Глава 7. Предательство налицо

Дверь комнаты открылась, и шаги неизвестного заглушила оленья шкура, служащая ковром. Он подбирался тихо, крадучись, но сквозь чуткий сон Ирхильдис улавливала каждое его движение. Ни нарушившимся дыханием, ни единым движением воительница не выдала, что не спит и знает о нем; мысли тревожно собирались, высчитывая наиболее удобный удар; пальцы под подушкой осторожно шевельнулись, находя тонкую рукоять лезвия. Легкая тень от колеблющегося пламени свечи на столе верно передала очертания тянущейся к ее шее пятерни...

В следующий миг на запястье покушавшегося сомкнулись стальные тиски.

- Какого Хьёрда ты тут делаешь?!

- Какого Хьёрда ты спишь?

Два одновременно заданных возмущенных вопроса разрядили обстановку. Ирхильдис выдохнула и приподнялась с кровати, щурясь, чтобы разглядеть его лицо. Харальд застыл над ней мрачной тенью и украдкой потер запястье.

- Тебе известно, что ты в покоях девушки? – саркастично осведомилась воительница и встала с кровати, оказавшись лицом к лицу с ним. Впрочем, никаких «особых» мыслей у нее не возникло на этот счет – уж очень интересовал вопрос, что он тут делает ночью, и хотелось спать.

- И что? – фыркнул Харальд, как будто его присутствие само собой разумелось.

- Вот что, - перед его лицом описало плавный росчерк лезвие и тут же вернулось в рукав. – Любопытному Харальду...

- Полно изъясняться, - воин извлек откуда-то из-за спины меховой плащ и набросил ей на плечи. – Рассвет уже не за горами, утренние сумерки. Асмунд уехал, а через час прибудут люди и за тобой. Мне выпала честь сопровождать тебя, дочь ярла. Собирайся, - он довольно грубо связал узлом завязки у нее на шее и отвернулся, чтобы уйти.

- Я не поеду.

- Что?

- Я не поеду. Мы остаемся.

- Ты в своем уме?

- Несомненно, - Ирхильдис задумчиво начала распутывать узлы на шее, глядя куда-то в полутемное пространство над его плечом. – Мне нужна твоя помощь и твое доверие.

- Дис... – Харальд сжал кулаки и глянул на нее столь яростно, что девушка почти не сомневалась, что он готов ударить. Но он все же опомнился. – Ты знаешь, на что я пошел, чтобы доставить тебя в Берсельм? Ты невыносимая. Я терпеть тебя не могу.

- Зато со мной интересно. Хотя не сомневаюсь, - Ирхильдис поднялась на ноги и встала так, что его разъяренное лицо оказалось прямо перед ней. – Ты предпочел бы видеть меня примерной дочерью ярла, вышивающей стяги Мидхолда на шелковых тряпках.

- Я предпочел бы совсем не видеть тебя, Дис.

- А еще у тебя появилась привычка звать разочаровавших тебя женщин «Дис», - девушка поджала губы. – Ведь ты никогда меня так не звал.

- Еще перед нашей встречей я представлял тебя исключительно как взбалмошную дуреху, которой не терпится помахать мечом наравне с мужами. Должен тебе признаться, Ирхильдис, - он выделил последнее слово легким шипением. Харальд крепко обхватил ее запястья, и девушка рванулась назад, но он был сильнее. – С мечом и в мужских тряпках ты выглядишь ничем не лучше вздорного мальчишки.

- Я выгляжу самой собой, - с вызовом бросила девушка. – Ты – нет! Пытаешься состроить из себя сурового воина, верного слугу своего ярла, хотя служба и вечное подчинение давно в печенке сидят. И глаз положил на себе подобную А-альвдис, что только и умеет сияние наводить, в золото рядиться. Только запомни, неугомонный, истинное золото не сияет.

Какое-то время шла война взглядов, и Ирхильдис не уступила ему ни в чем. Она немного сожалела о том, что он так глуп и упрям в своей кривде; переубедить его стоило большого труда, если вообще было возможно. Непросто вырвать ядовитые ростки, которые пустила в его сердце Альвдис, да и невозможно, если он сам не пожелает этого. Жаль.

