Вакансия
Тук-тук-тук-тук. Каблучки отбивали ровный ритм по раскалённой июльским солнцем дороге. Очаровательная девушка мелкими шажками перебежала улицу и, сверившись с какой-то бумагой, впорхнула в неприметное офисное здание.
- Добрый день, у меня сегодня назначено собеседование у мистера Биддерли. Валери Хейс.
Высокий смуглый мужчина молча бросил на гостью беглый взгляд, открыл журнал, поставил в нём какую-то закорючку, после чего жестом показал следовать по одному из коридоров позади ресепшена.
Вскоре Валери стояла у нужной двери, из-за неё доносились приглушённые голоса. Девушка бегло оглядела платье, оправила волосы, приосанилась, после чего уверенно постучала.
Комната, где принимал известный художник, оказалась холодной и светлой. Белоснежная мебель, круглый длинноворсый ковёр, на стенах – репродукции самых известных работ Биддерли в причудливых рамках.
На собеседовании уже находилось три девушки. Сам маэстро, сухопарый, седовласый, с чёрными голодными глазами, вольготно расселся на широком кожаном кресле, покручивая в пальцах тонкий винный бокал.
Сердце Валери заходилось от волнения, но на лице играла совершенная в своей безмятежности улыбка. Девушка представилась и присоединилась к другим соискательницам, проходя к выбранному для ожидания креслу как можно более эффектно.
- Итак, ещё раз, барышни – для моей выставки нужны богини, - на последнем слове он сделал многозначительный акцент, - ценители моего таланта бывают очень… привередливы, их вкусы необычны… они требуют от меня и моих моделей максимальной отдачи. Каждая выставка – это феерия, эстетический пир! Вы понимаете?
Валери взмахнула ресницами и опустила в знак согласия очаровательную головку. Она была уверена в своей искушённости в вопросах необычности вкусов тех, кто платит за красоту. В отсутствие отца его друзья – «дядюшка» Джеймс, шеф полиции, и молодой амбициозный адвокат – Пьер, обучили Валери, как ей казалось, всему, что она должна знать, избирая карьеру модели мистера Биддерли.
Когда собеседование подошло к логическому завершению, в дверях возник ещё один смуглый угрюмый молчун, в руках его был поднос с фужерами и бутылкой вина.
- Ну что же, я предлагаю отметить эту замечательную встречу, - маэстро, не глядя, протянул свой бокал, а лакей мигом наполнил его.
Валери всего лишь пригубила чудный ароматный напиток, когда одна из девушек, задыхаясь упала на ковёр. Та, что стояла рядом с ней, завизжала, но через мгновенье выронила бокал, затряслась всем телом и осела в кресло.
Последним, что мисс Хейс увидела в тот день, было большое багровое пятно, расплывающееся на ковре под её щекой.
Валери видела туманные картины из забытого детства. Из того времени, когда их семья всё ещё была полной, когда мать была жива, и девочка чувствовала себя совершенно счастливой.
Девушка слышала чьи-то голоса, ужасный раскатистый смех, трагический вой, порой, открывая глаза, она не понимала, где находится. Ей казалось, что она затерялась в окружении сотен вращающихся дверей и никак не может найти нужную, чтобы проснуться.
Однажды её сознание ненадолго выплыло из забытья, и первым, что Валери осознала перед собой, были глаза. Чёрные и безжалостные, жуткие, ненасытные.
Яркий свет бил откуда-то сбоку, белые стены покачивались, алые пятна мелькали где-то совсем близко, но девушка не могла сфокусировать взгляд.
- Видишь, это? Это твоя матка, деточка… и яичники… мои куколки должны быть идеально стерильными! – чёрный взгляд затуманился и раздался гомерический хохот.
Валери показалось, что бесконечно громкий лязгающий шум заполнил всё пространство, и в этом оглушительном гуле голодные глаза разрывают её душу на куски. Девушка испытала панический ужас, попыталась закричать, вырваться, но обмякшее тело не подчинялось ей, а сознание мягко скользнуло в туманную мглу.
В следующий раз мрак небытия рассеялся перед Валери от ударов по щекам. Хмурое смуглое лицо мужчины ей показалось знакомым. Он настойчиво пытался накормить девушку какой-то безвкусной жижей, но постоянно проливал её на грудь Валери. Мокрая ткань мерзко липла к телу, девушка попыталась поднять руки, но пошевелиться не получилось. Белый шум в голове внезапно сменился чередой обрывистых воспоминаний, они одно за другим вскакивали перед глазами. Сознание прояснилось с такой болезненной быстротой, что девушка едва не задохнулась от страха.
