Глава 23
Только пробило девять, мы сели в такси и выехали, я за рулем и Макс рядом. Такси поставили в мой гараж. Макс остался, я поднялся наверх, выпустил Пэнси и дал ей поесть. Потом я залез в багажник, а Макс сел за руль. Я ни за что не позволю этим людям увидеть мое лицо, пока не буду уверен, что все идет, как положено. Если на углу будут копы, Макс просто проедет мимо. Мы поехали к месту, где договорились их подобрать, возле тридцать четвертой улицы. Макс любил гонять на машинах, но вел себя прилично, когда был за рулем такси. Такси были слишком расхлябаны для него – они не отзывались на малейшее прикосновение. Плимут – другое дело, каждый раз, когда я позволял ему водить этого зверя, он счастливо отрывал куски от тротуара, дрифтуя на поворотах, выжимая 125 на Вест-сайдском шоссе и обычно ездил так, как будто город был гигантскими гонками на выживание. Многие таксисты водят как маньяки, но у них есть цель – заработать деньги. Максу не было дела до денег.
Я чувствовал, как мы едем по лицам и мог сказать, где мы, по звукам и запахам. Я лежал внутри, завернутый в одеяло, похожий на мусор в грязном рефрижераторе. Если кто-то откроет багажник, ему понадобится несколько секунд, чтобы понять, что внутри живой человек. К тому времени у них уже посыплются искры, если не звезды, из глаз. Мы проверили свет в багажнике, удостоверившись, что он не работает.
Такси плавно затормозило, двигатель резко взревел один – два раза. Это означало, что мы приехали на несколько минут раньше и Макс не хотел поворачивать, пока не наступит точное время. Окей. Мы снова двинулись, повернули за угол, прижались вправо и начали медленно останавливаться. Макс уже мигал светом, как мы и договаривались. Я слышал, как кто-то сказал: «вот они» и к такси подошли люди. Задняя дверь открылась и чей-то голос спросил:
– Ты от Берка? – такси дернулось, когда Макс нажал на газ – тело одного из пассажиров откинулось назад на сиденье и такси понеслось вперед, на Вест-сайдское шоссе.
Один начал что-то говорить, но вскоре замолк, так как вопли и крики заглушало современное диско из кабины Макса. Никто не мог увидеть Макса, свет в салоне не включился, когда они открыли дверцу, Макс зажег дальний свет, чтобы его не рассмотрели через лобовое стекло, а защитный экран из оргстекла между водителем и пассажиром был черным от многолетнего никотина и грязи.
Макс проехал центр города, вероятно, игнорируя несколько красных светофоров, судя по тому, как пассажиры периодически долбили в стекло и что мы ехали без остановок. Когда Макс подъехал к подземному переходу на Дивижн стрит, он остановился. На заднем сидении было тихо, Макс выключил музыку и пассажиры поняли, что приехали. Они вышли и такси уехало, раньше, чем успела закрыться задняя дверца. Мы оказались вне поля их зрения меньше, чем за десять секунд и поехали на склад.
Макс поставил такси, я вылез из багажника и мы вдвоем накрыли такси брезентом, который у нас всегда с собой. Никогда не знаешь, что может понадобиться, чтобы укрыться в чрезвычайной ситуации.
Я установил стол в подсобке, пока Макс снимал свою маскировку – он оделся в штаны, толстовку и черные кожаные ботинки, тонкие, как балетные тапочки. Я устроился за столом, включил свет за спиной и стал ждать, Макс вышел через боковую дверь, чтобы привести клоунов. Если бы они ушли, Макс не стал бы искать их. В любом случае им лучше не задерживаться в районе, иначе какая-нибудь банда бездомных быстро оприходует их.
Прошло около двадцати минут, прежде чем они вернулись. Макс провел их внутрь к столу, к паре стульев, стоящих передо мной, подошел и занял стул слева от меня.
Двое мужчин. Один грузный с мясистым лицом, коротко стриженный, толстый нос пьяницы, очки в стальной оправе. Белесые волосы торчат из-под белой футболки, незаправленной в штаны. «Омега» на левой руке, циферблатом наружу, короткие, толстые руки, короткие ногти. Лицо без выражения, поросячьи глаза. Другой, более высокий с густыми светлыми волосами, зачесанными набок, замшевая спортивная куртка, подвижное чисто выбритое лицо, две тонкие золотые цепочки на шее, руки чистые и ухоженные, из нагрудного кармана немного выступает металлическая коробка.
Мы смотрели друг на друга мгновение, потом тот, что выше заговорил.
– Вы мистер Берк?
– Да.
– Я Джеймс. Это мой помощник, мистер Гюнтер.
Гюнтер наклонился вперед, чтобы я увидел его маленькие глаза и сжал кулак. Большой.
– Кто это? – он указал толстым пальцем на Макса.
– Это мой молчаливый партнер.
– Мы имеем дело только с вами. Больше ни с кем.
