Черный кот.

                                                     Черный кот.

   — Вот и приехал. Поезд сейчас остановится, так тянуть уже чересчур. Если только вокзал не стал больше? Все, поезд стал! Пацаны стоят там. Я сейчас их увижу. — Игорь стоял в поезде в очереди на выход. Пятилетнее отсутствие по воле родителей разлучило друзей. Но это не повлияло на их дружбу. Они были школьными друзьями. С радостью ждали приятеля на перроне возле нужного вагона под номером пять.

 Дверь вагона открыли. Все друзья с широкой улыбкой встретили Игоря. Витек подскочил первый, крепко обнял друга.

— Пацан! — радовался друг. — Ты все—таки приехал.

— Я тоже рад, Витек. — Игорь поздоровался с остальными. — Саня, Артем, Коля. Я вашу мать приехал. — Прокричал парень друзьям. Они все закричали в ответ, обнялись, поспешили с вокзала на стоянку к машине.

— Сом. Сом. — Улыбался Коля. — Тема свои колеса взял.

— Мы поедем на автобусе? — улыбнулся Игорь.

— Скажешь тоже. Мине Вэнг — это машина. — Оправдался в шутку Тема.

— Сом, ты привез гостинец? — спросил Витя вполголоса.

— Я же обещал. — Игорь одобрительно кивнул.

— Бая! Тогда на Мёртвую гряду. — Витя ликовал. Игорь привез гидропоники из Москвы, которую просил взять Витек.

— Ну, чего у вас тут нового? — спросил Игорь.

— Симкина помнишь? — Коля смотрел вперёд, ожидая ответа.

— Симку? Конечно, помню. Чудак…

— В дурке! — вставил Витя.

— Почему? — Игоря эта новость поразила. Витя Симкин был замкнутым и странным, но не маньяком. Странным по провидению, но добрым до степени, и мухи не обидел. И тут в дурке.

— Родителей топором зарубил. — Тема быстро сменил тему. Показав, что это не имеет смысла.                                                                   

   Игорь был с друзьями, и все было отлично. Парни рассказывали другу о том, чего достигли в своих жизнях, что с ними случилось. Но Симка не оставлял его мысли. Он вспомнил, как перед отъездом в Москву встретил Симку. Ночью на лавке, возле своего дома. Этот их разговор тогда лёг в тайники памяти как немеющей смысла.

— Витек, ты, что ли? — спросил Игорь. Витя сидел на лавке, смотря на небо, опрокинув голову назад.

— Да. Это я! Пока что. — Он затянулся и выбросил окурок.

  Его глаза были залиты кровью, стеклянные, но с внутренним светом внутри. Черты лица не вызывали отвращения, нет! Но, зная, что он слишком много курит марихуаны, Игорь чувствовал только жалость.

— Прекрати — увидев жалость Игоря, Витя быстро сел, выронив спину. — Я слышал, ты уезжаешь?

— Да.

— Правильно делаешь. Валить надо с этого города.

— Почему?

— Этот город стар. Секреты уничтожат его. Я должен справиться с этим!

— Понятно. — Игорь молча пошёл домой. Его не волновал местный торчок. Все его мысли были заняты переездом и предстоящим прощанием с друзьями. И вот Витя в дурке! Почему это так его беспокоит? Чем зацепил Витя? Тем, что был не как все и нашёл учесть, как подобает; отличную от людей, свихнулся. Или открыл какой-то секрет города? Который уничтожил его? Что-то заставляло Игоря думать о судьбе Симки? Что-то такое, что связывало их? Какая-то обязанность? То, что он не помнил, но понимал как чувства долга. Но Тема отвлёк его тем, что приехал к дому.

    Полдня ушло у Игоря, чтобы привести себя в порядок с дороги. Раздать подарки Бабушке Агафье, тётушкам. Рассказать о своей жизни в большом городе. И, в конце концов, посидеть за столом.

  Парни тем временем оформляли шашлык на Мёртвой гряде. Игорь находился со своей бабушкой, на кухне и рассказывал о себе. Выслушав отчет бабули о судьбах его одноклассниках, он спросил.

— Бабуля, — спросил Игорь. — А что случилось с Витком Симкиным?

Бабуля нарезала салат, положила нож, глубоко вдохнула.

— Ты про Симку? — спросила та, сев за стол на кухне. — А что тебе этот чудак? Вы с ним даже не дружили.

— Так-то мы не дружили, — Игорь замешкался — но общались.

— Говорила я тебе, что он помечен. Вот судьба его и растерзала. — Бабуля сказала это с таким тоном, как будто этим она все сказала. Но Игоря это не устраивало. Мысль, въелась ему в голову, не дала ему удовлетвориться ответом бабули.

— Вы тогда все говорили, что с ним общаться не стоит, типа он помечен. Но я сейчас вырос из того возраста. Меня, волнует его судьба. Он мухи не обидел за все время. Да, был повёрнутым, но не убийцей.

— Не бережёшь ты бабулю. — Та достала из холодильника настойку, налила себе и внуку по стакану. Выпила залпом, продолжила:

  — Галина была моей подругой. Она говорила, что Витька стал другим после развалин. Как ты уехал, он стал туда ходить чуть бы не каждый день. Галя говорила, что бесы начали приходить к нему и говорили с ним. Галя была набожной. Но что ей это принесло? Однажды она сказала, что Витька принёс домой демонов. Говорил с кем-то в закрытой комнате, но когда она заходила к нему, спросить, с кем он говорить, то оказывалось, что в комнате никого не было. — Бабуля смотрела на Игоря со страхом в глазах. — Галя знала, что их ждёт. Она сказала, что слышала, как голос говорил ему, что всех родственников надо убить. Вот и случилось. Не нужен тебе Симка, он проклят. Не неси проклятье на нас.

   Разговор с бабулей не спугнул Игоря. Для него эта история въелась как заноза, которую не вытащить, потому что. Она уже под кожей. Ноет и приносит неудобства из-за того, что её не вытащить без боли. Страх разрывал ему все мысли. А что принесёт ему эта заноза, если он вытащит её. Последствие не волновали его. Он вспомнил ещё один разговор с Симкой. Тот разговор, когда он заступился за него перед одноклассниками. Тогда когда все ушли в школу, они остались одни. Он помог Витьку подняться.

— Ты как? — спросил тогда Игорь, помогая стирать кровь с лица после избиения.

— Зачем ты это делаешь? Они не простят это.

— Я не парюсь насчёт этих идиотов. Они как бараны. Что толку от баранов, когда их учесть пойти на шерсть и залезть на шампур? — Игорь приободрил Витька, он смотрел на него как на приятеля, которому он обязан.

— Почему я? — спросил тогда Симка.

— Потому что я так решил! — Ответил Игорь. — Я лишь хочу помочь. Тем чем могу.

— Кто станет помогать придурковатому лоху? — с усмешкой спросил Витя, не отводя взгляда.

— Тот, кому не все равно. Пойдём. — Игорь протянул ему руку и помог подняться.

— Спасибо тебе. — Сказал Симка. — Если я чем, то смогу помочь тебе, обращайся.

— Забили. — Ответил он тогда.

   Игорь считал свой поступок благородным. Помогая своему однокласснику пережить все это издевательство. Его не волновало, что Витя был тем самым подростком, которого называют странным, забитым и неуверенным в себе. Но как он зарубил родителей и почему? Память не открывала все секреты.

       Мёртвая гряда. Она не изменилась! Время обошло это место стороной. Все тоже плато в полуметре от воды. Каменный круг для костра и сиденье в самой скале, вокруг.

    Это место было здесь всегда, и носило славную историю. Якобы это место сделали древние люди. По рассказам краеведов, место было священным. Расположившись над титаническим разломом, место стало аномальным. Шаманы древнего мира общались здесь с богами.

Мы шли туда поесть мяса. Отдохнуть, так как раньше. Поговорить без всяких секретов! Провести время, с дорогими мне людьми. Друзьями! Витек, что ж ты так? Не уж ты сделал с зеркалом в усадьбе? Ты чокнутый!

Игорь вспомнил один момент.

Ирина Петровна, рассказывала нам историю местной усадьбы.

— Ирина Петровна — Это зеркало действительно позволяло ему общаться с демонами?

— Спросил Витя Винчестер. — Понеслась волна оскорблений в адрес Симки. Но Ирина Петровна ответила.

— Витя! Дневники соседей описывают несколько странных происшествий. Но вот так вот, что б кто-то конкретно заявил, что Граф Никольский общается, через зеркало с демонами, нет. Он просто сошёл сума.

