Глава 18

Когда я добрался до Брайант-парка, было около девяти тридцати. Эта небольшая парковая зона за публичной библиотекой была призвана способствовать культурному наслаждению граждан окружающей их средой. Может быть, когда-то так и было, но теперь это уличный рынок героина, кокаина, гашиша, таблеток, ножей, пистолетов — всего, что вам может понадобиться, чтобы уничтожить себя или кого-то еще. Тут все поделено на отделы, как в супермаркете, - если вы хотите заняться сексом с несовершеннолетними беглецами из Бостона или Филадельфии, или купить девятилетнего мальчика на ночь, нужно пройти несколько кварталов в сторону запада.

Когда я впервые туда попал, там было не очень людно. Реальные сделки происходят в обед. Но хищники и добыча уже творят свой танец: бабы прогуливались, увешанные золотом и размахивая сумками; дельцы толкались, проворачивая свои делишки; новички-бандиты, которые никогда не знали обычной работы, терялись в толпе, как стервятники на кладбище; маленькие группы детей шли на порно-фильм на Таймс-сквер; какой-то старый псих кормил голубей, толстеющих от раскиданной всюду нездоровой пищи, так, что они не могли уже летать; бомжиха искала место, чтобы отдохнуть несколько минут, прежде чем она побредет дальше.

Я внимательно осмотрелся. Тут не было настоящих охотников (например, кого-то, кто изнемогает без дозы и ищет продавца). Я сел на скамейку, закурил. Как всегда, я пришел раньше. Бывает, если ты опоздаешь на одну из таких встреч, ты с нее не уйдешь.

Я курил, наблюдая за людьми снующими вокруг скамейки. Наконец, я увидел, что Про приближается. Он старательно пробирался через сгустки людей, время от времени останавливался, чтобы обменяться с кем-то несколькими словами, но неуклонно двигался в моем направлении. Не то что бы карлик, он был, примерно, ростом четыре с половиной фута, даже с гигантским афро, который выстреливал из его черепа, как будто Про получил разряд электричества. Может быть, сорока лет, может, шестидесяти. Никто не знает точно. А вот он много знает о людях. Некоторые говорили, что «Про» это от «профессор», другие, что это означает «пророк».

  Сегодня он был в длинном кашемировом пальто, которое, наверно, носил парень, который пришел в нем в «Братья Брукс» и был достаточно глуп, чтобы повесить его на ресторанную вешалку, оно развевалось за Про, как мантия короля. Про говорит, как на улицах или как будто небожитель, в зависимости от настроения:

- Сегодня семь-двадцать семь. Это чистая правда, и это не каламбур.

- Как идут дела, Про?

- Ты слышишь слово, Берк? Число сегодня должно быть семь-двадцать семь.

- Почему? – спросил я, глядя перед собой. Про стоял сбоку, не закрывая мне обзор. Независимо от того, как он говорил, он всегда знал, что делать.

- Не то, что ты думаешь, Берк. Не то, что ты думаешь. Не самолет семь-двадцать семь, а роковая мечта в обратном направлении.

- Да уж, это имеет смысл.

- Не смейся над этим словом, Берк. Прошлой ночью мне снились карты и смерть. Не карты Таро -карты игрока. Знаешь про Руку мертвеца?

- Тузы и восьмерки?

- Вот правда. Тузы и восьмерки. А смерть означает время, а время означает надежду, а надежда -отвергает смерть, не так ли?

- Время тратится без всякой надежды, когда ты все это несешь, Про.

Про не любит, когда его слова воспринимают, как чепуху.

- С кем ты разговариваешь, болван? С туристом? Выслушай то, что я должен сказать, прежде чем ты уйдешь.

- Ладно, Про, жги, - сказал я ему. В любом случае этого не избежать. Мелкий Про выпрямился.

- Посмотри в лицо часам в своем сознании, Берк - на обратной стороне один это семь, а на другой стороне восемь - это два. Число Смерти один-восемь-один, поэтому число Жизни должно быть семь-двадцать семь. И сегодня это Жизнь.

- И откуда ты это знаешь?

- У каждого человека есть пожизненное предназначение, брат. Я знаю, потому что знаю. Я такое чувствую. Когда я появился, ты слушал песню в своем сознании.

- Да? Какую песню?

- Песню тузов и восьмерок.

- Я слушал дождь в своем сердце.

- Слима Харпо?

- Его самого.

- А некоторые издеваются над словами Пророка! Я знаю, что вижу, и что я вижу, другие не знают. Сыграй сегодня семь-двадцать семь, Берк, и станешь богатым на следующей неделе.

Я достал пятерку, стукнул его по ладони. Деньги исчезли.

- Ты можешь рассчитывать на меня, Берк. Ибо написано: тех, на кого нельзя рассчитывать, нельзя и учитывать. Я придержу деньги, пока мы не встретимся снова.

- Может быть, в лучшем месте, - сказал я, слегка склонив голову.

Про ничего не сказал, просто стоял там, нюхая воздух, словно мы были в тюремном дворе. А потом раздалось:

- Ты работаешь?

- Просто жду, когда библиотека откроется, чтобы я мог провести юридическое исследование для клиента.

- Как Макс?

- Так же.

- Я слышал твое имя пару дней назад.

- Где?

- В пабе, недалеко от Геральд-сквер—двое мужчин, один с громким голосом и красным лицом, другой, лучше одетый, тихий. Я не все понял, что они сказали, но они говорили по-британски.

- Британски? Ты имеешь в виду по-английски?

- Нет, Берк. По-британски, но не совсем так. Как если бы они говорили с британским акцентом или типа того.

- Крутые парни?

- Громкий, может быть, но только если ты позволишь ему. Не городские.

- Что они сказали?

- Просто, что ты был милым с ними, и что они должны были встретиться с тобой, провернуть какое-то дело.

- Как ты подобрался так близко?

- Я был на своей тележке. - Он имел в виду плоский кусок дерева на колесиках. Если он встанет на колени и наденет длинное пальто, можно подумать, что у него нет ног. Так он выживает.

-  Если ты снова столкнешься с ними, я хотел бы знать, где они живут, - сказал я, вручая ему еще купюру - десятку.

Про взял деньги, но на этот раз медленнее.

- Мне не нравятся эти люди, Берк. Может, тебе стоит держаться своих юридических исследований.

- Я думаю, это все одно и то же.

Про кивнул и положил руку на лоб, как будто получил сообщение. И он выдал:

- Если есть причина, есть для этого и пора, - сказал он и обратно слился с толпой.

Я проследил, как он исчез, проверил обе стороны улицы и пошел к месту встречи с Флад.