Каждая мышца в её теле напряглась в тщетной попытке освободиться. Смуглый молчун скептически оглядел подвешенный на тросах извивающийся кокон, после чего продолжил тыкать ложкой с похлёбкой в лицо пленнице.
Закричать Валери тоже не смогла. Но она сопротивлялась так яростно, что пришедший на зов смуглого маэстро приказал сделать ей укол. Ухмылка Биддерли была столь омерзительна, что на глазах девушки выступили слёзы отчаянья.
После она часто плакала. И лишь только сознание прояснялось, пленница не оставляла попытки выбраться из кокона. Однажды ей удалось укусить хмурого лакея до крови. Но ярость загнанного зверя сыграла с Валери злую шутку – когда девушка очнулась после укола, в её рту не осталось ни одного зуба. Тогда она поклялась себе всё выдержать, ведь наверняка вся полиция ищет её. Ищет и обязательно найдёт. А после этого отец и «дядюшка» Джеймс размажут подлую тварь, мнящую себя художником, по одной из его безукоризненных стен.
До определённого момента девушку держали одну в небольшой белоснежной комнате. Несколько раз в день к ней приходили, чтобы накормить и сделать укол, после чего сознание покидало пленницу на неопределённое время.
Валери казалось, что она находится в плену уже целую вечность. Путаясь между сном и явью, она словно бы оказалась в чистилище, где бродила меж осколков погибших цивилизаций. Ей чудились античные скульптуры, лишённые рук, или голов, молящие о пощаде, стенающие о снисхождении. Огромные чудовища глядели на девушку из тумана, клацали хищными челюстями, утробно рычали, тянули к ней костлявые лапы. И среди всего этого кошмара Валери была одна, нагая, пронизывающий ветер не оставлял её ни на минуту, повсюду пленнице мерещился голодный чёрный взгляд.
Однажды туман рассеялся перед глазами Валери и она услышала тихий плач. Девушка поняла, что находится в большой гулкой комнате, по обыкновению – белоснежной. С трудом повернув голову, пленница увидела то, что маэстро называл своей «выставкой». Вдоль стены с уродливой аккуратностью были расставлены «экспонаты».
Первой картиной оказалась миниатюрная брюнетка, распятая так бесстыдно, что Валери внутренне содрогнулась от отвращения. Оттянутая, словно бы резиновая, кожа рук и ног была пришпилена к огромной раме, внутри которой виднелось подобие креста. К счастью, девушка была без сознания.
Вторая пленница была исполнена в виде игривой наездницы, с выставленным к зрителю округлым бедром, третья – в позе кающейся грешницы, представившей всем бархатную спину (именно она тихонько всхлипывала), себя же Валери обнаружила летящим ввысь ангелом, чьи руки, так же, как у первой несчастной, были растянуты и пришпилены к раме.
Девушка не чувствовала боли и не могла пошевелиться. Её вдруг объял такой невообразимый ужас, что перед глазами потемнело. В груди что-то болезненно ухнуло, а затем глаза вновь заволокло туманом.
К тому моменту, как открылась выставка, всех пленниц привели в чувство. Возле каждой девушки стоял молчаливый и угрюмый смотритель, готовый, в случае чего, предпринять нужные меры - на металлических перекатных столиках были расставлены аптечки, какие-то бутыльки, разложены странные инструменты.
Вскоре начали прибывать гости. Они приходили парами, по одному, их лица прикрывали изящные маски.
Валери растерялась от ощущения нереальности происходящего. Будто бы всё это было не с ней, будто бы люди, неспешно прогуливающиеся по комнате, не разглядывали бледную наготу её распятого тела, кивая с видом знатоков. Женщины и мужчины, одетые в вечерние платья и восхитительные костюмы, источающие чудные дорогие ароматы – все они пришли, чтобы увидеть четырёх измученных пленниц, изуродованных во имя того, что черноглазый демон-маэстро называл искусством. Девушке хотелось кричать, вопить, что есть мочи, но она понимала, что не сможет издать ни одного звука, губы её открывались и закрывались в безмолвной мольбе.
Валери вглядывалась в прорези масок, чтобы увидеть глаза тех, кто осознаёт мучения человеческого существа и получает от этого удовольствие. Холодные и полные жажды, взгляды всех гостей были как один.
