1

Даже абсолютно здорового человека

 можно залечить до смерти.

(врачебный юмор)

1

Стоматолог любил во время работы разглагольствовать на разные отвлеченные темы, пользуясь тем, что беззащитный пациент не может ответить. Не обошлось без монолога и сегодня.

–– Вот, вы милый, думаете, что доктора вас специально обманывают, лечат как можно дольше, дабы вытянуть побольше денег у малосведущих людей? Так ведь? –– спросил врач, осматривая рот Коврова. Пациент лишь беспомощно промычал в ответ.

–– Именно так думаете, голубчик, по глазам вижу! А то, что врачу, как и любому человеку, кушать каждый день хочется, вас и не волнует совсем? Чтобы, и хлебушек имелся, и маслице, да и рюмочка-другая по пятницам не помешает. Нет, дорогой мой, не крохоборы мы! Мы вас лечим! У медицины, воистину, благородные цели! Я считаю, что только врачи могут привести этот безумный мир к здоровью, богатству и процветанию. Настанет время, и медицина победит все болезни, подарит человеку бессмертие и вечную молодость. Не будет ни боли, ни страданий, все люди станут жить долго и счастливо. Ведь, именно к такому будущему стремится все просвещенное человечество? Так и кто, кроме врачей, в этом поможет? Бизнесмены? Нет, они думают лишь о сиюминутной прибыли! Политики? Нет, они все продажны и не видят дальше одного поколения. И, лишь мы, врачи, с каждым вырванным зубом приближаем людей к всеобщему счастью и гармонии.

Ковров посмотрел на стоматолога такими удивленными глазами, что доктор моментально «спустился на грешную землю».

— Голубчик! Эк, вы себя запустили! — констатировал пожилой зубной врач. Старикан добродушно усмехнулся в свои пышные усы и продолжил говорить уже не о глобальных проблемах, а о вреде сладостей, орехов и других продуктов, разрушающих зубы и десны. Параллельно с воспитательным разговором опытный врач совершал неприятные манипуляции во рту пациента.

Владимир Ковров не то что ненавидел докторов, просто не любил. Особенно, зубных. Имея неплохое, даже богатырское здоровье, парень исправно посещал только одних врачей — стоматологов. Но каждый такой поход напоминал встречу с безжалостным палачом, которому ты сам отдаешь деньги за свои мучения. Хотя, сейчас, с развитием местной анестезии, боль при сверлении зубов невелика, процесс лечения все равно неприятен. Ты становишься полностью беззащитным, не можешь даже слова сказать в ответ на издевательства беспристрастного доктора. Рот, полный слюны, запах жженой зубной крошки и нависающее над тобой лицо человека, закрытое непроницаемой маской…

Сверление зубов напоминает невыносимую пытку, удаление еще хуже. Жесткие металлические клещи вытаскивают из тебя кусочек твоей человеческой сущности, ничего не дав взамен. Жестоко и беспощадно! Владимир помнил из детства страшную плевательницу у зубоврачебного кресла, заполненную вырванными человеческими зубами. Белые окровавленные зубы с маленькими и большими черными дырочками, раздробленные пломбы и металлические коронки… Сейчас стоматологи аккуратно очищают плевательницу перед следующим пациентом, а раньше не церемонились! А куда, интересно, используют удаленные зубы, остается главной загадкой. Это мучает Коврова уже лет пятнадцать. Никогда ни один из врачей не отдал даже самый гнилой вырванный зуб. Все норовят их куда-то заныкать! Что доктора делают с удаленными зубами? У них договор с мясокомбинатом, чтобы добавлять зубную крошку в полукопченую колбасу? Используют для изготовления бетона, как самый крепкий природный материал? На вопрос: «Почему вы не отдаете мне мой зуб, за удаление которого я заплатил?» –– у каждого доктора находилась своя отговорка. «Нам по ним зарплату начисляют…», «Не положено», «А вам зачем?», и так далее. Все эти ответы не внушают никакого доверия к отечественной медицине.

— Все! С этим зубом я закончил, — сказал улыбающийся «палач» в белом халате и отвернулся к раковине, чтобы помыть натруженные руки. — Сплюньте все и попробуйте плотно сжать челюсти. Ничего не мешает? Ну, вот и чудненько! Так, с вас две тысячи рублей. А, вообще, стоит подумать о протезировании. Да, понимаю, голубчик, удовольствие недешевое, но парочку-другую зубов пора убирать под коронки. Разваливаются. Теперь, голубчик, приходите ко мне в следующую среду. Сможете?

