Глава 15
Плимут ехал обратно на склад, не обращая внимания на мою депрессию. Это дело, безусловно, творит чудеса с моей репутацией: еще немного такой же моей умелой детективной работы, и я стану известен как Берк Дурак. Черт, я думал (моя любимая песня), нет смысла плакать над пролитым молоком. Я видел, как дети в Биафре были слишком слабы, чтобы плакать, а матери без молока уходили кормить их. Я выбрался оттуда - я смогу выбраться и из этого.
Когда я вошел на склад, Мишель сидела у телефонной будки со скрещенными ногами, читая свою книгу, рядом стояла пепельница, набитая двумя пачками. Ее глаза вспыхнули вопросом, но по моему лицу она сама все поняла.
- Слава богу, ты вернулся, - сказала она. - Это место начало пахнуть, и я не хотела оставлять телефоны. - Она взяла пепельницу и прошла в туалет. Я услышал слив воды, затем прилив воздуха, когда она открыла вентиляционную шахту, чтобы очистить комнату.
Когда она вернулась, стирая макияж этой суперувлажняющей салфеткой, которую носит с собой каждая рабочая девушка, и спросила меня:
- Ну?
- Он был там - а теперь нет. Пропал. Я должен начать все сначала.
- Очень жаль, детка.
- Да. Ну, все прошло не совсем впустую. Я нашел другого парня для Макгоуэна.
- Макгоуэн - душка. Если бы я сбежала из дома, я бы сдалась ему в мгновение ока.
- Ты никогда не сбегала из дома? – удивленно спросил я.
- Дорогой, мои биологические родители собрали чемоданы и купили мне билет на автобус.
Мне было нечего сказать - я знал, что Мишель имела в виду под биологическими родителями. Однажды девочка-подросток пришла ко мне в офис и предложила заплатить мне деньги, чтобы найти своих «настоящих» родителей. Она сказала, что ее удочерили. Мне просто дурно стало - эти люди усыновили ее, оплачивали счета, взяли ответственность, несли ее за нее всю жизнь, и теперь она хотела найти своих «настоящих» родителей - тех, кто бросил ее в агентстве социальных услуг, которое продало ее тем, кто заплатил больше на торгах. Настоящие родители. У собаки могут быть щенки, но это не делает ее матерью. Я взял ее двадцать пять сотен и сказал ей вернуться через месяц, я дал ей свидетельство о рождении женщины, которая умерла от передозировки героина через два года после рождения девочки. В фальшивом свидетельстве о рождении в графе отец было написано «неизвестный». Я сказал ей, что ее отец был случайным проходим. Кем-то, кто заплатил ее матери десять баксов, чтобы кончить за несколько минут. Она заплакала, и я сказал ей пойти поговорить об этом со своей матерью. Она вякнула: «Моя мать мертва!» и я сказал ей, что ее мать дома, ждет ее. Женщина, которая умерла, всего лишь была лошадью, которая бросила жеребенка, вот и все. Она возненавидела меня, я думаю.
Мама все еще не звонила, а значит, Макса не было в ресторане. Я сказал Мишель, что подброшу ее куда угодно, и мы собрали вещи вместе.
Когда я остановил Плимут перед ее отелем, Мишель наклонилась и быстро поцеловала меня в щеку.
- Подстригись, медовый. Эти лохмы уже не в моде.
- Ты всегда говорила мне, что мои волосы слишком короткие.
- Стили меняются, Берк. Хотя видит бог, ты не меняешься никогда.
- Ты тоже, - сказал я ей.
- Но я собираюсь, дорогой. . . Я собираюсь, - сказала она и отшатнулась от машины к ступенькам.
Мишель было где жить, и мне тоже. Но у нас был один и тот же дом. Я проехал мимо своего дома, туда, где жил сейчас.