— Но как же детальное описание процессов, в его дневниках?

— После массового убийства и пожара — это некто не доказал. Насколько мне известно! — Твердо высказала свое мнение Ирина Петровна, давая понять, что тема закрыта.

— Зря вы так, Ирина Петровна. — Смеялся Коля, — Вы отправили нашего Витю Винчестера на охоту! — Все засмеялись, зная увлечение Симки.

— Посмотрим, кто поржёт, последний. — Пробубнил он тогда.

    Дико представить, что он там сделал и что увидел! Но сама мысль, что он вызвал демона, через то зеркало, была нелепой, нереальной. Все знали, что Граф сошел, сума и вырезал всю семь, заперев в доме. Там говорили, что жена изменила ему с родным братом. Тот якобы сошёл сума. Демоны никак не укладывались во все это.

   Мы приготовили мясо. Вечером у костра обсудив все возможные темы, я не выдержал.

— Расскажите мне про Симку! Как он так сделал? — мой вопрос заставил всех поникнуть и опустить глаза. Для них это было неприятное событие. Первым заговорил Вова.

— Когда ты уехал, он стал одиночкой. Постоянно ходил в усадьбу с тетрадями и рюкзаком. Никто его не трогал. Что толку! И вот одним ранним утром мы с Каляном возвращались от Вовы через усадьбу.

  Он выходил к нам. Невменяемый, в разорванной одежде, диких шрамах. Он еле шёл, волоча окровавленный топор за собой. Мы подбежали к нему и начали расспрашивать. Посмотрев на нас, этот конь, засмеялся и сказал, что смог. Что смог, параноик с топором? Мы отправили его в больницу. Родичи забрали через три дня. На четвёртый зарубил всех.

— Говорили всякое. — Вмешался Артем. — Бабка за три дня до этого всем говорила, что её внук принёс демонов с усадьбы. Якобы они изводят его и подтрунивают на убийство.

— Дело завели. Когда осмотрели усадьбу, всем стало плохо. За неделю до этого пропало три ребёнка. Им по шесть лет было. — Вова опустил глаза. — Чудак зарубил их перед старым зеркалом.

— Я не верю! — Сказал тогда я. Информация, которую мне предоставили, не укладывалась в те представления о Симке, какие были у меня. Он не мог такого сделать, просто не мог. Я знал, что у него рука не поднеслась бы на детей.

   После шашлыка я долго пытался понять причину своей уверенности в невиновности Симки. Уже лежа в кровати, вдруг вспомнил одну встречу с ним за школой.

Его тогда избили ради смеха. Пытаясь спровоцировать на использованье силы, которую он получил во сне. Я тогда спас негодяя, вытащив из-под толпы идиотов. Он ушёл с урока. Бедолага сидел на стадионе и вытирал слезы.

— Привет! — осторожно сказал я. — можно поговорить?

— Конечно. — Витя подвинулся, уступив нагретое место.

— Витек, почему ты так себя ведёшь? Почему не станешь увлекаться тем, чем все? Тогда бы и отношение изменилось! Как думаешь?

— Мне плевать на издевательства. Я никого не трогаю. Есть придурки. Но они всегда были. Что ж теперь, от мечты отказаться?

— Мечты? Какая у тебя мечта? — спросил я, ожидая услышать все что угодно, но не это.

— Я мечтаю попасть в параллельный мир. — Заявил он с полной серьёзностью.

— Что?

— То, что нас окружает, это далеко не все. Подумай сам. Люди воспринимают мир только в узком спектре. Отсеивая все, что не вписывается в их представлении и знания о мире. Это то, а это то. Они даже не задумываются, что это только способ, кстати, самый скудный.

 — Ты все—таки чудик! Мир такой, какой он есть. Что может быть еще, когда этого нет?

— Видишь! — ответил он иронично. — Мы такие, какими себя знаем. Что нас делает людьми? Знание! Нас учили определенным вещам, говоря, что это все, что есть. А это только умения, как и телепортация. Когда-то давно это было частью нас, но потом стало легендой. Так же и со всем, что мы знаем о себе. Это только поверхностные знания, которые держат нас в клетке.

 — В клетке?

 — Рамки, которые нас сдерживают, и есть клетка. Мы всегда останавливаемся перед тем, что в наших представлениях не существует. А это оказывается банальным незнанием и только. Парни тогда увели меня от этой темы. Но задней мыслью я был весь в ней.

      Возвращаясь, домой я сел на лавку рядом с подъездом, погрузившись в свои мысли. Я принял решение посетить Симку в дурке. Поговорить с ним и увидеть, что с ним. Как ни как только после встречи я пойму, что с ним на самом деле. Это не передать словами, когда знаешь человека, и он в дурке от того, что совершить не мог.

  Я направился в психушку. Там мне стало не по себе. Добираясь до клиники электричкой в чащу леса, я не мог найти оправдания его поступку. Не то, что не мог найти, я не верил, что Симка убил детей и зарубил родителей. Не верил и не хотел верить в это.

 Подходил к клинике. Ко мне подошёл старичок. Местный и невероятно старый. Он стрельнул у меня сигарету и не сводил с меня глаз.

— В чём дело, отец? — спросил я его.

— Зря ты сюда приехал. — Сказал он мне и пошёл прочь — Это место для печали, зачем оно тебе?

    Я не успел ему ответить. Машина заставила меня повернуться. Проезжал уазик и отвлёк моё внимание. Когда он проехал, старичка нигде не было. Забыв о нем, я пошел дальше.  Немного пройдя в гору, я увидел ворота клиники. Меня сразу пронзил холод. Странный, на дворе был июль. Это были новые ворота, огромные и с небольшой проходной. Серого цвета. Обычная будка с табличкой  « Лечебно- психиатрическая клиника закрытого режима» Меня передёрнуло.

   Зайдя в будку, я увидел женщину. Она напомнила мне Светлану из школьной библиотеки. Даму сорока лет. Настолько жирную, что показалось, что она жила, спала и испражнялась, сидя на своем месте. Посмотрев на меня, она сразу сказала.

— Твои друзья вчера пришли. Опаздываем.

— Что? — я не понял её наглость и уверенность в своих словах. – Вы, наверное, ошиблись? — Сухо заявил я — Я посетитель.

  На ней были мерзкие очки. Сняв их, она провела своими наглыми глазами по мне.

— Посетитель? К кому?

— Виктор Симкин. — Сказал я и понял, что здесь он знаменит.

— Родственник? — нагло спросила она.

— Брат.

Сняв трубку, она набрала номер, сказала.

— Виктория Семеновна? Тут к Симкину брат пришёл.

Видимо, ей дали добро, и она положила трубку.

— Выйдешь. Пойдёшь по дороге из жёлтого кирпича до розового здания. Там в подвале найдёшь кабинет номер пять. Там тебе всё объяснят.

  Записав свои данные, я забрал паспорт и увидел только презрение в её глазах. Выйдя из будки, увидел тротуар, выложенный жёлтыми кирпичами, а в конце розовое здание.

    Там стояли двое подростков в спортивных костюмах. Как только я прошёл мимо них, как в армии они отдали мне честь. Молча и резко. Зайдя в внутрь, увидел табличку на двери. «В пятый кабинет через подвал». Открыв дверь, увидел спуск вниз, серый и обшарканный. Спустившись, увидел дверь с другой табличкой. «В кабинет номер пять сюда». Открыв дверь, ничего не понял! Там оказалась комната с пятью дверями, на четверых были таблички, «кабинет номер пять». И лишь на одной » В пятый кабинет сюда» зайдя в ту дверь, оказался в длинном коридоре, где были двери с одной цифрой пять, на каждой. Меня охватил шок! Пройдя немного, увидел дверь, «пятый кабинет здесь».

  Осторожно заглянул в кабинет. Там за одним столом ютилась блондинка с красными глазами, на вид лет двадцать пять. Полностью не следившая за своим внешним видом, или был обычный понедельник, в который она не успела войти?! Два стула напротив её стола. Кипа журналов и старенький компьютер. Окно с решёткой. Чахлый цветок на окне. И все. Посмотрев на меня, сухо спросила.

— Что-то опаздываем. Твои друзья ещё вчера прибыли! — её глаза сказали всё. Был понедельник, и она проспала на работу, спутала меня с призывниками, которых отсылают на обследование по разным причинам.

— Я брата навестить пришёл. На проходной сказали, что я сначала с главврачом поговорить должен.

— К кому вы? — быстро спросила она, изучив меня целиком.

— Симкин Виктор! — так же быстро ответил я, не теряя её взгляда. Она застопорилась.