Харальд с силой оттолкнул ее, и Ирхильдис упала на свою постель. Хлопнула дверь.

Пнув в сердцах резной сундук и ушибив ногу в мягком, девичьем сапожке – очередной злостный «привет» от вредного ворчуна Харальда! – Ирхильдис подлетела к окну и увидела, что он покинул дом и размашистым шагом направился на базарную площадь Мидгорода. Возникло желание открыть окно и крикнуть вслед пару проклятий, чтобы он на месте и скопытился, но вероятность выстудить с трудом нагретые покои остановила ее. Пришлось ограничиться разбиванием пары стульев о стены и блюдца об пол, после чего первый пар гнева был выпущен. Ничего, сжимая кулаки, думала дочь ярла и присела на стул, чтобы потереть ушибленную ногу; остынет – придет прощения просить, тут-то и отыграется.

В дверь заглянула девушка-горничная с подносом в руках, на котором в кружке дымилось что-то ароматное и вкусное.

- Госпожа, почтенный Асмунд велел приготовить это вам. - Робко пролепетала она, тараща глаза на творящийся в комнате хаос.

- Оставь на столе и уходи, - резковато велела Ирхильдис и махнула рукой на перевернутый стол. – Асмунд уже отбыл?

- С рассветом, госпожа.

Хрупкая девушка с трудом перевернула стол в нормальное положение, держа в руках поднос с неустойчивым кубком. Ирхильдис молча восхищалась ловкостью со своего стула.

- Ступай.

А Асмунд знает толк в гроге, с удовлетворением отметила воительница, отпив пряный, горячащий напиток. На севере говорят, что в Мидхолде грог является национальным напитком, который лишь в последнее десятилетие начала вытеснять медринская медовуха; главное – не спрашивать, из чего готовят. То ли знаменитые продавцы грога считают это оскорблением, то ли попыткой выведать тайну и использовать в корыстных целях; или же говорят правду, и его могут готовить из чего угодно. Вкусно – пей, но не спрашивай, что именно пьешь.

Последнее солнце осени светило ярко, а луч, пробившийся сквозь стекло, троился в глазах, первым свидетельствуя о подступившей дурноте. Ирхильдис поболтала в кубке остатки бордового грога, щурясь от хлынувшего в комнату света, когда слух вдруг уловил приближающийся шум и крики, звон мечей в коридоре. Берсерк где-то внутри подал тревожный сигнал, но ноги не слушались, а лезвия не вынимались из рукавов по первому движению запястий.

- Твари!.. – прошипела Ирхильдис, пытаясь встать, но ослабела и упала на пол. Грог от Асмунда, как же!.. Этот друг скорее выпил бы сам, чем заботливо поделился с ней.

Последний осмысленный взгляд остановился на чьем-то сапоге, ворвавшемся в комнату, а дальше все скрылось тьмой.

Хьёрд.

 

***

 

На морозе злость быстро остыла, обратившись в сильную обиду. Харальд ступал по базарной площади, пиная разбросанные мальчишками снежки, и осматривался. Раз вышел, выказав обиду и неуважение к дочери ярла – возвращаться с повинной уже не солидно. Смысла толочься по улицам города, отмораживая все неприкрытые плащом части тела, тоже не было. Раз за разом гордо претерпевая порывы сухого, ледяного ветра, воин брел вперед, куда шлось.

Так ей, дурехе малолетней, и надо!

Сам виноват, горько улыбался себе Харальд, сжимая рукоять меча. Сам подобрал, сам нянчился с ней, хотя гнать надо было пинками впереди себя, чтобы на шею не села. «Проводи меня, Харальд…» - и эти глаза, огромные, черные; смотрят на тебя – и не денешься никуда. Дочь ярла, подумайте только!.. Ею сам Хьёрд подавится, если еще прельстится на девку в мужском наряде, тощую, жилистую и наглую. Костью в горле встанет, как у него, например. «Харальд, я не поеду!» - зло передразнивал ее в мыслях Харальд тонким, противным голоском, и от этого еще больше злился. Да знала бы она, что он ради ее безопасности бросил, от чего отказался... И что с того? Дочь ярла же, высокая и светлейшая; куда ей на беды простого люда смотреть, дальше носа и не видит.

