ГЛАВА 14.4

За три часа до сражения...

                Музыкальная шкатулка медленно играла на письменном столе, вторя размеренному тиканью старинных часов. Ее бронзовый рычажок плавно вертелся по кругу, не поспевая за завитками стрелок на часах.

                Винтажный кабинет Смерти тускло освещали черные люстры. Свечи неспешно таяли в раскрытых ртах ее чугунных черепов.

                Стены покрывали темные узорчатые обои, поверх которых расположилась тусклая карта Мира Мертвых.

Несколько портретов неизвестных людей висели рядом на стене и периодически теряли очертания, становясь изображениями скелетов. Рядом с пыльными лицами незнакомых людей появилось свежее… Луция.

                 – Портреты всех революционеров, – пояснил мне Смерть, вальяжно развалившись на раритетном стуле. – Луций не новичок, до него было много попыток посягнуть на мировой порядок.

                – Почему их никто не помнит? – пустым взором глядя на портрет, спросил я.

Смерть протянул кусок гнилой плоти маленькой тучной горгулье, сидевшей на столе. Та живо сцапала его и громко рыгнула, погладив животик крошечными ручонками.

                – Помнят, только молчат, – ответил Смерть, изучая портрет Луция. – Всем старым Извозчикам делают «лоботомию», и они спокойно продолжают свое дело, не мучаюсь крамольными мыслями.

                 – Что делают?

                 – Лоботомию. Я это так называю.

                - Точно! Вспомнил. Недавно обсуждали это с Марой.

                - Да, это кажется наказанием для вас, Слуг, но все не так страшно. На самом деле это стандартная процедура в Госпитале, – Смерть встал со стула и вновь начал неспешно мерить кабинет шагами. – Понимаешь, в чем дело, Артур. Человеческая психика рассчитана на то, чтобы что-то сделать за короткий промежуток своей жизни. Чаще всего, самое банальное: устроится на хорошую работу, создать семью и вырасти детей. Когда человек умирает и понимает, что продолжает жить в вечности, он… как бы тебе сказать, отчего-то начинает верить в свое могущество, начинает думать, что может изменить мир и сделать его под себя. Чем старше душа, тем сильнее у нее такие мысли возникают. Как только я чувствую, что человечишка начинает мнить из себя слишком много, я для его же безопасности незаметно выдергиваю его и отправляю лечиться. Ну, ты в курсе уже, Луций сам делал эту работу для меня.

                – После он теряет свою личность и замыкается на выполнение работы и заработка эмоции?

                 – Верно, Артур. Ты понимаешь, личность вредная и болезненная вещь для Слуги Смерти, со временем от нее нужно избавляться, как от молочных зубов.

                - А зачем вы вызвали сюда меня? - я еще осматривал свежий портрет Луция. Смерть повесил его, словно с ним уже было покончено. Словно избавиться от него было делом времени. Как вынести мусор.

                - Ах да, заболтался я, - он полез в свой стол и достал оттуда простой, маленький, на первый взгляд ничем не примечательный револьвер. - Мы тут, пока время было, посовещались с коллегами, покопались в архивах Титанов и поняли, как создать такую заколдованную пулю, что разом выбьет из Луция всю дурь, - он протягивает пистолет мне. - Вот, держи.

                Я осторожно беру пистолет. Маленький, легкий. Совсем не похож на то, чем можно лишить сил того, кто практически поставил на колени весь порядок в Мире Мертвых.

                - Почему именно я?

                - Это же очевидно. Луций не подпустит меня так близко как тебя. Если сделаешь все - как надо, купаться тебе в оболах, Извозчик.

                Я ухожу прочь из кабинета.

                - Ах да, Артур, - я оборачиваюсь. Смерть кивает на стену. - Я надеюсь, твой портрет не появится здесь.