Я любезно посмотрел на него.
– Было приятно поговорить с вами. Мой водитель с радостью отвезет вас туда, где он вас забрал.
Джеймс вмешался.
– Мистер Берк, простите моего друга. Он солдат, а не бизнесмен. Нет никаких причин, почему ваш партнер не может здесь сидеть, если вы этого хотите.
Я ничего не сказал. Макс ничего не сказал. Прежде чем Джеймс мог продолжить, Гюнтер снова заговорил.
– Он – узкоглазый. Я не люблю гребаных узкоглазых – я их достаточно повидал. Какой белый возьмет узкоглазого в партнеры?
– Слушай, мудак, – сказал я ему, – на этой неделе я не в настроении для всяких расистских помоев, ясно? Говори если есть дело, а нет – так гуляй смело. – Я был доволен рифмой.
– Вы будете говорить за двоих?
– Да.
– Что случилось с узкоглазым, он не разговаривает?
– Не разговаривает. И тебе бы не стоило.
Джеймс слегка накрыл сжатый кулак своего приятеля рукой и погладил ее. Нежный жест.
– Мистер Берк, я должен снова извиниться за моего друга. Его семья была убита террористами дома. Конечно, это были чернокожие, но позже мы узнали, что их послали китайцы. Вы понимаете. . .
– Думаете, мой напарник был одним из террористов?
– Не глупите. Я просто имею в виду.
– Я не глуплю, просто запутался. Вы, люди, полицейские, журналисты, бизнесмены или просто пара педиков в поисках острых ощущений?
Гюнтер вскочил, открыл рот, чтобы что-то сказать, а затем сфокусировал взгляд достаточно, чтобы заметить двустволку, которую я направил ему в лицо. Он закрыл рот и сел. Джеймс не двигался. Я отвел оружие, чтобы они могли видеть, что у него нет магазина. У него также был очень короткий ствол, просто чтобы помещалась пуля внутри. Я перевел оружие с одного на другого.
– Вы позвонили мне и давили, пока я наконец не согласился с вами встретиться. Я отправил за вами такси и привез вас в это место, которое мне пришлось арендовать на вечер. Вы стоили нам с напарником много времени и денег. А теперь вы сидите здесь и вываливаете кучу мусора и ты еще собрался мне угрожать? У вас есть дело или нет?
– У нас есть дело, мистер Берк, серьезное дело. Дело, которое сделает вас богатым человеком, если вы дадите мне сказать.
– Говорите. Но сначала, вы вооружены, кто-нибудь из вас?
Джеймс сказал, что нет, а Гюнтер потянулся в карман и достал кастеты. Он положил их на стол передо мной и сказал:
– Вот и все.
– Вот и все?
Гюнтер еще не успокоился.
– Это все, что мне нужно, – сказал он и смолк.
– Давайте начнем сначала, – сказал Джеймс. – У нас есть покупатель определенного товара в нашей стране и у нас есть продавец этого же товара. Нам нужно, чтобы этот товар достиг покупателя и человеку, который ускорит дело полагается прекрасное вознаграждение. Мы знаем, что у вас есть средства для этого и хотим сделать это предложение вам.
– Что за товар?
– Пятнадцать сотен автоматов, около половины Армалиты, остальные АК-47, две тысячи патронов к каждому оружию, пятьсот бронежилетов, четыре десятка Сэм-7с, несколько пневматических пушек 12 калибра и некоторые сопутствующие товары.
– Куда?
– Это не важно.
– Как я могу перевезти их, если я не знаю куда?
– Вам не нужно их перевозить, мистер Берк. В этом и прелесть. Все, что мы хотим от вас это действительный сертификат конечного пользователя[1] от ваших друзей в Африке. Остальное сделаем мы.
– А деньги?
– Полмиллиона, США может заплатить сколько скажете.
– Почему вы думаете, что я могу получить сертификат конечного пользователя?
– Господин Берк, достаточно сказать, что мы знаем о ваших услугах бывшей Республике Биафра. Нам известно об изгнанном правительстве, которое сейчас действует в Кот-д’Ивуаре и о вашей дружбе с этим правительством.
– Ясно.
– Все пройдет вот так. Мы закажем товар и перевезем его в эту страну. Вы получаете сертификат, действительный в Кот-д’Ивуаре. Как мы привезем товар оттуда сюда – это наша проблема. Мы просто обменяем сертификат на деньги.
– Звучит просто.
– Это просто.
– И вы купите товар, просто потому что я так скажу?
– Ну, конечно, вам придется внести депозит. Мы рискуем всем товаром и мы отвечаем перед людьми. Но это достаточно важно для нашего дела, чтобы рискнуть и довериться вам серьезно.
– Насколько серьезно?
– Я не понял.
– Сколько депозит?
– Как вы знаете, десять процентов – традиционно. Но в вашем случае, из-за вашей репутации, мы возьмем только два процента.
– От общей стоимости товара?