— Он твой брат? — спросила она с презрением.

— Мы учились в школе. Я переехал в начале года и только пару дней назад приехал.

— Твой приятель… — она собиралась выдвинуть тираду в адрес Симки, но я перебил её.

— Я в курсе. Мне необходимо самому поговорить с ним.

Она подошла к двери рядом со столом. Зашла в внутрь, быстро вышла.

— Виктория Семеновна примет вас.

    Я зашёл в кабинет. Идеальный кабинет в евро-стиле. Чёрный стол напротив двери. Компьютер. Несколько полок с папками, в которых торчали карточки разного цвета: синий, розовый и красный. Два удобных кресло напротив стола, и средних лет Виктория Семеновна, но невероятно бодрая. Лет сорок, не больше. Видная женщина, которая следит за собой. Милое лицо не выдавало её возраст, плечи дорисовали её идеальное тело. Она что-то писала себе в журнал, смотря беглым взглядом в компьютер. Волосы были уложены назад, и три пряди элегантно свисали с правой стороны.

— Присаживайся. — Быстро сказала Виктория, лишь мельком взглянув на меня.

    Я сел в кресло и полностью открылся. Некоторые пункты общения с такими людьми проштудировал в интернете. Нельзя скрещивать ноги и руки, терять взгляд.

— Порой самой надоедает эта работа. — Закончив писать, проговорила она. Её взгляд был обычным и непредвзятым! Она выглядела простой! По крайней мере, я так подумал, смотря на неё. Что-то образовалось в том, что она смотрела на меня. Я доверился ей

— Можно всегда сменить работу! — предложил я. — Раз не твоё!

— Можно! — Улыбнулась она. — Но не нужно. И так! — главврач просканировал меня глазами. — Ты пришёл навестить Симкина Виктора?

— Именно.

— Кто ты такой? — непонимающе спросила Семеновна.

— Мы учились в школе. Я защищал его постоянно. Многое было в нем странного, не такова как у всех. Мне он стал, младшим брат. Его могли убить, если бы не я. Мне поговорить бы с ним, и всё поставить на свои места.

— Поговорить! — задумалась Виктория, быстро заглянув в компьютер. — Как твоё имя?

Протянув ей паспорт, молча, вернулся в своё кресло.

— Тот самый Кот? Котов Игорь? — странно спросила она.

— Тот самый? — переспросил я, понимая, что Симка вероятно упоминал обо мне.

— Тот, кто спас его от избиения в школе, тогда на стадионе? Он говорил о тебе!

— Что именно? — осторожно спросил я.

— Ничего плохого. Но прежде задам тебе два вопроса. Ты не против?

— Пожалуйста. Помогу чем смогу.

— Те его разговоры о том, что с ним происходило, как были связанны с усадьбой?

— Он был одержим ей. Его характер был странным, по началу. Не таким как у всех. Белая ворона. Все сторонились его.

— Но не ты? — Спросила Семеновна. — Почему?

— Мне было жаль его. Он так усердно пытался найти подтверждения тому, чего на самом деле не могло существовать. Его рассказы об усадьбе! Существах, контролирующих поток знаний всего человечества. Сводили всех к одному пониманию…

— Эффект стаи! — закончила мою мысль Семеновна.

— Да. Но попытки переубедить его не оказали своего действия! — огорченно признался я.

— Что ты знаешь о его попытках оживить зеркало?

Вопрос главврача заставил меня задуматься. Я помню уроки краеведенья, где всяческое упоминание о графе сводились им к вопросу учителю, о правдивости происшедшего. Но о попытках я ничего не знал.

— На уроках краеведенья мы проходили тему усадьбы. Он упоминал о зеркале графа, записях в дневниках очевидцев того времени. Для меня это было предметом вымысла. Но… — память оживила последний разговор с Симкой, перед моим отъездом.

— Но? — Спросила Виктория. — Это самоё интересное?

— Тогда перед отъездом я прошелся по ночным улицам города. Запоминая все, что мне важно. Возвращаясь, домой увидел его на лавке. Он был разбит и накурен. Я удивленно спросил его, он ли это? На что получил странный ответ. Пока да! Следующий вопрос был по поводу моего отъезда. Действительно я уезжаю. Я ответил утвердительно. Фраза, которая вышла из него была непонятной. «Этот город стар. Секреты уничтожат его. Я должен справиться с этим!» Слышать от него такое было в порядке вещей.

— Понятно! — как-то странно проговорила Виктория, смотря на монитор своего компьютера. — Я позволю тебе поговорить с ним. Но только с одним условием. — Отстрелила Семеновна.

— Каким же?

— Он находился в состоянии кататонии несколько дней. И только пару дней назад пришел в норму. Стал отвечать на вопросы о своём состоянии. С момента поступления, еще на освидетельствование, он был несговорчивым. Не хотел обсуждать происшедшее. Он боялся неких демонов, которые накажут его за то, что он проговорится. Я была вынуждена воспользоваться «Сывороткой правды». Под её воздействием он стал другим! Раздвоение личности было вызвано ослаблением его состояния сывороткой. Но и под ней он говорил неразборчивый бред. Он сопротивлялся ей. Фраза, которая вышла из него, поставила всех в ступор. Ему было важно поговорить с Котом. Тогда я растерялась полностью. — Сказанное Викторией ошарашило меня. Как такое возможно? Он и вправду свихнулся? Невозможно! Но Семеновна смотрит на меня и изучает реакцию. Собрав всю сдержанность, я развел руками, сделав самое, что не наесть непонимающее лицо.

— Я не знаю, что сказать.

— Знаешь, что странно?! — спросила доктор огорчённо. — Он говорил, рано или поздно ты придешь навестить его. Так же сказал, что ты ответишь на мой вопрос той фразой, которую произнес!

    Я понимаю, происшедшее с ним оставило много вопросов, на которые нет ответов. Родители детей, не находят себе место! Они задают один вопрос, на который я должна найти ответ. ПОЧЕМУ ИХ ДЕТИ? Я понимаю их.

  Помоги нам всем! — попросила Семеновна с надеждой голосе. — Найди ответ, который не могу я! Это поможет мне обеспечить ему правильное лечение. Губернатор области требует превратить его в овоща. Один из детей был его племянником. Я сдерживаю их только этим его выражением. И вот ты приехал и дал мне надежду помочь Симке. Эта просьба - моя личная инициатива. Он дорог тебе, я это увидела. Помоги нам всем.

  Я навела справки. Ты был большой занозой у местных Ментов. Многочисленные дела разваливались, не успев собраться в полноценное дело. К твоему мнению прислушивались. Тебя уважали все. Так же говорили, что только тебя он слушал, потому что ты слушал его.

— Чём я вам могу помочь? — искренне спросил я.

— Это просто. Я дам вам время обсудить всё. Вчера как раз была закончена беседка. Мы её для таких разговоров приготовили. Ты подождешь его там. Я приведу его. Оставлю нескольких санитаров, на всякий случай. Ты поговоришь с ним. Без микрофонов и камер.

— Какой такой случай санитаров оставлять? — настороженно посмотрел я на неё.

— На случай агрессивного поведения. Он на природе два раза впадал в состояние кататонии.

  Если поможешь, я замолвлю за тебя слова перед губернатором. Он прислушается ко мне. Сам сказал, что поможет любому, кто откроет в нем эту правду. Согласен? — Предложение было безотказным. Не возникло никаких задних мыслей, отказать Семеновне. Подошла она к вопросу грамотно, по-людски. Я осознал её безвыходное положение и пошёл к ней навстречу.

— Хорошо! Я постараюсь помочь. — Согласился я.

— Отлично. — Улыбнулась Виктория.

   Мы вышли из кабинета.

— Катя, проводи Игоря в беседку. — Приказала она блондинке.

Та молча повела меня в беседку за зданием.

— Что за хрен у вас с дверьми? — попытался разговорить её непринуждённым вопросом.

— Виктория Семеновна считает, что так легче открыть собеседника. — Мгновение она молчала. Возле выхода добавила. — Я тоже не понимаю этого и всегда путаюсь в них! — ответ был как по программе. Сухим, как она, и пустым.

    На улице мы столкнулись с «охранниками». Они поприветствовали её быстрым отчётом в один голос. «На вверенной нам территории происшествий не произошло» Катя посмотрела на меня с лёгкой улыбкой, подмигнула, Давая понять, что на это нет нужды реагировать. Зайдя за угол, прояснила.

— Это симулянты. Раньше кислотой торговали. Хлопнули! Вот и включили заднюю. Типа придурки. — То как она сменила тон разговора, удивило меня.

