ГЛАВА 6.4
Здание Суда. Один из нижних этажей. В третий раз я прихожу в крупнейший небоскреб Мира Мертвых и околачиваю его подвалы. Этот этаж особенный: атмосфера отдает Инквизицией, почти что круглый, как туннель в горе гномов, а у стен из серого, почти черного во мраке кирпича, дрожало изумрудное пламя факелов. С потолка как плети свисают ржавые цепи.
В одном из этих помещений мы уже были, когда привозили одну из зомбированных душ с Поезда, что громко хохотала. Это место - что-то вроде камеры пыток и сейчас, за одной из тяжелых дверей, обитых ржавым железом, здесь Смерть пытал Аида.
Он по любому во всем раскается и все ему выдаст. Здесь сама атмосфера располагает к этому: влажные округлые стены как туннели в Горе Гномов усеяны факелами с ядовито-зеленым пламенем. В их свете по стенам ползут тени жуткой формы. Всего-лишь тени, но когда они проносятся мимо, даже мертвым ощущаешь такую тревогу, что не остается сомнений - это какие-то древние духи, преисполненные первобытного мрака. Они активно метались по коридору. Видимо, мучения Аида в самом разгаре.
Аид задыхался. Он с хрипом сжимал цепь на своей шее и, выпучив глаза, пытался ее разжать.
Перед ним стоял черный силуэт, отбрасывая в полумрак тень от своих громадных крыльев. Из его костлявой руки тянулась ледяная цепь, выпивавшая из бога смерти все силы, все воспоминания.
Смерть выворачивал его душу наизнанку и подвергал адским мучениям, чтобы увидеть весь его внутренний мир, все его мотивы и переживания, все его эмоций и помыслы.
-Что нас ждет дальше? - я поинтересовался у Мары, дабы разговором хоть как-то сгладить гнетущую атмосферу. Богиня была на страже рядом с нами, но вместе с тем казалось, будто она лишь призрачно присутствует здесь. В ее черных глазах застыл таинственный и бесконечный туман. Словно помимо нашей реальности ее сознание блуждает в бесчисленных множествах других миров и пространств, непостижимых человеку.
Она молчала и смотрела куда-то сквозь с нас. Словно не спешила с ответом.
- Для вас ничего, - холодно заверила она. - Вы получите очередную награду, а дальше все пойдет старым чередом: будете так же работать Извозчиками. То, что вы были Хантерами не сделает вас гвардейцами Смерти и не увеличит жалования. Иначе это нарушит неравенство между Слугами.
Мы переглянулись. Впрочем, такого ответа и стоило ожидать. Самое невероятное приключение в истории Мира Мертвых мы успели застать и даже поучаствовать в нем. А дальше ждет вечная рутина. Город Суда- Ад, Город Суда- Рай, избитые маршруты.
Надеюсь, за эти тысяч лет я не выживу из ума как Луций и не начну причитать о том, что развиваться никогда не поздно, не все потеряно и после смерти жизнь только начинается. Также утешают себя старики, ощущая как жизнь неумолимо катиться к закату.
Одна из дверей со скрипом отворилась. Я успел увидеть, как духи тут же, словно по стойке "смирно" рассредоточились у стены. Смерть вышел, именно Смерть, а не Сэм. Конечно, его оболочка смазливого юноши еще оставалась, но она словно потрескалась, потекла как грим, лицо побледнело и покрылось морщинами. Едва заметными, но казалось, словно Сэм заметно состарился.
А может, так казалось из-за его глаз. Напряженных, в которых застыла холодная ярость.
Анька и Луций посмотрели с недоумением, одна Мара вытянулась, словно все поняла.
- Это не Аид, - заключил Смерть. Словно продырявил точку в конце предложения, какую он ставит обычно в конце каждой земной жизни. Мы все переглянулись. - Его загипнотизировали для отвода глаз. Словно изначальный Учитель все знал, знал. Сделал так, что мы заподозрим бога смерти, знал, что начнем его искать. Словно он все это подстроил...
- То есть, он знал, какую информацию могли получить Хантеры? - спросил Луций, Смерть внимательно перевел на него свой взгляд, в котором был даже не лед, а километры столкнувшихся айсбергов. Даже мне не по себе. - То есть ты хочешь сказать, что он...
- Из Хантеров, - прохрипел Смерть своим настоящим голосом, от которого волна депрессии прошла по моему сознанию, на миг окрасив мир в угнетенно-серые тона. Он не отрывал испытующего взгляда от Луция. - И ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду...
Луция пытался сохранить невозмутимость. Я видел по его напряжению, что именно пытался, но получалось плохо. Доигрался все-таки со своими вольными рамышлениями и творчеством прямо в своей квартире. Попал под подозрение самого Смерти.
- Сэм, это не может быть. Я тщательно следил за ним, - твердо ответил римлянин. Так, речь идет не о нем. - Джэвед все эти века не уходил от моего неустанного контроля.
