенелые правила. Те, перед кем склоняется сама судьба, предоставляя новую возможность для реализации собственных планов.

Словно заворожённый Игорёк сделал усилие над собой, словно стряхивая с плеч тяжёлую, невыносимую ношу, шагнул вперёд, и снова замер, когда перед ним внезапно раскрылась бездна.

Мироздание пошатнулось и начало медленно заваливаться на бок. Угрожающе приняв форму знаменитой Пизанской башни, постепенно стало опрокидываться. Однако, достигнув горизонтального положения и, словно ударившись о невидимую ось абсцисс, стремительно, подобно кукле-неваляшке, вернулось в исходное положение.

Ощущение падения было настолько реальным, что Игорёк, теряя равновесие, стал хвататься руками за воздух в поисках опоры. Так и не отыскав за что ухватиться, он лишь чудом удержался на ногах, едва не свалившись на внезапно раскрывшийся провал. Игорёк, устало опустился на колени и облегчённо перевёл дух. Затем осторожно взглянул вниз. И обомлел – дна у пропасти не наблюдалось.

– Мать моя женщина, – выдохнул Игорёк, испуганно отпрянув от края бездны. – А ведь спокойно мог и загреметь. И летел бы сейчас вниз тормашками вплоть до центра Земли. Интересно узнать, куда запропастился этот господин в белом. И любопытно, что это за нора Белого Кролика? Западня или портал в страну Чудес?

Произнеся вслух тираду, обращённую, скорее самому себе, а не невидимому собеседнику, Игорёк отполз от злополучной пропасти и встал на ноги, аккуратно отряхнув уже безнадёжно запачканные брюки. Оглянулся назад, чтобы убедиться, что дверь по-прежнему надежно заблокирована и не пытается самовольно захлопнуться. Подошёл к приоткрытому проёму и выглянул наружу. Мир оставался прежним, без каких-либо кардинально видимых изменений. Шум и солнечный свет оглушили Игорька, заставив того отпрянуть от дверного проёма. Убедившись, что путь к отступлению не отрезан, Игорёк собрался духом и решил вернуться к разлому, дабы отыскать выход из создавшегося положения, которое всё больше и больше занимала его ум. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Игорёк испытал очередное потрясение. Он зажмурился, помотал головой, словно пытаясь рассеять наваждение, и снова открыл глаза.

Пропасти не было.

Перед ошеломлённым Игорьком сияла кипенной белизной дверь. Точно такая же, что находилась за его спиной. Игорёк оглянулся, после чего, встав боком, принялся сравнивать. Сначала визуально. Затем, подойдя вплотную, тактильно. Не поверив своему восприятию, вынул из кармана неизменную рулетку. Измерил. Совпадало всё, вплоть до миллиметра. Как и, разумеется, отсутствие косяка. Впрочем, нет, одно отличие всё же было. Наружная дверь была намертво вмурована в кирпичный забор, а эта висела прямо в воздухе, нарушая все мыслимые законы гравитации.

– Всё страньше и страньше, – пробормотал Игорёк и, ожидая любых сюрпризов, подобно египетской тьме и разверзшейся пропасти, осторожно потянул ручку на себя.

Дверь не шелохнулась. Игорёк дёрнул сильнее. Безрезультатно.

 – Петли, наверное, обратные, – догадался Игорёк и толкнул дверь от себя.

И снова никакого эффекта.                  

Вот тут-то его пленённый неразрешимой загадкой разум озарила запоздалая догадка. Как же он сразу не догадался! Дверь! Абсолютное воплощение его мировоззренческих измышлений в жизнь! Реальная возможность полностью изменить свою судьбу.

Игорёк сделал пару шагов назад, подошёл к проёму, что вела в реальный мир, нагнулся и подобрал ключи, блокирующие дверь. После чего вернулся и, улыбнувшись своим внезапно нахлынувшим мыслям, взялся за ручку.

– А ведь это шанс, которым надо воспользоваться, – произнёс Игорёк вслух, – потянул на себя дверь и решительно шагнул в зев образовавшегося проёма.

Дверь, щёлкнув фиксатором замка, захлопнулась за человеком, ушедшим в неизведанное, и медленно, словно улыбка Чеширского Кота, истаяла в воздухе.