— А вы их ломаете, так? — уточнил, я иронично усмехнувшись.

— Ага! Держатся, суки! — хихикнула Катя. Она стала нормальной девчонкой. Которая работает как большинство - работа, клуб, работа!

  Передо мной раскинулся небольшой парк с идеальным газоном, лавочками, тропинками из жёлтой плитки. Деревьями возле каждой лавки. Они создавали необходимую тень на этой полянке. Все выглядело идеально и вызывало только спокойствие и радость, что находишься в таком месте.

   Мы шли по центральной тропинке. Мимо лавки, на которой сидели два парня. Они курили! Увидев Катю и меня, парни быстро выбросили сигареты, и, как ни в чем не бывало, смотрели на окружающее великолепие. Проходя мимо них, Катя, бросила фразу.

— Вот если бы не я шла? Схлопотали бы наказание.

Парни извинились, и уже в спину один из них спросил:

— Куда ты новенького повела?

— Это посетитель, к 178-му.

Парни сразу зашептались, затихнув как мыши.

— Тут твоего приятеля под этим именем все знают. — Быстро пояснила Катя.

Мы пришли к идеальной беседке из брусков дерева. Открытыми окнами с двух сторон. В них открывался, потрясающий воображение вид на реку! Красивого вида изгиб восхищал своей нетронутой красотой природы. Смотреть в это окно было равносильно картине художника, который нарисовал нетронутый край природы! Удобные сиденья, оббитые кожей, дополняли уют. Круглый стол с пепельницей в центре. Катя предложила присесть, дав последнее наставление.

— На случай, сигареты под сидением, только руку протяни. — Я проверил и нащупал пачку. Это оказалось пачка Парламента, с тремя перевёрнутыми сигаретами.

— Минут десять, и его приведут. Там три пионерки Поники. Он любит её! Держи как козырь. — Уже повернувшись и сделав шаг от меня, я все же спросил;

— Что с ним?

Не поворачиваясь, она ответила;

— Его всё боятся! Он ожидает своего часа, на превращение в овоща.

— А что насчёт тебя? — спросил я.

— Я сочувствую ему! — после этого она быстро ушла.

  Ожидание было невыносимым. Что-то во мне хотело убежать и не быть здесь, ожидая встречи. Но другая часть меня стремилась остаться и поговорить с ним. Была странная уверенность, что я должен это сделать. Поговорить о случившимся. Найти ответы для себя, в первую очередь. Что произошло на самом деле? И почему тех детей?

  Ответственность была огромной. Я понимал, что этот разговор решит его судьбу окончательно. Быть или не быть? Шекспир как никогда кстати! Мудрый был тип.

  Мысли выстроил в грамотный вопросник. Да! Да! Нет! Нет! Почему так, а не иначе? Я проговаривал в себе эти вопросы. Природа успокоила своим видом. В памяти всплыл момент.

   Случилось это после ссоры с моей девушкой, Леной. Я не хотел некого видеть, отправился на Мёртвую гряду. В тот момент она пустовала. Все были на уроках и момента побыть одному, краше не придумать. Распалив небольшой костёр, я смотрел на долину. Она всегда приводила меня в спокойствие, давало силы для здравого понимания ситуации.

  Распластавшись от жары на плато, я на мгновение закрыл глаза. Шорох со стороны тропы заставил меня быстро подняться. В начале тропы стоял Симка в бриджах и со своим кисетом на плече. Круглые солнцезащитные очки, сигарета, висевшая на губах. Он смотрел на меня с удивлением.

— Первый раз тебя здесь вижу! — сказал он, сняв очки. — Ты почему тут?

— А ты? — спросил я

— Ты не пришёл на химию. Мне страшно стало идти без тебя. — Искренне ответил он. Его откровенность поражала своей прямотой. Он говорил, как думал. Для него я был тем единственным, с кем он мог поговорить. — Не по себе стало от зачёта. И ещё…

  Он, было, хотел начать рассказывать про то, как его начали унижать, но мне было не до этого, выслушивать его нытье.

— Забей! Они пытаются сделать тебя сильным. Я уже говорил это.

— Будешь? — спросил он, сев рядом с костром в одно из мест.

Я поднял голову и посмотрел на него, когда он снял очки. У него была пятка.

— Но только давай ты не станешь мне чесать про школу? — он улыбчиво кивнул.

Я сел рядом с ним и затянулся. Поника! Пришла ко мне мысль после затяжки.

— Почему ты пришёл сюда?

— Это место всегда классное! Посидишь тут, и легче становится.

— Да. — Протянул тогда я ему.

— Слышал про ребёнка? — на тот момент передавали, что был пойман белым днем хачман, который тащил шестилетнего парня в кусты, и если бы не проходящие мимо парни, которые отбили ребёнка, он бы стал инвалидом.

— Слышал. Повезло парню. Не перевелись люди на этой земле.

— Вот что вообще у идиотов в голове? Не могу понять. Вот идёт ребёнок Маленький бог, как можно подумать такое?

— Есть пассажиры, которые убивают детей! — сказал я. — и наше правительство говорит, что они заслуживают пожизненного. По мне, бросить его на растерзание родителям. Заслужили, твари!

— Эти твари заслуживают смерти. Причинить вред ребёнку! Что должно быть в голове?

— Доктора говорят, что это отклонение! Дураки и всё такое. — Поддержал его мысль — Говорят, никто не застрахован! — я посмотрел на него, намекая на то, чтобы он взялся за голову.

— Насчёт меня не беспокойся. Ничего в этом мире не заставит меня причинить вред ребёнку.

— Откуда ты можешь знать это? — спросил его я.

— Я знаю это наверняка. Моя одержимость это не позволит. — Рассмеялся он.

  Этот момент всплыл как луч надежды, придав мне, уверенности, что он этого не совершал. Я смотрел в начало парка, ожидая, когда его поведут ко мне. Мгновение погодя из-за угла вышла Виктория с Симкой рядом. Он шёл хромой походкой, внимательно слушая Викторию. Два санитара были огромны. Не отходили от него.

    Подходя ближе, я смог рассмотреть Витька. Бледное лицо, небольшие синяки под глазами. Потускневший взгляд. Видимо его обрили на лысо, когда привезли. Волосы немного отросли, и стрижка была как раз к его лицу. Но не такому, как сейчас. Спортивный костюм был таким же, как у парней с лавки. Под олимпийкой была белая футболка, запачканная кровью. Увидев меня, он улыбнулся. Его глаза стали немного ярче. Он узнал меня и был рад этому.

  Виктория остановила санитаров в трех мерах, давая Симке свободу. С каждым шагом у него нарастала улыбка. Он шёл ко мне со слезами на глазах, и эти слезы были от радости. Я смотрел на него, и ко мне пришло понимание того чувства, которое я не мог себе объяснить. Моего желания увидеть его лично. Я вдруг осознал, что, несмотря на все, он дорог мне! Как младший брат, которого все бросили, оставив без присмотра старшего брата. Все стало на свои места. Я понял всё, что не мог понять. За всё время нашего общения я видел в нем себя. Но только без возможности, которая выпала мне. Дяди, рецидивиста с богатым прошлым и уважаемым в обществе. Я делал для него то, же что дядя для меня. «Помогать надо только тому, кто зацепил твою душу. Ты увидишь это в его взгляде» Сказал мне тогда дядя. Так и случилось, я увидел искру в глазах Симки. Ту самую.

  Оставив нас одних, Виктория скрылась за санитарами, которые удобно устроились на лавке рядышком.

— Ты пришёл. — Сквозь слезы говорил он, крепко обнимая меня.

— Пришёл. — Успокаивал я его, похлопывая по плечу. — Теперь сядем и поговорим как раньше! Помнишь? - он, молча сел опустив глаза, вытирая слезы. Я сел напротив.

  Он посмотрел на меня! То мгновение растянулось в вечность. Глаза кричали мне, чтобы я поверил ему. Кричали изо всех сил, которые у него остались. Усталые, напуганные, они сказали мне все, что было у него на сердце.

— Ты все—таки приехал. — Начал говорить он сквозь слезу. Я протянул ему платок, вытирая слезы. Он взял его и высморкался.

— Успокойся! Я здесь! — в сердце появилось отчаянье, которое испытывал он. Слезы хлынули и у меня. – Ну, разве можно так реветь мужику? — ободрил его я, вытирая свои слезы. — Я здесь! И это только начало света в твоей тьме.

Достав пачку парламента.

— Как в старые времена, помнишь? Сейчас покурим, и ты расскажешь, что за ситуация произошла с тобой, пока меня не было! Договорились?