«Дочь ярла она», - одернул себя Харальд, угрюмо шествуя по центральной улице столицы. – «А ты опальный сотник Хельма. Сам виноват»

Вокруг рабочий люд, весело переговариваясь, шел на обед в таверны (закусить, чем хозяин попотчует сегодня), в гости или по домам. Прямых улиц в столице было всего две-три, и те петляли по уровням города. У крепостных стен и ремесленных мастерских жили, в основном, рабочие и простые селяне, приехавшие из окрестных деревень владения; стены города стояли далеко от основных строений и домов, так что расширяться Мидгороду еще не скоро предстоит – не при жизни нынешнего поколения. Чуть выше, где холмы плавно переходили в скалистый утес, располагались таверны, трактиры, дома купеческого сословия и мелких советников ярла. Вид отсюда открывался красивый: за стенами бушевало травянистое море долины, единожды сливались две мелкие, серебристые речушки и разбегались в разные стороны, а на горизонте, куда ни глянь, стояли вековые горы. Хельм отсюда не был виден, спрятанный за скалами. Харальд шумно выдохнул и отошел на обочину, уступая дорогу телеге, запряженной лошадью. Спокойные были времена в Хельме: без капризных девок, разочарований в ярле и его красивой дочери и иных бед, - только по утрам проснешься и день ото дня казнишь, милуешь, ведаешь сбором урожая на скупом, каменном поле между двумя скалами, иногда решая вопросы родного Гринвуда. К однообразию Харальд привык, но мысль о том, что ему придется вернуться в Хельм и продолжать выполнять приказы ярла и Аскеля, порой не очень умные, очень досаждала, и он вполне осознавал, что не только ради Ирхильдис отказался от такой чести. Податься в Коллегию и стать берсерком стало бы выходом, а затем пуститься по свету: мысли о том, с кем он пустился бы путешествовать, были весьма нескромны, и Харальд скромно их опускал, потому что они явно противоречили его обиде.

Воин повернулся к одной из таверн, откуда прекрасно пахло жареной дичью, и собрался было идти, как его окликнули.

Альвдис приближалась к нему с вящим недоумением на лице, словно бы не верила, что видит его. Глядя на нее, у Харальда возникло желание зажмуриться от блеска несметных сокровищ в волосах, но он сдержался. Никак от Ирхильдис набрался дерзости, с досадой подумал Харальд и отвесил поклон, полный уважения и скрытого отчуждения.

- Светлейшая.

- Харальд Хельмовский? – Альвдис сощурилась, будто плохо видела, но Харальд так и не исчез. - Что ты делаешь здесь? Я думала, ты уже на пути в Берсельм, сопровождаешь Ирхильдис Беорн.

- По воле светлейшей Ирхильдис мы остались в столице еще на несколько дней, - Харальд отвел взгляд в сторону. – Госпожа, как бы вам ни хотелось скорее удалить меня из Мидгорода, сейчас я подчиняюсь Ирхильдис Беорн, с нее и спрашивайте.

- Она не уехала? – резко переспросила Альвдис.

Светлейшая изменилась в лице. Какое-то время они так стояли: Харальд в полусогнутом состоянии любовался на ее расшитые золотом сапожки, а она на его затылок. Затем Альвдис отмерла и подала знак одному из своих безмолвных телохранителей. Тот приблизился, раболепно склонился и выслушал, что она шепотом сказала ему (Харальд прислушался, но так ничего и не услышал). Затем он ушел, и Альвдис небрежно махнула рукой.

- Дорогая сестра всегда была капризной и своенравной. Если задумал идти служить в Винтерру к Рагнару, Харальд, я тебе не завидую. Лучше уж иметь любимую и желаннуюгоспожу, которой и служить будет в счастье, чем гнуть спину перед дерзкой северянкой.