– Конечно, нет, мистер Берк. Мы понимаем, что у людей нет таких денег. Только два процента от стоимости комиссии, которую вы получите за сертификат.
– Значит, десять тысяч?
– Именно.
– Итак, я ставлю десять тысяч, а вы что?
– Мистер Берк, мы поставим право собственности на товар – это будет ваше имя или любое, которое вы укажете. Право собственности на товаре, ваше имя, доставка в Лондон. Конечно, товары никогда не покинут государство до тех пор пока вы не передадите нам сертификат, но у вас будет право собственности.
– Так что же мне мешает просто продать товар самостоятельно?
Это стало сигналом для Гюнтера снова вкатиться в игру. Он наклонился вперед.
– Тебе это будет невыгодно. – он поиграл кастетами, для показательности.
Я сидел, словно задумавшись, но потом Гюнтер снова сорвался и все испортил. Он посмотрел на Макса.
– Что случилось с китаезой? Почему он не разговаривает?
Джеймс выглядел удрученным, будто Гюнтер был опасным сумасшедшим, который вот-вот выйдет из-под контроля. Хорошая игра, но не на той сцене.
– Он говорит, – сказал я. – Я понимаю его.
– Да? Очень мило. Спросите китаезу, какой сейчас год?
– Какой год?
– Да, ну знаешь. У всех этих уродов есть имена для каждого года, верно? Как год Дракона или год Лошади. Спросите его, какой сейчас год, у меня чувство, что сейчас год Киски.
Я знал, что мне не следовало создавать трещину, говоря о педиках, но теперь, очевидно, было слишком поздно. Макс посмотрел на Гюнтера, улыбнулся, постучал себя по лбу, и отрицательно покачал головой. Я все равно смотрел на него, поэтому перевел.
– Он говорит, что знает, что этот год точно не тот.
– Какой сейчас год, умник?
Макс повторил свои прежние жесты, затем протянул руку к столу, как будто нащупывал что-то, остановился, когда нашел и перевернул ладонь. Затем на его лице отразилось отвращение, он снова мягко повернув ладонь и еще раз покачал головой.
– Он говорит, что это не год Опарыша, – сказал я им.
Гюнтер взглянул на Макса, который подарил ему красивую мягкую улыбку взамен. Когда он заговорил, он выделял каждое слово зловеще внятно.
– Скажи этому косоглазому панку, что однажды я встречусь с ним, когда рядом не будет тебя с этим дробовиком, чтобы спасти его задницу. Скажи ему, что я заставлю его отполировать мои ботинки языком. Скажи ему это.
Макс тепло улыбнулся. Взяв кастеты в руки, он приставил их друг к другу. Его предплечья выглядели как скрученные веревки тяжелого телефонного кабеля, его лицо было спокойным, губы раздвинулись достаточно, чтобы показать белый блеск. Его ноздри раздулись, уши прижались, веки расправились. Глухонемой узкоглазый стал монгольским богом войны, металл словно залил его лицо и верхнюю часть тела. Кастеты сопротивлялись, потом поддались, сминаясь.
У Гюнтера кровь отлила от лица, он не мог отвести глаз от Макса. Я положил пушку на стол сунул приклад прямо в руки Гюнтера.
– Хочешь попробовать? – я отодвинул свой стул назад к стене. Запах, который обычно бывает в трущобах внезапно наполнил комнату. Гюнтер встал, отойдя от стола и дробовика, как будто они радиоактивные. Джеймс медленно задвинул собственный стул и подошел к Гюнтеру. Дробовик и кастеты остались на столе нетронутыми.
– Никогда не возвращайтесь, – сказал я им. – Даже не думайте возвращаться. Я позвоню вам, в течение трех дней, в шесть часов, и скажу вам, заинтересован ли я в вашей сделке. Вы понимаете?
Джеймс пробормотал «да» и они вышли. Джеймс так и держал свою руку на руке Гюнтера.
Мы с Максом посидели секунду, а потом встали, чтобы избавиться от аромата. Макс сложил руки вместе и помахал ими, чтобы показать мне, что он уберется. Я подошел к такси, достал сигареты, зажег две и оставил их тлеть в стеклянной пепельнице. Макс взял одну. Он дотронулся рукой до своего сердца, чтобы поблагодарить меня за то, что я проявил к нему уважение, вложив заряженный дробовик в руки его врага. Я сделал жест «не за что», чтобы указать, что даже с дробовиком Гюнтер не был для него достойным противником. Макс прошел к передней части склада, чтобы посмотреть, не появилась ли у них безумная идея вернуться. Пока он там был, я взял ружье и заменил холостые патроны на настоящие, на случай, если они вернутся.
[1] Сертификат (Декларация) конечного пользователя (End User Declaration (EUD) or End User Certificate (EUC) — документ, который может быть необходим для совершения экспортных операций с продукцией (товарами) двойного назначения. То есть продукцией, которая может использоваться как в мирных, так и различных военных целях.