Небесная всадница

Осень. Летящий лист. Троллейбус качнулся и тронулся. За окном перламутровые от солнечных лучей облака. На сиденье рядом со мной присела старушка в платочке. Круглолицая, с пушком над верхней губой, лет восьмидесяти.

— Не знаете, почем там продают картошку? — она кивнула на машину у обочины, с которой снимали мешок.

— Нет, — ответила я.

— Вчера была по три тысячи.

Чувствовалось, что старушке хочется поговорить.

— Недорого. Надо и мне будет купить.

— Цена хорошая, только меньше трех мешков на квартиру не доставляют. А зачем мне три мешка? — пожаловалась она.

На меня смотрели ее добрые серые глаза. Мы поговорили о погоде.

— Знаете, — сказала мне старушка, — я люблю смотреть на небо. Я заговорила с вами, потому что видела, как вы смотрели на облака. Оно такое…

У нее не хватило слов, чтобы описать, какое оно. У меня тоже не хватает слов, чтобы описать небо, и я понимающе кивнула.

— Кто знает, сколько еще времени осталось видеть его, — продолжала старушка. — В молодости как-то все бегом и бегом, на небо глаз не поднимаешь. А сейчас думаю: вот жизнь прошла, а жизни не видела, бежала.

Наши мысли были созвучны, и мне захотелось с ней поговорить. С человеком, который видит небо.

— Я беру фотографии, на которых я молодая, а потом смотрю на себя в зеркало. Кажется, это не я, — сказала старушка. — Мне все еще думается, что я молодая.

Я понимающе кивнула:

— Стареет тело, а не душа. Я моложе вас, но такие мысли и меня посещают.

— Сегодня видела странный сон, — старушка выжидающе заглянула в мои глаза.

— Расскажите, — попросила я.

— Я видела своего брата, он давно умер и мне никогда не снился. Будто бы маевка, люди веселятся, а брат в капюшоне с опущенной головой подошел и говорит: «Зачем пришла? Иди отсюда». И я ушла».

— Хороший сон, — сказала я. — Долго жить будете.

— Да, — подтвердила она. — Это он меня с того света выгнал. Я редко вижу сны, но один помню всю жизнь.

— Это вещий сон? — заинтересовалась я. — Расскажите.

Она посмотрела в окно, минуту помолчала и стала рассказывать:

— Видела во сне, что в небе красивая женщина-всадница с золотым луком. Ее лошадь в серебряных доспехах. А рядом со мной незнакомая женщина. Я не помню ее лица, но тогда точно знала, что меня с этой женщиной что-то связывает. Вдруг в небе появилось два лебедя, и небесная всадница вскинула лук. Я крикнула: «Не стреляй». Но стрела опередила мой крик. «Ловите, — воскликнула всадница, — кто поймает — того и счастье». Лебедь упал ко мне на руки, а всадница исчезла.

Я проснулась, щеку кололо пробившееся из подушки перышко. Я вытащила его и положила на подоконник. Вечером зашла соседка, взяла перышко и говорит: «Лебяжье». Я оторопела, а потом села и рассказала ей сон, а она говорит: «Петр твой вернется».

Мой муж Петр тогда был в России. Три года прошло, как уехал на заработки. И ни слуху, ни духу. Его друг, который уехал с ним, вернулся давно и сказал: «Петр остался, живет с другой женщиной». Я уже и ждать его перестала. Думала, доля такая: детей одной растить. И что вы думаете, через три дня прихожу домой, а Петр с детьми возится.

Я не рассказала ему, что знаю о другой женщине. Поплакала от радости и все что было, забыла. С того дня прошло уже сорок восемь лет.

— А муж ваш жив? — спросила я осторожно.

— Конечно, жив! — она удивилась моему вопросу.

Я подумала, что не то сказала, и сгладила:

— Хорошо, что вы не одна. —

— Мы живем счастливо. Детей вырастили, внуков.

Нужно было выходить, и я попрощалась. Возле дверей я услышала ее тихий голос: «Да благословит тебя Бог». Наверное, она перекрестила меня вслед. Я шла, с удовольствием шурша листьями, на душе было легко.