Из-за зарослей сирени

Май распахнул перед нами свои теплые объятья. Мы – это я, моя сестра Аника, рыжий Толик и вечно сопливый Кех. В нашем дворе по моему мнению мы были самыми дружными но вместе с тем и безбашенными. Анике только- только минуло пять лет, но она была умна не по годам – читала лучше Толика, а ведь он учился уже во втором классе.
Наш двор состоял из семи –восьми частных разноцветных домиков с аккуратными огородиками и роскошными цветниками. Женщины нашего двора устраивали настоящие выставки перед своими окнами, высаживая самые красивые и редкие растения. А уж какие споры возникали если у кого то окажутся одинаковые сорта – чуть ли не до драки. В такие моменты мы стояли, разинув рот и наблюдая за раскрасневшимися взрослыми.
Чуть подальше за домами, находился заросший тиной прудик, а за ним молодая березовая рощица, а уж за ней…
Этот старый покосившейся дом манил нас, хотя мы ужасно боялись его хозяина – высокого, хмурого человека с острыми скулами. Он вечно гонял нас, а однажды даже отхлестал Кеха за то, что тот попал мячом в окно. Стекло не разбилось, но Кех получил сполна.
Дом окружали развесистые, ароматные кусты сирени. Мы часто рылись в мягких сиреневых и белых ветках стараясь отыскать тот самый пятилепестковый цветок. Каждый искал его – у каждого было свое заветное желание.
В тот день Аника капризничала. Она хотела играть в мяч одна.
-Отдай- пищала она, гоняясь за взмокшим Толиком :
- Отдай мой мяч!
-Аника, мяч общий – пытался вразумить я сестру, но та продолжала бегать за толстым второклассником. Наконец изрядно уставший Толик подкинул мяч и отбил его в сторону рощи :
- Ну на!
Мы бросились за мелькнувшим в траве желтым шаром.
- Где? – кричали мы, – Где он?!
Аника расстроилась и начала хныкать. Она опустила голову, скривила губы и теребила подол своего голубенького платьица.
Мы облазили всю рощу. Я намочил ноги, не заметив плохо подсохшую лужу, а Кех яростно чесал ошпаренный о крапиву локоть.
-Не плачь Аника- сказал я.
Аника уже вовсю рыдала. Вытирать ей сопли я не собирался, меня больше волновало куда запропастилась игрушка. Так как мячей у нас больше не водилось.
-Есть только одно место куда он мог деться – таинственно произнес Толя, скосив глаза. Мы проследили за его взглядом и поняли. Таинственный дом с остроскулым хозяином. Мяч мог быть только там.
Над нашими головами жужжала пчела. Меня однажды укусила пчела- в щеку, отчего та ужасно распухла.
Насекомое пожужжало и село на одну из плавно качающихся веток сирени. Кех шмыгнул своим вечно сопливым носом.
Дом предстал перед нами. Старый, неокрашенный, с грязными стеклами и поломанными перилами крыльца. Хозяин не следил за ним – он все время сидел внутри и выходил лишь вечером чтобы покурить.
-Мяч не видно? – шепотом спросил Толик. Над его рыжими прилизанными волосами подозрительно близко пролетела пчела.
-Нет- ответил я, всматриваясь в лужайку перед домом.
-Смотрите!- внезапно крикнула Аника и ткнула пальцем в дом. Мы недоуменно посмотрели на нее.
-Там лицо!- испуганно прошептала она и вновь указала на дом. Вернее на одно из его окон.
И правда. Сквозь мутное стекло мы различили бледное лицо девочки. Она прижалась к окну отчего ее носик задрался и стал похож на пятачок.
-А ну пошли отсюда, мелочь поганая!- раздался знакомый ненавистный голос и сбоку из за кустов показался хозяин. Мы в ужасе разбежались.
На следующее утро за завтраком я попытался прояснить у взрослых что за девочка живет в таинственном доме.