Перс Джэвед - лучший друг Луция еще задолго до меня, вместе с ним он занимался крамольными делишками, построив государство для эльфов и сделав их прибрежную колонию настоящей морской державой. Это все понятно, подозревать его и я бы стал, но о каком контроле со стороны Луция речь?
- Значит, ты не досмотрел, - прохрипел Сэм, и паутина морщин еще глубже изрезала его лицо, словно опасной бритвой. Пламя зеленых факелов задрожало, словно подул ветер. - Однажды я уже позволил тебе не лишать его личности, и даже разрешил тебе помогать ему в его преступных деяниях, - Мара словно вышла из транса и стала нервно поглядывать то на нас , то на Смерть. Видимо, сейчас мы узнавали нечто, что нам не полагалось знать, но Сэму уже было наплевать. Я и Анька, похоже, были слишком незначительные персонажи, чтобы их стесняться. Так, букашки. - Я даже разрешил под твою личную ответственность вступить ему в ряды Хантеров, - Луций заранее знал о Хантерах и даже обсуждал с ним, кого вербовать в них? Кто же он на самом деле? - Посмотри теперь, что из этого вышло.
На лице у Смерти было какое-то новое выражение, словно не весь мир вокруг рушится и вот-вот он вместе с ним, а будто у отца, которому сообщают, что его блудный сын в очередной раз загремел в отделение.
- Луций, не отпирайся, - было видно, что он хочет что-то сказать, но Смерть, который сейчас дышал ему практически в грудь, оборвал его. - Понимаю, что это была твоя единственная просьба ко мне. Просто приведи его ко мне - и все. Так будет лучше для всех нас.
- Он всего-лишь Извозчик...
-Видимо, даже Извозчик, имея доступ к крамольным мыслям, способен учинить большую беду. Приведи его ко мне...
- Так точно... Господин! - и тут я увидел все, кем был и оставался Луций. Все это время, все эти тысячи лет. Ни на секунду не прекращая...
Он вытянулся по стойке "смирно" как эти безликие духи у стены. Во весь свой высокий рост, рефлекторно выпятив вперед грудь, а в глазах читалась ледяная преданность машины. Машины, готовый уничтожить что угодно по приказу. Образцовый солдат. Вот кем он все время был. И сейчас Смерть, которому он позволял фамильярничать с собой, еще раз напомнил, кто он для него, солдат. Для особых поручений, но просто солдат, все еще солдат.
Не глядя на нас Луций стремительно удалился, стуча каблуками туфель Извозчика, словно тяжелыми армейскими сапогами. Смерть еще раз смерил нас презрительными взглядами, словно подозрительный старикашка и растворился. Остались мы втроем с Марой.
- Вот поэтому я тебя и предупреждала, Артур, не слушать Луция и того, что он говорит, - богиня покачала головой, когда я обратил на нее взор. - Он искушал тебя разными запретными мыслями, суждениями.
- О чем ты?
- Он непростой Извозчик, - она немного нехотя начала открывать правду. Не самую приятную. - При жизни он проявил себя потрясающим солдатом, настолько бескомпромиссным, настолько преданным своему делу, что после смерти сразу попал в Слуги, чаша его весов даже не дрогнула ни в одну из сторон. Он был бесстрашным, лишенным всякой морали и личных переживаний. Настоящий профессионал, - Анька тоже слушала, не отрывая взгляд. По сути Луций был ей никем, друг ее любовника, но все же. - Смерть сразу заприметил его. И поручил следить за всеми, чье поведение, высказывания, дела хоть как-то противоречат укладу Города Суда. Поначалу он просто шпионил, подслушивая разговоры в конюшнях тогдашних Извозчиков, а затем все больше и больше совершенствовался в этом деле.
Как в разговоре с Азазелем, грани реальности исказились, и рассказ Мары стал сопровождаться целыми сценами вокруг нас. Нас окружал старый Город Суда, без каких либо признаков современной цивилизации: машин, исполинских зданий, пронзающих небеса, асфальта и людей в смокингах.
Мы посреди простой деревни: самая высокая башня Здания Суда тогда была едва ли выше городской пятиэтажки, а город заполнен одинаковыми серыми избушками и бараками. Мимо них постоянно проносятся здоровые вороные кони. Их глаза сияют изумрудным, а из пасти вырывается ледяное дыхание. Верхом на одном из таких сидит высокий мужчина с блестящими серыми глазами и мощными чертами лица. На нем черные доспехи римского легионера. Луций... Тысячи лет назад.