  Мы прикурили. После нескольких затяжек он затушил её. Сигарета, расписала эмоциональное равновесие, так как надо. Нам было хорошо.

— Что с тобой произошло? — спросил его я.

— Стоит начать с моих экспедиций в усадьбу. — Начал он. — Моё стремление понять эту тайну привело меня к частичному её открытию. Я сделал несколько экспедиций в усадьбу. Там я нашёл зеркало. То самое зеркало, которое описывает граф в своих дневниках. Их я то же нашёл. — Он говорил эти слова, которые в прошлом вызвали бы у меня наивный смех, но сейчас меня окутывал страх и холод. — Я воскресил зеркало своей кровью. Ритуал был простым! Зеркало открылось. И то, что пришло, было другой формой жизни. Зеркало было границей, которую существо не могло пересечь. Оно рассказало, как было поймано графом в западню из своего мира. Как граф подчинил и поработил его, лишив свободы. Существо рассказало, как наказало графа, и обрекло себя на заточение в зеркале. Мне были доступны принципы общения с такими существами. В дневниках граф описывает их как хитрых существ. Цель существования, которых заключена в попытках овладеть людскими телами. — Он затянулся дрожащей рукой. — То, что случилось потом... Это капец! Существо озверело от моего отказа выпустить его в наш мир. Я держал его как зверушку, наслаждаясь властью. Но власть развращает. И однажды я оступился. Я пришёл накуренный к зеркалу. Я уснул напротив него. Что случилось тогда, я не помнил. Пришёл в себя от жуткого холода. Рука была порезана. — Он протянул мне ладонь, на которой был шрам от пореза. Он уже зажил, оставив чёрную полосу по контуру. — Рука зажила у меня на глазах. Когда я посмотрел на зеркало, существо улыбалось. Именно тогда ты встретил меня на лавке. Я вернулся с усадьбы и не хотел идти домой. За родителями что-то было. Это тени, которые подтрунивали их, вкладывая слова в их уста. Потом начались кошмары наяву.

   Я просыпался от того, что меня пытались задушить. Тени начали преследовать меня. Я серьёзно! Тени людей смотрели на меня своими глазами. Однажды вернувшись к зеркалу, я потребовал объяснений. Что-то во мне знало о причастности этого существа к моему состоянию.

  Оно посмеялось надо мной, рассказав правду. Показало мне то, что случилось, когда я уснул. Трое детей пришли ко мне и, разрезав руку, что-то впустили в меня. Что-то тёмное! Они станцевали какой-то танец, и с зеркало в меня вошло нечто. Именно в руку! Во мне поселилось некое зло. Я слышал его голос, который говорил со мной. Он говорил, что его не вывести. Просто так он меня не оставит. Что я сделаю то, что от меня хочет хозяин. Разбить зеркало и выпустить его в этот мир.

   Со мной случилось паранойя. Я пришёл на Мёртвую гряду, и вскрылся! — он стыдливо убрал глаза. — Я не знал, что делать! — оправдывался он сквозь слезу. — Рядом не было никого, кто бы просто послушал меня. Я отчаялся! Безысходность душила крепкой хваткой. Что я тогда мог предпринять? — спросил он меня, посмотрев отчаявшимися глазами. — Что я мог сделать? — вопрос прозвучал как оправдание. — Я взял нож и вскрылся! Искренне говорю, что из раны вышло что-то чёрное и заживило рану. Битый час, со слезами на глазах я резал свою руку из всех сил ножом! Скорость, с которой раны заживлялись, сказала мне, что оно подстроилось под это. Я бросил нож и закричал, пока не потерял голос.  Мёртвая гряда ответила мне! — резко заявил он, посмотрев мне в глаза. —Огонь вспыхнул из призрачных черепов. Я видел призрачные черепа, которые давали тот зелёный огонь. Страх был невыносимым. В какой-то момент он пропал. Я обречённо смирился с происходящим и шагнул в огонь с одной мыслью: закончить это безумие. — Глаза смотрели в мои. Я видел в них только одну фразу «Родной, ты - то мне поверь!»

— Что случилось дальше? — осторожно спросил я.

— Это сложно. Мертвая гряда показала мне... Черт — это дальние времена. Времена Рамы! А это миллионы лет назад. — Он говорил это с отчаяньем в голосе, и до конца не веря в происходившее. — Это были Аватары, не такие, как в кино, но похожи, синюшные, но похожи на нас, на людей. Двое убивали третьего.

  После убийства я видел расправу графа. Он кричал на том же языке, что и Аватары. Потом увидел себя, открывающего портал. Я был в дебрях своей памяти, смотря на все со стороны. Под зеркалом светилось, что-то синее. Свет питал зеркало, превращая его портал. Резко меня выкинуло перед зеркалом. Напротив, стояли трое детей. Они небыли людьми! Эти дети были оболочкой. Что-то в нутрии них было другим. Милявская была, как бы главной. Она заговорила со мной.

— Ты слишком далеко зашел. — Отстрелила она. А глаза такие не добрые, не человеческие. Двое других стояли позади, на своих велосипедах, охраняя её.

Смотря на этого ребенка, я видел... Нет, я знал, что это не человек.

— Мы разрешили тебе тихо лазить по усадьбе, лишь от того, что ты безобидный зад рот. Но ты открыл зеркало! Мы присмотрелись к тебе. Я увидела в тебе огонь. И вот, ты начал искать ответы на вопросы. Но нет, ты начал ныть и кричать, что жизнь тебя покалечила. Глупо ныть, когда знаешь только одну точку зрения. Мы понимаем, о чем я говорю? — Спросила она меня.

— Что дальше? — спросил его я, запустив из стопора, в который он впал.

— Я спросил, кто она и чего хочет?! Сучка начала смеяться. Спросила, с чего я взял, что ей что-то от меня надо... Нет! Посмотри моими глазами.

Симка посмотрел мне в глаза, улыбнувшись, подмигнул правым глазом. От него пошел белый свет, окутав меня. Я увидел перед собой развалины усадьбы. Милявскую в розовом платье. Семилетнюю племянницу губернатора области стоявшую передо мной. За ней стояли Перов и Ливанская. Милявская рассмеялась, пройдя к зеркалу, спросила:

— А с чего ты взял, что мне от тебя что-то надо? Человеческий детеныш!

— По-любому что-то надо, раз мы еще говорим. Ты демон! — Сказал я неосознанно. Это было воспоминание Симки, где я был наблюдателем.

— Демон? — Девочка остановилась, и села на кучу камней. — А что такое демон?

— Это весь ты! Темный и чужой. — Бесстрашно отвечал Симка.

— Серьезно? — рассмеялась Милявская. — это все из-за моих глаз? Это место их такими делает. Я тут наблюдала, всякие особи твоего вида и поражалась одним непонятным противоречием; вы все знаете, что тут не ваша земля, и все равно идете. Чё за подстава? — улыбка ниспадала с её маленького личика. — Но давай к сути? Позволив тебе воскресить зеркало, я понадеялась, что у тебя и в правду выйдет. Черт, — девчонка взорвалась — И у тебя вышло! Мать твою, ты сделал это! Ты открыл дверь. Моё почтение. — Девчонка положила руку на сердце и поклонилась. — Но теперь, ты стоишь на нашем пути. Задаешь вопросы. Зачем?

— Я хочу знать. — Заявил Вите к.

— Зачем тебе это знание? — спросила Милявская задумавшись.

— Это важно! Я долго шел к этому. — То как он это произнес, поразило меня. Когда-то, он мне рассказывал, что поиск знаний подобен последней битве. А в последнюю битву вступают полностью отрешенным и бесстрашным. Достичь этого равновесия могут только те, кому нечего терять. И это было так. Я ощутил это чувство, которое переполняло его. Странно, но девчонка, заметила это.

— Мы контролировали портал по договору заключенному с жителями этой земли. Мир свой, они оценили в жизнь ребенка. Мы были тогда втроем, когда пришли в мир. Стало интересней! — улыбнулась Милявская. — Но и тогда мы продолжали выполнять договор, а жители платить нам. Но сейчас возникла задержка, и мы позволили воскресить зеркало. Что будет дальше? Мы откроем дверь и выпустим Легиона в ваш мир.

— Ты ... — резкая вспышка вернула меня обратно в беседку. Я смотрел в глаза Витьку, понимая то, что разум и логика не как понять, не могли.

— Что за муть? — смог выдавить я.

— Я дал тебе посмотреть своими глазами. — Как ни в чем не бывало, заявил он. — Это они научили меня.