— В принципе, да. Раз начал заниматься зубами, нужно доделать до конца, — ответил Володя, нехотя расплачиваясь за лечение.

— Вот и чудненько, я буду вас ждать в три часа дня. Удобно, голубчик? Ну и замечательно...

Эти приставучие слова: «чудненько» и «голубчик» вертелись в голове Владимира до самой рюмочной, куда зашел наш герой, чтобы как-то вознаградить себя за страдания и заодно прополоскать рот от неприятного стоматологического запаха. Как только парень спустился в темный уютный подвальчик, где продавали спиртное вкупе с простецкой закуской, совсем другие ароматы соблазнительно защекотали в носу.

— Привет, Володька! Как жизнь? — спросил Михалыч, завсегдатай питейного заведения. Этот крепко сбитый бородатый мужичок находился за столиком и курил. Одет подобающе месту, просто, но стильно. Сергей Михалыч Ярославцев сидел в задрипаном сером пальтугане и шапочке-петушке. Для плохой погоды, как он любил приговаривать…

— Да, вот, ходил к зубному. Час меня мучил, проклятый экзекутор! —саркастически усмехнулся Володя.

–– Ну, вот, не слушаешься меня. Сделал бы себе настой для полоскания. Водка, прополис и корень аиры. Если каждый день полоскать, то намного реже будешь посещать зубного.

–– Да, все никак не соберусь…

— Ну, это ничего, тяпни соточку, полегчает, –– посоветовал мужик, почесав редкую седую бородку.

— За этим сюда и пришел, — ответил Ковров, поднимая пластиковый стаканчик с коньяком. — Будь здоров, Михалыч.

— И тебе не болеть... –– отозвался мужик, грустно поглаживая краешки пустой рюмки. –– Ты, может, хм, купишь мне еще полтинничек. Я тебя с получки угощу, двадцать пятого...

 Демонстративно пить дорогой коньяк, когда все вокруг пьют самую дешевую водку, –– верх неосмотрительности. Всегда найдется человек, который попросит угостить в долг… Михалыч вряд ли отдаст. Хотя, неплохой мужик, умный, как собеседник –– очень интересный. Для него не жалко. Да и Сергей Михайлович очень неприхотлив, употребляет самое дешевое. Владимир, не имеющий проблем с финансами, всегда угощал этого милого человека, с которым приятно поговорить.

Михалыч –– человек загадочный, видимо, бывший военный. Подрабатывает сторожем. Иногда заходит в рюмочную ради общения с людьми. И всем он нравится. Ярославцев всегда собирает вокруг себя много благодарных слушателей, увлекающихся удивительными историями.

–– Вовик! Я этим летом в деревне точно агрегат смастерю. Будет у меня настоящая самогонка! Натуральный продукт, в отличие от этого пойла! Тебя первого угощу! –– пообещал Михалыч. Уже года три, как сторож тешился этой идеей, но что-то не давало мужику осуществить сей грандиозный замысел.

— В мире то вон че делается... На Ближнем Востоке опять неспокойно... А сколько оружия на Земле накопилось! Не ровен час, –– выстрелит «ядерное ружьишко», висящее на мировой карте! — начал политинформацию Ярославцев, опрокидывая стопарик. Мужчина всегда находился в курсе самых последних политических событий и даже делал серьезные аналитические выводы. Умный черт!

— Ну, как-нибудь обойдется. Мы же сократили вместе с Америкой ядерные боеприпасы. Все не так страшно… –– постарался поддержать разговор Ковров, хотя лучше Михалыча в хитросплетениях мировой политики и закулисных играх правителей подлунного мира не разбирался никто, кроме самого Сергея Михалыча.

— Ага, сократили. Хоть, знаешь, парень, что сократили-то? Межконтинентальные ракеты и ракеты средней дальности, –– ответил подкованный седовласый политикан. –– А тактическое ядерное оружие осталось в огромном количестве! Никто даже не знает, сколько таких небольших зарядов находится на вооружении противоборствующих армий. Неучтенка…

–– А для чего нужны заряды небольшой мощности?