В глубине души Харальд был с ней согласен, но сейчас почему-то ощутил острую потребность защитить Ирхильдис.

- Я в равной степени уважительно отношусь к обеим моим госпожам.

- Но недостаточно преданно, - улыбка Альвдис ему не понравилась. Вчерашний тайный разговор и его окончание Харальд старался не вспоминать, но Альвдис, видимо, хотела, чтобы он до конца жизни помнил это.

Харальд смолчал. Она была в окружении стражи, и он не считал достойным и правильным говорить с ней о вчерашней беседе под святолистом. В груди опять неприятно сжалось сердце. Она умерла для него вчера, как символ непорочности и красоты. И Ирхильдис была права – много прошло месяцев бессмысленных страданий из-за красивой женщины с сердцем змеи.

- Моя служба семьям высоких ярлов ограничивается законами Нордланда и моей собственной честью.

- И велением глаз дорогой сестры? – Альвдис упрямо улыбалась, но Харальд нутром почувствовал ее бешенство. Разговор начинал раздражать и его, но сами законы обязывали стоять перед ней и отвечать. – Ты всегда питал особое расположение к светлейшим. Тебе следует помнить, что простой солдат никогда не сможет вознестись так высоко, чтобы стать достойным дочери ярла. На что ты надеялся, Харальд? Общение с такими как ты является частью моих обязанностей, как и ты обязан сейчас стоять и беспрекословно слушать меня. И, будь уверен, Ирхильдис Беорн общалась с тобой по двум причинам: ты ее сопровождаешь в Берсельм, а ей, как женщине, нужна такая защита; и ее связывают с тобой те же обязательства. Знай, едва она зайдет на порог собственного дома, ты окажешься за ее спиной, один на площади, как старая страница прошлого.

 Не у всех каменные сердца, госпожа, хотел ответить Харальд, но остановился, помня, что дерзость ему не позволительна. Изнутри горел огонь, но он стойко претерпевал его; будь, однако, перед ним Ирхильдис, он бы схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул, заставляя еще раз обдумать свои слова. Встретил бы яростный и дерзкий взгляд, но никакой холодной отрешенности. Неприятно было осознавать, что все слова и письма Альвдис Хельмгард, подарки, которые он считал за знаки внимания и бережно хранил, были всего лишь неприятной обязанностью. Кроме отчуждения чувств не было. Альвдис пытливо смотрела, ожидая ответа.

- Значит, быть по сему, госпожа, - ответил он и развернулся, чтобы уйти.

- Я тебя еще не отпустила, - остановил его оклик светлейшей. – Ты поставил не на ту карту, Харальд, и все потерял.

- Я не игрок, светлейшая.

- Жаль, - Альвдис снова приблизилась к нему, а за ней потянулись и ее стражи. - У тебя была бы возможность хоть что-то исправить... Признай свои ошибки, и я тебя прощу. Вернешься в Хельм, словно и не было разговоров об изгнании.

Харальд снова повернулся к ней. От таких предложений не отказываются, и он не знал, как поступить. К Хельму его тянула та часть, которая привыкла к спокойной, размеренной жизни рядом с родными и в почете у ярла. Чутье предостерегало, предрекая неладное. Альвдис отстраненно улыбалась, наблюдая за его внутренней борьбой, и Харальд решительно выпрямился, надумав ответить так, как подсказывала совесть.

- Я не совершал ошибок, госпожа.

Альвдис разочарованно надула губки и посмотрела на него кошачьим взглядом, но он стойко держался на своем мнении.

- Настоящие воины отличаются умением делать правильный выбор.

- Верно, светлейшая, - поклонился Харальд, отступая. Гнев на Ирхильдис прошел, в голове постепенно возник план, как им действовать дальше, лишь бы находиться подальше от Альвдис. – Но настоящие воины делают правильный выбор, опираясь на законы чести и советуясь с совестью.

- Не всегда, - улыбнулась Альвдис и небрежно махнула ему рукой, уже отворачиваясь.