- Что? — испугался я.

— Демоны учили меня! Я пытался закрыть зеркало и имел свои цели. Настал момент, когда я совершил удар. Они пытались вызвать что-то через зеркало. Я смог загнать тварь, закрыл портал, уничтожив оболочки. Но демоны оказались хитрей, и пришли к родителям, вошли в них, и мне пришлось освободить их. — Витя смотрел на меня, так как будто смог объясниться за свой поступок.

— Ты чё? — спросил я. — Ты освободил их? — тут логика и разум вступили в дикую битву с чем-то, во мне самом, что понимало его поступок. Но, несмотря на тот факт, что он показал мне воспоминание своими глазами, я наотрез отказывался верить во все сказанное. Во мне появилась мысль, что он как-то загипнотизировал меня, шаманским методом, и пытается оправдаться. Странно, но я склонился к этой идеи, даже не думая над её абсурдностью.

— А что мне оставалось? — спросил Симка рыдая — видеть их страдания?

— Это не ответ! — осторожно проговорил я, давая ему понять, что он в дуре, а я посетитель. — Осмотрись где ты! Пусть даже накуренный.

- Ты, что не помнишь? — спросил он.

— Чего? — я смотрел на него уже с опаской. Чего я не помню? Что за вопрос?

— Я забрал тебя из сна и показал.... — он пристально смотрел мне в глаза пытаясь рассмотреть там хоть крупицу тех воспоминаний, о которых говорил он. — Ты не помнишь! Ты не помнишь. — Заплакал Витька.

— Успокойся! Ты что имеешь в виду? Объясни? — успокоил я его.

Перестав хныкать, вытер слезы, посмотрел на меня с диким отчаяньем в глазах.

— Я знал, только ты мне поверишь! Но поверить в такое?! Я прошёл пять врат сновидений. Как ты думаешь, к кому я пришел? — глаза смотрели на меня через влажную занавеску, из слез. — Ты уделил мне внимание! То, которое мне было необходимо. Думаешь, я не понимал? Нет! Я все осознавал и пытался подружиться с тобой. Ты единственный кто выслушал меня. То как ты общался со мной, не оставило мне выбора. Я приближался к своей мечте, как бы ужасно это не звучало. Магия открылась мне. Ты единственный из людей кому я рассказал об случившимся. Рассказал, как полагает, в сновидении. В тебе была сила для понимания, я это видел! Но все мои надежды рухнули. Ты не помнишь! — прошептал Симка рыдая.

   Видеть его отчаянье было невыносимо. Эти его рассказы о зеркале, как раз для Семеновны на докторскую. Демоны, зеркала, параллельные миры. Что бы во все это поверить, надо это было увидеть. Да! Он дал мне свои глаза. Показал, что сам видел. Но разговоры разговорами, а дело делом. Я кричал из нутрии, ели сдерживая вопль «Симка стоп! Но другая моя часть, как-то отдаленно хотела выслушать его. Черт! Что-то во мне верило словам Витька. Я не смог объяснить, почему, но я знал без мыслей, что он говорит правду. Каша в голове начала кипеть, отказываясь верить своему сердцу.

— Давай с начало. Ты пришел ко мне в сон и рассказал что-то? — я смотрел на него, ожидая объяснений. Так как делал раньше, пытаясь понять то, что понять с первого раза не мог. Посмотрев на меня, он успокоился и ответил.

— Помнишь, я рассказывал тебе, как начал учиться сновидениям? — что-то смутное всплыло в памяти — Это искусство воспринимать сон, подобно реальности. — Он сказал это так, как будто этим все объяснил, но я опять закипел. Воспринимать сон как реальность? Для меня это стало непрерывным восприятием картинки сна. Смотря на меня, продолжил. — Это только первые ступени, настройка. Дальше начинается обретения опыта. Это можно объяснить как-то, когда мы учимся водить машину. Сперва изучаем, что к чему. Потом пробуем. Со временем это умение становиться нашей способностью, а дальше умением. — От его слов мне стало не по себе. Логика и разум осознали его слова, и поверить в них, я не то что не хотел, а просто отказывался.

— Гонишь. — Вытащил я одно только слово из своего нутра.

- Нет. — Улыбнулся Симка, и тут я увидел в нем спокойствие и равновесие. — Подумай сам, как воспитывают детей? Им объясняют, что это листочек, он зеленый имеет форму, растет на дереве, имеет кару, корни. Растет определенным образом. Ты думаешь, почему маленький ребенок смотрит, трогает, а потом спрашивает у мамы, что это такое? — видимо мое лицо сказало всё. Он захихикал. — Это просто! Ребенок рождается необычным существом, которое видит мир, так как видит. А родители своими объяснениями показывают и объясняют что окружающий мир такой, и сам он такой, как они. Не зная другого, ребенок растет с убежденностью, что это все что он видит и есть он. Забывая при этом, что это только мнение и взгляд родителей, которых точно также убедили, что они, такие, как он, обычные люди! От этого непонимание и возникает барьер. Убежденность. Нас убедили в том, что мы такие, забывая или отказываясь помнить, факт, что родителей убедили точно так же, как они убедили нас. Это замкнутый круг. Но если начать с этого понимания, то дверь можно отварить. Сон, это что-то такое, что мы видим, когда ложимся спать. Картинки, прокручивающиеся мозгом, перерабатывающим пережитый день! Что оно объясняет? Что мы машины, работающие на движке, под названием сердце? Это глупо и до тошноты просто. По крайне мере для меня.

   С этого начинается путь. Мы часть этого мира. А надо быть идиотом, думая, что мир простой. Я часть мира, значит тайна. Мы открываем тайны, чтобы понять свое существование. Мы воспринимаем мир в детстве чистым, а потом нас учат его видеть определенным образом. Значит, мы воспринимаем нечто, которое трансформируем в мир, так как нас учили. Обращая внимание на сон, можно сказать, что мы там воспринимаем. Почему мы должны отказываться от части реальности, убежденные только тем, что нам когда-то объяснили, что это сон, а значит не реальность? Это тупость ограниченности поражает. И все люди считают это нормальным.

Но это другой вопрос, почему люди так считают. Фишка в здравомыслии. Именно от него и идет искусство сновидения! Способности воспринимать полноценно. Это умение, которому можно, научится, как вождению, если знать как.

Я научился этому и пришел в твой сон!

— Не знаю что сказать. — Прошептал я, тихо. Мне стало жутко от понимания этих вещей. Не от того, что это звучало как бред, а от того, что я с ним согласился полностью.

— Это часть нас. Я принял это и развил.

— Значит, ты приходил в мой сон! — подтвердил я.

— Я играл с огнем и обжегся. То чему я перешел дорогу, давно в городе. Мне нет прощения за одержимость, и я пытался спасти не только себя, но и всех в городе. — Витек осмотрелся, наклонившись ко мне, пошептал. — Те тайны, которые хранит этот город, скоро его уничтожат, как и всех его жителей. Два вида давно обосновались в нем, и их деятельность не направлена на благо.

— О чём ты? — страх прокатился по моему телу, подняв волосы даже под мышками.

— Город будет скормлен, тварям из параллели. — Он посмотрел на тропинку, где стояли санитары. Катя шла, впереди разговаривая по телефону.

— Времени нет. Они идут за мной. Помоги мне спасти этот город. Вспомни тот сон.

— Ну все ребятки. У нас процедуры. — Катя смотрела на Витька. Он обреченно посмотрел на санитаров, смирившись с тем, что его сейчас увидит.

— На которые опаздывать нельзя. — Пробубнил Вите к поднимаясь. — Вспомни, меня там. Помоги мне...

  Катя ели заметным движением головы спустила санитаров, которые, взяв его за руки, повели в сторону строений, приговаривая. » Ну же скотина. Ты знаешь, что будет если голос подашь.»

— Виктория Семеновна ждет тебя в своем кабинете. — Улыбнулась Катя и добавила. — Это все, что мы можем тебе предложить. Не смотри так на меня, это моя работа. Дорогу найдешь, провожать не стану. — Она ушла за санитарами, оставив меня в беседке одного.

  Я пошел по тропинке обратно к Семеновне, переваривая и анализируя всё сказанное Витькой.

— Ну как пообщались? — спросила меня Семеновна, сев напротив.

— Не могу до сих пор понять. — Честно ответил я. — Он говорил странные вещи, в которые сложно поверить. Он рассказал про зеркало. Мол, по дневникам графа, смог оживить зеркало. Говорил, что общался с другими. Формой жизни параллельно нашей. Он объяснил, что эту форму жизни, мы знаем как демонов. Настоящая противоположность нам, как живых. Неорганические существа! Так он их назвал.