- Он начинал по настоящему дружить с ними, узнавая их подлинное отношение к служению Смерти, а некоторых даже и провоцировать. Как и тебя, Артур, он хотел проверить, насколько они прилежные Слуги и можно ли их искусить, - передо мной картина, от которой меня живого вывернуло бы наизнанку от ненависти, и я просто свернул бы Луцию шею. В своей хижине он искренне улыбался какому-то незнакомому мужчине. Совсем как мне... Одобрительно хлопал по плечу и говорил, что человек может все, даже по настоящему жить после смерти и продолжаться стремиться к новым вершинам. Совсем как мне... А затем он отпускал его домой и на стене проступал жуткий лик Смерти, которому он рассказывал обо всем, что узнал от собеседника. И таких картин Мара показывала десятки, сотни, тысячи. - Большая часть этих людей позже была отправлена на операцию по удалению личности. Если соглашалась с ним...
Так вот почему Луций - единственный Слуга в возрасте свыше тысячи лет, с которым я мог общаться на равных, а все остальные "старички" словно тени, призраки. Он просто посдавал в Госпиталь большую часть из них, лишив их личности... И вот почему он мне рассказывал об идеях свободы и высшего предназначения человека, которым грезит Свободный Легион, но сам туда не вступал. У него просто была другая роль. Более циничная и хладнокровная.
Внутри меня что-то обрушилось. Тихо, как и положено в душе мертвеца, но значительно. Словно внутри меня запустили фильм с гибелью целого города, но отключили на ней звук.
Все мое общение с Луцием, вся его так называемая дружба - фальшь. Все дело было в том, что Артур Орловский...
- Крайне сомнительная личность, - говорил он лику Смерти уже в свое современной квартире, заваленной картинами и книгами. - В нем еще шевелятся воспоминания о его жизни, которые могут вывести его из-под контроля, - равнодушно говорил он лику мою характеристику. - Но, если внимательно за ним следить, из него будет толковый Слуга.
Я еще раз глянул на голубоглазую красавицу рядом с собой. Анька. Все-таки она осталась моим единственным настоящим другом и товарищем после жизни. Для Луция я всего-лишь предмет работы, один из миллионов кандидатов на душевную лоботомию. Вот откуда все его панибратское отношение к Смерти, вот почему он занимается втихаря творчеством и даже возвел замки эльфам. Смерть обо всем этом знал. И контролировал. Черт! А в общем-то и само существование Эльфийского моря выгодно морским путям Города Суда. Эльфы же просто берут на себя основной удар от орков. По сути Луций просто помог в создании стратегического объекта.
- Впрочем, во всех правилах есть исключения, - продолжила Мара. - Один раз Луций попросил пощадить очень сомнительную личность.
Джэвед. Это было ожидаемо. Луцию даже не надо было его провоцировать, когда он с ним познакомился. Смуглый курчавый перс со светлыми глазами при жизни был лекарем и колдуном, сочинял стихи и красивые истории. Встретившись с Луцием он сразу начал призывать его не становится растением, безжизненным существом, которое просто и бездумно делает свою работу, а мыслить, узнавать новое и не прекращать надеяться на то, что однажды он снова сможет почувствовать себя живым. - Почему-то с ним Луций застопорился, - говорит Мара. - Неясно почему, но он просил Смерть пощадить его, сказал, что лично установит над ним контроль и приспособит его крамольные мысли и идеи под нужды Города Суда. Долго колебавшись, Смерть пошел на уступку. И то только потому, что Джэвед не был революционером и не призывал ничего свергать.
Видимо, зря Смерть дал поблажку. Луций прав, и человек способен на многое, если ему не мешать развиваться. Даже бросить вызов Богам и занять их место, как это вышло у Джэведа.
А может, все куда прозаичней?
И человек это не потенциальный бог, которому ставят палки в колеса, когда он пытается достичь их уровня, как это было с Вавилонской башней? Всего лишь чудовище, уничтожающее все, к чему прикасается. Взглянуть хотя бы на эту планету, где расположился Мир Мертвых: ее населяют сотни видов разумных существ, но здесь чистый воздух, моря не отравлены нефтью, каменные исполины зданий не вытесняют леса и луга, атомная бомба не рискует уничтожить весь этот мир. А человек, даже без магии способный стереть в порошок свой мир - чудовище.
А чудовища, какими бы чистыми помыслами не руководствовались, всегда будут стремиться сожрать своего хозяина.
Квартира Джэведа ничем не отличалась от других: здесь не было стеллажей книг и холстов с картинами, как у Луция, и уж тем более, никаких музыкальных инструментов. Только несколько свитков под кроватью и потрепанное гусиное перо. Брав этот нехитрый набор в руки, Джэвед садился у окна, макал перо в чернила и, долго вглядываясь вдаль, царапал по пергаменту стихи на эльфийском языке, чтобы потом читать их в своем сказочном королевстве на берегу моря.
Забывшись хитросплетением рифм, он не заметил, как к дому подъехало несколько броневиков, из которых повыпрыгивали Надзиратели.
Он исписал уже пол свитка, затаившись от вдохновения. Перо стремительно царапало пергамент, как вдруг дверь с треском слетела с петель, и тяжелые, шумные шаги раздались в комнате, вытащив перса из транса.
- Если вы только сейчас пришли за мной, значит, уже опоздали ,- мрачно объявил он вошедшим.