Получив знак, Харальд отошел в сторону и подождал, пока она уйдет с улицы в сторону Чертога. Желания вновь встречаться с Альвдис не было, даже просто пройти мимо нее в дом воеводы было бы нехорошо – подставит воеводу Хроара и Асмунда, водящего дружбу с «предателем». Поэтому Харальд, подумав, направился в одну из таверн.

Уже сидя в таверне с кружкой дымящегося грога, Харальд улыбнулся своим мыслям. Ирхильдис, вероятно, сейчас рвет и мечет, думалось ему, и он представлял себе гневную воительницу, яростно оборачивающуюся к нему. Длинные каштановые волосы вихрем стегнут по глазам, обожжет дерзкий колючий взгляд. Комната, конечно, разгромлена, пара стульев и платье, подаренное им, искромсаны на куски острейшими лезвиями.

Ирхильдис общается с ним из страха перед своими недругами или потому, что так от нее требует происхождение? Как бы не так!

 

***

 

- Дом воеводы… Дом воеводы горит!

Кто-то пробежал мимо, задев за локоть задремавшего у стены воина.

Харальд вздрогнул и отнял голову от рук, стряхнув оковы сна. О чем кричат все эти люди?

- Прости, господин, - обернулся к нему коренастый мужичок-ремесленник с бородой, заплетенной в косу.

- Куда все бегут?

- У Чертога, господин, горит дом воеводы, люди бегут помогать тушить.

- Как горит?

Харальд подскочил с места и устремился вслед за всеми. Уже с улицы чувствовался удушливый запах гари, а около Чертога действительно стоял столб дыма и уходил все выше.

- Эй, разойтись! – мимо пробежали дружинники Мидгорода под предводительством знакомого Харальда.

- Хелтайн! – Харальд остановил его за локоть, и друг развернулся.

- Харальд? Где Асмунд?

- Отослан по велению светлейшей. Что произошло?

- Точно не знаем! – Хелтайн увлек его за собой, стараясь перекричать шум. – Дозорные с южной башни сообщили, что дом воеводы горит. Кажется, опять нападение, Харальд! Кому так неприятен воевода?

- Не воевода! Там сейчас должна быть дочь северного ярла! – Харальд верил, что Ирхильдис уже могла выйти из дома.

А если ее ждали неприятели?

- О, боги! – Хелтайн прибавил шагу.

Дом воеводы был, слава богам, цел, а горела только одна башня, дозорная, та самая, где они с Асмундом защищали Ирхильдис. Зарево пожара уже давно достигло крыши, и теперь пламя с интересом лизало соседнюю башенку на крепостной стене в опасной близости от стога сена, невесть как там оказавшегося. Огонь грозился перекинуться на стены и улицы города.

- Туши-и! – кричали люди, бестолково бегая по улице с полными ведрами воды.

Харальд с силой расталкивал зевак, столпившихся у самого крыльца дома воеводы. Его окликнули из толпы, назвавши глупцом, но он отшвырнул от себя дружинников, которые имели неосторожность встать на его пути, и ворвался внутрь.

- Ирхильдис!

Ему навстречу спешил человек с копьем наперевес, держащий окровавленную тряпку у глаза. Признав Харальда, он опустил копье и грузно рухнул ему в ноги.

- Господин, прости, господин…

- Что случилось? – рыкнул Харальд, схватив его за мокрый от крови ворот. – Где светлейшая?

- Не нашел… - прохрипел тот, выпучив единственный глаз. – Забрали…

- Куда забрали? Кто?

- Чернокнижники из Андмара, господин...

- Хьёрд!

В бешенстве отшвырнув воина дальше, чем следовало, Харальд устремился к ней в комнату, а ворвавшись, сразу споткнулся о спинку разломанного стула. Здесь, в отличие от коридоров, по которым он стремительно прошел, не было крови и раненных, хотя он даже мысли допустить не мог, что Ирхильдис сдалась без боя. Тут же, под столом нашлись два лезвия, брошенных на пол – они отбрасывали блики в лучах солнца, и только благодаря этому воин их заметил. Под ногами перекатился с места на место кубок с едва допитым грогом. Кажется, в коридорах первого этажа чувствовался запах вареного грога, когда он выходил. Харальд двумя пальцами поднял кубок и поднес к лицу. Чувствовался едва заметный запах сонного зелья, знакомый ему потому, что он сам нередко пользовался им в Хельме.