–– Ну, это совсем просто! Например, засекла фронтовая разведка танковый корпус или морскую эскадру, желательно не на боевом дежурстве, хотя и на марше тоже реально. Главное, –– чтобы скученно вороги находились. И, вот, –– выступает один современный атомный танк, выстрелил разок снарядом с ядерной боеголовкой и «амба»! В радиусе километра все люди мертвы, техника уничтожена, территория выжжена дотла, а чуть дальше от эпицентра –– смертельная проникающая радиация. Небольшая зона поражения, километров пять. Это немного, особенно для такой огромной страны, как наша. Земли у нас предостаточно. Дальше этих пяти километров радиоактивное заражение не пойдет! А победитель занимает все прилежащие районы, оставив в тылу лишь небольшие очаги радиоактивного загрязнения. Чисто и гуманно, без потерь среди мирного населения. Такими точечными ударами можно потихоньку уничтожить и армию, и флот, авиацию на аэродромах, выжечь штабы, пусковые установки ракет. Хотя, для подземных шахт, все-таки, помощнее заряды требуются…

— Ладно, Сергей Михалыч! Живы будем, — не помрем! Пойду я... — не выдержал военной терминологии Владимир, хлопнул еще полтинник коньяку и потушил истлевшую сигарету в фарфоровое блюдечко. Ковров предпочитал не углубляться в политику, имея другие интересы в жизни.

–– Погодь, парень, вот тебе мои огурчики, с личного огорода, –– Михалыч достал небольшую банку соленых огурцов и всучил Коврову. –– Я принес, думал, придут ребята знакомые. Основательно посидим, выпьем и поболтаем. Закусим зелеными дарами природы… А никого, кроме тебя и нет. Ты коньяк сегодня употребляешь, а это самое последнее дело: коньяк огурцами закусывать! Потому и не предложил сразу. Мне одному всю банку не съесть, дома у меня запас на цельную зиму, так что бери, дома спользуешь…

Ковров усмехнулся, пожал плечами, забрал предложенный подарок и вышел на улицу.

Зима окрасила северный город белыми волшебными красками. Декабрьский снег лежал повсюду — на тротуарах, дорогах, площадях и, конечно же, на газонах его навалило больше всего. В этом году зима выдалась такой снежной, что дворники не успевали убирать утренний снег, как к вечеру дорожки заметало новыми сверкающими снежинками. По краям пешеходных тропинок высились огромные, даже не сугробы, а настоящие снежные горы, заботливо насыпанные молодыми таджикскими тружениками. Именно по такой дорожке, больше напоминающей выдолбленную в альпийских горах тропу, и шел наш герой.

К вечеру настроение заметно поднялось. После посещения рюмочной захотелось продолжить употребление спиртных напитков в приятной домашней обстановке и под хорошую закуску. Поэтому Владимир зашел в продовольственный магазин, где основательно отоварился. Теперь в старой рабочей сумке лежали: полукопченая колбаска, рижские шпроты, кроме этого побрякивали, ударяясь друг о друга и ублажая слух, пол-литра водки и баночка соленых огурчиков, –– подарок Михалыча. Ковров достал сигарету и закурил... Триста…двести… сто метров отделяют от знакомой парадной…

Очередной уверенный шаг, и вдруг небо озарилось яркой ослепляющей вспышкой. Владимир сразу вспомнил разговоры о ядерной войне, инстинктивно отвернулся от огромного «второго солнца», которое стремительно разгоралось на ночном беззвездном небе. Зимний пейзаж из белого превратился в желто-лиловый. Черное холодное небо словно расступилось, и на сжавшегося от страха человека опустился светлый радужный луч. Небесное коромысло раскинулось в вышине, одним концом оно уходило ввысь, а другим радужным языком лизало Коврова. В глазах заиграли солнечные зайчики. Стало неестественно жарко, не по-зимнему. Огромная радуга как будто взяла человека в широкий рукав, стремительно плавя снег по окружности. Снег таял, обнажая черную землю и прошлогоднюю траву, но и она быстро побежала из-под ног, словно эскалатор в метро. В лицо ударил сноп ослепляющего света, и сознание выключилось.

Ковров открыл глаза и увидел вместо знакомых с детства «хрущовок» какие-то мрачные однотонные стены. Со всех сторон. Ни одной двери, ни одного окна, лишь гладкая поверхность стального цвета. Владимир сразу заметил, что находится в закрытом помещении, а точнее, –– в длинном, но широком коридоре. Тепло, можно снять перчатки. Очень тихо, даже непривычно. Тишину нарушает лишь отдаленный гул, похожий на звук вращения вентилятора…

Владимир медленно подошел к серой поверхности и слегка постучал по ней кулаком. Гулкий звук от удара показал, что стена, –– металлическая. Странно, очень странно, как же он здесь очутился?

Стена неожиданно раскрылась, словно диафрагма у фотоаппарата, и оттуда вышел маленький человек в очках и белом халате. Врач, наверное. Наркологическая больница?!