-Какая девочка? – удивленно подпрыгнули брови мамы над оправами очков – Там живет только этот приезжий. Он поселился здесь полгода назад совершенно один. И потом – если бы там жила маленькая девочка я непременно об этом бы узнала за два то года - мама самодовольно улыбнулась. Я знал почему. Моя мама – педиатр. Детский врач. Все местные дети побывали у нее. Иногда она приходит в школу – ставит прививки и измеряет рост. А я уколов совсем не боюсь…
На перемене я шепнул Кеху об этом разговоре. Он лишь пробубнил себе под сопливый нос :
-Подозрительно, все это очень подозрительно.

                                                                                           ***
Вечером мы вновь отправились к таинственному дому. В этот раз Анику я с собой не взял – уж больно опасным было наше предприятие и мне не хотелось впутывать в это младшую сестру.
Мы собирались проникнуть в дом. Во-первых, я был уверен, что мяч там. А во-вторых,…то бледное приплюснутое к стеклу лицо не выходило у меня из головы.
Свет не горел. Дверь была заперта на замок. Мы бесшумно оббежали здание вокруг. Форточки были забиты. Не попасть.
Толик прошептал:
- Я видел около сарая лестницу.
Мы притащили лестницу. Она была очень длинная и тяжелая. С большим трудом приставили ее к стене и полезли по очереди вверх. Чердачное окно было разбито.
Первым влез Толик. Он был самый старший да к тому же самый толстый – где пролез он, пролезли бы и мы.
На чердаке было полно хлама.
-Аккуратно, здесь могут быть гвозди – предупредил нас Толя. Мы ошарашено разглядывали черные контуры предметов – так далеко в своих проделках мы еще никогда не заходили.
-Слышите – сказал я.
-Что? – переспросил Кех.
- Да слушай же! – раздраженно ответил я и закрыл глаза. Помимо дыхания друзей, кваканья вдалеке лягушек и гудок проносившегося на горизонте поезда был еще один звук. Этот звук я знал лучше остальных. Это был плач. Плач маленькой девочки.
***
Пока мы думали, что делать внизу хлопнула дверь. Хозяин вернулся. Мы слышали его тяжелые шаги – он ходил прямо под нами. Девочка молчала. Лишь однажды она что то спросила. Но я не разобрал что. Ее вопрос остался без ответа.
-Надо сматываться – прошептал Толик. Кех кивнул, и мы осторожно попятились обратно к окну. Пол под нами вдруг громко предательски заскрипел. Шаги под нами затихли, и раздался крик хозяина:
- Кто там?
Мы в ужасе кинулись к окну, толкаясь, пытались пролезть наружу. Кех не удержал равновесие и кубарем упал вниз. 
Раздался его крик. Мы быстро спустились. Кех лежал в траве, держась за правую руку, и ревел во весь голос.
-Хватай его - крикнул я Толику, и мы подхватили друга.
Быстро побежали. В кустах сирени Кех сдался и упал. Он закусил губу от боли, слезы катились по его щекам. Мне было его жаль, но еще мне было страшно, так как хозяин наверняка побежал искать нас.
-Давай же - шепнул я Иннокентию. Он хлюпнул переполненным носом и побежал, прижимая руку к животу.
- Скажи что упал с дерева – советовал ему Толик, шумно дыша рядом – Иначе нас отправят в милицию. Ты понял?
-Д-да – запинаясь, ответил Кех.
Мы вернулись домой.
Мама пришла. Я лежал под одеялом и слушал, как она устало вздыхает и раздевается. Глаза были закрыты, когда она села рядом но я знал как она выглядит сейчас – темные круги под карими глазами, глубокая морщинка на лбу. От нее пахло лекарствами и порошком. Стиральным порошком от ночнушки, а лекарствами…об этом мне думать не хотелось.
-Где вы лазили, скажи мне – голос ее был строг. Я еще сильнее зажмурил глаза. Аника посапывала во сне.