— Что насчет детей?

— Эти дети были одержимы... — я замешкался. Говорить или не говорить? Семеновна, увидев моё замешательство, подбодрила

— Это разговор только между нами.

— Демонами! — сухо ответил я. — Так он их назвал. Существа параллельные нашему виду.

— Существа, наделенные сознанием, без тел? — уточнила Семеновна.

— Именно! Они встретили его у зеркала.

— И среди них была Милявская? — спросила Семеновна, подойдя к шкафу, который она открыла ключом. Достала старую папку, вернулась на место. — Я изучаю усадьбу с десяти лет!

   Её откровенность была похожа на одержимость. Глаза горели странным интересом и легкой не уверенностью. Сломив в себе некий барьер, она открыла папку и протянула мне старое фото. — Посмотри внимательно на трех детей, которые в центре. Это фото было сделано после того как развалина запечатали в 1899 году.

   На фото были ворота усадьбы, перевязанные толстой цепью, с большим амбарным замком. В центре стояла Милявская. Ей было лет десять, не больше. Двое других детей стояли рядом с ней. За ними стоял наш Губернатор и еще трое, вспомнить их я не смог, но видел в администрации занимающих важные посты. Меня пронзил страх. Все они были в нашем городе, такие же как на фото, которому сто с чем-то лет.

— Муть какая-то? – я, посмотрев на Семеновну ожидая объяснений. — Как такое возможно?

— Посмотри в правый угол. — Посмотрев на указанное место, увидел знакомое лицо Камагина. Но твою мать, он выглядел точно так же как и в наше время. Меня передернуло. Фото было настоящим, потрепанным временем, но без сомнений настоящим. Страх окружал меня башенным и плотным кольцом у самой шеи. Разум и логика готовы были заорать на Семеновну, взять её за голову и размозжить об стол залив фото её мозгом. Но что-то внутри меня, что-то, что поверило словам Витьки, взяло верх, поглотив ярость страхом.

— А это фото сделано в 47 – ом. — протянув мне другое фото, Семеновна продолжила — они же, только в другой одежде.

На фото были все те же ворота, трое детей и губернатор с «пассажирами», и конечно Камагин, в форме Чекиста. Он уже стоял с ними рядом. Все улыбались.

— А вот фото нашего времени. — Протянула она мне свежее фото. Все тот же состав только Камагин на десяток лет постаревший. Семеновна подошла ко мне и разложила фотки.

— 1899, 1947, 2009. Три фотографии, на которых одни и те же лица. И куча вопросов, на которые нет ответов.

Меня начало колотить.

— Что же это получается? Витка был прав!

— Был прав во всем. — Сказала Виктория огорченно. — Но он был один! Я была одна! Теперь ты знаешь, за всю ситуацию. И когда он говорил, что демоны прорвались в нашу реальность из зеркала, я не нахожу его слова абсурдом и бредом. Я не могла бросить его им на растерзания.

— Он говорил, что начало в дневниках. Быть может, в них есть способ все прекратить? — предположил я.

— Это может быть правдой. Он не говорил, куда их дел?

— Так это можно выяснить. — Уверил я её.

То, как она на меня посмотрела было странным. Как в каком-то сериале о Винчестерах, где открывается все по мере понимания. Ключами и подсказками. Я и сам ощутил себя героем их мира, но разница была в том, что это не было фильмом. События происходили в действительности. То, что уничтожило Витька, наступало на нас. Но мы не могли представить, чем это окажется.

— Его повели на лоботомию. — Вдруг вспомнила Семеновна. Мне было знакомо слова, и то, что оно означает. Удаления мозга через глазную кость. Страшная и смертельная процедура.

— Надо поговорить с ним! — сказал я. Сам при этом подумал о возможности прервать эту жуткую процедуру.

— Пойдем. — Как-то неожиданно сказала Семеновна. — Я еще обладаю властью, в своей клинике. Но это точка, на которой я остановлюсь. Больше ему помочь не смогу. — Семеновна смотрела на меня со страхом в глазах, понимая, чем ей это грозит. Но её стремление было поразительным, и безбашенный. То как она бросалась в такую авантюру, поражало.

  Она взяла телефон. Набрав, номер сказала: «Пётр, останови Свету от лоботомии. Мне надо поговорить с Симкиным до процедуры» Ей ответили, что это невозможно. На что она прокричала в трубку, десять минут, мать твою, десять минут. Это моя клинка, делай, как я говорю.

  Мы вышли из её кабинета, отправились в другое здание. На улице, время как будто остановилось. Тишина пронзила всё. Пациенты на удивление молчали. Птиц не было слышно. Полный штиль, который поражал своей абсурдностью в таком месте.

— Странно все это. — Сказал я осматриваясь. — Штиль!

— Тебе это кажется странным? — Семеновна ели сдерживала свой страх, сжимая свои четки в кармане халата.

  Мне не чего было ответить на её взгляд, говоривший мне о её решимости идти до конца, вместе со мной. Она приказала мне молчать до самой операционной. Оказавшись там, быстро выгнала Свету с её помощниками. Проходя мимо, я ощутил её холодный взгляд на себе. Но послал все в одно место, не обратив внимание. Симка был, привязан к столу, тихо рыдая.

   Мы вошли в операционную. Семеновна начала объяснять, что-то сотрудникам.

— Витек. — Я смотрел на его заплаканное лицо. — Ты где? — мой голос послужил ему маяком, и ясность появилась в его глазах. Он смотрел на меня как в последний, раз тихо рыдая.

— Вот и конец братан. Я чую смерть. Блядь! — улыбнулся он сквозь слезу. — Кто ж знал, что они меня так? Кто знал? — смотреть на это было невыносимо. Я понимал, что это последний его момент как понимающего человека.

— Витек слушай. Ты говорил, что началось все с дневников. Помнишь?

— Сука! — Кричал он в потугах безысходности. Страх терзал его на части. — Что толку, если я умру так?

— Ты их спрятал? Скажи куда родной! В них ключ. — Кричал я.

— Они спрятаны. — Успокоился он, смотря в некуда. — Я спрятал их там, в водонапорной башне. — Он посмотрел на меня и прошептал осипшим голосом. — Я показал тебе это в сновидении.

— В башне? — его глаза начали стекленеть. Шея резко повернулась, выгнув все тело. Меня отшатнуло. Что-то вывернуло его! Он смотрел на меня напуганными глазами. — Они идут.

   Я беспомощно смотрел, как его глаза покрываются тьмой. Тело теряло естественный цвет, постепенно бледнело. Через несколько секунд, Витек превратился в демона. В черных глазах вспыхнул огонь. Черт! У меня подкосили ноги, когда я понял, что на меня смотрит существо в теле Витька. Демон вселился в него.

  С легкостью освободившись от ремней, тварь смотрела на меня. Я помню, что на него полетели санитары, отлетавшие, как пушинки. Демон оторвал, нескольким смельчакам санитаром головы, тем, кто пытался усемерить его и продолжал идти ко мне. Я отполз, смотрел на это безумие, ошалевая. Глаза демона, приносили мне непонятный ужас, неотрывно сверля меня. Витек подошло ко мне. Присел на колено, разглядывая меня. Его лицо было в десяти сантиметрах от моего! Такого белого цвета кожи, я не видел. Дыхание было тяжелым. Он разглядывал меня. Его взгляд перестал пугать. Что-то пришло ко мне. Его настроение? Он как будто пытался понять причину моего страха. Что-то в его взгляде было мне знакома. Черт! Меня вывернул от мысли, что я его знаю. Но все перемешалось, когда пришло понимание, что это одержимый Симка.

Существо прошипело:

— Здравствуй Игорь. — Глаза снова стали человеческими. Куски его мозга, были на моем лице. Охранник выстрелил в затылок, размолотив лицо. Меня колотило. Жизнь в его глазах затухала, теряясь в глубине пустоты. Видеть, как исчезает Витек, чьи мозги окропили мне лицо, сломили все. Я был в пустоте.

   Это было началом. Я очнулся в коридоре, от нашатыря. Семеновна приводила меня в чувство, вытирая лицо. Понимание пришло как молния, подняв меня с койки. Семеновна остановила меня смиренным взглядом. Все стало неправильным, закрутило в водовороте непонимание что делать. Мое дебильное любопытство привели меня сюда. На койку в дуре, где Семеновна вытирает мне лицо от мозга друга. Бред, но это было так.

  Сев на край кровати я посмотрел на Викторию.