Харальд провел рукой по волосам, собирая их в кулаке, и устало прикрыл глаза. То, чего она боялась, случилось, а ведь она предупреждала его, просила помощи и понимания... Как же он допустил подобное? Почему не заметил надвигающейся опасности и потерял бдительность?

Никаких следов борьбы, как и похищения, не было, но Ирхильдис далеко не глупа, чтобы в гневе сорваться с места и покинуть столицу. Сонное зелье такой силы свалит с ног и витязя легендарной дружины конунга, не то, что юную девку.

Харальд вышел из дома воеводы, вокруг которого по-прежнему кружили зеваки, и направился к Чертогу. Люди от одного его вида разбегались перед ним в разные стороны. Он окинул их тяжелым взглядом и глянул на Чертог, возвышающийся над городом, заметив краем глаза белое пятно. На балконе ярла стояла светлейшая Альвдис в белом платье и мехах и любовалась на дымный столб над домом воеводы.

- Харальд Хельмовский! – воскликнул откуда-то спереди голос Аскеля, когда он вошел в распахнутые двери. На свет вальяжно вышел обладатель оного. – Какими ветрами?

- Северными! – зло ответил по обычаю Харальд, пытаясь вырваться из рук стражи. – Про пожар в доме воеводы Хроара слыхали?

- И видали, - из-за его спины вдруг появилась Альвдис и с милой улыбкой прошествовала к возвышению, на котором стоял украшенный мехами и золотом трон. Откуда она появилась, Харальд не видел, но почувствовал себя загнанным в западню зверем, которого окружают гончие псы. – Но то, что так тебя напугало, можно трактовать по-разному. Харальд Хельмовский! – не пройдя и половины пути, она обернулась и одарила его самым презрительным взглядом, какой только могла из себя выдавить. Будто вся злоба под давлением наружу полезла, как течет из сот мед. Не будь Харальд сам в такой ярости, его непременно бы это кольнуло, но судьба Ирхильдис сейчас волновала больше, и он ответил ей тем же взглядом. – Как посмел ты явиться с обвинениями в Чертог владык, да еще в таком виде? Изгнаннику надлежит ползать на коленях у границ нашего владения в ожидании милости прощения, а не врываться в самое его сердце с наглыми требованиями.

- Ирхильдис Беорн похитили у вас из-под носа, - не обратив внимания на удивленно распахнутые глазки Альвдис, молвил Харальд. – И устроили пожар в доме Хроара Эгиля. Вы первыми должны были там быть, а не я!

- Еще раз повторюсь, как ты смеешь...

- Позвольте мне сказать, светлейшая, - бархатным голосом прервал ее гневную отповедь Аскель и повел рукой в сторону трона, на который та и села с выражением оскорбленной невинности на лице. – Мне кажется, что почтенный Харальд сейчас в гневе и не владеет собой в полной мере. Спускать такое с рук мы, конечно, не станем, ибо недопустимо так говорить с дочерью ярла, но и понять его можно. Этот господин потерял свою хозяйку. Возможно, чем-то разгневал. Я прав? – сам непонимающий взгляд Харальда был ему ответом. – И свидетелей нападения не было... Ничего не было, - разведя руки, миролюбиво заключил он. – Если светлейшей было угодно покинуть Мидгород в одиночестве – что мы можем возразить?

- А пожар? – прорычал Харальд, снова рванув локти из рук дружинников, но те еще сильнее стянули их за его спиной. – А воин, свидетель похищения?

- Но он же не видел, как светлейшую похитили, - развел руками управитель и переглянулся с довольно улыбающейся Альвдис. – Все мы знаем необузданный – да простят меня боги! – нрав этой девушки. Должно быть, Ирхильдис Беорн была недовольна чем-то, что решила уйти, оставив за собой пепелище…

- Ты слышишь, что говоришь, безумец? – Аскель приближался, и Харальда обуяло неудержимое желание сомкнуть пальцы на его горле. – Ты говоришь о светлейшей дочери Рагнара, а не о местной юродивой!