-Ну же, Ярик – мама потрясла меня за плечо. Я вздохнул и сделал вид, будто бы она меня разбудила.
- Не притворяйся – просто ответила она. 
Я вздохнул. Врать мог кому угодно, но маме.…Пришлось рассказать ей про девочку в доме, про мяч и про чердак. 
-Какая глупость – усмехнулась мама – Подвергать себя опасности, из-за какой-то выдумки. И вообще я же тебе говорила нельзя без спросу лазить, где не надо! А если бы он принял вас за воров и вызвал бы милицию?
-Но мама – я привстал и взглянул ей прямо в глаза. – Это правда! Я не вру.
Мама посмотрела на меня и, улыбнувшись, потрепала по щеке.
- Вот завтра все вместе сходим в тот дом и узнаем про эту девочку чтобы вы себе больше ничего не придумывали, заодно и извинишься.
                                                                              ***
Это было воскресенье. Обычно в этот день я и Аника спали как убитые до обеда, но сегодня пришлось встать пораньше. Сестра нарядилась в новое платье – желтое в черных крупный горох. Мама обула удобные для прогулки сандалии, и мы втроем отправились к тому дому.
Стояла чудесная погода. Птицы весело щебетали, теплый ветерок нежно перебирал травинки. 
-Какая прелесть – произнесла мама, вдыхая аромат сирени. Мы стояли напротив таинственного дома. Мама улыбалась - а когда она улыбалась, она становилась очень красивой. Даже Аника подняла голову и залюбовалась ею.
-Ну, вперед – весело сказала мама и бодро зашагала вперед.
Дверь была полуоткрыта. Мама покричала хозяина - никто не откликнулся. Тогда мы зашли внутрь.
Везде висела паутина и отбрасывала на стены тончайшие тени. Под ногами похрустывали мельчайшие осколки. Мама уже не улыбалась – что-то было не так.
Мы зашли в зал. Там стоял круглый стол, кровать заваленная тряпьем и колченогий стул. Мы огляделись - мама подошла к серванту стоящему в дальней стороне комнаты. На нем было прилеплено множество газетных вырезок.
Я встал на цыпочки, чтобы посмотреть, что так пристально читает мама – и отшатнулся. С газетного листа на меня смотрело мрачное знакомое лицо. Лицо хозяина дома.
Сзади что-то пошевелилось. Мы стремительно обернулись и увидели, как из-под кучи тряпья на кровати показывается девочка. Рот был заклеен скотчем, руки связаны за спиной. Она была очень худенькая и от солнца, бьющего в немытые окна, казалась желтой.
-Я же говорил - торжественно произнес я, но мама меня не слушала. Она стремительно бросилась к девочке и стала развязывать ей руки. Аника подбежала и стала пытатся ей помогать.
-Пиить- хрипло произнесла девочка как только мы отклеили скотч.
-Сейчас, сейчас моя хорошая - мама бережно взяла ее на руке и мы поспешили домой.
Милицейская машина остановилась у нашего дома. Хотя не только она, еще скорая и пару незнакомых мне машин. Вокруг стояла куча людей и все что-то бурно обсуждали. Потом нас завели в дом – там уже сидели Толик и Кех со сломанной рукой, и нам пришлось заново все рассказывать. Только сейчас никто не говорил что это все выдумки и небылицы. Нас внимательно слушали и даже записывали наши показания.
Хозяина мы больше не видели. Толик говорил, что он был в розыске, убийца и скрывался в нашем тихом поселке от наказания. Девочку он привез из другого города, похитил, чтобы отомстить судье. Морил ее голодом. Хорошо, что мама тогда решила зайти к нему и извиниться. Хотя скорее это он должен извинятся.
Дом так и стоял. Пустой, не жилой. Сирень отцвела и от ее былой красоты остались лишь глянцевые зеленые листья. Птицы все так же пели, на горизонте гудел поезд. Жизнь продолжалась.