Когда в зале появился Биддерли, из всех углов раздались громкие аплодисменты. Маэстро кланялся во все стороны, принимал поздравления и нежные похлопывания по плечам. Его лицо сияло от счастья, а седая бородка при многочисленных поклонах вырисовывала причудливые зигзаги.
- Приветствую всех, дорогие друзья! Я очень тронут и несказанно рад видеть вас на этой удивительной выставке. Сегодня вам выпадет редкий шанс вкусить очарования этих неземных созданий – богинь порока.
Маэстро дважды хлопнул в ладоши, двери распахнулись и в комнату вкатили несколько тележек с переносными жаровнями.
Душа Валери в исступлении забилась, не в силах вырваться из обездвиженной клетки тела. Перед глазами девушки поплыло, но смотритель молниеносно среагировал и его манипуляциями сознание вернулось к пленнице.
Вокруг экспонатов сгрудились гости. Они ухмылялись, тыча пальцами в ту часть тела жертвы, которую желали отведать.
Эстетический пир… жадные, отвратительные взгляды, дикие улыбки, слюна, текущая по подбородкам. Девушка плакала от отчаянья, а смотритель утирал её щёки.
- Прошу вас, дамы и господа, отметим сегодняшний день бокалом чудесного вина, пока идут приготовления фуршета! - звенящий голос Биддерли выдернул алчущих гостей из мира грёз и они потянулись к столам, которые уже успели накрыть расторопные лакеи.
Валери бешено вращала глазами, пытаясь найти хоть что-нибудь, что могло бы её спасти, любую мелочь, которая могла бы помочь… хоть что-нибудь.
- Прекрасно выглядишь, детка, - возле стенда Валери остановился мужчина в дорогом костюме, голос его показался девушке знакомым.
Гость усмехнулся, не увидев никакой реакции на своё приветствие, а затем рывком стянул с лица маску.
Валери вздрогнула, её будто бы пронзило током – перед пленницей стоял её отец. Голодный огонь пылал в его глазах, а на губах играла омерзительная усмешка.
Девушка изо всех сил напрягла голосовые связки, чтобы закричать. Она раскрывала беззубый рот и исторгала немые вопли, брызжа слюной и заливаясь слезами.
- Ну-ну, успокойся, - мистер Хейс вновь надел маску и прочистил горло, - после всего, что ты, потаскуха, сделала с нашей семьёй, другого обращения ты не заслужила… По крайней мере…
Голос мужчины сделался ласковым, его пальцы коснулись молочно-белой упругой груди дочери, плавно соскользнули вниз.
- Всё это… послужило не только подстилкой для Джеймса…
- О, мой друг, я погляжу, вы уже определились с выбором? Чудесное создание, я благодарю вас, - рядом с мистером Хейсом возник маэстро, улыбаясь так широко, что казалось, будто бы его лицо вот-вот разойдётся вширь.
- Я всегда рад помочь прекрасному… Если левая грудь ещё не занята… я нахожу её более привлекательной…
- Безусловно, мой дорогой, как скажете! – Биддерли довольно хлопнул в ладоши и показал одному из лакеев подойти.
К горлу девушки подступила тошнота. Она зажмурилась и стала глубоко дышать, считать про себя. Её сознание отказывалось воспринимать реальность. Она считала, а монстры из тумана хохотали над ней. Статуи завывали, а взгляд чёрных глаз заволакивал в кипящую бездну.
Двое рабочих, не спеша, стаскивали полиэтиленовые мешки из кузова грузовичка и швыряли их у входа в свинарню.
- А что там? Почему хозяину понадобилось кормить этих тварей ночью? – хрипло спросил один из мужчин.
Его передёрнуло, когда из сарая донеслось глухое похрюкивание.
- Слушай, Фил, - ответил другой, - нам платят, чтобы мы не задавали вопросов, да? Давай шустро закинем это дерьмо в переработку – и домой.
- Ладно, - первый сплюнул под ноги, - просто… не люблю я их. Побаиваюсь.
Когда мужчины скидали мешки в условленное место, угрюмый смуглый человек щедро заплатил им и отпустил домой.
Откуда-то из глубины сарая донёсся голодный рёв учуявших кровь животных. В одном из мешков обозначилось шевеление. Молчаливый лакей вскрыл его первым, рывком вытолкнув содержимое в грязь. Бесформенная алая куча изрезанной до костей плоти всё ещё была жива. Светлые волосы разметались по сторонам, а беззубый рот открывался и закрывался.