 - Учитывая ее отношение к законам Мидхолда и неуважение к светлейшей Альвдис, ей здесь не рады, - повысив голос, заключил Асмунд и с мстительным удовольствием смотрел, как недруга гнут перед ним к земле.

- Вы не пошлете за ней воинов? Не узнаете, что на самом деле произошло? - перед глазами темнело от боли, но Харальд, сжав зубы, терпел. - Даже чтобы было, что ответить ярлу Рагнару, когда он пошлет навстречу дочери сотню берсерков?

- В последнее время ярл Рагнар не очень дружественен нам, - прохладно ответила Альвдис и откинулась на меха, мягко объявшие ее тонкую фигурку. Переглянулась с Аскелем, поправила витые золотые украшения в волосах и подала непонятный знак главному конюху, присутствующему здесь же в тени огромных древесных колонн, держащих своды Чертога. - Он дал понять, что в следующем году закрывает границы Винтерры для наших купцов и отзывает своих. Провокации севера только накаляют смуту в Нордланде, а конунг Олоф не может ее успокоить, к нашему глубочайшему сожалению. Будем молиться богам, чтобы скорее выздоровел мой брат Ингвальд, и хватило бы у него силы на воссоздание мира и порядка.

- Иными словами, - вновь выступил вперед Аскель и неприятно улыбнулся. – Появление Ирхильдис Беорн только ухудшило отношения между срединным и северным владениями.

- Думаешь, ее исчезновение все исправит? Не побоишься сказать это ярлу Рагнару в лицо? – Харальд выпрямился, как мог, и почти прошипел последние слова. – А мне? Если ты, даже когда меня трое держат, не осмеливаешься подойти…

- В исчезновении Ирхильдис Беорн нет вины нашего владения, - Аскель улыбнулся еще более зловеще и снова сделал шаг вперед. Другой, третий. Остановился в сажени от Харальда и подал знак дружинникам, чтобы они еще сильней стиснули захват. – Как и в гибели твоего брата нет моей вины. Все просто… - он склонился так низко, что смрадное дыхание защекотало шею. Все, что он говорил, мог слышать только Харальд. – Он начал искать сведения о том, куда я отлучаюсь из Мидгорода и почему всегда задерживаюсь после возвращения из ежегодного смотра крепостей. Однажды наедине он по глупости обвинил меня в предательстве... И я понял – он нашел, что искал.

Под таким углом историю смерти брата ему еще не давали. Харальд оторопело поднял взгляд и наткнулся на высокомерный и насмешливый взор Аскеля.

- Убийца… - прошипел он, надеясь, что у богов в котомке осталась еще справедливость для этого мира, и сквозь потолок сейчас грянет молния. – Да покарает тебя Эрхальд!

- Разве что только он! – уже громко ответил развеселившийся Аскель и выпрямился. – Твоя госпожа покинула Мидхолд, а значит, и тебе здесь не место. Выкиньте его за ворота, - повелел он, и Харальда потащили к дверям Чертога. – Выдайте ему его плащ и меч, и что там еще этот нищий бродяга сюда притащил! Проследите, чтобы он покинул владение в течение суток, и никогда больше не впускайте его в столицу!

В полубессознательном от боли состоянии Харальда выволокли из Чертога и потащили по ступеням с холма на потеху людям, не особо интересуясь, идет он или его волочат. Перед тем, как двери дома ярла захлопнулись перед ним, до слуха воина донесся серебристый, задорный смех Альвдис Хельмгард.

*** 

Представлен ознакомительный фрагмент. Книга отправлена в издательство.

Если Вас заинтересовала книга, присоединяйтесь к группе ВКонтакте (https://vk.com/severniy.veter) и пишите мне (https://vk.com/marylomakina). По желанию предоставлю доступ к продолжению книги.

Жду Ваши отзывы и комментарии:)


Закончено
+43
187
RSS
Нет комментариев. Ваш будет первым!