— Это что за муть была?

Мой вопрос не удивил её. Спокойно пояснила.

— Я подумала, что это раздвоение личности. Психоз. Но этому, я диагноза не знаю. — Призналась она. — До этого он был спокойней.

— Блядь! Да как же так? Он встал и оторвал ремни, с легкостью! А головы как отсек? — я спрашивал себя, не веря в то, что видел. — Раздвоение личности? Ага! В уши санитарам сцы.

Из операционной выносили тела санитаров.

— Он говорил правду! — сказал я Семеновне. — Он говорил правду, и ему некто не поверил. — Больно стало в сердце! Я слушал Витька, не веря до конца. А он видел это, видел мое неверие.

— Что ты будешь делать? — спросила Виктория, смотря в стену. — Начнешь копать это дело? Как? Видел, с кем тебе предстоит иметь дело?

— Я должен разобраться, за что он умер! Наплевать, что мне придется сделать.

— Ты смелый. — Заключила Семеновна. — Кто-то убежал бы, все забыл, но не ты.

— Это принцип. — Сказал я. — Не ухожу, не разобравшись.

— Странно неправда! — сказала она улыбнувшись.

— Ты о чём?

— Я жила с мыслью об этой усадьбе. Пыталась найти, что-то больше, тех фоток. Как параноик собирал крупицы информации. Поверь, я была готовым пациентом, своей же клиники. Тут появляется он. Реальный шанс, и я ему не поверила. Но после первого приступа я увидела, что вышла на цель. Но и что? Я не помогла ему! А сама не могу поверить в то, что в этом мире есть нечто больше, что мы можем видеть и знать.

— Вот она реальность! — а перед глазами стоял Накуренный Витек – Все, что ты видишь перед собой, далеко не все, что здесь есть. На самом деле чудеса вокруг. — То с какой уверенностью он сказал эти слова, рассмешили меня. Но теперь после всего, я разрывался на части, что не поверил ему тогда. Я не мог сдерживаться и заплакал. Я винил себя. Почему я винил себя?

  Что-то во мне коробило сердце, разрывая его болью. Той когда понимаешь, что виноват перед челом, а извиниться слишком поздно. Но было и другое. На не понятном понимание, я оплакивал брата, соратника и друга. Эта боль рвала хуже мясорубки.  Но было во мне и то, что я не мог понять, почему я отношусь к нему как к брату и соратнику. Точно помнил, что дел, с ним ни каких, не имел.

  Приходил в себя я возле входа. Сидя на ступенях, анализируя случившееся. Тогда эта мысль, просто въелась в мозг. Разобраться с этим всем и наказать тех, кто довел Симку до такого. На глаза легла пелена безразличия, демоны или нет, найти и наказать! Имена есть. Старт тоже. Усадьба ключ. Там по любому будет ниточка, за которую можно потянуть.  Слова Витька о сновидениях, парили как геморрой. Во мне было странное чувство, что в усадьбе я смогу ответить на эти вопросы. Понять и осознать, все, что с ним произошло.

Ко мне подсела девчонка, лет двадцати. Это была пациентка. Невзрачный вид, красные глаза. Черные волосы до печь.

— Ты Кот? — спросила она дрожащим голосом.

— Ты кто? — не поворачиваясь, спросил я.

— Я Оля.

— Откуда ты знаешь, это погоняло? — на автомате спросил я.

— Витька рассказывал о тебе. Он просил тебе рассказать кое — что, если умрет.

— Я слушаю. – Он оставил хлебные крошки, специально для меня. Непонятно откуда взявшийся ветер погружал меня в панику. Заводя в неизвестную мне схему.

— Он сказал, ты знаешь о его место на поле. Там есть послание для тебя. - Мертвая гряда как раз на поле, и тайник его я помнил, рядом с костром.  Девчонка, словом была страшной. Глаза бегали то в право, то . Она старалась не смотреть на меня, что вызвало у меня подозрение. В них я заметил огонь понимания и страх.

— Что он еще говорил? — вопрос заставил её посмотреть в мои глаза. Её были напуганы и полны печали. — Вы были близки? — я попал в точку.

— Он единственный кто заговорил со мной. Все отказывались говорить, считая меня дурой.

— Даже так? Вроде баба адекватная. – Я пытался подбодрить её.

— Я убила своего отца. — Глаза маньячки сверлили меня.

— За что? — я понимал, что гадов на земле полно.

— Он пытался меня изнасиловать.

— Понятно. Спасибо, что передала сообщение. Он что ни будь, рассказывал, про себя? Что с ним происходило?

— Он рассказывал о зеркале. О том, как открыл его. Рассказывал, как вы путешествовали по сновидениям.

Я начел настаивать, что-то, что он рассказал ей невероятно важно для меня. Спокойно выслушав мои аргументы, положила мне руку на плече, обняв меня.

— Ты должен встретиться с ним в башне, пока не поздно.

— Что ты говоришь? — слова сумасшедшей разносили мне нервы. Я захотел взять её за горло и наорать. Но то, что она ответила, поставило все на место, — Он показал мне башню, и говорил, что после смерти у него будет только два дня.

— Два дня для чего? — спросил я.

Как по указке из больницы вышли санитары.

- Оля! Тебе пора.

С быстротой гепарда, они скрутили её и увели. Объясняя ей по пути, что до посетителей нельзя домогаться, особенно до меня. Она начала кричать, что передает послание и выкрикнув мое прозвище резко получила с прямого от санитара. Как тряпка она повисла на его руках. Один из санитаров посмотрел на меня и крикнул.

— Она на принудительном лечении. — Сказал он это с таким призрением, что я полный идиот, раз заговорил с ней. Я быстро ответил.

— Я в курсе.

   С больнички вернулся через три часа. Час ждали полицию, час допрашивали, час добирался до дома.  Семеновна взяла огонь на себя, потому что после разговора с ней меня отпустили. Сдержала слова. Молодец!  Но это отдельный разговор.

  Я сразу отправился к тайнику.  Разрываясь на части, я после всего увиденного, не мог себя подготовить к тому, что оставил Витька в тайнике. Его послание просто завораживала, необъяснимой силой неопределенности и туманности того что впереди. Но что-то внутри знало о том, что это только начало пути.

  В тайнике оказался конверт. Взяв его в руки, присел на скамью, посмотрел на закат. Открою конверт, назад дороги не будет. Вдруг осознал я. Это была ничем ни чем не объяснимая уверенность, что открытое письмо откроет много дверей. И опять это двойственность. Одна часть меня знала, что сможет это сделать, пройти до конца, другая боялась, не в состоянии объяснить причину самого страха.

Открыл конверт на глубоком вдохе, отпустив все страхи проч.

« Приветствую брат! Если ты читаешь это письмо, меня уже нет в живых. Моя душа в Водонапорной башне. Свое тело я не уберег, помоги спасти хотя бы душу.  Ты читаешь письмо после моей смерти. Ольга передала тебе сообщение, значит у тебя два дня. Если ты не будешь успевать, сожги мое тело, церемонией. Дым от костра даст мне еще два дня.  Начнем с начало.

  Ты, наверное, слышал легенду, о том, как запечатали башню? Я ко бы что-то покосилось и всё, забросили.  Было не так. Я капал это дело.

   Десять лет назад, жил в нашем городе такой Воскресенский Коля. Жил в той заброшенной квартире, рядом с башней. Так вот этот парень призвал демона Данатана. Он и отдал мне дневник. Как и почему вопрос весомый. Где мой глупый интерес ко всему необычному! Тупость! Но он из времени колонизации нашей планеты Урами. Восемьсот тысяч лет назад.

   Данатан занимался строительством Звездных врат, под руководством Яашбо. Предавших союз галактик, открыв мир Даной. Тогда пришествие Даной удалось предотвратить. Боги защитники быстро, отбили атаку. Предатели понесли наказание. Неизвестно как Коля воскресил дух Данатана во сне. Там, он обосновался в башне. За Данатаном пробудилась хранительница ключей мира Даной.  Ведьма бросила вызов демону.  Её смерть замуровала башню с Данатаном в мире снов. Найдя дневник у входа в башню однажды, я проложил ему путь. Он приходил во сне и говорил, как сделать то чего я хочу. Первым заклинанием я связал свою душу с ним. Сейчас она у него в башне. Тебе нужно найти дочь ведьмы. Марина Осипова. Да, да. Та самая, у которой мать погибла, упав с крыши башни. Она способна провести тебя. Надеюсь, ты сможешь её убедить помочь. Только так память о том, как я тебя учил, вернется. Надеюсь на тебя брат!»